Чужие души

– О как? – раздражение сменилось любопытством, – ну объясни, почему?

Кейра стояла поодаль и машинально заплетала в косички гриву кобыле, стараясь уловить суть непонятного ей разговора.

– Потому что ну как бы, искать надо не нелюдинку, а сына моего.

Видно было, как мужик мучился, то ли стыда, то ли от страха, но мужался. Дело было важное.

– Так, я запутался, давай по порядку, – махнул рукой Филип, – иди сюда, сядь, вот. Лошадь веди сюда! Рассказывай с начала!

– В общем, сын мой Петриус, – приступил мужичок, – хороший, добрый малый, ему лет от роду то семнадцать. В голове ветер! Но трудолюбивый! Матери никогда слова грубого не сказал! И это… Мордой в неё пошёл, в Катарину, жену, не в меня! Глазища синие такие! Красивый, как баба! Мужику нельзя так! Тьфу! Но хороший!

– Кажется я начинаю понимать, – тихо пробормотал Ассасин.

– Вот, пришла как-то к нам в деревню любодейка. Ну знаете этих: голос медовый, вся такая знойная, чернявая. Наряд голый, что есть, что нету его… Уххх!

– Ах, вот почему ты меня так называл? Понятно тогда! – встряла Кейра.

Взгляд мужичка машинально устремился к обнаженным ногам колдуньи.

– Дальше! – гаркнул Ассасин, да так, что тот икнул.

– Увидела паскуда моего сынка и давай завлекать! Мы народ простой, взашей ее из селения выгнали, нету у нас тут богатеев, чтоб ей платья покупать, да каменья! Но она, походу, разок- то успела… Лапы свои распустить, демонюга, а иначе чего бы он так сбрендил то. «Хочу, не могу!» орал. Сбежал один раз, так поймали. А тут не углядел. Убежал мальчонка мой…

Лицо несчастного отца исказилось от невыносимой тоски. Шапку свою он почти распустил на ниточки, растрепал. Страшная мысль о том, что его родной мальчик сгинул в лесу, непонятно где, преследуемый опасным демоном сжирала его душу.

– Насколько эти нелюди опасны? – чуткое сердце Кейры немедленно отозвалась на источаемое от мужичка горе.

– Ну как тебе сказать, – потер глаза Ассасин, – сожрать парня она, конечно, не сожрет, если ты об этом. Но вот спать с ней не стоит… Взбалмошные они, чуть что не так, высосет всю жизненную энергию и уйдёт спокойно.

– Но она его не похищала, он даже не с ней ушёл! – запричитала мужичок, – вся деревня видела, как я ее выволок, вот стража и не принимает жалобу. Мол, проблемы свои семейные сваливаю на них.

Тут он решительно встал, сунул измученную шапку в карман и достал кожаный мешочек.

– Я заплачу! Я понимаю, что бегать за человеческим мальчишкой Ассасину не пристало, но деньги у меня есть!

– Когда он ушёл? – Филип думал.

– Два дня тому назад.

– Два дня?! Да ты своём уме мужик? За два дня отсюда можно пол пути на Болото преодолеть! Как я его выслежу? Столько дождей было!

– Я могу попробовать! – вмешалась Кейра, – по следу любодейки! Да и подзаработать мне не мешает. Не пристало королевской…

– Ткани! – снова гаркнул на спутницу Филип, – той королевской ткани висеть на прилавке. Да, милая?

– Ткани, так ткани, – колдунья в знак согласия подняла ладони, – точно. Эй, любезный, как твоё имя?

– Лукас, миледи, – недоверчивая надежда осветила доброе лицо деревенского мужичка.

– Лукас, подожди нас здесь, я оденусь. Потом ты покажешь место, где в последний раз была любодейка и твой сын. Ты ведь со мной, Филип?

– Отпустить тебя одну что-ли? Нет уж, – нагло ухмыльнулся Маг, – я твою королевскую задницу из поля зрения не выпущу.

Помня о полуголых и опасных демонессах, Кейра надела рубашку поскромнее и закрутила волосы в неприметный пучок. Хоть ее усилия казаться незаметной и были бессмысленны. Высокая и черноволосая, грациозная, как дикий филис, она выглядела бы чертовски притягательной даже под шерстяным кафтаном.

– По коням! – колдунья остудила заглядевшихся мужчин властной командой.

В сарае, где Лукас застукал своего сына с любодейкой стоял дурманящий аромат фруктов. Кисло-сладкий и немного пряный запах напомнил Кейре о детстве. Когда родители были живы, она и ее брат были обычными, беспечными детьми. Утром, после ванных процедур и боевой разминки они бежали в кухню, где старая повариха Нийдра как раз доставала из печи свежие булочки с фруктовым джемом. На запах из кабинета спускались мать и отец. Забыв о королевских обязанностях и военных угрозах, они лопали хрустящую выпечку, запивая ее тёплым молоком, болтали ни о чем и смеялись. Волна воспоминаний принесла одновременно радость и тягучую боль. Кейра прокашлялась.

– Кейра? – хрипловатый голос Филипа вернул ее в сарай, – где ты витаешь?

Колдунья в очередной раз удивилась насколько тонко ее чувствует этот иноземный Маг. Подобная связь у неё раньше бывала только с братом.

– Немного в детстве, из-за запаха, – сразу же призналась девушка.

Лукас подёргал колдунью за рукав, привлекая внимание.

– Ээээ, вот тут она, паскуда, его тискала. Туда вон побежала, когда я ее граблями по спине саданул.

– Да вы, уважаемый, знаете толк в манерах, – хмыкнула она, – расскажите мне немного об этой любодейке. Я должна понять, что ищу.

– Ну чернявая, такая темноглазая. Подгоревшая, как все южанки. Имя называла своё даже… Как же там… Язык сломаешь. Джей… Джайлан, во! Ещё от неё пахло сильно какими-то травами незнакомыми, она, собственно, и приходила, то что! Бабам нашим продавала благовония!

Колдунья прошлась по помещению, закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула.

– Чую! Я знаю куда идти! Филип, скорее за мной!

Колдунья поспешила оседлать лошадей и галопом пустила в одной ей известном направлении.

– Мы спешим? – вдогонку крикнул Филип.

– Она злая! Обиженная! Что ты там говорил про взбалмошный нрав?

– Гребаный романтик! За пару дней от него ничего не останется! Она иссушит его!