Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы

Во-первых, все свидетельства указывают на то, что, помимо набегов, некоторые из которых продвигались далеко вглубь территории, в Британии не было саксонских поселений до 450 года. Наоборот, их главные атаки были направлены на галльское, а не британское побережье Канала, и ранние поселения возникали там же. Даже после 450 года нет никаких свидетельств того, что саксонцы пришли в Англию через Канал. Исключение составляет Сассекс, расположенный как раз напротив их ранней колонии в Булони. И археология, и исторические источники согласны с тем, что саксонцы проникли вглубь территории Британии с ее восточного берега, да и то это было после 450 года. Не найдено также никаких свидетельств того, что романизированные бритты бежали на запад с восточной части территории.

Нам известно, что те бритты, которые колонизировали Арморику, являлись примитивными племенами из Девона, Корнуолла и Уэлльса, а также, возможно, Кумберленда. Иными словами, они покинули ту территорию Англии, которую не затронули набеги саксонцев, и на них не оказывалось никакого давления, ни прямого, ни косвенного. Наш основной исторический источник – Гильда – называет их изгнанниками, а не беглецами. Еще более важным является факт, что, двигаясь в Бретань в середине V века, эти бритты попадали в воды, открытые морским атакам саксонцев, расположенные недалеко от Саксонского берега и совсем рядом с базой саксонских пиратов в Байё. Трудно поверить, что люди бежали от саксонцев по тем территориям, где встреча с ними была наиболее вероятной. А значит, теория, что бритты Бретани были беженцами от наступающих саксонцев, представляется неправдоподобной.

Другая теория приписывает перемещение бриттов в Бретань давлению ирландцев. Согласно утверждению ее сторонников, исход через Канал в Арморику был вызван набегами Ниалла и других ирландских вождей. Но и против этой теории есть возражения. Во-первых, нам известно, что ирландцы совершали набеги на Западную Британию с III века, и даже создали ирландские поселения на берегах Корнуолла и Южного Уэлльса. В середине V века вроде бы не возникло никаких новых условий, заставивших бриттов сняться с места. Еще важнее то, что переселение бриттов на континент шло из тех самых мест, где существовали старые ирландские колонии – из Корнуолла и Уэльса. Как могли бритты свободно покинуть эти места, если они находились под контролем ирландцев? И с какой стати эти колонисты покинули Корнуолл и Уэльс, чтобы осесть в Бретани, также открытой для ирландских морских атак?

Самый убедительный довод против теории о том, что ирландцы стали причиной исхода бриттов, – несоответствие некоторым историческим фактам. Нам известно, что в начале V века на Атлантике существовали значительные британские военно-морские силы, независимые от римского контроля. Орозий рассказывает о британских судах, достигавших Коруньи. Еще более важной является информация, которую мы получили из письма святого Патрика. Он написал его некоему Коротикусу, к которому обращается как римлянин и христианин. Он упрекнул Коротикуса в том, что последний, вождь, живущий неподалеку от Дамбартона, совершает своим флотом набеги на Ирландию и атакует ирландских христиан Патрика. Здесь мы имеем прямое свидетельство существования современных британских военно-морских сил[10 - Чарлзворт датирует изгнание ирландцев из западной части Британии 450 г. Летбридж считает, что это произошло раньше – в 435 г. Тот факт, что стены Каеруента были отремонтированы в V в., вероятнее всего, из-за страха перед ирландскими нападениями, не позволяет принять датировку Бьюри, который утверждает, что это произошло в 405 г.]. Спустя несколько лет, около 450 года, мы узнаем о некоем Кунеде, который, явившись с севера, изгнал ирландцев из Корнуолла и Южного Уэльса. Это было возможно, только если Кунеда обладал военно-морскими силами. Вместо свидетельства того, что ирландцы вытеснили бриттов, мы находим доказательства вытеснения бриттами ирландцев и их нападений на Ирландию. Через несколько лет они уже были в Бретани.

Для того чтобы истолковать эти факты, следует найти другое приемлемое объяснение. Возможно, следующее покажется наиболее близким к удовлетворительному. Около середины V века бритты, жившие на западном берегу острова, обладавшие рудиментарной военно-морской организацией и кораблями, унаследованными у Рима, а также давней местной морской традицией, изгнали ирландцев или, по крайней мере, их лидеров из их оплотов в Корнуолле и Уэльсе. Затем, когда к ним присоединились местные жители этих регионов и, возможно, отдельные ирландцы, они проследовали за Канал и обосновались на побережье Бретани. Они были не беженцами, а захватчиками и колонизаторами[11 - Такого мнения придерживается Хенкен, крупный авторитет в области археологии Корнуолла. Очевидно, далеко не все ирландцы были изгнаны, поскольку обнаружение ирландских огам, датированных VII в., указывают на ирландское присутствие в Корнуолле в тот период.].

Их высадка сначала не встретила сопротивления, потому что эти берега были разорены ирландскими и саксонскими пиратами задолго до появления бриттов, и римские оборонительные сооружения на Канале были разрушены. Более того, галло-римские жители этих территорий были ослаблены восстаниями багаудов и действиями аланов[12 - Восстания багаудов после 435 г. были подавлены франками и аланами, последними командовал царь Эохар, который в 448 г. жестоко подавил багаудов региона Луары.]. Только когда бритты продвинулись вглубь территории к Рену, Нанту и Вану, они встретили серьезное сопротивление местных жителей, которым помогали сначала вестготы, потом франки.

Растущее морское могущество Западной Британии не остановилось на завоевании Арморики. Некоторые бритты отправились на северо-запад Испании, следуя морскими путями, которыми они пользовались при поздней империи, и в Галисии и других местах в окрестностях Коруньи появилась большая британская колония, которая в течение нескольких столетий посылала своих епископов на вестготские церковные соборы[13 - В 572 г. на вестготском церковном соборе упоминается Maiolic, Britonensis ecclesiae episcopus. Епископы бриттов были на соборах в Толедо в 653 г., в Браге – в 675 г. и снова в Толедо в 638 и 692 гг.]. Следует отметить, что переселение в Арморику, вероятнее всего, длилось несколько веков, и, возможно, последняя волна колонистов в конце VI и начале VII века действительно состояла из беженцев от англосаксонской экспансии в район Северна и в Честер. Так появилась историческая теория о том, что ранние бритты тоже были беженцами – от саксонцев.

Однако в V и в начале VI века нет никаких свидетельств того, что бритты отбывали из Англии под давлением. На самом деле ранняя традиция, рассказанная Гильдой, повествует о некоем Амвросии Аврелиане, вернувшемся из Бретани, чтобы помочь местным кельтам в сопротивлении саксонским захватчикам. Результатом этого сопротивления стала временная остановка экспансии после битвы при Бадонском Холме в 509 году[14 - Согласно Гильде, Амвросий Аврелиан прибыл из Бретани, чтобы помочь бриттам против их саксонских врагов.]. В другом современном источнике подтверждается теория оккупации Бретани путем вторжения. Франкский король Теудеберт в начале VI века, согласно Прокопию, сказал византийскому правителю, что англы, фризы и бритты из Англии – он объединил эти группы – захватывают его территорию. В качестве объяснения он предложил перенаселенность Британии[15 - У Прокопия есть известный отрывок о Британии, который поведали ему, по его утверждению, англы, сопровождавшие короля Теудеберта. «Остров Бриттию занимают три очень многочисленных племени, и у каждого из них есть свой король. Имена этих племен следующие: ангилы, фриссоны и одноименное с названием острова бриттоны. И таково многолюдство, так можно думать, этих племен, что каждый год большое количество их с женами и детьми выселяется и переходит в пределы франков». «Фриссоны» озадачили историков. Но поскольку нам известно, что саксонцы жили во времена вторжений англов и во Фризии и в Англии, англы считали их одним народом и так и называли. Поэтому «фриссоны» Прокопия – это, возможно, саксонцы.]. Тогда переселение британских кельтов в Арморику и за ее пределы должно считаться не бегством в поисках безопасности, а масштабным переселением народов в поисках нового дома. Так же германцы переселялись в границы империи.

Остался еще один важный пункт – дата начала вторжения. Точные даты того периода установить почти невозможно. Тем не менее представляется вероятным, что оно не могло начаться раньше 450 года. В 446 году в письме из Британии, посланном Аэцию в Галлию, говорится об ирландцах и пиктах – опасных захватчиках. Нам известно, что ирландцы были изгнаны из Корнуолла и Уэльса не раньше 450 года. В 470 году упоминаются крупные силы бриттов (или бретонцев, как мы теперь можем их называть) под командованием короля Риотама, появившихся на Луаре, где они были разгромлены вестготами. В 463 году бретонский епископ посетил церковный собор в Галлии. В какой-то момент между 450 и 463 годами началось переселение в Бретань. Можно даже рискнуть и предположить более точную дату – 454 год. Это было сразу после смерти Аэция, последней выдающейся военной фигуры Римской Галлии, престиж которого являлся преградой для любых захватчиков. От Сидония нам известно, что в 454 году Арморика, давно охваченная восстаниями, неожиданно вернула преданность Риму. Разве можно придумать лучшую причину этой перемены, чем неожиданное прибытие к берегам провинции бриттов в большом количестве?

Морское могущество и экспансия западных бриттов около 450 года отражается не только в изгнании ирландцев из Корнуолла и Уэльса или в экспансии в Бретань. Результатом стали перемены и в Западной Шотландии – за римским валом. Последняя работа Г.М. Чэдвика является увлекательным экскурсом в туманные дали кельтской истории. В ней сказано, что около 450 года романизированные бритты начали выступление и захватили Шотландию до самого Фертоф-Форта. Этот регион оставался под британским контролем в течение нескольких веков, как важное королевство Стратклайд. Там святой Ниниан построил свой знаменитый монастырь, Белый Дом, откуда христианство распространилось до Голуэя и за его пределы. Кроме того, Чэдвик показал, что в союзе с бриттами имело место ирландское вторжение в Далриаду на севере и что оккупация Голуэя бриттами и Далриалы скоттами сломила власть пиктов на западе Шотландии и принесла мир на Ирландское море. Едва ли могут быть сомнения в том, что нарисованная Чэдвиком картина британско-ирландского сотрудничества после 450 года согласуется с известными нам историческими фактами.

Короче говоря, к 450 году и сразу после него на Ирландском море появилась кельтская талассократия, которая протянулась от Далриады до Бретани и, возможно, Испании. Бритты, восстановившие морской дух, были старшими партнерами в талассократии, во всяком случае первое время. Ирландцы были младшими партнерами. Хотя эта кельтская морская империя была многим обязана сохранившимся римским традициям в Западной Британии, еще большим она обязана раннему кельтскому могуществу в Атлантике, о котором речь шла в предыдущей главе. Оно существовало веками и сплотило кельтский народ в единую культурную общность, имеющую общий и особенный набор христианских практик, искусство, литературу и язык, а также общие морские традиции[16 - В определенном смысле это было возвращением к условиям, которые существовали здесь в конце бронзового века, когда также образовался культурный регион, состоящий из Бретани, Испании и земель вокруг Ирландского моря.].

А теперь давайте обратим внимание на Галисию и Галльские берега к югу от Бретани. Интересно отметить, что до вторжения в Арморику около 450 года на эти берега не оказывали влияния ни саксонцы, ни кельты. Зато после 454 года положение изменилось. Первое упоминание о скандинавских пиратах на этих берегах относится к 456 году. Тогда флот герулов из семи кораблей напал на побережье Галисии. Тремя годами позже герулы добрались уже до Бетики, что возле Гибралтарского пролива. Четырьмя годами позже, в 463 году, мы узнаем о саксонских пиратах в долине Луары, которые прошли вверх по реке и осадили Анжер. В следующем году этот город открыл свои ворота перед ними. Вскоре после этого, в 470 году, отряд франков, состоявший на службе у римлян, разгромил их и изгнал с островных баз, которые они занимали в устье Луары в 375 году. Однако в 475 году саксонцы дошли в южном направлении до Гаронны. Сидоний в письме, датированном этим годом, сообщает, что вестготы выслали против саксонцев свой флот на Гаронне. Немного позже, при Хлодвиге, саксонцы снова начали действовать на входе в Луару, где осадили город Нант.

Обосновавшись на этих берегах, саксонские пираты не вернулись на родину. Наоборот, они вскоре образовали постоянное поселение в Шаранте, откуда могли нападать на галльские берега. Они оставались там, пока не приняли христианство в середине VI века. После этого они постепенно влились в галло-римское население региона. Но пока не произошло это слияние, они оставались отдельным элементом, поддерживавшим связи со своими соплеменниками до Кента.

Таким образом, изучение территорий побережья Западной Галлии и Испании между 450 и 550 годами показывает, что там сначала действовали герулы, а потом саксонские пираты. Ясно, что их активность серьезно мешала торговле, которая ранее велась практически беспрепятственно с Ирландией и Западной Британией. Именно герулам и саксонским пиратам, так же как мореплавателям Бретани, Западная Британия и Ирландия обязана, по крайней мере частично, своей изоляцией от континента в те годы. Эта изоляция объясняет расхождения между кельтской церковью Ирландии, Британии и остальной Европы.

Остается невыясненным один вопрос: отношения между бриттами, переселившимися в Арморику и Испанию, и герулами и саксонцами тех же берегов. Трудно поверить, что эти народы всегда были враждебны по отношению друг к другу. Время вторжений слишком точно совпадает, чтобы быть случайным. К примеру, начало расселения бриттов в Арморике совпадает с прибытием герулов в Галисию (где тоже жили бритты). В том же 470 году мы видим армию бриттов, или бретонцев, под командованием Риотама на Луаре и саксонцев, осаждающих Нант. Как впоследствии говорил Теудеберт, должно было существовать хорошо налаженное сотрудничество между этими группами завоевателей. В следующем веке такое сотрудничество было очевидно, когда саксонцы Байё помогали бретонцам атаковать Нант. Разве не вероятно, что подобное бывало и раньше?

Пока мы уделяли максимальное внимание событиям 400–550 годов на море – в Английском канале, Ирландском море и в Атлантике. Но что происходило в эти годы в той части Галлии, между Рейном, Луарой и Каналом, которая все еще хранила верность Риму? Какова была ее судьба? Ведь она была отрезана, с одной стороны, от Британии, а с другой – от Средиземноморья новыми королевствами вестготов и бургундов.

В первую очередь следует заметить, что в первые десятилетия V века эта часть Галлии и Рейнской области почти не страдала от вторжений. Свевы и вандалы быстро прошли через провинцию, не причинив особого вреда[17 - Иероним, наш главный источник касательно ущерба, причиненного этим вторжением, упоминает Вормс, Майнц, Шпейер и Страсбург-на-Рейне, а также Реймс, Аррас, Турне, Амьен и Тулузу в Галлии как города, разграбленные варварами.]. Вестготы, вошедшие в Галлию со стороны Средиземного моря, оставались к югу от Луары. За исключением Фландрии, рейнская граница оставалась нерушимой, пока франки и алеманны были на месте, как верные федераты. Бургунды, обескровленные наступающими гуннами в Центральной Германии и отдавшие земли в долине Соны, хранили спокойствие и служили во вспомогательных войсках римской армии. Если наступающая орда гуннов в Центральной Европе казалась грозной, она до 450 года напрямую не угрожала этой части империи. Возможно, серьезная внутренняя проблема – восстания багаудов в Арморике – частично была решена с помощью вестготов.

В это время последний великий римский полководец запада, Аэций, стал magister militum Галлии. Он, похоже, осознавал потенциальную угрозу для своей провинции царившего беспокойного мира и понимал, что вестготы, бургунды, франки и алеманны в границах Рима, как саксонские и ирландские пираты на Канале, в конце концов уничтожат римскую власть. В то же самое время продолжающиеся восстания багаудов в долине Луары – ими руководил Тибато – подрывали общественный порядок и процветание в самом сердце Галлии. Аэций, располагавший крайне ограниченными средствами, чтобы платить солдатам, и практически не имевший доступа к Средиземному морю, стал больше дипломатом, чем воином, но продолжал править Галлией. Какое-то время это ему удавалось.

Он убедил имперское правительство в Италии выплатить крупные суммы гунну Аттиле, тем самым обеспечив его благосклонность, и нанял аланов и гуннов для поддержания порядка в провинции. Аланов расквартировали в долине Луары, где они подавили восстания багаудов с такой жестокостью, что нанесенный ими ущерб превысил тот, которого сумели достичь восставшие крестьяне. Он остановил франков в Турне и заставил их вернуться к прежней лояльности Риму и использовал бургундов, чтобы остановить алеманнов. Натравливая одних варваров на других, он поддерживал нестабильный мир. Возможно, его самым важным триумфом был Труа, где Аэций собрал германскую армию из бургундов, франков и вестготов, чтобы остановить продвижение гунна Аттилы в Галлию, но эта победа оказалась его лебединой песней. Как и его предшественник Стилихон, он был вознагражден за свои успехи убийством. Возможно, дело в любом случае было безнадежным. Все, что мог в этот период сделать Аэций в Галлии, – это оттянуть неизбежный конец.

Через тридцать лет после его смерти этот конец настал. Хотя развал начался почти сразу. Бритты вторглись в Арморику, саксы напали на побережье Западной Галлии, бургунды заняли долину Роны, алеманны взяли Эльзас. Вестготы под командованием короля Атаульфа распространились по всей Центральной Галлии, несмотря на героическое сопротивление некоторых местных галло-римских магнатов. Франки вдоль Рейна – иногда их называли рипуарскими – просочились вокруг рейнских городов и вторглись в Лотарингию и Люксембург. Другие франки, салические, возобновили продвижение к Сене. Ни Павел, ни Эгидий, ни Сиагрий, слабые преемники Аэция, не смогли организовать адекватную защиту римского наследия. Римская Галлия продолжала существовать лишь несколько лет после того, как Ромул Августул, последний император Западной Римской империи, был свергнут своим германским ментором в Италии в 476 году.

Проблема Римской Галлии заключалась не в том, исчезнет она в конце концов или нет, а в том, кто получит желанный приз. Вестготы вроде бы имели больше шансов выиграть в историческом тотализаторе, который должен был определить преемника Рима в провинции, некогда завоеванной Цезарем. Они контролировали большую часть Центральной и западной частей Галлии, то есть регионы, меньше всего пострадавшие от беспорядков, поразивших другие части провинции. У них был способный и честолюбивый лидер – король Атаульф. Вестготы были самым романизированным из германских народов, и их поддерживали талантливые галлоримские аристократы, такие как Авиты. Тем не менее победителями оказались вовсе не они, а франки, у которых было намного меньше преимуществ.

Своей победой над соперниками в Галлии франки обязаны лидерству Хлодвига. Вначале это был скромный салический князек, ничего не имевший за душой, кроме беспринципности и неуемной энергии. Его первым шагом стало нападение на Сиагрия, последнего лидера Римской Галлии. Победа дала ему всю северную часть провинции до самой Луары. Затем он двинулся на вестготов, у которых теперь был новый король – Аларих II. И снова одного сражения при Пуатье оказалось достаточно, чтобы уничтожить их господство. Хлодвиг преследовал их в южном направлении и захватил столицу – Тулузу. Только вмешательство остгота Теодориха не позволило франкам выйти к Средиземному морю. Вестготы сделали своим королевством и штаб-квартирой Испанию, хотя в их распоряжении остался небольшой участок земли в Южной Галлии между Пиренеями, Роной и Средиземным морем. Затем Хлодвиг двинулся к Рейну, в районе Цюльпиха разгромил алеманнов, направлявшихся на север, и заставил их признать его господство. В свои последние дни Хлодвиг, ставший ортодоксальным христианином, довольствовался убийством своих франкских соперников королевской крови и укреплением государства. После смерти в 511 году он оставил королевство, построенное на руинах Римской Галлии, протянувшееся за пределы римской провинции в Германию[18 - Главный источник информации о Хлодвиге – труды Григория Турского.].

Правители франков – его преемники – продолжили труд Хлодвига. Охваченные кровожадной братоубийственной тенденцией, постоянно разделяя и снова объединяя свои владения, эти монархи династии Меровингов все же находили время для увеличения своих владений. Они «проглотили» королевство бургундов и направились захватывать Прованс у остготов. Они успешно вмешались в борьбу византийцев и остготов за Италию. В ходе этого вмешательства они заставили алеманнов, тюрингов и недавно вышедших на сцену баварцев Юго-Западной Германии принять свое господство. Представляется вероятным, что даже саксонцы Северной Германии в середине VI века на время признали их власть. И к 550 году франки стали самой важной континентальной силой в атлантической Европе. Их владения простирались от Средиземного моря и Атлантического побережья Галлии до центральной части Германии. В этот период их влекло к Средиземному морю, и они обосновались в Галлии, несмотря на германскую кровь. Но, контролируя большую часть Германии, они не забывали и о тевтонских интересах, что уже предвещало приход Дагоберта и Карла Великого в последующие века.

Пока Римская Галлия вливалась в крупную империю франков, восточная и центральная части Римской Британии постепенно становились англосаксонской Англией. Историки уже давно обсуждают вопрос, как удалось англам и саксам завоевать и трансформировать крупные части Британии в германские королевства. Мы располагаем повествованием Григория Турского о франкских завоеваниях Галлии, однако, к несчастью, у нас почти нет исторических документов об англосаксонском покорении Британии. Только несколько отрывочных фрагментов из трудов Гильды, Беды и Ненния, а также «Англосаксонская хроника» проливают свет на события тех лет, и все эти источники представляются сомнительными по разным причинам. Хорошо хоть, находки археологов и нумизматов, ставшие доступными в последние годы не только в Британии, но и в Фрисландии (Фризии) и Скандинавии, помогают нам заполнить некоторые пробелы в знаниях. Сегодня мы ближе к пониманию важных фактов англосаксонского перемещения в Британию, чем несколько десятилетий назад, хотя загадок еще много.

Один факт сегодня ясен. Хотя саксонская активность у берегов Британии уходит корнями еще в III век, когда началось строительство римских укреплений на Саксонском берегу, фактическое вторжение – можно сказать, колонизация – относится к более позднему периоду. До 450 года основные атаки саксов были направлены не против Британии, а против побережья Северной Франции, где в Булони и Байё появились их первые заморские поселения. Они, конечно, совершали набеги на Британию в 408, 429 и 441–442 годах, как и в IV веке, но, если не считать некоторых саксов, которые давно использовались римлянами как gewissae, и, возможно, создания плацдарма в Эссексе, недалеко от устья Темзы, они оставили Римскую Британию в покое. Вовсе не их, а пиктов, рыскавших вдоль восточного побережья Великобритании на пиратских кораблях, цивилизованное население Британии, собравшееся в тени фортов Саксонского берега в Кенте и Восточной Англии, считало грозными врагами[19 - Гильда упоминает о письме Аэцию, в котором захватчиками называются пикты и скотты, а вовсе не саксонцы.].

Крах римской военно-морской обороны в Канале между 428 и 450 годами сделал участь римско-британских жителей этой части острова воистину отчаянной. У них все еще были форты Саксонского берега для защиты и остатки римских военных подразделений. По крайней мере, римские военные традиции еще поддерживались в 428 году и даже позже[20 - Хотя в Notitia Dignitatum упоминаются британские оборонительные сооружения в 428 г., в Кодексе Феодосия вообще нет ссылок на Британию. Существует традиция, рассказывающая о бриттах, защищавших римский береговой форт в Андреде (Пивенси) в 480 г.].

У них был лидер в Кенте, Вортигерн, типичный сильный человек из числа местных жителей. Таких в тот период появлялось немало в Римской Британии и Галлии. Но у них не было контакта с континентом, равно как и военно-морских сил[21 - Это отсутствие контакта демонстрируют монеты minimissimi, которые копируют только монеты IV в.].

В это время – около 449 года – Вортигерн, согласно традиции, открыл ворота тевтонским захватчикам, наняв большое число наемников-ютов под предводительством Хенгиста и Хорсы, чтобы защитить остров от пиктов. Несомненно, имена Хенгист и Хорса являются недостоверными, однако само событие кажется правдоподобным. Отметим, что эти люди были наняты для защиты от пиктов, но они не были саксами. Это были юты из Скандинавии, возможно, из Ютландии. Не следует удивляться и нахождению скандинавов так далеко на юге. Разве не герулы из той же части света несколькими годами позже совершали набеги на побережье Испании? И разве юты не были более надежными союзниками, чем соседи-саксы? Было даже выдвинуто предположение, что франки присутствовали среди наемников – определенно, такое было возможно. Однако ясно, что главная задача наемников – обеспечить морскую защиту, которой катастрофически не хватало на этих берегах. А значит, использование ютов напоминает аналогичную службу Олава Трюгвассона на этих берегах много веков спустя.

Согласно Гильде и другим традициям, наемники Вортигерна взбунтовались и без особого труда обосновались в Кенте около 450 года. Позже к ним присоединились саксонские элементы, коими командовал Эск, который мог быть истинным основателем Кентского королевства. Около 480 года прибыли другие саксонские отряды на южное побережье в районе Пивенси и создали поселение, которое впоследствии стало королевством Сассекс. Эти отряды, вероятно, собирались на противоположном берегу Канала в саксонской колонии Булони. Интересно отметить, что, согласно традициям, местные романо-британские жители, продолжавшие защищать римскую береговую крепость Андерида, отчаянно сопротивлялись их высадке[22 - Многие историки подчеркивают уникальность Кента с его франкскими элементами и сильными уцелевшими остатками римской куль туры.].

Однако большинство саксонских иммигрантов прибыли в Британию вовсе не через Сассекс или Кент, а скорее через восточное побережье. Раскопки во Фризии показывают, что они добрались до Англии вдоль нидерландских терпенов, а не пересекали Канал из саксонских колоний Булони и т. д. Более того, археологи во Фрисландии позволили нам датировать их вторжение с большой степенью точности и, таким образом, сравнить его с традиционным повествованием Гильды.

Раскопки терпенов показали, что очень близко к 450 году имело место масштабное морское вторжение на терпены Фризии, народа, гончарные изделия которого доказывает его прибытие из низин в устье Эльбы и Везера, то есть из родного дома саксов. Эти захватчики уверенно обосновались на побережье и даже изменили изначальный состав фризского населения, сделав его преимущественно саксонским в культурном отношении. Фризия располагалась на пути, по которому, учитывая используемые в те времена суда, должны были пройти саксы, направлявшиеся в Британию, и дата – 450 год – согласуется с традиционной датой утраты Кента, указанной Гильдой[23 - Многие ученые датируют оккупацию саксонцами фризских терпенов слишком рано – четвертым веком. Другие относят ее к 400 г. Эта дата представляется более вероятной, хотя все начиналось с маленьких ранних поселений в Фризии. А масштабная саксонская оккупация терпенов произошла в 450 г. или около того. Из Фризии саксонцы продолжили путь в Англию.].

Археологи обнаружили вскоре после саксонской оккупации Фризии их присутствие на английских берегах. Там они, судя по всему, вошли в главные речные системы Восточной Британии и продолжали двигаться по рекам и сухопутным путям. Они обошли некоторые центры местного британского сопротивления, такие как Кент, Лондон, Кембридж и территории вокруг фортов Саксонского берега в Восточной Англии. Некоторые из них добрались до верховий Темзы через Уз. Это произошло сразу после 450 года.

Во многих регионах Восточной Британии свидетельства показывают, что завоевание было мирным. Шла колонизация. В других местах ситуация была иной. Местное британское население сопротивлялось ожесточенно и зачастую весьма успешно. На самом деле нам известно от Гильды, что некоторые бритты под предводительством Амвросия Аврелиана и Артория, знаменитого Артура, остановили саксонцев в битве при Бадонском холме в 509 году и задержали их продвижение в центральную часть острова и на запад как минимум на полвека. Но в других местах на востоке, таких как Восточная Англия и Кент, имело место слияние романо-британского населения и захватчиков[24 - Лот в своих трудах выражает откровенный скептицизм относительно выживания большого числа бриттов в местах, колонизированных саксами. С другой стороны, есть свидетельства, в дополнение к монетам из Ричборо, что слияние, а не уничтожение все же периодически имело место. В Кенте сохранились и романо-британские техники в искусстве, и досаксонская полевая система. То же самое справедливо для Сассекса. Даже в Йорке и Линкольне – в районе, где жили англы, а не саксы, – сохранились отдельные гончарные изделия.].

В то же самое время из Кента отправились колонисты и основали колонии в Гэмпшире и на острове Уайт – любопытный факт, потому что это была единственная экспансия захватчиков за пределы Сассекса вдоль побережья Канала. Постепенно новые государства стали обретать форму на частично саксонско-ютском, частично британском острове. Определенно самым интересным из них был Уэссекс, королевство, которое с самого начала имело смешанное население, состоявшее из романо-британских подданных Западной Британии, ютов из Гэмпшира и саксонцев, добравшихся до региона Темзы. Во всяком случае, изначально доминирующим элементом был кельтский, а не саксонский, как видно из имен, которые традиция приписывает его первым королям: Кевлин (Колин) и Кердик[25 - Уэссекс позже стал отдельным королевством, а с самого начала включал в себя саксонское, ютское и романо-галльское население.]. Все это подтверждает то, что выявили набеги бриттов и саксов на галльское побережье: отношения между этими двумя народами в те годы были зачастую более гармоничными, чем до сих пор считало большинство историков. На самом деле если бы историческое развитие Британии в этот момент прекратилось, остров мог бы постепенно превратиться в объединение старых и новых поселенцев, приблизительно так же, как в Галлии[26 - Дата завоевания Кевлином Глостера, Сайренсестера и Бата, и, таким образом, всего Уэссекса, вероятно, конец VI в. Лот признает сохранение довольно большого кельтского населения в Уэссексе, особенно в Дорсете, Девоне и Сомерсете.].

То, что этого не случилось и расовый баланс в Британии сместился в сторону тевтонов, объясняется прибытием на остров нового германского народа, англов[27 - Удивляет сходство между тем, как наступление ютов и саксов вглубь острова было остановлено у Бадонского холма в VI в., и тем, как Алфред остановил данов в IX в. Юто-саксонская территория Денло, созданная в восточной части Англии в результате этой победы, не показалась особенно опасной Гильде в 550 г. Только намного позже вторжение и расселение англов изменило баланс между кельтским и англосаксонским населением острова.]. В отличие от саксов англы были балтийским народом, родиной которого являлся датский полуостров и соседние острова[28 - Беда утверждает, что англы оставили свои земли пустыми, когда отправились в Британию. Его слова подтверждаются и другими авторами. Прокопий сообщает, что у англов не было ни коней, ни парусов для лодок, что соответствует описанию балтийских народов датских ост ровов.]. Их переселение в Англию имело другой характер, в сравнении с их соседями, саксами. Только часть саксонского народа покинула свои дома в Германии и обосновалась во Фризии или продолжила свой путь в Англию. Большинство саксов остались в Северо-Западной Германии. Англы, напротив, ушли все, и среди них были также люди, имевшие шведское или саксонско-фризское происхождение[29 - Находки курганного некрополя Саттон-Ху показывают сильный шведский элемент из региона Уппсалы в династии Вуффингов Восточной Англии. Также присутствует скандинавско-шведский элемент. Многие авторы выделяют фризский элемент среди англов.]. В их миграции определенно имелись новые аспекты. Это было движение целого народа на юго-запад, с Балтики к новому дому. Англы не следовали проторенными юго-восточными путями миграции, традиционными для балтийско-скандинавских народов на протяжении веков. У проблемы варинов (варнов), с которыми, согласно Прокопию, у англов произошло морское сражение, есть простое решение. Прокопий утверждает, что варины жили к северу от Рейна. Если заменить Рейн Эльбой, трудности исчезают. Становится ясно, что варины в начале VI века жили к северу от Эльбы между саксами, фризами, тюрингами и англами, примерно в том районе, который славяне ободриты заняли около 800 года. В 523–526 годах их король отправил посольство к Теодориху, который дипломатическими путями пытался проложить путь через территорию тюрингов к Скандинавии и Балтике. Варины преграждали англам путь на юг к Северному морю и Англии. Прокопий рассказал, как англы нанесли им поражение и открыли для себя путь в Англию, который, вероятно, проходил через Айдер и Шлее. Некоторые англы, однако, обосновались возле варинов и после фактического уничтожения последних славянскими племенами в VI веке смешались с оставшимися и продолжали существовать до IX века. У этих varini et angli был даже свой закон.

Из исторических источников нам известно, когда англы прибыли в Британию. Беда утверждает, что в 545 году король Ида создал королевство Нортумбрия. Прокопий, однако, считает, что англы заселили Британию до 540 года. Франкские источники, кроме того, повествуют о набеге Хигелака, короля гетов, в районе устья Рейна, который произошел во втором десятилетии VI века. Об этом событии упоминается в «Бео вульфе»[30 - Набег Хигелака, первое упоминание о балтийских народах, двигающихся на юго-запад в регион Северного моря, по-разному датируется разными учеными. Его относят к 520, 516, 512 гг. Ясно одно: силы Хигелака – авангард того, что стало вторжением англов в Британию.]. Поскольку этот набег, вероятно, был связан с общим перемещением англов со своей балтийской родины в Англию, можно утверждать, что эта миграция началась между 515 и 540 годами. 525 год – гипотеза, представляющаяся вполне вероятной. Судя по всему, миграция продолжалась довольно долго, возможно, столетие или около того, а шведские элементы, заметные в Восточной Англии, прибыли в Британию позже[31 - Поражение данов и саксов в районе Гронингена, во Фризии, австразийским герцогом Лупом между 565 и 574 гг., вероятно, стало концом организованной миграции на юго-запад с Балтики. К 600 г., когда франки установили status quo в Нидерландах, вторжение англов завершилось. Обнаружение скандинавских золотых монет в Англии (почти исключительно в Кенте) подтверждает дату вторжения англов – 551-575 гг. Первые брактеаты найдены в кентских захоронениях начала VI в., последние – в захоронениях конца века.].

Археологические открытия, сделанные в Британии, дополняют наши знания, полученные из исторических источников. Они показывают, что англы достигли более северной части восточного побережья острова, чем саксы. Высадка англов происходила от устья Хамбера до средней части Восточной Англии. Оттуда они двинулись вглубь территории и проследовали вдоль берега к Берниции. Плотнее всего они заселили Мидлендс. По пути они не только подавили сопротивление британцев на севере острова, но также или вытеснили, или слились с прибывшими ранее саксонцами в некоторых частях Восточной Англии и Центральной Британии. К северу от линии, проведенной примерно от Оксфорда к Кембриджу через центральную и восточную часть Англии, они стали доминирующей группой. Таким образом, очевидно, именно англы изменили баланс между кельтами и тевтонцами, о котором с уверенностью говорил Гильда после Бадонского холма, причем сдвинули его в пользу последних. Вскоре им предстояло повести этот тевтонский элемент к победе в Мерсии и Нортумбрии, захватить долину Северна и Честер и разорвать наземные связи, соединявшие Корнуолл и Уэльс, а также Уэльс и Стратклайд. Но хотя именно они сделали Британию английской, англы, по сути, не были враждебны к местным жителям. Даже после их появления сильные кельтские элементы остались в Берниции и других местах северо-востока Британии, и до VIII века кельты в Стратклайде и Уэльсе должны были воевать в союзе с англами в Мерсии и Нортумбрии так же часто, как против них.

Теперь настало время рассмотреть события, которые имели место в те годы в центральноевропейском и скандинавском регионе Северной Европы. Что произошло на этих землях в результате миграции на юг? Об этом мы имеем лишь самые незначительные знания, настолько скудные, что, если бы не археология, нам было бы трудно получить даже самое общее представление о событиях.

В первые три четверти V века ясно, что деятельность одного народа, гуннов, являлась решающим фактором, который сформировал события от Черного моря и Дуная до Скандинавии. Гунны играли важную роль и раньше, уничтожив государство остготов на юге Руси и вытеснив вестготов в империю. Сделав это, они прекратили германизацию Южной Руси, протекавшую под влиянием остготов, и ликвидировали обширные владения Эрманариха в степях и лесах Руси, к западу от Урала.

В V веке гунны, присоединив к себе остготов и другие народы, начали расширять свою империю в центр Европы. Эта империя, в сущности, не была восточной, а скорее являлась конгломерацией германских и славянских элементов под властью гуннской элиты. Определенные германские племена, такие как остготы и гепиды, преданно служившей гуннам, занимали весьма неплохое положение – можно сказать, являлись младшими партнерами в государстве. Тогда, возможно, было бы разумнее считать их империю германо-гуннской, а не центральноазиатской? Гунны медленно, но верно продвигались на запад, безжалостно уничтожая упрямых соперников, таких как бургунды, стоявшие у них на пути, и, в конце концов, гуннская империя раскинулась от Урала до Рейна и от Дуная до Балтийского моря, с центром на Венгерской равнине.

До недавнего времени существовала тенденция изображать гуннов V века жестокими дикими варварами, которые угрожали римскому миру, и их основным методом управления был террор. Эти кочевые воины считались немногим лучше тех дикарей, которых Аммиан Марцеллин описал во времена свержения ими остготов. И если сегодня никто не считает, что гуннская империя была благотворительной организацией, историки изменили свое первоначальное мнение о примитивности и отсутствии культуры у гуннов. При короле Ругиле и при Аттиле, который сменил его на троне монарха в 434 году, они большими шагами двигались к цивилизации, что нам известно из рассказа о посольстве Приска в гуннскую столицу в те годы. Это правда, что их империя являла собой угрозу римскому миру, которую имперские правительства на юге пытались нейтрализовать, выплачивая астрономические суммы золотом. Однако следует подчеркнуть, что взамен гунны в целом уважали имперские границы и даже давали таким генералам, как Аэций, наемников, которые становились самыми верными солдатами. Только в 450 году эти воины стали грозной опасностью, когда Аттила организовал два наступления на Рим – одно в Галлии и одно в Италии. Так получилось, что ни одно из них не стало успешным: первое было остановлено при Труа, а второе привело к знаменитой встрече Аттилы с папой Львом. Ни одна из границ Римской империи на западе или на востоке тогда не была нарушена гуннами. Судя по всему, легенда об опасности гуннов для римского мира была сильно преувеличена.

Аттила вернулся из неудачной экспедиции в Венгрию и вскоре после этого, в 454 году, умер в своей столице. Его империя, как и многие государства кочевников, ненадолго пережила своего создателя. Еще несколько лет, до 468 года, гунны под предводительством племянников и преемников Аттилы, Денгизика и Эрника, продолжали угрожать римской границе на Дунае. Потом мятежи раскололи гуннское государство. Германцы и другие народы получили свободу. Гунны исчезли с исторической сцены. Одни удалились на Нижний Дунай и Днепр, слившись с булгарами, другие ушли дальше на восток и вновь появились на исторической сцене как мадьяры.

Однако распад империи Аттилы не принес мира ни в Центральную Европу, ни к римским границам. Скорее он положил начало хаосу и неразберихе новых перемещений народов. Гигантские суммы, выплачиваемые Римом, как и прежде, не принесли желаемого результата. Остготы в среднем течении Дуная стали особенно опасными для Восточной Римской империи, поскольку их набеги стали чаще, и чес толюбие возросло. Чтобы ликвидировать эту угрозу и отомстить Одоакру за захват власти в Италии и ликвидацию в 476 году западной императорской линии, правитель Константинополя повторил тактику, которая использовалась с вестготами, и в 488 году поощрил Теодориха вести свой народ за Альпы в Италию. Теодориху сопутствовал успех, и в 490 году он создал остготское королевство в Италии, куда вошли провинции Реция, Норик, Паннония и части Иллирика – до старой римской дунайской границы. В течение следующих тридцати лет влияние этого великого готского монарха было огромным и распространилось на обширные территории средиземноморского мира и Центральной Европы.

Стараясь заполнить вакуум, оставшийся после миграции остготов в Италию, ломбарды двинулись на юг, желая прибрать к рукам земли, оставленные людьми Теодориха. Одновременно, согласно Прокопию, герулы, жившие по соседству, через леса Восточной Германии мигрировали обратно в Скандинавию. В Скандинавии их встретили даны, которые позволили им обосноваться на своей территории, возможно, в Сконе, что на юге Швеции. Миграция герулов представляет интерес, поскольку, согласно Прокопию, по пути на север они прошли через незаселенную территорию Восточной Германии. Правда, они все же встретили некоторое сопротивление со стороны племен, вероятно славянских, которые местами преграждали им путь. Таким образом, около 500 года Восточная Германия была открытой незаселенной территорией, которую легко пересекали германские племена, двигавшиеся между Дунаем и Балтикой.

Такое положение дел продлилось недолго, поскольку на свободные восточногерманские земли вскоре пришли новые колонисты – славянские племена с востока. На самом деле, возможно, герулам помешал их авангард. Нам мало что известно об обстоятельствах этой миграции славян. Некоторые историки утверждали, что ее возглавили на севере таинственные белые хорваты и белые сербы – аланское меньшинство, контролировавшее славянскую массу. Другие считали западным продолжением некой призрачной империи антов, которая якобы сменила империю гуннов и королевство остготов на Руси. В любом случае эта миграция имела большое значение. Как уже говорилось, около 500 года Восточная Германия было малонаселенна. К 550 году широкий пояс славянских племен протянулся между линией Эльба – Зале, Балтикой и Венгерской равниной. Ободриты разместились в Гольштейне, руги, вильцы и помераны (поморяне) – дальше вдоль побережья, а другие племена – южнее, до Карпат. Южный берег Балтийского моря – от Вислы до Эльбы – перешел из рук германцев в руки славян. Германские племена, оказавшиеся на пути этой миграции, или оттеснялись на запад, как тюринги и баварцы, или уничтожались, как варины. Таким образом, внезапно появилась славянская Центральная Европа[32 - О том, что славяне в тот период достигли Эльбы, пишет Вибий Секвестр – «Albis Suevos a servetiis dividit».].

Тем временем вдоль Дуная двигалось племя аваров. Это кочевое тюркское племя юга Руси начало мигрировать на запад вскоре после 500 года, желая заполнить пустоту, оставшуюся после исчезновения гуннов. В 526 году они уже были на Босфоре и осадили Константинополь. Позже они прошли дальше на запад со своими славянскими союзниками, чтобы обосноваться на равнине Паннонии. Славяне – их спутники – изгнали маркоманнов и квадов из Богемии и оттеснили их на юг Германии, где они стали баварцами. Они уничтожили гепидов и в 568 году загнали ломбардов в Италию. Последнее событие положило конец восстановленному правлению Византии в этой провинции. Именно авары и их союзники были ответственны за славянское проникновение в Словению, Хорватию и Сербию, они же подготовили путь для последующей булгаро-славянской оккупации Мезии. Этот дикий кочевой народ создал королевство на Венгерской равнине, которое существовало до времен Карла Великого. Таким образом, к 550 году Центральная Европа изменилась и на юге, и на севере. Между Балканами и Балтикой теперь располагался прочный блок славянских племен и аваров. Растянувшись далеко на запад, они вытеснили германцев на относительно небольшую территорию Южной и Западной Германии и изолировали народы Скандинавии от их германских сородичей на юге. Центральная Европа, оказавшаяся во власти других народов, двигалась навстречу своей новой судьбе.

Сложная история Скандинавии между 400 и 550 годами, имевшие там место перемены и миграции могут быть правильно поняты только в связи с упомянутыми выше событиями в Центральной Европе. При поздней империи, как уже говорилось в предыдущей главе, торговля между Скандинавией, более цивилизованными территориями Римской империи и Черным морем велась почти исключительно через Центральную Европу. Торговые пути были сухопутными и начинались от южных берегов Балтийского моря. Один вел через Эльбу и Зале к Рейну и верховьям Дуная. Другой шел вдоль Одера и достигал среднего течения Дуная через Моравские Ворота. Также были пути вдоль Вислы, Немана и Двины к нижнему течению Дуная и Черному морю через Днестр и Днепр.

В IV веке более восточные пути, которые шли на юг Руси, приобрели особую важность, поскольку они вели к расположенному там процветающему остготскому государству. Благодаря этим путям знания об Эрманарихе, правителе остготов, вошли в северные мифы и легенды.

Когда гунны покорили остготов юга Руси и взяли их с собой на запад в Центральную Европу, они уничтожили или, по крайней мере, серьезно ослабили самые восточные пути между Балтикой и Черным морем. Но они оказали меньше влияния на пути, расположенные западнее, которые вели к Рейну и Дунаю. При гуннах контакт между Скандинавией и Балтикой поддерживался и даже приобрел большую важность. Доказательством тому является большое количество золота, которое нашло путь в шведскую Уппландию (Уппланд), Готланд, Эланд и Борнхольм, возможно, как результат субсидий, выплаченных гуннам и прочим варварам[33 - Между 400 и 500 гг. на Балтику поступило большое количество золота. Много римских золотых монет стало украшениями, brachteates и кольцевыми монетами. Их в большом количестве находили в Уппсале, Вестергётланде, Готланде, Борнхольме и Эланде. Но много золота сохранилось и в виде римских монет. По последним данным, обнаружено 666 таких монет: 245 – в Готланде, 203 – на Эланде, 116 – в Борнхолме, 60 – на материковой части Швеции, 41 – в Дании и только 1 в Норвегии. Они чеканились разными императорами, начиная от Гонория, и большинство – около 500 г. Три четверти монет чеканились на восточных монетных дворах империи, одна четверть – на западных.]. Аттила, как и Эрманарих, стал персонажем северных мифов. Его наполовину германская империя послужила основой для легенды о Нибелунгах. А вот народ Скандинавии поначалу играл незначительную роль в истории Европы. Небольшие группы герулов с севера совершали набеги на западные берега, и юты оккупировали Кент. Но до 500 года саксонское вторжение во Францию и Англию шло почти без помощи скандинавов.

Неожиданно мы замечаем перемены. Англы, жившие на балтийской стороне полуострова Ютландия и датских островах, присоединились к миграции саксонцев к восточному побережью Британии, и это движение было массовым. Хигелак, король гаутов, повел своих людей в набеги в устье Рейна. Шведский элемент вместе с англами обосновался в Восточной Англии.