Долгожданная для князя

Возле них уже собралась кучка мужчин, громко обсуждающих прелести женщин. Они ехидно улыбались, упиваясь своим превосходством, отпуская гадкие шутки и комментарии в сторону старающихся рабынь. Меня передернуло от омерзения, что не укрылось от внимания одного из них. Молодой, с наивными ореховыми глазами олененка и белым пушком над губой, почти мальчишка, он смотрел на меня, и в глубине его глаз я увидела… интерес? Это мой шанс. Нужно привлечь его внимание настолько, чтобы он был готов купить и вытащить из клетки. А дальше все просто.

Не желая упускать такой хороший вариант, я решила действовать нахрапом. Заведя руки за спину, я расслабила шнуровку платья, и грубая ткань нехотя скользнула по моим плечам. Я придержала ее в районе груди, показывая лишь верх полушарий, при этом неотрывно смотря в глаза юноше. Образ этакой невинности, готовой раскрыться для него одного. Он клюнет. Уже клюнул, я видела это в его глазах.

Сопровождающие смеялись, хлопали по плечу, просили поделиться, а круглый мужичок прыгал вокруг, нахваливая меня. При словах о моей невинности, в ореховых глазах вспыхнуло… восхищение? Он кивнул, приказывая вывести меня из клетки, я шустро зашнуровала платье, и вышла наружу. На миг мне даже показалось, что дышать стало легче.

Я сжала сережку в руке, забирая с собой фантома. Юноша передал деньги, и мы удалились под сальные шуточки его друзей. Краем глаза я увидела гибкую фигуру моей знакомой, удаляющуюся с другим парнем из этой компании. Что ж, надеюсь, у нее все будет хорошо.

Мы забрались в темную карету, обитую изнутри красным бархатом. Я невольно поморщилась от вульгарности обстановки. Ехали в молчании. Юноша сидел, явно смущаясь в моем присутствии. Я вздохнула. Действительно, еще мальчишка, только-только перешагнувший порог совершеннолетия.

– Господин… – он вздрогнул и вскинул на меня ореховые глаза. – Извините, вы не сказали, как Вас называть.

– Роман… кхм, Роман Витман.

– Аэлита, – представилась я в ответ, отворачиваясь от представителя местной знати.

О Витманах были наслышаны и в нашем города – одни из богатейших представителей местной знати. Я слышала, что старший Витман был приближенным при дворе местного короля. Однажды я даже имела честь создавать браслет для Пелагеи Витман. Но, думаю, это уже не важно.

– Господин Витман, а почему здесь все здания построены из желтого песчаника? Это так необычно.

– Это облицовка. Жена прошлого мэра была из пустынных племен Гаспара. Она очень скучала по Родине и, чтобы порадовать ее, мэр приказал облицевать все здания желтым песчаником.

– Наверное, он очень ее любил…

– Я уверен, и сейчас любит. После отставки они уехали в его родовое поместье в глубине страны.

– Повезло ей, – да уж, хоть кому-то везет в этой жизни. Я тяжело вздохнула, стараясь гнать от себя дурные мысли.

– Аэлита, – я перевела взгляд на Романа, – кем вы были до того, как… – он замялся, подбирая слова.

– Как меня захватили в рабство? – я усмехнулась, переводя взгляд на проплывающие мимо желтые дома.

Винила ли я кого-то в своей судьбе? Хотелось думать, что нет. Разве что королей двух стран, не сумевших найти общий язык. Или Богиню Гелу, посылающую все новые и новые испытания на мой тернистый жизненный путь. Или себя саму за нерасторопность, глупость и сентиментальность.

Если бы не желание выпить прощальную чашечку чая, у меня было бы минут двадцать форы. Шанс убежать от войны.

Роман опустил глаза, словно это он притащил меня из дома на невольничий рынок. Винила ли я его? Отнюдь. Наоборот, я была благодарна кроткому юноше за шанс выбраться на свободу.

– Ювелиром. У меня была своя лавка в Аталте.

– Аэлита… Аэлита Боувер? – он удивленно вскинул брови. При этом его глаза округлились еще больше, показывая белок, окружающий ореховую радужку. Милый юноша. Та, кому посчастливится стать его женой, будет очень счастлива.

– У моей матери есть браслет, сделанный Вами. Прекрасная работа, он ее любимый.

– Благодарю, – я легонько улыбнулась. Подобное признание трудов всегда приятно.

Разговор тек вяло. Роман то и дело смущался и опускал взгляд, заикаясь на полуслове. На какое-то время я даже забыла, что являюсь его рабыней. Реальность опустилась резко, с остановкой кареты. Роман вышел первым, подавая мне руку.

– Господин Витман, почему вы так добры ко мне? Вы обходитесь со мной лучше, чем иные господины с госпожами, – спросила я, становясь рядом и отряхивая юбку.

Щеки юноши вспыхнули, а пальцы на моей талии ослабли.

– Я не привык, чтобы мне подчинялись. Но если Вам будет так удобно, Вы, кхм, можете…

–Называть Вас «Хозяин»? – улыбаясь, подсказала я. Он неуверенно кивнул, смотря мне в глаза.

– Если Вам некомфортно, не буду Вас смущать, – я улыбнулась ему, смотря на такое доверчивое молодое лицо. Благородная Гела, пошли ему хорошую, добрую супругу. Пусть этот человек не знает горя и боли.

Роман мне импонировал. Хотя бы тем, что не набросился сразу в карете, а усадил в голубой гостиной своей резиденции и налил чай, рассказывая об Эльизе, предварительно выделив мне одну из гостевых комнат и дав достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Где это видано, чтобы рабам выделяли гостевые покои?

– Господин Витман, утолите мое любопытство, пожалуйста. Зачем Вам все-таки рабыня? Вы не выглядите человеком, которому хотелось бы подавлять.

– Хм, понимаете, – он опять вспыхнул, – я был там за компанию. И совсем не собирался приобретать кого-либо. Но когда увидел Вас, такую хрупкую и одинокую перед несчастьями мира. Я не смог устоять.

– То есть, мое представление с раздеванием было необязательно? – хохотнула я.

– Оно внесло свою лепту, – Боги, неужели возможно еще больше покраснеть?!

– Спасибо Вам, – тихо сказала я. Ореховые глаза с недоумением посмотрели на меня. – Если бы не Ваш благородный порыв, я могла попасться плохому человеку и не знаю, что уже было бы со мной. Можно сказать, Вы меня спасли, – я улыбнулась юноше.

– Не благодарите. Любой порядочный господин поступил бы так на моем месте, – мы оба засмеялись с этой шутки.

Смех Романа был мягким, как опавшая листва, и красивым, как лес ранней осенью.

– Я освобожу Вас, госпожа Боувер. Не могу позволить, чтобы настолько талантливый ювелир носил клеймо рабыни.

Роман встал и протянул руки к моей шее, намереваясь снять заклятие подчинения. Не обнаружив никакой магии, он растерянно посмотрел на меня. Я протянула ему раскрытую ладонь, на которой лежала сережка, до этого надежно спрятанная в моем холщовом поясе, теперь уже очищенном бытовой магией, как и весь мой наряд, и улыбнулась:

– Надеюсь, Вы меня за это не осудите.

Он аккуратно взял украшение, рассматривая фантом с рабским ошейником на нем:

– Не посмею, госпожа Боувер, – он мило улыбнулся, – скорее восхищусь Вашей находчивостью и силой духа, что не сломили обстоятельства. И от имени всей семьи Витманов приглашаю Вас провести несколько дней в нашем поместье. На улицах сейчас неспокойно и может быть опасно. Я думаю, моя мать будет очень рада пообщаться с таким великолепным мастером. Они с отцом прибывают завтра.

Я кивнула Роману, соглашаясь с тем, что так быстро соваться на улицы не стоит.

Глава 4

Встреча с Пелагеей Витман была теплой. Милая женщина лет сорока с аристократически бледной кожей и тяжелой копной черных волос, Пелагея была истинной дворянкой: возвышалась ростом над всеми, имела пышные формы, бойкий характер и зычный голос, словно созданный для управления людьми.

Браслет, созданный мной, действительно был одним из ее любимых и, как она призналась, если бы не вынужденная поездка с мужем в столицу, затянувшаяся на несколько месяцев, женщина была бы не прочь посетить мою лавку лично.

Узнав историю знакомства меня со своим сыном, Пелагея одобрительно положила руку на плечо Романа, улыбаясь с гордостью за такого благородного сына.

– Отец будет тобой гордиться, милый, – сказала она. Отец Романа, Аркадий Витман, несмотря на свои обещания, не смог вырваться из столицы. Впрочем, Пелагея приехала тоже ненадолго. Нахождение на границе опасно. Война грозится принять нешуточный размах, поэтому дворяне решили вывезти из резиденции все ценные вещи, слуг и сына.

– Милая, прошу, поедьте с нами, – сказала мне Пелагея вечером следующего дня. – Судя по ситуации на фронте, войска Энлаима перешли в наступление. У нас совсем мало времени. Я понимаю, Вы наверняка хотите вернуться домой, но поверьте мне, жене генерал- майора, Вам не позволят этого просто так сделать. Более того, это будет очень опасно. В первый раз судьба миловала Вас, но никто не знает, что будет дальше.

Уговоры госпожи Витман показались мне разумными, и вот, спустя несколько дней мы едем в богато украшенной карете на Восток страны. Здесь мне нравится больше, чем в той, в которой мы ехали с Романом в резиденцию Витманов. Деревянные стены были обтянуты шелком нежного оттенка, сидения были шире и имели несколько подушек. Мы с госпожой путешествовали внутри, а Роман ехал верхом, потому что «мужчинам не пристало сидеть в каретах в таком длинном и опасном путешествии». И пусть сказано это было в его неизменной смущающейся манере, в голосе чувствовалась решимость, а в глазах формирующаяся сталь настоящего мужчины.