Алена посмотрела в последний раз косо на мальчишку и ближе придвинулась к спинам людей.
Нужно сесть в автобус, нужно… нужно.
Она уже ставила ногу на ступеньку, по привычке, крепче сжимая в руке сумочку, как взгляд ее нашел его лицо и его глаза, которые в тревоге смотрели на все эти спины разом, на людей, что лезли в переполненный салон.
– Ну что же ты?! – обратилась она к мальчишке. – Полезай! Иначе ты останешься на остановке.
Мальчишка посмотрел. Раздался его срывающийся, совершенно потерянный тонкий, очень жалкий голосок:
– Это не мой автобус…
Мужчина, что любезно уступил Алене свое место на последней ступеньке, недовольно буркнул:
– Девушка! Поднимайтесь! Мне же нужно тоже войти, а не только вам.
Алена испуганно глянула на мальчугана. В голове пронеслось: «это ведь последний на сегодня автобус».
Мужчина, что все также стоял на земле, раздраженно ухватил ее за полу куртки, шагнул прямо на нее, вдавливая девушку в переполненный салон.
– Шагай, давай, – недовольно буркнул. – Чего застыла?!
Алена вырвала куртку, протолкнулась мимо мужика и спустилась на остановку.
Двери автобуса захлопнулись, и они с мальчишкой остались на остановке лишь вдвоем. Алена полезла в сумку.
– Вот, держи мой телефон. Звони! – отдала ребенку трубку.
Мальчишка, шмыгнув носом, принялся стягивать с пальцев варежку.
«Мороз», – тревожно напомнила себе Алена.
Варежку парнишка уронил, она за ней сама нагнулась. Варежка была вся в комьях снега, мокрая, задубелая внутри. Ребенок, смаргивая слезы, тыкал в экран смартфона пальчиком, видимо, не попал правильно, так как трубка разродилась недовольным женским голосом. Испугавшись, мальчик дал отбой. Начал снова набирать… Снова мимо. И тут мальчишка поднял на нее глаза, все мокрые от слез.
– Не получается, – он громко икнул. Дернулся всем телом и уронил на землю телефон. Тот звякнул и…
Алена ахнула. Разбился! Нет, не разбился, но потух…
– Вот, черт, – сорвала свою перчатку, принялась рассматривать и пробовать включить мобильник, а мальчишка вновь, как заревет:
– Простите, тетенька! Я уронил его…
– О, Господи! – уже психуя откровенно, молвила Алена. – Не реви, пожалуйста! Куплю себе другой! Не реви, кому сказала! – прикрикнула она, и мальчишка тут же сжался, затрясся весь, и снова как-то безнадежно зарыдал. И тут Алена поняла – он сильно испугался.
Они остались тут одни. Она и он – чужой, расстроенный, потерянный ребенок.
Трубка мигнула светом, это телефон включился. Алена облегченно перевела дух.
– Говори номер твоего отца.
– Семь, пять, четыре, пять, пять…, – заплетаясь языком начал диктовать мальчишка.
Прошел гудок, но оказалось, они снова ошиблись номером, ответила им опять женщина, а не мужчина.
– Может, маме позвоним?
– Нет, – тревожно выдохнул малыш. На вид ему было лет семь – восемь. Куртка зимняя, добротная, шапка, яркий красный шарф, ботинки, на спине рюкзак и варежки на резинке. Как смешно! Было бы, если бы не так все было грустно…
Алена глянула на часы, время позднее. Странная семья у пацаненка! Зимний вечер на дворе, а тут ребенок один, без взрослых.
– Мамин номер ты не знаешь? – на всякий случай решила уточнить. – А твой телефон потерян.
Парнишка кивнул лишь головой, уставился в асфальт, горевший инеем от света фонаря. Красиво, волшебно и ужасно зябко.
– Ты не замерз?
Мотнул головой. Нет, не замерз. В глаза не смотрит.
– Так… давай снова, диктуй по цифрам…
– Семь, пять, четыре, пять, пять…
Они звонили много раз и каждый раз мальчишка ошибался. Уже весь трясся или это он так дрожит сейчас?
Алена уже раздумывала, а не вызвать ли полицию, что в общем, логичное решение проблемы…
Глянула на мальчика.
– Как тебя звать, – мягче, как можно мягче произнесла. Сердце тревожно сжалось. Она то и дело поглядывала на ночь вокруг. Оставшись тут, она надеялась, что приедет частник. Так часто и случалось, частник забирал тех, кто не сел в автобус по какой-то там причине, но тут же вспомнила, что частник уже был. Они еще стояли, автобус ждали, а частник нашел себе пассажиров и раньше укатил…
– Антон, – устало молвил мальчик.
– Меня Алена. Не унывай! Сейчас найдем, кого… приедет кто-нибудь еще, – постаралась поднять себе настроение тирадой. – Ну, или сама я вызову такси. Так, – снова молвила. – Номер папы, мамы ты не помнишь.
Парнишка посмотрел в глаза:
– Номер мамы я не знаю и я…. – он замолчал, расстроено опять зашмыгал носом.
Алене стало как-то неуютно после этих слов. Чужая жизнь, какие-то разборки, может, даже тайны. Отец и мать… ребенок вот один. Присвистнула про себя! Не хотела бы она так, как он, оказаться на пустынной остановке ночью.
– Как ты оказался здесь? – решила поинтересоваться, все равно стоим и ждем.
– Я вышел тут, потому что это оказался не мой автобус и проезд, ведь нужно было заплатить… – начал он рассказывать и снова хлюпать носом.
– Тебя что… выгнали?
– Нет, я сам вышел тут.
Алена перевела дух.