Домовушка в Академии Магии

Домовушка в Академии Магии
Ариана Леви

Меня зовут Куся и я – домовой. Да, я – девочка, но не вздумайте меня назвать домовая, домовиха, домовушка или еще как-то в этом роде. По правде сказать, я не очень хочу быть домовым, у меня совсем другая мечта. Из-за этого меня вечно дразнят, но у меня есть отличная защита – мои крепкие зубы. Собственно, им я и обязана своим именем…

Ариана Леви

Домовушка в Академии Магии

Глава 1

Я родилась в семье потомственных домовых. Мой отец был домовым, мой дед был домовым, мой прадед, а также все мои предки до неизвестно какого колена (после тридцатого я всё время сбивалась со счёта). В общем, всё время, пока у людей существовали дома, наша семья служила в них домовыми. Правда, вроде бы в родне со стороны матери затесались пара пещерных – но это почти одно и то же. Пещера – тоже своего рода дом. Итак, все в моей семье, абсолютно все и всегда, становились домовыми. Кроме меня. Точнее, мама вообще уверяла, что это – не вопрос выбора, мол, домовой – это не профессия, а сама наша сущность. Я в эту теорию не верю. Вон Забияка рассказывал, что в доме, где он жил раньше, была банница, так у неё родители – самые натуральные домовые. Значит, всё-таки могут волшебные существа сами выбирать себе путь. Правда, я в своей жизни такого ещё не встречала, вокруг меня все до безобразия довольны своей судьбой.

Давайте, я вам расскажу сперва о том, как устроена наша жизнь, чтобы вы могли понять, почему она мне категорически не подходит. Как уже было сказано, домовые обычно всегда рождаются от домовых. Обычно в доме есть хотя бы один домовой, но чаще – гораздо больше. Вот встретились, например, двое людей, поженились, решили съехаться. Мужчина перевёз свои вещи вместе со своим домовым, а женщина – свои вещи и своего домового. Взяли они к себе престарелую родственницу, либо переехали жить к родителям – а у тех свои домовые. Вот так и получается община. И пару себе домовые находят как раз в таких общинах. То есть выбор, как вы понимаете, небольшой. Но это ещё не вся беда: если люди вдруг решат развестись, разъехаться – они увозят домового с собой. И у нас нет никакого права выбора и ни единой возможности остаться со своей семьёй. Так увезли моего отца, когда я была совсем крохой. Со своей стороны я и мои братья должны будем покинуть маму, когда вырастут хозяйские дети и переедут в своё жильё. Часть из нас поедет с ними, а те, кому детей не хватит, вынуждены будут скитаться, пока не найдут бесхозные дома.

Наша община, кстати, побольше остальных – мы живём в коммунальной квартире, где очень много хозяев – и у каждого свой домовой. Но это и подвело нашу семью: папа был из соседней комнаты, и в один ненастный день просто переехал вместе со своим хозяином в другую квартиру. А на его место въехал Забияка с папой и мамой, и их человеческие хозяева. Забияка стал моим лучшим и единственным другом. Родные братья всегда дразнили меня, а Забияка, услышав, о чём я мечтаю, одобрил и поддержал. Мы всегда хулиганили на пару, и на пару нам попадало от родителей. Собственно, наши имена – Куся и Забияка – даны нам как раз за наш характер. Домовым обычно дают имя тогда, когда они как-то ясно проявят свои качества. Надо ли говорить, что на все попытки меня дразнить, я вцеплялась в обидчика зубами мёртвой хваткой? Сперва меня хотели назвать Кусака, но мама решила, что это для девочки слишком грубо, и я стала Кусей.

Что же это за мечта такая, что за неё меня дразнили, спросите вы? Отвечу по секрету: я с самого детства хотела быть… человеком! Они, в отличие от нас, не привязаны к одной профессии всю жизнь, они могут выбирать себе любого спутника жизни, могут переезжать с места на место, одним словом – они свободны так, как домовым и не снилось! И им не обязательно расставаться с близкими по чьей-то прихоти.

При случае я всегда старалась подражать людям: читала человеческие книжки и газеты, смотрела с ними телевизор, пыталась примерять их одежду в их отсутствие. Последнее, правда, получалось с трудом: мы, домовые, меньше людей раз в пять-семь, хотя по телосложению очень похожи. Наверное, мои попытки подражать людям выглядели смешно, и мои братья, а вместе с ними и остальные мальчики и девочки из нашей общины, смеялись надо мной. Я в ответ кусалась, но мечтать не переставала.

Потом выяснилось, что во мне нет магии домовых. Это казалось невозможным, но это было так. Я не могла делать вещи невидимыми, не владела бытовой магией, не могла своим голосом успокоить хозяйского младенца. Ничего из того, что умеет любой домовой, я не умела. Это очень тревожило моих родителей (папа тогда ещё был с нами). А потом, через пару лет, случилось и вовсе нечто непонятное. Я стояла перед зеркалом и разглядывала себя: круглое румяное личико, усыпанное веснушками, большие синие глазки, носик маленькой картофелиной, копна волос соломенного цвета, оттопыренные ушки, худенькие ручки-ножки, круглый животик под синим сарафанчиком, – по меркам домовых, я была очень красивой девочкой. Но при этом я была очень мало похожа на человека. Я видела человеческих девочек: у нашей хозяйки как раз было двое. Они были совсем другие – с более мягкими и плавными чертами лица. Более утончёнными. И более, гораздо более высокими. В этот момент мне так сильно захотелось стать человеком, что аж слёзы из глаз выступили. Я зажмурилась, сжала кулаки и вдруг почувствовала, что меня как будто электричеством прошило (один раз мы с Забиякой баловались с розеткой, так что я знаю, о чём говорю). Я открыла глаза и увидела, что моя мечта сбылась: я стала человеком! Я была обычной человеческой девочкой, черты лица которой напоминали мои, но были в то же время и немного другими, более подходящими для людей.

От восторга я закричала, захлопала в ладоши и запрыгала на одной ножке.

– Я человек! Ура! Я, наконец-то, человек!

На мои крики сбежалась вся община – хорошо хоть, людей не было дома. Родные были в ужасе. Остальные ворчали, что надо было давно пресечь на корню мои нелепые фантазии. И только Забияка был искренне горд и рад за меня. Потом я, конечно, успокоилась и снова уменьшилась, но с тех пор могу по желанию становиться человеком. Именно тогда в общине окончательно поняли, что домовым мне не быть. И вот сегодня, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я покидаю родной дом и родной мир, чтобы отправиться в Академию Магии в одном из магических миров. По семейным преданиям именно оттуда когда-то пришли на Землю наши предки, и знания об этом и о том, как совершить обратный переход, хранят все домовые, но никто, правда, никогда ими не пользовался. Я буду первой за многие-многие тысячелетия. Так волнительно! Конечно, жаль покидать маму и братьев, да и единственного друга тоже, но я бы и так с ними рассталась, а сейчас у меня хотя бы есть шанс стать свободным существом и воплотить свою мечту.

Ну, в путь!

Глава 2

Переместиться в магический мир оказалось очень легко – кажется, память об этом хранится в самой душе. Сперва я, конечно, обратилась в человека, затем нужно было закрыть глаза, вызвать свет магического источника и идти всё время на этот свет. В какой-то момент я вдруг почувствовала сквозняк и ощутила запах трав и цветов. Открыв глаза, я изумлённо и восхищённо ахнула. Это был не сквозняк, это был ветер! Я была на улице, а не дома. А вокруг была цветочная поляна, а там, вдалеке росли настоящие деревья! А над головой летали птицы и плыли облака! Вы понимаете, за свои восемнадцать лет, я ни разу не была на улице – я же домовой. Я, конечно, смотрела телевизор и знала, как всё это выглядит, но впервые сама увидела, услышала, почувствовала… Это непередаваемо!

Следующие полчаса я, как безумная, носилась по поляне, знакомясь с каждым цветком, вдыхая их запах, изучая пчёл и других насекомых, названия которым не знала. Потом около часа я лежала в траве, раскинув руки, и смотрела в небо. Оно такое глубокое и бездонное! А облака напоминают диковинных зверей, а вон то, справа, похоже на лопоухую лохматую голову Забияки.

А потом стало вечереть, похолодало, и я вспомнила, зачем я вообще сюда переместилась. Мне нужно найти Академию Магии. Или кого-то, кто подскажет, как до неё добраться, потому что нигде в окрестностях ничего похожего на академию – вообще, ничего похожего на здание – не было. Только поле, да несколько деревьев на горизонте. Вот к ним-то я и направилась. А какая разница, куда идти, если всё равно не знаешь дороги? Тем более мне очень, просто до крайности, захотелось залезть на одно из этих симпатичных деревьев. Исключительно для широты обзора! Ну, и немного из исследовательского интереса, конечно… С ума сойти, настоящее дерево! Интересно, а как оно пахнет? А какая кора на ощупь?

До деревьев я добралась быстро. А вот за ними я увидела дорогу. Грунтовую, но широкую. Интересно, а в этом мире есть асфальт? И автомобили? Как бы мне хотелось на них взглянуть не на экране, а вживую!.. Ладно, не время мечтать, надо определяться. С чем, спросите вы? Да с направлением, конечно. У дороги ведь два конца, и в какой из них надо мне – неизвестно. А выбор – это очень трудная штука, особенно когда не знаешь, какой именно выбор будет правильным. Сложно сказать, сколько бы я ещё в нерешительности стояла посреди дороги, если бы вдали не показалась медленно растущая точка, которая, по мере приближения, постепенно превращалась в запряжённую лошадью телегу с возницей на облучке. Чем ближе подъезжала телега, тем громче раздавался скрип, цокот лошадиных копыт и цыканье возницы. Некоторое время я, замерев, рассматривала всю конструкцию целиком: жутко скрипящую старую телегу, паренька-возницу с лохматой рыжей головой (из него бы вышел неплохой домовой), а потом всем моим вниманием завладела…

– Лоша-а-а-а-дка-ааа! – Раскинув руки в приветственном объятии, я кинулась к самой лучшей, самой красивой из всех виденных мною лошадей на свете. Да, я знаю, что других лошадей я не видела, разве что на картинках или по телику: так в этом и прелесть данной лошадки – она, в отличие от них, настоящая! Живая! Огро-о-омная! Коричневая с белом пятном на лбу и такой же рыжеватой чёлкой, как у мальчишки-возничего.

Лошадь, однако, моей любви не разделила. Она сперва встала как вкопанная, глядя на меня круглыми глазами, а потом заржала и попятилась. Но от меня не убежишь! С разбегу я кинулась ей на шею, стала тискать, гладить пушистую гриву, целовать в нос и шептать, какая она прекрасная и лучшая лошадь на свете. Той ничего не оставалось, как смириться и терпеливо принимать мои нежности. А вот возница терпением не отличался.

– Эй, ты что, полоумная? – Крикнул он. – Отстань от кобылы! Зорька, пшла!..

Зорька осталась стоять, лишь растерянно оглянулась на возницу. Конечно, куда ей идти, если на её пути я?

Я оторвалась от лошади и переключила своё внимание на мальчишку. Кажется, по человеческим меркам он именно мальчишка-подросток, лет четырнадцать-шестнадцать.

– А ты куда едешь? – Спросила я у паренька.

– А тебе чего за дело? – Глядя исподлобья, ответил он вопросом на вопрос.

– Да мне надо в Академию Магии, а дороги я не знаю. Вот, у тебя хотела спросить.

– Ого! – Присвистнул мальчишка. – А тебе туда зачем? Неужто поступать?

– Ну да.

– Гонишь!

– Правда!

– Ну, садись тогда. Я в город еду, за товарами для деревни, – тут мальчишка напустил на себя важный вид, приосанился. Я, не мешкая, влезла к нему на облучок и устроилась рядом. Лошадь, видя, что путь теперь свободен, тронулась. – Именно туда тебе и надо. Ворож – большой город, но Академии Магии там нет, только школа. Зато оттуда можно порталом переместиться в Залеж – именно там единственная на всю страну Академия Магии. Только портал денег стоит. Деньги-то у тебя есть?

– Нету, – приуныла я. Откуда у домовых деньги? Им зарплату не платят, да и нет у них нужды в деньгах. Всё, что им надо – сами наколдуют, а энергию берут из оставленных хозяевами лакомств.

– Эх ты! Куда ж ты без денег в столицу собралась? – Пожурил меня парень. А я не знала, что и сказать, только понуро молчала. Неужели всё зря, и из-за каких-то денег я должна отказаться от своей мечты?

– Ну, да ничего, – помолчав, сказал рыжеволосый, – дед говорит, что нерешаемых проблем не бывает. Придумаем что-нибудь. Тебя как зовут-то?

– Куся.

– Странное имя.

– Имя как имя, – насупилась я.

– Да ты не обижайся, просто ты вроде как симпатичная, – тут паренёк смутился, – и я думал, у тебя будет какое-то красивое имя, звучное…

– А моё, значит, некрасивое и незвучное? – Зло глянула я на него. – Тебя-то самого как зовут, эстет?

– Почему Эстет? Федька я… – Окончательно смутился парнишка. Посмотрели мы друг на друга – смущённый он, злая я, – и заржали. Сами не поняли, отчего – просто ситуация показалась смешной. После того как отсмеялись, сразу стало как-то легко общаться, и за время дороги мы даже слегка сдружились. Федя и подсказал мне, что мне надо делать, чтобы попасть в Академию без денег. Он посоветовал прийти в Ворожскую школу магии, поговорить с директором. Авось тот что-то и сможет сделать. На том мы и расстались. Федька и затисканная мною напоследок Зорька двинулись в торговые ряды, а я побрела к школе магии, то и дело крутя головой. Вокруг всё было таким чудесным, настоящим, волнующим! У меня столько впечатлений за всю жизнь не было. Дома, магазины, кареты и лошади (машин я так и не встретила), разноцветные вывески, нарядные люди и нелюди, – мой взгляд просто не успевал охватить всё. В голове вертелось "О, сколько мне открытий чудных…" и я замирала в предвкушении этих самых открытий.

Глава 3

Очень трудно разговаривать с людьми, если никогда до этого с ними не общался. С секретарём директора Ворожской Школы Магии – худой темноволосой женщиной средних лет – мы общались уже минут пять, но взаимопонимания достичь не могли. Я хотела увидеть директора, секретарь не хотела мне его показывать. А как иначе понять её уклончивые ответы? Директор занят. Когда освободится – не знаю. Принять не может. Попробуйте прийти завтра. Примет ли завтра – неизвестно. В итоге такая беседа мне надоела. Хорошо, что магические существа вроде меня, обладают свойством становиться невидимыми для окружающих. Это не магическая способность, а именно свойство – иначе меня, не владеющую магией домовых, легко бы заметили люди. Зато магические существа могут видеть друг друга спокойно. Я, правда, в этом мире пока еще ни одного не встретила.

В общем, став незаметной для странного секретаря (хотя, может быть, все секретари такие – откуда мне знать?), я проскользнула в кабинет директора. Секретарь не соврала: директор действительно был занят. Оказавшись в кабинете, я увидела двух пожилых мужчин, ведущих неспешную беседу за чашечкой кофе. Оба седоволосые, оба бородатые. Который из них – нужный мне директор, я понять затруднилась, потому просто поздоровалась и представилась – в надежде на ответную любезность.

Мужчины обернулись ко мне, и я поняла, что они на самом деле не так уже похожи, как показалось вначале. Тот, что сидел слева – был более плотного телосложения, с округлым красноватым лицом, маленькими круглыми очками на носу, карими глазами и короткой седой бородкой. Тот, что справа – худощавый, высокий, бледный, с весьма длинными белыми волосами и такой же длинной гладкой белой бородой. Его живые серые глаза внимательно рассматривали меня. Наконец он произнёс:

– Ну, надо же! Настоящая домовушка. Давненько я не видел вашего брата!

– Простите, но не «домовушка», а домовой. И вы никак не могли видеть моего брата – ни один из них тут никогда не был!

– Ах, простите! И каким же ветром занесло домового в Школу Магии?

– Меня не ветром занесло, я с Федькой на телеге приехала, нас Зорька везла. А потом я сама шла. А вы – директор?