Ты медленно спустилась по лестнице, сосредоточенно глядя на экран своего смартфона.
– Мама, взгляни, что это? – Ты протянула мне свой аппарат. – На обычную порнографию не похоже.
– Ох, ты даже такое получаешь? Но ведь тебе только шестнадцать!
– Им плевать, сколько мне лет. Ты вообще слушаешь, что я говорю? В последнее время кто-то шлёт мне какие-то жуткие картинки и, кажется, не собирается на этом останавливаться.
– А ты ему писала?
Ты проигнорировала столь глупый вопрос и продолжила:
– Он меня уже достал. Я не понимаю, что ему надо. – И ты сунула телефон мне под нос.
Едва я взглянула на экран, как почувствовала себя хуже некуда.
– Алиса, ты должна срочно заблокировать свой аккаунт!
– Расслабься, мам, всё не так уж и страшно. Мало ли придурков на свете! Всех не сосчитаешь.
– Ты должна заблокировать и аккаунт, и банковский счёт, который к нему привязан. Немедленно!
– С ума сошла? Да никогда в жизни! У меня там почти пять тысяч крон.
Я смотрела на экран твоего смартфона. Там была изображена девушка, которая вполне могла быть твоей ровесницей. Полураздетая, связанная, её явно перед съёмкой пытали. На белой коже синяки и ссадины, лицо разбито в кровь, глаза завязаны.
– Кто это прислал? – снова строго спросила я.
– Откуда мне знать? Это может быть кто угодно. Такие обычно не стремятся познакомиться. Я только одно в толк не возьму: что ему нужно?
Я посмотрела на имя отправителя: «Покупатель номер семь», и мне всё стало ясно.
– Как давно ты получаешь подобные снимки?
– Несколько дней. Всё жду, когда он прекратит. В полицию, наверное, с таким не пойдёшь. Но… Бедная девушка. То, что с ней сделали, просто ужасно.
– Да, ужасно, – эхом откликнулась я.
Когда ты ушла в свою комнату, я одно за другим отправила три сообщения:
«Оставьте Алису в покое».
«Лучше возьмите меня».
«Когда мы сможем встретиться?»
Спустя четыре часа тишины наконец-то пришёл ответ:
«Среда. „Галерея“. 16:30. Мы сами найдём тебя».
В «Галерее» было многолюдно. На кассы «Эйч-энд-Эм» стояли длиннющие очереди. Я не понимала, как меня найдут в таком столпотворении. Торговый центр был просто гигантским. Я старалась держаться на нижнем уровне, прогуливалась вдоль бутиков и разглядывала витрины. Как много барахла, которое покупают те, у кого не хватает денег на хорошую одежду. Просто цитадель синтетики, подумала я, зачем только её производят? Мне не нравилось бывать в торговых центрах, не нравились толпы людей, снующих туда-сюда. Я уже битые четверть часа бродила вдоль витрин, нервно озираясь по сторонам, но до сих пор так никто и не появился. Я была готова сдаться и уйти, когда внезапно заметила человека, который приближался решительным шагом.
По дурости я ожидала, что на встречу явится покупатель картины собственной персоной. Этакий главарь мафии с толстым брюхом, золотой цепью на шее, телохранителем и акцентом выходца из бывшей Югославии. Но вместо него словно из ниоткуда возник давешний бегун, хотя на этот раз на нём был не спортивный костюм, а джинсы, белоснежные кроссовки и кожаная куртка. Его походка была всё такой же лёгкой, а сам он выглядел всё таким же ухоженным и самоуверенным. Не здороваясь, он приблизился ко мне:
– Иди со мной.
– Я-то пойду, – хмуро отозвалась я, – только оставьте Алису в покое.
– Успокойся, – ответил мужчина, – с твоей стороны было очень глупо упрямиться и не платить деньги. Ты просто не знаешь, с кем связалась.
– Но неужели вы не понимаете? – возмутилась я. – У меня действительно нет таких денег. Я только что развелась, и мой муж забрал то, что я выручила за продажу картины.
– Ты принимаешь меня за круглого идиота? Я видел, как ты живёшь и с кем общаешься. Знаю, на какой машине ты ездишь и по каким ресторанам ходишь. Знаю, где вы с дочерью покупаете одежду. Я знаю о тебе больше, чем ты сама о себе знаешь.
– Всё это было раньше. А теперь у меня ничего нет. Вот почему я продала картину. От безысходности. Мне отчаянно нужны были деньги. Если ты действительно знаешь обо мне всё, тебе следовало бы знать и это.
Мужчина остановился и повернулся ко мне:
– Не впутывайся в эти дела. Найди деньги. Не твоё это. Поверь мне.
– Но что я могу сделать? У меня только двести тысяч.
– Ты на счётчике – каждый день набегает по десять процентов от суммы. Так что, немного пораскинув мозгами, ты сообразишь, что скоро будешь должна в два раза больше, и с каждой минутой твоё положение будет только усугубляться. Поэтому сделай, как я говорю. Придумай что-нибудь. Возьми в долг у друзей. Позвони папаше. Что угодно. Мне уже надоело с тобой нянчиться. Ты не отдала деньги сразу, и чем дольше будешь тянуть, тем хуже для тебя. Если в субботу денег не окажется, последствия будут ужасны. И больше всего меня пугает то, – мужчина заглянул прямо мне в глаза, – что ты этого, кажется, не понимаешь.
С момента той нашей встречи в этом человеке что-то изменилось. Я сначала не поняла что именно. Потом сообразила. Манера говорить. Встретив его в первый раз, я здорово испугалась, но теперь всё было иначе. Возможно, дело в голосе. Он мог быть то грубым и резким, то спокойным и мягким. Как сейчас.
– Честно говоря, – начала я, – я вижу только два выхода. Или вы меняете сроки выплаты, или мне придётся обратиться в полицию.
– На первое даже не надейся. А что касается второго… Валяй беги в полицию. Там решат, что ты просто съехала с катушек.
– Не думаю. Ведь я расскажу им всё как есть. И я готова понести наказание за то, что продала поддельную картину.
– Ты не продавала поддельных картин.
Я не смогла удержаться от смеха:
– Да что ты говоришь! У меня есть квитанция.
– Да ну? Пойди домой и проверь в ящике на кухне, на месте ли она? Разве картина была застрахована?
Незнакомец был прав. Литография Пикассо никогда не была застрахована.
– Остаётся только один выход. – Мужчина пожал плечами. – Через пару дней тебе придёт сообщение. В нём будет информация об услугах, которые мы хотим, чтобы ты нам оказала. Для твоего же блага и блага твоей дочери будет лучше, если ты выполнишь эти услуги в наилучшем виде. Я серьёзно говорю. Наше терпение на пределе, и, если ты не сделаешь так, как мы тебе скажем, последствия действительно могут оказаться непоправимыми.
– Что за услуги? – быстро спросила я.
– Просто следуй инструкциям. До скорого, – бросил мужчина и быстрым шагом исчез в толпе.
Примчавшись домой, я первым делом бросилась на кухню и проверила папку, где хранила чеки и квитанции. Квитанции о продаже картины на месте не оказалось, и я поняла, что кто-то побывал у нас дома и забрал её. А я ничего не заметила.