Британская монархия в конце XX – начале XXI века

Процесс трансформации понятий «король» и «корона» происходил на протяжении многих веков развития английской конституции. Было время, когда английский король обладал неограниченной властью – период абсолютной монархии (правление династии Тюдоров – XVI век). Но гражданская война унесла с собой бо?льшую часть королевских прерогатив, а «Славная революция» 1688–1689 годов ограничила поле королевской деятельности и влияния ещё больше. Ранее королевская особа являлась фокусной точкой и активным фактором в конституции: она правила и властвовала; правительство напрямую зависело от характера и настроения монарха. Но после принятия Билля о правах 1689 года, всё резко изменилось: центр активной политической деятельности перешёл от короны к парламенту, то есть король по-прежнему царствовал, но уже более не правил.

Теоретически «корона» обладает широкими и важными полномочиями, которые раньше были сконцентрированы в руках одного человека, а теперь распределены между кабинетами министров и прочими структурами, которые контролируются ими же. Но даже с учётом этого, не стоит недооценивать роль монарха, который обладает довольно широкими и очень важными полномочиями даже в рамках конституции. Их можно разделить на две категории: власть, основанная на законе и решениях парламента; власть, основанная на традициях и прерогативе.

Рассмотрим некоторые функции и обязанности монарха для наглядности.

I. Официальные обязанности суверена:

1. монарх является главой государства;

2. монарх является главнокомандующим всеми вооружёнными силами;

3. монарх имеет право вето на законы принимаемые парламентом[33 - Хотя, с 1707 года им не пользовались, что лишь подчёркивает то, что в Соединённом Королевстве всё делается более тонко и политически грамотно, даже когда монарх непосредственно вмешивается в процесс управления государством во времена глубоких политических кризисов.];

4. монарх может созвать внеочередную сессию парламента, распустить его и назначить внеочередные выборы[34 - Самостоятельно принять такое решение монарх не может. Он лишь удовлетворяет просьбу премьера. В то же время монарх вправе отказать ему в роспуске парламента в случае, если предыдущие парламентские выборы состоялись совсем недавно, а также если в парламенте есть другой лидер, способный сформировать дееспособное правительство.];

5. монарх в своей деятельности не зависит от политических партий.

II. Некоторые из важнейших королевских прав:

1. назначать и увольнять премьер-министра[35 - Теоретически монарх может отправить премьера в отставку, но конвенции и прецедент это запрещают. Последний уволивший премьера монарх – Вильгельм IV, в 1834. Монарх назначает премьер-министром лидера партии, победившей на выборах.];

2. увольнять министров и правительство;

3. читать секретные правительственные документы и доклады разведки;

4. объявлять чрезвычайное положение;

5. объявлять выборы;

6. осуществлять королевскую волю – объявление войны посредством своего министра[36 - В настоящее время – только с согласия парламента.];

7. присваивать титулы и лишать их;

8. прощать приговорённых преступников (хотя после запрещения в Великобритании смертной казни это уже не имеет прежнего значения);

9. даровать королевские гранты определённым компаниям, если это не запрещено статутами о корпорациях;

10. назначать архиепископов, епископов, и большинство других церковных иерархов;

11. контролировать работу местных властей и институтов образования;

12. вести международные отношения;

13. приводить в исполнение все законы и контролировать действия законодательного аппарата государства;

14. расходовать общественные деньги в соответствии с предписаниями, принятыми парламентом;

15. чеканить монеты.

III. Прочее:

1. ни один закон не принимается без одобрения монарха;

2. государственная земля в странах Содружества считается королевской;

3. государственные корпорации также считаются королевскими;

4. Центробанк и Монетный Двор – королевские корпорации;

5. бланки и формы печатаются в королевской типографии;

6. военные корабли называются HMS (Her Majesty's Ship)[37 - Корабль Её Величества (пер. с англ.).];

7. все правительственные контракты являются контрактами с «Её Величеством»;

8. приговор суда провозглашается именем королевы;

9. на бумажных деньгах и монетах изображён портрет королевы, как напоминание о её власти;

10. королева не выбирается и никому не подотчётна;

11. агитировать за отмену монархии противозаконно;

12. по закону 1866 года лидеры Содружества обязаны принести клятву на верность королеве, а не народу, который их избрал: «Я клянусь перед всесильным Богом, что я буду верен и истинно предан Её Величеству Королеве Елизавете II и её наследникам и потомкам по закону. Да поможет мне Бог»[38 - Официальный сайт британского парламента, на котором размещена клятва для всех служащих британской короне – http://www.parliament.uk/site-information/glossary/oath-of-allegiance/Oat/?s Act, 1978 [Electronic resource]//The National Archives. – http://www.legislation.gov.uk/ukpga/1978/19/introduction].

IV. Существуют также личные прерогативы монарха, например:

1. монарх не может ошибаться и быть неправым. Эта прерогатива, уходящая корнями в историю королевской неприкосновенности, означает, что монарх не несёт ответственности за совершённый им законодательный акт, так как он не должен ни перед кем на земле отчитываться, ни перед одним судом мира. И, во-вторых, никто не может заставить монарха подписать какой-либо законодательный акт, если тот не соответствует закону. Это означает, что, поскольку монарх не может ошибаться, он имеет право не ставить свою подпись на том документе, который заведомо может очернить его, или с которым он категорически не согласен. В свою очередь, это ни в коей мере не значит, что монарх находится вне закона. Он лишь не имеет права упорядочить законным путем то, что законом же запрещено;

2. монарх не умирает, практически бессмертен. Причиной тому непрерывная смена королевских особ, – наследственность и преемственность. «Король умер. Да здравствует Король!»;

3. монарх не может быть несовершеннолетним, и уж тем более ребёнком, – в каком бы возрасте не находился наследник, он уже король, или королева.

Есть мнение, что королевские прерогативы являются «…пережитком дискреционной [действующей по своему усмотрению – А. П.], либо деспотичной власти…»[39 - Цит. по: Indra D. Sharma. Op.cit., рр. 149–150.], то есть изжили себя. С другой стороны, если рассматривать их, как данность, конституционность британской монархии выражается в том, что королевские прерогативы применяются по совету министров. Для их воплощения парламентское одобрение не требуется; более того, прежде чем на очередном заседании парламента будет обсуждаться законопроект, который каким-то образом может затронуть королевские интересы или прерогативы, необходимо заранее получить согласие монарха на это.

Различные историки заостряют своё внимание на разных вещах: так, например Томпсон, Кэнон и прочие[40 - Thompson J. A., Arthur Jr. Mejia, Cannon J., Fisher Graham and Heather, Petrie Ch. и другие.] скажут, что всё в Королевстве делается за королеву, а она выполняет лишь символическую роль – даже тексты её речей пишутся премьер-министром; на наш взгляд, королева не только выполняет символическую роль, но и является главным символом страны, и кто бы ни писал для неё текст речей, представлять его, в любом случае, именно ей.

«Королева царствует, но не правит» — что на самом деле означает это выражение и насколько оно правомерно? Считается, что британский монарх обладает властью, но не имеет возможности осуществлять её. Вместе с тем, по мнению Питера Хеннесси, обладание такими правами, как роспуск парламента и назначение премьер-министра уже делает Елизавету «центральным игроком в политической жизни её королевства»[41 - Hennessy Р. The Prime Minister. The Office and Its Holders Since 1945. — London: Penguin Books, 2001, p. 22.].

Главной функцией монархии в демократическом государстве, как отмечено выше, является поддержание легитимности, стабильности государства. Но остаётся ли при этом неизменной сама монархия? Ответ, возможно, не столь очевиден, но, тем не менее, примечательной особенностью по сей день является мастерство, с которым она приспосабливается к меняющимся условиям. Внешне, вероятно, кажется, что этот институт до сих пор находится в неизменных формах, хотя в действительности внутри он постоянно адаптируется к новым условиям.

Современная конституционная английская монархия впервые начала складываться во времена правления королевы Виктории в основном против её желания. Британия развивалась, как империя, чем частично была обязана Бенджамину Дизраэли[42 - Бенджамин Дизраэли (1804–1881) – премьер-министр Великобритании в 1868 году и в 1874–1880 годах, лидер консервативной партии, писатель.], который, в законе 1876 года о Королевских титулах, сознательно стремился использовать монархию в интересах растущей империи и консервативной партии. Но ещё более важным для будущего монархии, кроме нового титула императрицы Индии и ассоциации с индийской империей, был, по мнению известного британского специалиста в области права Вернона Богданора, союз монархии и колониальных поселений, саморегулируемых колоний и доминионов на Колониальных конференциях 1887 и 1897 годов[43 - BogdanorV. The Monarchy and the Constitution. – Oxford, 1997, pp. 240–290.]. Во времена правления Георга V и Георга VI, – в период менее грандиозный, чем Викторианская эра, – английская монархия трансформировалась в «семейную монархию»[44 - Имеется в виду сразу два аспекта: демонстрация тёплых отношений внутри королевской семьи, а также активное участие каждого её представителя (или даже совместно) в культурной жизни страны.], отражающую традиционные идеалы британцев[45 - Black J. Britain. A Nation Transformed. 1851–2010. — London, 2010, pp. 87–92.]. И это не удивительно. Монархия, как и прочие политические институты, основывается на социальной базе: если меняется сама природа этой базы, монархия должна приспособиться к обществу, которое становится другим, например перестаёт чтить традиции, рассматривает монархию в последнюю очередь в качестве гаранта легитимности, и больше не считает уважение к ней существенным фактором в политике.

Иными словами, это явление можно объяснить через понятие «изобретение традиций», когда учреждение сознательно обновляет себя, чтобы удовлетворять меняющимся общественным потребностям. Правда, редко когда институтам удаётся таким образом повторно изобретать себя. Как правило, они проявляют меньшую изобретательность, отвечая на потребности общества, возможно, чувствуя это эмоционально, но не всегда способны это ясно сформулировать и отреагировать. То же касается и монархии.

В своё время Дизраэли и Бэджет осознавали, что, если следовать одному довольно популярному правилу, важность монархии будет лишь расти. «Популярное правило» требовало определённых символов законности, и эти символы были наиболее приемлемыми лишь тогда, когда концентрировались в руках определённого человека, или персонифицировались. Электорат нуждался в видимом присутствии символической фигуры[46 - Bagehot W. Op.cit., pp. 38–50.]. В тех государствах, которые не представлены конституционным монархом, всё равно обязательно есть человек, который представляет нацию, будь то лидер партии или просто политик, добившийся высокого положения благодаря поддержке какого-то политического движения. Наследственная монархия, при определённых обстоятельствах, может быть способной «скрепить» демократическое общество. Наиболее ярко это продемонстрировала Австро-Венгерская дуалистическая монархия, где два государства были объединены в лице одного человека – императора Франца Иосифа (годы правления 1867–1916). С XVII века британская монархия скрепила союз между Англией и Шотландией при Якове I (он же Яков VI Шотландский): в 1707 году был принят Акт об унии Англии и Шотландии[47 - Union with England Act, 1707 [Electronic resource]//The National Archives. – http://www.legislation.gov.Uk/aosp/1707/7/contents] и образовании единого государства, названного «Королевство Великобритания». В конце XX века символизм монархии формирует единственную связь, представленную монархом, в лице которого объединена разнородная группа стран, именуемая странами Содружества.

Монарх, власть которого ограничена и который не может ни принимать, ни отменять законы, в случае принятия сложного решения превращается в силу, к которой апеллируют все: и противники, и сторонники законопроекта, превращая его в третейского судью, стоящего над схваткой. Авторитет монарха независимо от его личной позиции, становится одним из важных стабилизирующих факторов в напряжённое для страны время.