Первый ученик

– Значит, обзавелся, – парень повернул голову и спросил. – Чувствуешь?

– Да. Далеко этот хвост не ушел, – Самарский встал, вглядываясь в уходящую вверх тропу, откуда тянуло едва уловимым трупным запахом.

Тонкая нить связывала покойника и что-то больше не принадлежащее миру живых, что-то нашедшее убежище в горах. Если не искать специально, то и не почувствуешь. Сила призрака успела развеяться, остался только ее след, убийство произошло не сегодня.

– Мы должны… – Артем перешагнул через тело.

– Нет, – Макс сложил руки на груди. – Мы никому ничего не должны, отличник. Очнись, ты не имперский супергерой, чтобы всех спасать. Сунуться туда, – парень указал на тропу, – худшая из твоих идей.

– Если вернувшийся обосновался на пути, могут пострадать люди.

– Весело тут у вас, – раздался голос из темноты, парни вздрогнули, а стоящий позади Дан добавил. – Долго ходите. Теперь вижу, причина уважительная. Помочь?

Макс взбирался на очередной уступ и думал о том, что общение с Самарским дурно на него влияет. Иначе чтобы он делал здесь в темноте в компании с идеалистом и излишне любопытным винийцем? Парень подтянулся и, ухватившись за руку Дана, влез наверх. Тропа давно превратилась в широкую, словно созданную природой для какого-либо великана, лестницу, свалиться с которой в темноте делом одной минуты. Но опасался Грош не этого. Идущие впереди парни вообразили себя спасителями человечества, не представляли, что такое схватка с полным сил блуждающим. Они привыкли к смирной покорности привязанных.

К известию о том, что хозяин скромно прикорнул внутри поленницы, студенты отнеслись по-разному. Игрок замкнулся, глядя на разведенный огонь. Соболев в очередной раз уснул, Светка махнула рукой, Ленка закусила губу, Натка поежилась. Они уже устали удивляться. И морально, и физически.

Кузнецов молча принял у Самарского ракетницу, никак не комментируя желание того прогуляться ночью в горы. Никто не сказал отличнику ни слова – с раздражением вспомнил Макс.

Присутствие блуждающего с каждым шагом, с каждым пройденным уступом ощущалось все сильнее. Мертвый был тут. Как и его тело.

Очередной подъем – и Самарский вскинул руку в предостерегающем жесте. Постоянно ныряющая в облака луна, словно в насмешку, зависла над его головой, освещая картину смерти во всей ее неприглядности.

Макс услышал хлопанье крыльев. Несколько черных птиц разлетелось в стороны, стоило Дану махнуть рукой. Трупы – не очень приятное зрелище, но в целом они безобидны. В отличие от душ, которые превращаются в призраков. Самарский достал телефон. Смешно, но в этих горах, стоявших тут задолго до их рождения, современное средство связи превращалось в обычный фонарик.

Свет лег на то, что осталось от лица.

– Пацан совсем, – констатировал Тимирязев, словно сам был умудренным опытом стариком. Сила иногда играла с псионниками такие шутки, заставляла чувствовать себя на ступень выше остальных.

Судя по одежде и телосложению, мертвый был их ровесником, плюс-минус год. Синие джинсы, серая толстовка с капюшоном, кеды с желтой подошвой и наушники, одна таблетка которых до сих пор находился у парня в… даже не в ухе, а в голове, так как ушей давно не было. Раскрытые глаза пусты, вместо губ – рваные ошметки плоти, обнажающей зубы: ни носа, ни лба, ни подбородка. На месте живота – когда-то кровавая, а теперь уже почерневшая дыра, из которой растащили все внутренности, на руках не хватает пальцев. Сколько он здесь? Неделю? Десять дней? Вряд ли больше. Еще пара ночей, и падальщики растащат по норам кости, и тогда привязать этого призрака будет очень сложно. Отличник не был так уж неправ, потащившись сюда.

От запаха Макс постарался отстраниться, с рождения мир вокруг чаще напоминал ему помойку, чем розовый куст.

– Наверное, он упал оттуда, – Дан указал на небольшую площадку правее и метров на десять выше.

С точки зрения Гроша, говорить об этом, по меньшей мере, рановато. Они не эксперты, но поза погибшего, раскинутые руки и ноги, а также расколотый о камень затылок говорили, что виниец мог быть прав.

Тропа уходила в сторону, не пересекаясь с широким выступом, но больше свалиться парню было просто неоткуда. Туда же уводила нить следа блуждающего. Вернувшийся не мог защитить свое тело от зверья, мало того, он не мог даже приблизиться к нему. Поверх серой ткани толстовки все еще висел серый, очень похожий на металл кристалл. Вольфрамит продолжал защищать хозяина и после смерти, даже от самого себя.

– От уступа до площадки метр, может меньше, – указал Самарский, примеряясь к склону.

– Этот тоже так думал, – пнул желтую подошву Макс, чувствуя, как снова начинает злиться.

– Можешь подождать нас здесь, – не удержался от шпильки Тимирязев.

– Могу, – Макс заставил себя не обращать внимания на тон винийца. – Что ты собираешься с ним делать? – вопрос адресовался Самарскому.

– Помечу его осмысленной петлей.

В этом был резон, по крайней мере, отличник не замахивался на уничтожение вернувшегося. Осмысленная петля отличалась от обычной замкнутой структурой. Ее блуждающий не присвоит и не сбросит. Она останется на призраке, как ошейник, и накинувший ее псионник в любом месте может призвать петлю – она притащит призрака словно на аркане.

Прекрасная модификация. За одним минусом. Применивший ее лишается возможности оперировать силой. Вернее, он может это сделать в любой момент, но стоило специалисту обратиться к энергии, как петля развязывалась, и призрак сбрасывал ярмо. Сила словно застывала в неизменности. Пленил призрака, добежал до лагеря, сдал его старшим и только тогда работай дальше. Узкая капризная модификация.

– Тебе нужны загонщики, – Грош, не тратя время на дальнейшие рассуждения, первым полез вверх.

Быстрее начнут, быстрее закончат.

– Извини, – буркнул через несколько минут в спину Дан.

Макс не ответил, его не трогали чужие слова или мнения, он давно уже перестал в них нуждаться. Почти перестал, иначе откуда бралось это глухое недовольство?

– Не каждый день трупами любуемся, – попытался оправдаться виниец.

– Тело Хрума тебя впечатлило больше, чем остальные, – заметил Грош, подтянулся и взобрался на старый уступ.

Он понимал, почему эта тропа не пользовалась популярностью: пока взберешься, семь потов сойдет, и это налегке, без груза за плечами.

Тимирязев залез следом и выпрямился.

– У меня тоже была собака. Когда она умерла, я неделю спать не мог, все ждал, что Рэм вернется.

– Животные не возвращаются, – сказал взобравшийся последним Артем.

– Тогда я этого не знал и сегодня как увидел, так сразу вспомнил, – Дан принюхался. – Только не говорите, что сами в детстве ничего не боялись.

– Не скажем, – Макс, повинуясь жесту Артема, стал смещаться правее. – Я темноты боялся.

– Ух ты, наш циник был ребенком, – в темноте улыбка Самарского была не видна, но чувствовалась в каждом слове, заставляя парня сожалеть о спонтанно вырвавшихся словах. – А сейчас?

– Батя отучил.

– Повезло тебе с батей, – вставил Дан.

Макс остановился и, напрягая зрение, вгляделся в скалу. Козырек не просто опоясывал ее, он уходил вглубь, служив полом высокой расщелине, перед которой завис призрак. Яркий в своей отвратности запах резким росчерком бил прямо в нос.

Самарский в центре, два отвлекающих по бокам – стандартное построение для работы в тройке. Они сделали пару шагов, прежде чем блуждающий ринулся в сторону. Дан (скорее на рефлексе, чем осознано) чиркнул силой, преграждая мертвому путь. И тут же, словно испугавшись собственной инициативы, упустил силу. Артем стянул энергию в ладони, но Макс опередил его, щитом отбросив вернувшегося к расщелине.

– С двух сторон полусферами, – скомандовал Грошев Тимирязеву и кивнул Артему. – Будь готов.

Отличник дернул шеей, поднимая руку. Макс послал второй щит. Дан сятнул силу и упустил ее снова. Он слишком старался, энергия, как это бывает от чрезмерного усилия, никак ни хотела принимать форму. Грошев снова отбросил вернувшегося, на этот раз действие отозвалось упругой вибрацией в костях. Будто удар о батут, когда тебя подбрасывает вверх. Там в пещере было что-то, оттолкнувшее призрака обратно.

Грош уже подумал, что придется делать все самому, когда Дан справился с волнением и сформировал щит. Вместо того, чтобы отбрасывать вернувшегося, они зажали его с двух сторон. Блуждающий рванулся, щит Тимирязева чуть погнулся, руки винийца дрогнули.

– Держать! – рявкнул на него Макс. – Раз! Два! Три! Давай!

Грош оборвал связь со щитом и тот лопнул. Дан замешкался всего на долю секунды. Накинутая на призрака осмысленная петля, соприкоснувшись с чужой силой, исчезла. Капризная и не терпящая соседства модификация.

– Черт, – выругался Самарский, быстро формируя следующую и уже понимая, что не успевает.