Книга Земли. Первым заговорил шалфей

– Для освобождения всех органов чувств, – был его ответ.

«Да это же натуральный антидепрессант!» – в тот же момент пронеслось у меня в голове. От одного его вида и запаха у меня всегда улучшалось настроение.

«Анти-депрессант». Само слово «депрессия» казалось мне каким-то тяжеловесным кирпичом, от английского to depress – подавлять.

«Освобождение чувств». Я подумала, что одуванчик и правда буквально освобождает мозг и все органы чувств от угнетающих мыслей и тяжелых ощущений.

«Мозг и органы чувств?» Как лаконично они вдруг встали в один ряд. А что, если мозг – это и вправду всего лишь один из наших органов чувств, как считают индийские йоги? А мы отдали ему пальму первенства и позволили руководить собой и всем миром, даже не сомневаясь в его незамутненных способностях.

Мы думали, что это идеальный инструмент познания мира, чистый разум. А что, если мы жестоко ошибались и это всего лишь один из инструментов познания этого мира?

Солнечный одуванчик был родом из того же семейства, что и небесно-голубой цикорий. Из семейства сложноцветных, Compositae. В интернете о нем ходили слухи, что он также является сильным витаминоносным растением, укрепляющим иммунитет, тонизирующим весь пищеварительный тракт, очищающим кровь и печень, желчегонным, мочегонным, слабительным. Он оказался съедобным и очень питательным. Из его цветов можно заваривать свежий чай, а из его обжаренных корней – заменитель кофе.

А где-то из него даже делали вино. Вино из одуванчиков.

Где же эта чудесная книга? Да вот же она, на полке в детской комнате. Когда-то мне подарили ее в Москве, и она приехала со мной в Дрезден. Вот он, народный рецепт против всех напастей:

«Простецкий цветок, сорняк, на него и внимания никто не обращает. А мы чтим его благородие – одуванчик. Вино из одуванчиков – это уловленное и закупоренное в бутылки лето. <…> Наверху, в большущем доме, кашляли и чихали, хрипели и стонали, дети температурили, глотки становились красными, как говядина от мясника, а носы – цвета вишневой настойки; микробы крадучись лезли во все дыры. Но вот, восходя из погреба, словно божество Июня, возникала бабушка, явно что-то припрятав под вязаной шалью. Это благоухающее прозрачное нечто разносилось вверх-вниз, по всем комнатам, где царило страдание, и разливалось по стаканам, которые полагалось опрокинуть залпом».

«Снадобье давешней поры, бальзам солнца и праздных августовских денечков» – одуванчик незаметно заставил меня вновь перечесть эту книгу. Открыв ее в поиске нужной цитаты, я была не в силах от нее оторваться.

Я украдкой подсматривала, как сто лет назад закупоривались в бутылки воспоминания далекого американского лета. И уже понимала, что и моему лету 2020 года суждено было стать порой неожиданных чудес, которые я смогу запечатать и откупорить одно за другим, когда им придет время.

* * *

Никогда раньше я не обращала внимания на тех, кого незаметно топтала, гуляя по лесу, погрузившись в собственные мысли, или весело бегая за детьми на лугах Эльбы. Да и кто вообще обращает на них внимания, на маленьких зеленых молчаливых существ под ногами? Но это лето все изменило, и теперь я радостно и внимательно всматривалась в мягкий зеленый ковер под босыми ступнями, бережно ступая по тропинке. Сколько невероятных открытий поджидало меня на каждом шагу!

Среди моих новых друзей были и такие, кто искренне радовался, когда его топтали. Чем больше, тем лучше! И никакой новомодный башмак не мог его испугать. Вот он, широколистный подорожник, распластавшийся посередине тропинки, выставив свои тонкие несгибаемые цветы-копья навстречу ботинкам и летним сандалиям. Этот семижильный попутчик, как его иногда называют, незаметно приклеивал свои созревшие семена на наши подошвы и одежду в надежде, что мы уйдем как можно дальше и сильно приумножим его славное семейство, семейство Подорожниковых.

Зная, на что способен этот малыш, я присаживалась к нему на корточки и широко улыбалась, с благодарностью собирая его широкие сочные листья. Подорожник большой, по-латински Plantago major. Если одуванчик я называла посланником солнца, то подорожник мне хотелось величать исключительно отважным воином. Почему? Да потому что я знала его рисунок!

От его запаха и вкуса ощущалась сильная подача энергии Земли снизу, которая затем поднималась наверх по четырем симметричным линиям, которые прорисовывались на шее и проходили дальше вверх через всю голову, виски и центр глаз. Вся голова и шея оказывались как бы в доспехах, туда не могли проникнуть противники! Очищалась слизистая носа и горла, выходил кашель, даже если его казалось бы и не было.

Согревался весь желудочно-кишечный тракт и даже мозг – да-да, удивительно, но и его, оказывается, тоже можно почувствовать! Он был словно теплым светящимся шаром где-то глубоко внутри головы, за пределами восприятия всех органов чувств. Сильно повышалась концентрация внимания и загоралась область третьего глаза – на рисунке она выглядела настоящим метким копьем.

– Зачем? – любопытствовала я.

– Для широкого наблюдения и защиты, – отвечал он мне.

Да это же воинственный мужчина! Недаром в немецкой народной медицине его зовут королем слизистых!

Оказалось, что подорожник тысячелетиями широко использовался в разных мировых культурах при самых разных заболеваниях именно дыхательной системы – бронхитах, туберкулезе, коклюше и бронхиальной астме [89]. Несколько капель сока подорожника было идеальным средством от насморка и ангины. Он справлялся и с заболеваниями желудочно-кишечного тракта – поносом, язвой и раком желудка, геморроем, а также с воспалениями почек и мочевого пузыря. Заживлял раны, очищал кровь, всю мочеиспускательную и пищеварительную системы.

Все растение было съедобно, его листья и семена богаты белком и витаминами. Подорожник легко справлялся с пристрастием к курению и алкоголю, изменяя восприятие слизистых оболочек рта и носоглотки и делая вкус привычных ядов неприятным. При этом он обострял все органы чувств и даже восстанавливал потенцию у мужчин. В двух словах – просто красавчик!

Набрав в велосипедную корзину его свежих листьев, достаточно, чтобы выжать себе из него вкуснейший бодрящий сок, и украсив их парой цветов золотистого одуванчика и нежно-голубого цикория, я довольная возвращалась домой.

Глава 13. Женщина с ключом

Утреннее пробуждение детей, их сборы в школу, готовка завтраков и ужинов, кормление кроликов в саду и мытье полов в доме – каждодневные бытовые дела еще никто не отменял, и они никак не хотели уменьшаться. Рассуждая между ними об удивительном зеленом языке, в который мне хотелось погружаться все больше и больше, я неожиданно поймала себя на одной мысли. Похоже, что за все это время я фактически прошла путь по системе знаменитого языковеда Ноама Хомского!

В далеких 1960-х годах он предложил свою собственную схему – так называемую модель приобретения языка, a language aquisition model…

Окрыленная своим открытием, я застыла над чашечкой своего дымящегося горячего какао, которое любила заправлять сиропом агавы. У меня как раз была пара благословенных часов, предназначенных только для меня.

Революционная идея Хомского полностью противоречила принятым до этого канонам лингвистики, которые утверждали, что человек обучается языку примерно как собака Павлова, то есть с помощью повторения и имитации речи родителей. Его же идея состояла в том, что человек обладает врожденной ментальной структурой овладения языком, которая и позволяет ему активировать в себе родной язык.

То есть ребенок бессознательно соотносит слова и структуры языка своих родителей со своими врожденными способностями ему обучаться. И это даже не зависит от того, где он родился. И в разных языках мира эти структуры очень похожи.

Я решила проверить свои логические способности. Ведь в детстве моими любимыми предметами были именно математика и геометрия, роман с которыми затем сменился на безусловную любовь к языкам.

Согласно теории Хомского, для создания такой модели приобретения языка необходимо несколько этапов. Я представила его сидящим в глубоком кресле напротив меня с роскошной кубанской сигарой в руках:

– Первый этап в этом крутом направлении, девочка, – это наличие входящих сигналов. Что скажешь на это?

– Входящие сигналы от растений я получаю в виде запахов!

– Для начала неплохо, – выпустил он колечко голубого дыма идеальной формы. – Второй необходимый этап – это способ презентации структурной информации об этих входящих сигналах.

– Эта структура выстроилась в виде определенных рядов точек на теле. Точки всегда были на своем месте, а вот прорисованные через них рисунки – самые разные. Это как алфавит, с помощью которого можно составлять бесконечные комбинации слов. Вот как он выглядит! – раскрыла я для него свой блокнот с рисунками.

– Зачет, – не спеша выговорил он, внимательно разглядывая их. – Этап третий заключается в необходимости расширить свои привычные представления о существующих языковых структурах. Ты готова к этому?

– Конечно! – воодушевилась я. – Ведь это знание стерло все границы моих прежних представлений не только о существующих языках, но и о самой жизни!

– Серьезное заявление. Четвертый необходимый ингредиент – это анализ того, что определенные гипотезы могут объяснить о структурах данного языка.

– Именно этим я и занималась все это время!

– И наконец, пятым этапом является выбор одной из потенциально бесконечного числа гипотез для описания данной языковой модели. Справишься?

– Ваша гипотеза мне нравится больше всего!

– Логично.

– Я пришла к выводу, что мы имеем дело с естественным языком, заложенным в нас природой. На Земле столько языков, разделяющих народы. А этот зеленый язык един для всех, независимо от национальности, цвета кожи и пола! Это язык природы Земли! И способность его читать заложена в нас от рождения, в самой геометрии нашего тела.

– Поздравляю, моя девочка. Ты только что описала модель приобретения или, вернее, активации природного языка. Желаю удачи в донесении его до людей. Линейка и карандаш тебе в помощь! – бодро попрощался со мной профессор, докурив свою сигару и растворившись в ее дыме, словно чеширский кот.

«Вот это встреча!» – радовалась я.

«Не слишком ли много ты на себя берешь? – задребезжал вдруг голос привычного занудного самокритика у меня в голове. – С великим Хомским себя сравнила!»

«Не слушай его, ты на верном пути», – подбадривал меня мой внутренний голос.

* * *

Я вспомнила недавнее событие на работе, которое поначалу и не заметила. Я была директором небольшого музея анимационных фильмов, и мы организовывали выставки и кинопоказы в разных местах города. Пожалуй, моим любимым местом был уютный кинозал во дворце Лингнера на высоких холмах над Эльбой. Это был средний из трех дворцов, величаво возвышающихся над задумчивой тихой рекой. Все три дворца объединял собой большой природный парк, плавно обтекая своей буйной зеленью и сами дворцы и извивающиеся между ними песчаные дорожки. Он незаметно переплетался со спускающимися к реке виноградниками и заканчивался у велосипедной дорожки у самой реки.