Бывшая любовница герцога

Бывшая любовница герцога
Ариана Леви

Угораздило же Зину попасть в прочитанный роман, да не в качестве главной героини, а в качестве её соперницы – отставной любовницы герцога, с которым у героини романа по сюжету будет хэппи-энд! Разумеется, Зина не собиралась строить козни главной героине, как это делала её предшественница, да и жить на содержании богатых любовников – тоже не собиралась. Она – девушка честная, работящая, парикмахерский колледж закончила. Так что будет работать по специальности, может, и салон свой парикмахерский откроет. Что значит, графине не пристало работать?

Ариана Леви

Бывшая любовница герцога

Пролог

Зина любила после работы заходить в открывшуюся недавно "Ленту" – единственную на весь их маленький городок. Там можно было купить всё и сразу: продукты домой, чистящие средства, кое-что из профессиональной косметики для волос, а также любовный роман в мягкой обложке – скоротать вечер. Зина работала парикмахером как раз недалеко от "Ленты" – надо было только пройти через парк, где в любую погоду гуляли, держась за руки, влюблённые парочки, да выгуливали своих владельцев собаки.

Сегодня Зина решила купить новый роман, так как старые уже были читаны-перечитаны не по одному разу. А ей как раз дали премию на работе, так что можно и шикануть. Обложка одного романа привлекла девушку тем, что на ней были изображены мужчина и женщина в старинных костюмах – то ли девятнадцатого века, то ли раньше – Зина в этом плохо разбиралась, но исторические любовные романы любила. Ей казалось, что времена, когда мужчины были джентльменами, безвозвратно канули в Лету, а потому хотя бы почитать о былых временах – ей было интересно. Она нередко представляла себя героиней такого романа, и втайне мечтала, что, если она когда-нибудь выйдет замуж, то обязательно и непременно её свадебное платье будет напоминать бальное платье той эпохи. Зина даже успела присмотреть себе похожее в витрине свадебного салона – но увы, замуж её пока никто не звал.

И дело не в том, что Зина не была привлекательной – вовсе нет: она была миловидной, чуть полноватой барышней со светлыми, отливающими рыжиной, волосами и большими серо-голубыми глазами. Поклонники у неё были, но вот беда: серьёзных намерений ни у кого из них не было.

Впрочем, был один паренёк, который признался Зине в любви – и он-то явно был готов радии неё на многое, в том числе и до ЗАГСа дойти. Вот только самой Зине он не нравился – вернее, нравился, но просто как человек, а не как потенциальный муж. Вертеть парнями девушка не умела, да и не понимала этого, а потому прямо сказала Володьке, что ему ничего не светит.

Затем был Костик, но тому от Зины надо было лишь одно – то самое, что приличная девушка отдаёт только своему мужу: зарплату. Костик не работал и спокойно воспринимал тот факт, что в кафе за них обоих платит Зина, в кино его водит тоже она, и даже куртку зимнюю она ему купила – надо ведь парню в чем-то ходить, пока он найдёт хорошую работу. Вот только поиски работы затягивались, а Зина начала догадываться, что служить кошельком для парня – не совсем та роль, о которой она мечтает. Остальные же парни просто хотели временных, ни к чему не обязывающих отношений, к которым Зина не была готова. В свои двадцать два года она всё ещё была девушкой, и, хоть ей и было любопытно на собственном опыте узнать, каково это – быть с мужчиной, но она твёрдо решила, что её первая близость будет по большой любви, а не из любопытства.

Увы, но большая любовь в её жизни пока что была только на страницах романов. Бросив понравившуюся книгу в корзину, девушка отправилась к кассе. Сегодня её ждёт незабываемый вечер в компании новых героев, тёплого пледа и большой кружки какао с печеньем.

Уже дома, быстро разогрев ужин и перекусив, сделав все необходимые домашние дела, Зина устроилась в кресле с дымящейся кружкой любимого шоколадного напитка и купленным романом. Бросив взгляд на будильник и прикинув, что у неё есть еще три-четыре часа для чтения, не больше – иначе завтра она рискует проспать работу – Зина открыла роман на первой странице…

Глава 1

По лицу девушки скользнул солнечный луч – он, словно щенок, лизнул ей щёку и постарался заглянуть в глаза. Зина поморщилась и повернулась на другой бок, как вдруг пришло осознание – проспала! Читала до поздней ночи, не в силах оторваться от нового романа – и вот результат! Ох, уволит её Степанида Алексеевна! Но прежде, чем она успела в панике соскочить с кровати, даже прежде, чем она успела шевельнуться, буквально над ухом раздался холодный и властный мужской голос:

– Эжения, я вижу, что ты проснулась. Вставай и собирайся. Сама знаешь, что сегодня ты не можешь остаться – приезжает моя невеста.

Зина в испуге распахнула глаза, чтобы посмотреть, что за мужчина наглым образом проник в её квартиру, да ещё и не один, судя по всему. Мужчину она увидела сразу: тот стоял рядом с кроватью и небрежно застёгивал запонки на рукавах рубашки, которая, к слову, была расстёгнута на груди. Хорошо хоть, что брюки на незнакомце были застёгнуты. Увидев так близко полуобнаженного мужчину, Зина снова зажмурилась, ущипнула себя за руку под одеялом и вновь осторожно приоткрыла глаза. Оп-па!

Мужик никуда не делся, всё также продолжая приводить себя в порядок, но Зина в этот раз сумела уловить то, чего не увидела сразу: она не у себя дома. Кровать слишком роскошна для её тридцати пяти метров, потолки слишком высокие и с лепниной, бельё постельное явно дорогое, да и зеркало во всю стену напротив – немалых денег стоит, судя по всему.

Следующее, на что обратила внимание Зина – это её собственные руки. Вернее – не её руки. Красивые, холёные, с длинными ухоженными ногтями и тонкими пальцами – они слишком отличались от Зининых пухлых пальчиков, с обрезанными под корень ногтями. Некоторые девочки в салоне умудрялись носить длинные ногти, но Зине они мешали стричь клиентов, а уж плести афрокосы с такими ногтями и вовсе не представлялось ей возможным. Дело в том, что Зина недавно прошла курсы по плетению афрокос, французских кос и брейдов – и ей это очень понравилось. Она бесплатно – только за материал – заплела всех подруг и знакомых, зато теперь набралась опыта и могла приглашать клиенток на дом. Неплохая подработка, а в перспективе Зина мечтала открыть свой собственный парикмахерский салон.

Пока Зина сидела в кровати и тупо рассматривала свои пальцы, мужчина снова повторил:

– Собирайся, Эжения. И давай без этих штучек – мы всё вчера обсудили.

Зина вздрогнула, глянула на уже полностью одетого мужчину и внимательно обвела взглядом комнату, пытаясь увидеть ту, к которой он обращался. Однако, кроме них двоих, в комнате никого не было.

– Эжения, ты меня слышишь? – раздраженно произнёс мужчина, глядя на Зину. Та моргнула. Кажется, этот тип разговаривает именно с ней. Эжения? Разве не так звали одного из женских персонажей вчерашнего романа, из-за которого Зина уснула только ближе к шести утра? Может, она всё еще спит, и ей снится сон?

– Не надо делать такое растерянное выражение лица, дорогая, тебе это не идёт. Знаешь ведь, что на меня эти штучки не действуют. – Продолжал тем временем мужчина. – Ты же знала, что я когда-нибудь женюсь, и что точно не на тебе, так к чему обиды? Прощальный подарок я уже отправил, он ждёт тебя в твоём коттедже. Так что одевайся и поскорее езжай домой.

Тут Зина догадалась опустить взгляд на вроде как собственную, а по факту – незнакомую грудь, и осознала, что сидит она на кровати, одетая в весьма откровенную шелковую сорочку. Пискнув, Зина прикрылась одеялом. Мужчина закатил глаза:

– Мне некогда играть в твои игры, Эжения. Я вызову служанку, она поможет тебе одеться, а мажордом проводит до двери. Прощай.

С этими словами мужчина вышел, а Зина сразу после этого вскочила с кровати, завернулась в одеяло и кинулась к зеркалу, едва не въехав в него головой, поскольку наступила на край одеяла. Затормозив в последний момент, Зина остановилась напротив отражаемой в зеркальной глади незнакомки с золотистыми, слёгка встрепанными волосами, кукольным личиком, роскошной фигурой и длинными ногами. Чтобы рассмотреть фигуру и ноги, Зине пришлось отпустить одеяло, и то свободно сползло на пол.

"Барби, – подумала Зина, – вылитая моя кукла Барби, только живая."

Увлечение Зины парикмахерским искусством как раз и началось с кукол Барби. Как она их только не стригла и не заплетала – они с подругами устроили целый парикмахерский салон, помнится. Даже девочки из других классов приносили ей своих кукол, чтобы Зина им поменяла прическу. И вот теперь напротив в зеркале отражается не она, Зина Осипова, а ожившая Барби.

"Точно, сон!" – решила Зина. Просто события романа перепутались в голове с её собственым детством – и подсознание выдало вот такой странный результат.

Кстати, сцена, которая ей сейчас снится, в романе точно была. Мужчина, который сейчас ушёл – судя, по всему, героцог Ланттарский, а Эжения – его любовница, которая всю книгу строила козни главной героине и пыталась отбить у неё мужа. Милена Севаньон – так звали главную героиню – была выдана за герцога замуж по договору, никаких чувств изначально между ними не было. Но по ходу развития сюжета герои проникаются друг к другу симпатией и навязанный брак становится настоящим. Эжении тут ловить изначально было нечего.

Хотя роман и подавался в антураже исторических костюмов, балов, титулов, интриг и прочего – даже Зине было понятно, что это псевдоисторический роман. Потому что никакого герцога Ланттарского ни в какой стране ни в какое время не существовало. Наверное, этот жанр можно отнести к фэнтези, вот только магии или неизвестных науке существ тут тоже не было.

В этот момент дверь комнаты снова распахнулась, и появившаяся на пороге девушка в длинном строгом синем платье с белым передником, присела перед ней в… кажется, это называется "реверанс"? Или всё-таки книксен, а реверанс – это что-то более долгое, глубокое и для торжественных случаев?

– Миледи, позвольте помочь вам одеться, – бодро проговорила девушка, раскладывая на кровати невесть откуда появившееся в её руках платье. Где и когда успела его взять служанка, Зина не уследила.

Девушка действовала споро, и вскоре Зина оказалась облачена в нарядное пастельно-желтое платье с кружевной вышивкой в районе груди, по рукавам и по подолу. Декольте на платье сама Зина сочла неприличным, но, как она помнила из романа, здесь это было в порядке вещей. Дальше шёл корсет, который служанка по просьбе Зины не стала затягивать слишком туго, а внизу была пышная юбка – словом, платье было именно таким, в котором Зина мечтала когда-нибудь выйти замуж. Только цвет немного подкачал: было бы белое – и хоть сейчас в ЗАГС.

Все производимые манипуляции Зина выносила с философским спокойствием: всё равно это сон, чего напрягаться? Тот факт, что корсет жал, а рука, если её ущипнуть, болела, Зина объясняла реальными физическими ощущениями. Ведь иногда наши движения во сне повторяет наше тело в реальности: видимо, Зина реально себя ущипнула за руку – потому и больно. А сдавивший живот и ребра корсет – это просто одеяло замоталось вокруг талии во сне. Единственное, что беспокоило Зину – это как бы не проспать работу. Но Зина знала, что во сне и наяву время течет по разному, а будильник у неё громкий, так что и по этому поводу она особенно не переживала, решив насладиться интересным сном.

Когда служанка стала заплетать ей волосы, Зина заинтересовалась. Но та сделала обычную косу, обернула её вокруг головы на манер короны и заколола шпильками. Зина и сама себе часто делала такую прическу, что лишний раз убедило девушку, что всё происходящее – игры подсознания.

Одетую и причесанную Барби-Зину вывели в широкий и светлый коридор второго этажа, проводили по лестнице до дверей и распахнули перед ней эти самые двери.

Спустившись по ступеням и пройдя по мощеной камнем короткой дорожке, Зина подошла к карете, дверцу которой перед ней распахнул мужчина в форменной одежде – видимо, лакей или кучер. Зина послушно села в карету, после чего та практически сразу тронулась. Девушка любопытно высунула свой нос из-за занавески, и рассматривала городские улицы и дома, по которым проезжала карета. Дома были не выше третьего этажа, каменные, улочки узкие: если навстречу поедет другая карета, то они с трудом разминутся. Лучи утреннего солнца не отражались в стеклах домов бликами, и Зина, присмотревшись, поняла, что в окнах вставлены вовсе не стекла – вернее, не привычные ей стекла, а какие-то матовые их подобия. Точнее можно было бы сказать, рассмотри она их вблизи, а не из окна движущейся кареты, в котором, к слову, стекла вообще не было – лишь занавеска. Людей поутру было мало – как пеших, так и конных, а других карет за всё время пути Зине так и не встретилось. Видимо, для знати время слишком раннее. Зина так подумала и сама себе поразилась: она уже воспринимает этот сон всерьез, какие-то предположения строит.

Домик, возле которого остановилась карета, мало отличался от остальных – разве что тем, что при нём имелся небольшой участок газона. Карета остановилась, лакей снова подал руку Зине, помогая спуститься. Дождавшись, пока Зина подойдёт к парадному входу в дом, кучер-лакей запрыгнул на козлы, щелкнул кнутом, и карета тронулась. Зина проводила её взглядом, а затем посмотерла на дверь. Вряд ли тут нет привычки запирать двери, а дверного звонка что-то не наблюдается. Взгляд девушки упал на медное кольцо с головой льва, которое служило дверной ручкой и – по смутным воспоминаниям Зины, основанным на исторических романах – по совместительству, дверным молотком.

Зина протянула руку, дернув за кольцо, но дверь, как и ожидалось, оказалась заперта. Тогда Зина постучала кольцом по двери, стараясь делать это как можно громче. Спустя некоторое время дверь отворилась и перед ней предстал высокий и прямой, как палка, мужчина лет сорока. Мужчина был довольно худощав, но что поражало воображение, так это количество острых углов в его лице, начиная от выпирающего кадыка и торчащего длинного носа, заканчивая подкрученными усами, что топорщились, выступая за пределы узкого лица, и небольшой острой бородки.

Мужчина поклонился Зине и проговорил:

– Ваше сиятельство, вы сегодня рано. Какие будут распоряжения?

Зину вопрос застал врасплох. Она догадывалась, что по сюжету, её персонаж живёт именно здесь, и тот факт, что мужчина её узнал, это подверждает. Сам мужчина, видимо, что-то вроде дворецкого или мажордома – смотря как тут это должность называется. Зина напрягла память, но так и не смогла вспомнить, упоминалось ли в романе об этом. Такие скучные описания сама Зина обыкновенно пролистывала, о чем сейчас несколько пожалела. Кажется, герцог упоминал именно мажордома, вспомнилось Зине.

Голодное урчание в животе дало девушке подсказку, что ей ответить слуге. Вот же герцог, свин, даже не покормил девушку, которая, судя по всему, трудилась ночью на его благо! При мыслях о том, чем занимались герцог с графиней, щёки девушки запылали: ведь сейчас графиня – это она сама, пусть и во сне. Даже мелькнула мысль, что было бы интереснее, если бы этот сон начался несколько пораньше, но Зина эту мысль отогнала.

– А проводите меня в столовую и прикажите подать завтрак, – махнула Зина по-барски рукой, как в её представлении должна делать графиня.

Даже если Зина что-то сделала не так, вышколенный мажордом ничем этого не показал, поклонившись и пригласив девушку следовать за ним. Зина величественно позволила себя проводить, совсем не величественно при этом озираясь по сторонам.

Глава 2

Зина сидела во главе длинного стола, накрытого белоснежной скатертью, и с ужасом разглядывала столовые приборы, которые раскладывал перед нею лакей. Ложки, вилки, ножи – всего вместе двенадцать штук. И еще какие-то щипцы. А уж, когда лакей стал расставлять на столе разные блюда, перед этим снимая крышку и демонстрируя Зине содержимое всех этих бесчисленных кастрюлек, судочков, горшочков… Она ведь не пир закатить собралась, а просто позавтракать! Опознав в одном из горшочков кашу, Зина сглотнула, а потом, снова приняв величественный вид, обратилась к замеревшемуперед ней лакею, что всей своей позой демонстрировал стремление ей услужить:

– Пожалуй, я буду кашу.

Дождавшись, пока лакей положит ей каши, Зина капризно надула губы (ей казалось, что именно так должна вести себя избалованная аристократка) и сказала: