Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII

10 января 1931 года Тельма в своем имении Бурроу Корт лично представила Эдуарду свою лучшую подругу Уоллис Уорфильд Симпсон. Впоследствии эта встреча стала роковой. Пока династия Виндзоров у власти, вряд ли кто-нибудь сможет узнать истину происходящего в 30-е годы. Семья стыдится этого, и факты самым тщательным образом скрываются от людских глаз, а именно неведение и порождает самые безумные версии.

Знакомство Уоллис и Эдуарда произошло в самое холодное время года в Великобритании: в январе. В это время в Англии стоит особенно неприятная погода – очень сыро, промозгло и туманно. Принц, как раз накануне их встречи, вернулся из краткосрочной поездки по Южной Африке, где вместе со своим младшим братом Альбертом занимался одним из любимых своих дел – охотой. Так как обычно принц был главным гостем среди приглашенных, именно он был центральной фигурой вечера. Он знакомился, вел беседы с новыми людьми и прекрасно проводил время. Все знали о его интересе к американской культуре, поэтому его заранее уведомили, что среди гостей будет американка со своим супругом – мистер и миссис Симпсоны. Зная, что Уоллис приехала из места с довольно мягкими климатическими условиями, Эдуард предположил, что она, скорее всего, чувствует себя не слишком комфортно на их промерзшем Альбионе, поэтому разговор с дамой решил начать именно с обсуждения погоды. О чем еще можно было говорить с незнакомкой? Ведь охотой она не интересовалась наверняка, не умела ездить на лошадях, а значит, и лошадьми также не увлекалась, оставалась погода… Но каково было его изумление, когда Уоллис открыто заявила принцу, что она страшно разочарована им. И на вопрос Эдуарда, чем же он ее так раздосадовал, ответила, что «каждой американке, которая приезжает в Англию, первым делом непременно задают один и тот же вопрос о погоде. Я ждала чего-то более оригинального от принца Уэльского!».[49 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 255.] Оставшийся вечер Эдуард провел в общении с прочими гостями, но эта фраза не переставая проносилась эхом в его голове. Это было началом их знакомства. Следующие несколько лет они иногда «случайно» пересекались в компаниях общих знакомых, на званых ужинах и балах высшего общества в Лондоне, или на развлекательных мероприятиях, которые традиционно проводили в выходные.

Следующей значимой для принца встречей был бал, который проходил в Букингемском дворце. Среди длинной вереницы дам, которые выстроились для официального представления королю и королеве, была миссис Симпсон. Эдуард стоял за спиной своих родителей вместе с другими членами королевской свиты и наблюдал за дамами. Когда очередь дошла до Уоллис, и она грациозно сделала реверанс сначала перед королем, а затем и перед королевой, Эдуард был потрясен пластикой ее движений, манерами и тем, как она сумела себя преподнести. Каждое ее движение было столь изысканно и естественно, что принц не мог этого не отметить.

В 1934 году миссис Тельма Фернесс совершила фатальную ошибку, уехав в США проведать свою сестру Глорию. Перед отъездом Тельма и Уоллис встретились. Тельма делилась семейными проблемами, Уоллис поддерживала подругу. Выслушав о переживаниях Тельмы, Уоллис сказала: «Ах, Тельма, твой маленький мальчик будет таким одиноким тут без тебя», на что та, без какого-либо подвоха, ответила: «Тогда, дорогая, присмотри за ним, пока я буду в отъезде. И смотри, чтобы он не попал ни в какую историю».[50 - Higham Ch. Op. cit., p. 75.] Тельма не была наивной и доверчивой, скорее, она была ослеплена собственным колоссальным эго. Она верила в свою безграничную власть над принцем, будучи глубоко убежденной, что может оказывать на него сильнейшее влияние на любом расстоянии. Она и не подозревала, что Уоллис его уже переманила к себе. Эдуард был раздражен, что Тельма, ослушавшись королевского требования остаться, все же покинула его, – пускай на несколько недель, но он остался один. Уже на следующий день после ее отъезда, он пригласил Симпсонов на ужин, устроенный Сэром Филиппом в своем имении в Дорчестере[51 - Дорчестер – город в Англии, административный центр графства Дорсетшир.] – одном из наиболее модных мест того времени, где Уоллис была частым и желанным гостем.

По возвращении из Америки Тельма обнаружила, что Эдуард уже окончательно к ней охладел. В том же году у нее начался новый роман с принцем Али Кханом, впоследствии ставшим представителем Пакистана в ООН, а затем и первым заместителем генерального секретаря Ассамблеи ООН. Но и с ним рядом она не задержалась надолго. Недолговременность – черта, сопровождавшая почти все отношения Эдуарда с женщинами.

Когда Уоллис Симпсон познакомилась с Эдуардом, ей было 35 лет – уже немолода и некрасива, но невероятно обольстительна, как вспоминают многие. К 1934 году наследник стал частым гостем в доме миссис Симпсон, а она пропадала в Форте Бельведер.[52 - Alexander М. Op. cit., р. 307.] Именно этот год можно считать началом их бурного романа. Эта женщина полностью перевернула жизнь Эдуарда. Существует слишком много интерпретаций личности Уоллис, – одни восхищаются ею, другие презирают. И для того, чтобы попытаться понять, чем же она смогла покорить сердце Эдуарда, возьмем за основу его воспоминания. Кто, как не он, сможет раскрыть тайну своей жизни?!

Итак, Уоллис старалась поразить принца всем, чем только могла. Она рассказывала ему интересные истории, делилась своим мнением, делала всевозможные коктейли, всегда была прекрасно одета и обо всем осведомлена, но главным ее «пунктиком», как позже вспоминал Эдуард, была кулинария. Есть поговорка, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, и принц исключением в данном случае не был. Несмотря на то, что придворные повара могли похвастаться отменным мастерством и великолепием своих блюд, Уоллис каким-то образом удавалось каждый раз поражать избалованного изысками Эдуарда. Также наследник отмечал для себя изумительный вкус хозяйки – дом, в котором она жила с мужем, был обставлен добротной мебелью, а интерьер в целом был подобран безукоризненно. Кроме того, по мнению принца, эта женщина отличалась особым магнетизмом для жизнелюбивых, интересных людей. Будучи в Лондоне, Эдуард не упускал момента заглянуть в гости к Уоллис на чашечку чая или коктейль, и в ее доме всегда обнаруживал иностранных дипломатов, интеллигентных женщин, различных британских или американских специалистов по международным отношениям. За чашкой чая разговоры велись о злободневном – Гитлере, Муссолини, Сталине, «Новом курсе» Рузвельта и т. п.

Нужно отметить, что Уоллис обладала хорошей интуицией и чутьем, тонко подмечая все самые незаметные движения и веяния в общественной мысли британцев. Она была необычайно проинформированным человеком, особенно в сфере политики и международных дел. Принц не раз поражался ее необычной для женщины привычке ежедневно прочитывать «от корки до корки» четыре ведущие лондонские газеты. Она следила за всеми новинками литературы и театра. Если в споре кто-то был с ней несогласен, она всегда была подкована фактами и доводами, чтобы переубедить собеседника. Эта черта особенно привлекала принца, так как он практически не имел возможности выражать свое мнение, а она была свободна и могла говорить. Но больше всего он был ей благодарен за то, что она всегда интересовалась его обязанностями как принца Уэльского, поддерживала его и сопереживала вместе с ним. Прочие, услышав о деятельности принца, порой даже интересной для него самого, могли бросить ему «О, как это утомительно для вас, сэр. Наверное, Вы ужасно устали, занимаясь этим!»,[53 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 256.] и разговор на этом бы закончился, но совсем другое дело Уоллис, – ей был интересен буквально каждый шаг наследника. Постепенно она проникла во все сферы жизни Эдуарда и стала его миром и вселенной.

По характеру миссис Симпсон была очень сложным, непредсказуемым человеком. Никогда нельзя было понять, что же действительно у нее на уме. Она производила впечатление свободолюбивой и независимой особы, а это было так притягательно для человека, лишенного этого.

Эдуард не смог устоять перед ней. Он понимал, что это запретная любовь, что его сердце, так же как и вся его жизнь, должны быть в рамках конституционной допустимости, но любовь к этой женщине брала верх над разумом и долгом. Он уже не представлял себя без нее и хотел связать всю свою жизнь лишь с ней одной. Но, по-всему, это было невозможно. Существовал парламентский акт 1772 года о королевских браках, по которому принцы королевской крови находятся под полным контролем монарха и парламента. Таким образом, вето на выбор Эдуарда был у его отца – короля Георга V, который уж точно бы никогда не допустил брака сына с дважды разведенной американкой. Кроме того, правительство также учитывало, что Уоллис Симпсон состояла в связи и с другими мужчинами, в том числе женатым автодилером Гаем Трандлом и Эдуардом Фитцджеральдом, Герцогом Лейнстерским. А американское ФБР и вовсе считало, что Уоллис Симпсон имела связь с Иоахимом фон Риббентропом, германским послом в Британии, а позже министром иностранных дел Третьего Рейха. Предполагалось, что она передавала нацистской Германии секретную информацию, добытую у Эдуарда, но об этом позже.

К слову, Уоллис до 1937 года все еще была замужней женщиной. Она развелась лишь после отречения Эдуарда. Однажды Уоллис написала своей тете, что «нужно немало сил, чтобы удержать и быть в отношениях с двумя мужчинами одновременно, но я сделаю все, чтобы оставить их обоих».[54 - Sebba A. That woman. The Life of Wallis Simpson, Duchess of Windsor. Weidenfeld & Nicolson, London, 2011, p. 91.] Муж Уоллис все время был третьим лицом в ее отношениях с наследником, но он был не в силах тягаться с человеком королевских кровей и был легко отодвинут самой Уоллис.

Кроме всего прочего, Уоллис имела огромное влияние на Эдуарда как женщина. Еще во время первого своего брака, Уоллис довелось долгое время жить в Китае, где она научилась многим хитростям и техникам любви. В китайских борделях она обучилась древнему разогревающему масляному массажу всего тела мужчины, начиная с головы, и заканчивая половыми органами. Как упоминалось ранее, многие бывшие любовницы Эдуарда жаловались на его мужскую несостоятельность, преждевременную эякуляцию и даже импотенцию. Одна дама, которая провела ночь с принцем, когда он направлялся на лайнере в Нью-Йорк в начале 20-х годов, писала о своих впечатлениях так: «Нельзя сказать, что он [Эдуард. – Прим.] проявил себя в постели как-то особенно, или даже хорошо… но ведь не каждый же день доводится спать с будущим королем Англии!»[55 - DuffD. George and Elizabeth: A Royal Marriage. Collins, London, 1983, pp. 92–93.]

Уоллис была первой и единственной женщиной, которая смогла подарить ему удовлетворение. Неудивительно – Уоллис вообще была весьма раскованной особой, особенно, что касается интимных отношений. Некоторые источники даже приводят примеры ее отношений с женщинами. По рассказам нескольких общих друзей пары, интимные отношения начались у них с Эдуардом вскоре после знакомства, о чем свидетельствует и браслет, подаренный принцем, на внутренней стороне которого была выгравирована надпись очень интимного содержания. В настоящее время браслет находится в коллекции графини Ромамонес, а слова гравировки не разглашаются.[56 - Higham Ch. Op. cit., p. 72.] Существуют небезосновательные сомнения, что у Уоллис и Эдуарда были «нормальные» сексуальные отношения в консервативном смысле этого слова. Он был фетишистом женских ног, а она этим умело пользовалась. Более того, некоторые данные свидетельствуют о том, что принц страстно любил ролевые игры, в чем Уоллис принимала самое активное участие.[57 - Ibid.] Она всегда была доминирующим звеном их отношений, он с радостью подчинялся. Она была первой женщиной, с которой он позволил себе все свои фантазии, которыми не мог поделиться ни с Тельмой Фернесс, ни с миссис Дадли Уорд. Она позволяла ему все, что он хочет, тем самым постепенно, но уверенно привязывая его к себе на всю оставшуюся жизнь. Некоторые из их друзей позже оспаривали подобную информацию, и кто знает, имело ли это место на самом деле, но то, что Эдуард не представлял себе больше жизни без этой женщины, и то, что их интимные отношения были необычными – факт.

Существует много теорий, что именно заставило принца так увлечься ею – одни считают это гипнозом, другие колдовством, третьи, что Уоллис была роковой женщиной, и без мистики тут не обошлось. Слуги рассказывали о безапелляционном доминировании Уоллис. Она сломала ноготь, досадливо сказав «ой», а Эдуард побежал в соседнюю комнату, через пару минут вернувшись с маникюрным набором для Уоллис. Возможно, это один их тех случаев вольного рабства, описанного австрийским психиатром Леопольдом фон Захер-Мазохом (1836–1895) в своей повести «Венера в мехах», – мазохизма. Уоллис и Эдуард как нельзя лучше подходили друг другу. У обоих были нездоровые наклонности и потребности. Возможно, если бы Уоллис не жила столько времени в Китае, и если бы Эдуард не встретил ее, они бы всю жизнь жили с ощущением своей ненормальности. Они действительно были весьма неформатными для своего времени. Об интимных отношениях было не принято говорить. Более того, люди всячески пытались продемонстрировать свою безучастность к этому вопросу, хотя позднее у них могли найти порнографические картинки и эротические рассказы. Англия – одна из наиболее консервативных стран, была весьма скучной в разнообразии отношений между мужчиной и женщиной, поэтому Эдуард старался найти что-то интересное для себя во всех уголках мира, но, видимо, безуспешно, пока не появилась эрудированная Уоллис.

Уинстон Черчилль расценивал Уоллис скорее компаньонкой Эдуарда, не видя в их отношениях ничего постыдного. Он считал, что эти романтические отношения хорошо влияют на принца – он стал очень спокойным, уравновешенным, пропала какая-то нервозность.[58 - Sebba A. Op. cit., р. 117.] Пожалуй, Уоллис была первой женщиной, которая увидела в Эдуарде не только принца, но и обычного человека, подарив ему свои тепло и ласку.

Но больше всех за сына переживал король Георг V. К концу 1935 года он был уже очень болен, и практически слышал, как смерть стучится в его дверь. Тогда он сказал премьер-министру Стэнли Болдуину, что «Не пройдет и года после моей смерти, как этот мальчик погубит себя»,[59 - Ibid., р. 118.] так как именно отец был последним сдерживающим фактором в запретной любви Эдуарда. 20 января 1936 года Георга V не стало.

В 1936 году принц стал королем, а его любовь к Уоллис – навязчивой идеей. Брак Симпсонов окончательно развалился, начался бракоразводный процесс. Несмотря на некоторые интрижки со стороны Эдуарда, он мог считаться почти что «комнатной собачкой» Уоллис. Официальный биограф Эдуарда Филипп Циглер пишет о том, что их садомазохистские отношения были основаны на системе «кнута и пряника»[60 - Ziegler Ph. King Edward VIII. The Official Biography. Collins, London, 1990, pp. 222–240.] – она то давала ему жизнь, то окатывала презрением и шантажом.

Итак, Эдуард отрекся 11 декабря 1936 года из-за любви. Но спустя 13 лет после этого был обнаружен один секретный документ, опубликованный лишь в 2000 году, до этого хранившийся в частных бумагах премьер-министра Стэнли Болдуина, который меняет привычное мнение о том, что Эдуард отрекся ради Уоллис. Документ представляет собой декларацию, подписанную лично Уоллис Симпсон, о том, что она подтверждает свой отказ на какие-либо попытки связать себя узами брака с Его Величеством. Это доказывает, что Эдуард и Уоллис могли продолжать свои близкие отношения, не прибегая к отречению. Тогда получается, что Уоллис была лишь прикрытием какого-то хитроумного плана. И, таким образом, рушится та волшебная история, или скорее иллюзия, что всему причиной была любовь. Но тогда что же? Может быть, нежелание Эдуарда брать на себя ответственность за свою страну? Или угроза для страны из-за пронацистски настроенного короля? Или их отношения зашли так далеко, что стали вызовом для существующих традиций и английских устоев, и не представлялось иного пути решения? Не было ли это сделано преднамеренно для того, чтобы привести все к заранее намеченному результату? Тогда зачем они провели всю оставшуюся жизнь вместе, и было ли это правдой, как это принято считать?

После отречения Эдуард уехал в Австрию и остановился там у друзей, до тех пор, пока Уоллис Симпсон не получила развод с бывшим мужем. 3 июня 1937 года пара бракосочеталась в Шато-де-Канде (Ch?teau de Candе) во Франции. Новый король, младший брат Эдуарда Георг VI, дал ему титул Герцога Виндзорского. Однако, под давлением британского правительства, король отказал в добавлении приставки «Королевское Высочество» к титулу новоиспеченной Герцогини. Так, дважды разведенная американка не только «увела» английского короля у страны, но и стала Герцогиней – чем плохо?!

После заключения брака, пара много путешествовала по Европе, в том числе посетив и нацистскую Германию в 1937 году. Официально считается, что, узнав о связи Эдуарда с нацистами, Уинстон Черчилль вынудил Герцога покинуть Европу вместе с Герцогиней и стать губернатором Багамских островов (хотя по другим версиям, у этого решения могли быть и другие мотивы). В 1945 году, как только кончилась война, нужды удерживать ставшего опасным бывшего монарха подальше от Европы уже не было, и Эдуарду позволили вернуться во Францию, где супруги прожили до конца дней, ведя в общем богатую и праздную жизнь. Детей у них не было. Пережив брата – короля Георга VI, который умер в 1952 году, Эдуард несколько раз встречался за границей с племянницей, королевой Елизаветой II. При ней он посетил Великобританию дважды (оба раза без жены). В первый раз – на похороны брата в 1952 году, а затем в 1953 похороны матери – Марии Текской. После изгнания официально Уоллис была в Британии лишь раз – на похоронах мужа в 1972 году. В другие разы на нее и Эдуарда никто не обращал внимания. Королевская семья ее всегда недолюбливала, а то и вовсе называли ее между собой не иначе, как «эта».

В 1951 году Эдуард издал автобиографию «История короля»,[61 - «А King’s Story» (англ.)] в 1953 он написал книгу «Корона и народ»,[62 - «The Crown and the People 1902–1953» (англ.)] в 1960 году – «Возвращаясь к Виндзорам»[63 - «Windsor revisited» (англ.)] и «Семейный альбом».[64 - «A Family Album» (англ.)] В 1956 году были опубликованы мемуары его супруги под названием «Сердцу не прикажешь»,[65 - «The Heart Has Its Reasons» (англ.)] а также книга с ее рецептами под названием «Несколько любимых южных рецептов от Герцогини Виндзорской»[66 - «Some Favorite Southern Recipes of the Duchess of Windsor» (англ.)] в 1942 году. Герцог и Герцогиня похоронены во Фрогморе (Фрогмор-Хаус), около Виндзора, но не в королевской усыпальнице, как порой заблуждаются туристы. Даже спустя столько лет, Уоллис и Эдуард по-прежнему персоны нон грата.

Уоллис знала о привязанности Эдуарда к ней, и часто задавалась вопросом: «КАК может одна какая-то женщина стать целой вселенной для мужчины?!» После ее смерти в 1986 году стали появляться доказательства, окончательно скомпрометировавшие Уоллис.

С 1941 года за Уоллис и Эдуардом началась пристальная слежка агентов ФБР, как за сочувствующими нацистской Германии. Более того, ФБР указывает, что за год до нацистской оккупации Франции Уоллис регулярно передавала необходимую информацию министру иностранных дел Третьего Рейха – Иоахиму фон Риббентропу. Считается, что, благодаря своему высокому официальному положению, Герцогиня получала различную информацию, которую передавала Германии, касательно действий британских и французских официальных лиц. Но и это еще не все – Уоллис состояла в весьма близких отношениях с Риббентропом, когда в 1936 году тот был послом в Британии. Он ежедневно посылал ей 17 красных гвоздик, якобы в честь 17 интимных свиданий, хотя, некоторые источники говорят о том, что число 17 было датой их знакомства.

Говорят, что спустя 13 лет официального брака с Эдуардом у Уоллис начались отношения с Джимми Донахью – внуком торгового мультимиллионера и владельца магазинов FW Woolworth. Ей было 54, а ему 34. Он был привлекательным гомосексуалистом, ведшим весьма беспорядочную половую жизнь. Эдуард знал об этих отношениях и терпел их почти четыре года.

Глава 3

«Король умер! – Да здравствует король!»

Неудовлетворенность принца Уэльского своим положением, ограничениями в свободе и ответственностью преследовали его, толкая на то, что еще до коронации он уже несколько раз на словах отказывался от трона.[67 - Duff D. Op. cit., р. 101.] Забегая несколько вперед, к периоду отречения, можно сказать, что Эдуард никогда особо не стремился стать королем и воспользовался первой же удобной ситуацией, чтобы избавиться от ненавистной ему перспективы править страной. Очевидно, что «обязанности по крови» его тяготили – он с радостью пользовался всеми привилегиями сначала будущего наследника, а затем и принца Уэльского, но был совершенно не готов взять на себя ответственность за страну. Несмотря на то, что должность короля или королевы Соединенного Королевства является по большей части номинальной, так как права и возможности суверена ограничены конституцией, он все же формально является главой государства, религии и нации. Английский король несет всю полноту ответственности перед своими подданными, защищает честь нации, он – глава стран Содружества и Англиканской церкви; суверен, как никто другой, обязан чтить и соблюдать традиции и законы британского государства. Понятие royal, то есть «королевский», давно уже стало тождественным понятию «знака качества». Все королевское должно быть совершенным, в том числе и сам король. Смог бы Эдуард с достоинством нести эту нелегкую ношу? – вряд ли. Он с самого детства боролся против устаревших, по его мнению, и претивших ему устоев. Его дерзкий, противоречивый характер проявлялся буквально во всем: в отношениях с королевской семьей, отцом, в неспособности построить свою собственную семью, заводя один за другим романы с замужними женщинами, в неуважении своего собственного статуса принца, в ведении разгульного образа жизни, ни коим образом не соответствующего должному. В отличие от своего младшего брата Альберта («Берти»), который впоследствии стал королем Георгом VI, проявил себя достойным правителем, несмотря на дефект речи (заикание), и провел страну через все ужасы Второй мировой войны, подняв национальный дух и популяризируя монархию, Эдуард не считался с мнением отца и семьи ни в выполнении общественной работы, ни в выборе женщин – он всегда перечил своему отцу, королю Георгу V. Далеко не все дети слушаются своих родителей, но в случае Эдуарда этого делать было категорически нельзя, ведь его отец не просто родитель – он, прежде всего, монарх. Более того, может ли человек, избегая уплаты налогов и ведя «черную» бухгалтерию, идущую вразрез с законом, быть впоследствии хорошим правителем?! Если он априори неуважительно относится к закону, то как он может его представлять и защищать?!

Но, так или иначе, Эдуард был всеобщим любимцем. Этот высокий, светловолосый, голубоглазый, элегантный и чрезвычайно современный мужчина, имел большую популярность в народе. Кроме того, он вел активную общественную деятельность, обещая людям именно то, что они от него ждали. Обещания так и остались обещаниями, но это уже детали – ему удалось завоевать толпу. Кто знает, куда могло завести подобное притворство.

Георг V тоже несколько раз делал предположение о том, что не исключена возможность отречения Эдуарда. Отец и сам чувствовал настроение сына. Летом 1935 года один из представителей Эдуарда сэр Лайонел Халси написал, что король считает, что было бы лучше для страны, если бы Эдуард и впрямь отрекся от престола.[68 - Spoto D. Dynasty: The Turbulent Saga of the Royal Family from Victoria to Diana. Simon & Schuster, London, 1995, p. 249.] В конце того же года, будучи совершенно больным и подавленным, Георг V делает запись в своем дневнике: «Мой старший сын никогда не станет моим преемником. Он отречется»[69 - Ibid.]… «Не пройдет и года после моей смерти, как этот мальчик [Эдуард. – Прим.] погубит себя».[70 - Parker J. Op. cit., p. 99.] Но наиболее показательна его запись, сделанная за несколько недель до смерти: «Я молю Господа Бога, чтобы мой старший сын никогда не женился, и у него не было детей, чтобы ничто не могло стоять между Берти, Лилибет[71 - Лилибет – уменьшительно-ласкательное от имени Елизавета. Так называли в детстве нынешнюю королеву Великобритании Елизавету II (род. 21 апреля 1926 года). Георг V очень любил свою внучку, видя в ней прекрасного человека, достойной быть возможным будущим монархом. Их объединяло очень многое, в том числе некоторые черты характера.]и троном».[72 - Цит. по: Bradford S. Elizabeth: A Biography of Her Majesty the Queen. Heinemann, London, 1989, p. 49.]

Здоровье короля начало беспокоить его с зимы 1934/1935 года. Будучи заядлым курильщиком всю свою жизнь, Георг подцепил неизвестную легочную инфекцию, и физическое состояние его начало стремительно ухудшаться, прогрессируя в более серьезное заболевание. Личный врач Георга, лорд Даусон отмечал, что сердце может не выдержать и отказать в любой момент, поэтому всех родственников, в том числе и Эдуарда, которые на тот момент находились вдали от короля, срочным порядком вызвали в Сэндрингем.[73 - Сэндрингем (или Сэндрингем Хаус – англ. Sandringham House) – частное имение королевской семьи Виндзор, площадью в 8000 Га, находится вблизи деревни Сэндрингхем в графстве Норфолк, Англия.] Уже ощущая свою скорую кончину, Георг V стремительно терял еще и душевное спокойствие, понимая то, что с его уходом страна перейдет к Эдуарду, а это не сулило ничего хорошего. 16 января 1936 года все родственники уже были вокруг умирающего короля, понимая, что Георг V доживает свои последние дни. Вечером 20 января 1936 года лорд Даусон сделал запись, которая уже к концу дня стала главной цитатой для Би-би-си, «жизнь короля мирно движется к своему концу».[74 - Цит. по: Picknett L., Prince С., Prior S. Op. cit., p. 97.] Георг V впал в кому, и за несколько минут до полуночи его не стало, о чем официально и было объявлено.

Однако эти события 50 лет спустя приняли совершенно другой оборот, когда были обнаружены и опубликованы записи доктора Даусона. В них говорится о том, что королю была введена определенная доза лекарства в организм, которая вскоре спровоцировала его смерть. Таким образом, Георгу облегчили мучения и помогли практически безболезненно уйти из жизни[75 - Ibid.] – король стал жертвой эвтаназии.[76 - Эвтаназия (мед. термин) – добровольная, согласованная с врачом, смерть неизлечимо больного с помощью специальных обезболивающих средств.] Это же подтверждает письмо Эдуарда Кеннету де Кореи, где он пишет следующее: «Позже тем же вечером, после ужина, Даусон подошел ко мне и моей матери и сказал нам обоим: «Вы же не хотели бы, чтобы он испытывал длительные, непереносимые страдания?». Моя мать ответила, что, конечно, нет, и я подтвердил. И лишь спустя много лет, вспоминая произошедшее, я понял всю фатальность произошедшего – Даусон предложил нам облегчить уход моего отца из жизни. Я был потрясен, когда узнал, что Даусон ввел моему отцу не одну, а две смертельные инъекции лекарства в организм. Этого я уж точно не имел в виду, когда говорил, что хочу облегчить мучения моего отца… По факту – Даусон убил моего отца!».[77 - Цит. по: Parker J. Op. cit., р. 98–99.]

Хотя Даусон в своих записях писал нечто иное – он утверждал, что именно принц настаивал на скорейшем избавлении короля от мучений и решении этого вопроса незамедлительно, убедив в этом и королеву-мать.[78 - Spotо D. Op. cit., p. 252.] Даусон ввел сначала большую дозу морфия, а потом кокаина в вену Георга.[79 - Ibid.] Все уколы королю делала медсестра, обычно проводившая все процедуры под присмотром доктора. Однако, в данном случае, Даусон все сделал самостоятельно, зная, что информация об этом в ближайшее время уж точно не просочится в прессу. Дело в том, что процедура эвтаназии была и является до сих пор незаконной. У человека механически провоцируют смерть, а это противоречит не только законам человеческим, но и божественным. Но в данном случае, процедура была санкционирована королевой и наследником, поэтому обвинить доктора в преднамеренном убийстве нельзя. Кроме того, что кажется еще более бесчеловечным, это то, что доктор торопился со смертью, дабы поспеть к утреннему выпуску Таймс.

Вся семья, за исключением Генри (он был болен), стояли вокруг постели умирающего короля. Когда Даусон объявил о его смерти, королева поцеловала лоб Георга V, затем поклонилась своему сыну Эдуарду и поцеловала его руку, уже в качестве нового короля. Остальные сделали то же. Как пишет официальный биограф королевской семьи Филипп Циглер, Эдуард был безутешен, – он впал в истерику и разразился громкими рыданиями на плече своей матери.[80 - Ziegler Ph. Op. cit., p. 241.] Эдуарду было несвойственно такое поведение. Кто знает, что поспособствовало этому в большей степени – потеря отца, или осознание, что мальчишеские безмятежные годы закончились, и пришло время тяжелого бремени короля. Так началось его короткое, беспрецедентное правление – Дэвид стал Эдуардом VIII.

Некоторое время тело покойного короля Георга V находилось в Вестминстерском аббатстве в Лондоне. 28 января похоронная процессия двинулась по главным улицам через весь Лондон. Уоллис Симпсон наблюдала за шествием из Сейнт-Джеймского дворца – так было задумано новым королем. Гроб Георга V был водружен на пушечный лафет,[81 - Лафет – станок, на котором закрепляется ствол орудия с затвором. Существует традиция провожать на пушечном лафете в последний путь видных лиц.] а сверху на нем лежала Императорская корона. Во время процессии упал мальтийский крест с короны, инкрустированный бриллиантами и сапфирами. Один из офицеров сразу же поднял его, стараясь не привлекать лишнего внимания. Эдуард, заметивший это, пришел в ужас, забормотав: «Боже! Что же будет дальше?!».[82 - Цит. по: Inglis В. Abdication. Hodder & Stoughton, London, 1966, pp. 44–45.] Один из министров, услышавший Эдуарда, сказал своему соседу: «Это станет лейтмотивом его правления…».[83 - Цит. по: Inglis В. Op. cit., рр. 44–45.]

Как только Эдуард взошел на престол, стало очевидным, что он качественно отличается от всех своих предшественников и, особенно, от своего покойного отца – короля Георга V. Тогдашний британский премьер-министр Стэнли Болдуин[84 - Стэнли Болдуин (1867–1947) – британский политик, член Консервативной партии Великобритании, 55-й, 57-й и 59-й премьер-министр Великобритании В 1923–1924, 1924–1929 и 1935–1937 годах.] считал, что Эдуард обладает более глубокими знаниями об обществе, чем кто-либо другой до него.[85 - Bloch М. The Reign and Abdication of Edward VIII. Black Swan, London, 1991, p. 18.] Безусловно, это была хорошая черта для будущего правителя, но не следует сбрасывать со счетов и другие человеческие качества Эдуарда – его независимость в мышлении и чрезмерное новаторство, которые могли навредить государству. Болдуин видел в нем все достоинства и недостатки еще задолго до его восшествия на престол. Он знал, что если Эдуард все же будет королем Великобритании, то возможны многие нежелательные вещи, в том числе вероятность изменения государственного строя. В то время Британия, одна из самых консервативных стран мира, никоим образом допустить этого не могла. Эдуард пренебрегал и безжалостно рушил основы британских традиций и устоев. Стэнли Болдуин был крайне прозорливым политиком и мог заранее предугадать последствия симпатий Эдуарда к нацистской Германии.[86 - Гитлер пришел к власти 30 января 1933 года. Основополагающей идеей национал-социализма была, прежде всего, сильная Германия, получившая название «Третий Рейх», жесткая иерархия государства и военная организация, ставшая впоследствии диктатурой. Подобный подход к решению социальных вопросов был крайне близок и понятен Эдуарду. Кроме того, следует напомнить, что у Эдуарда еще с детства были симпатии к Германии, в том числе из-за родственных связей (мать Эдуарда – Мария Текская была немкой). Более подробно отношения Эдуарда с нацистской Германией будут рассмотрены во второй части книги.] Болдуин чувствовал настроения Эдуарда и был практически уверен, что Эдуард хочет отречься, и сделает это наверняка.[87 - Picknett L., Prince С., Prior S. Op. cit., p. 101.]

Многие авторы, занимающиеся биографией Эдуарда, в том числе Брайан Инглис, отмечают, что он был своеобразным человеком: он здраво рассуждал и ставил перед собой воистину великие цели; однако, у него не хватало терпения и усердия в деталях и выполнении мелкой рутинной работы на пути достижения этих целей.[88 - Inglis B. Op. cit., p. 71.] Вероятно, Эдуард хотел быть королем, но только на своих условиях. Он довольно часто позволял себе выступления по радио, в которых говорил о вещах, несогласованных с правительством. В некоторых случаях его слова могли вызвать целую волну движений в обществе, особенно в вопросах о странах Содружества. В марте 1936 года Эдуард неосторожно высказывался относительно самоопределения индусов, в июле того же года он призывал созвать конференцию по решению ирландского вопроса. Эдуард не имел права самостоятельно решать столь острые вопросы. Он, как и все предыдущие монархи, должен был предоставлять право решения правительству, а вопрос Ирландии[89 - Ирландия. Во время английской Реформации (XVI век) ирландцы остались католиками, что создало доживший до наших дней раскол между двумя островами. В 1536 году Генрих VIII подавил мятеж Шелкового Томаса Фицджеральда, английского ставленника в Ирландии, и решил заново завоевать остров. В 1541 году Генрих провозгласил Ирландию королевством, а себя – ее королем. В 1801 году Ирландия стала частью Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии. Ирландский язык стал вытесняться английским. В декабре 1921 года был подписан мирный договор между Великобританией и Ирландией. Ирландия получила статус доминиона (так называемое Ирландское Свободное государство). В 1949 году Ирландия была провозглашена независимой республикой. Было объявлено о выходе республики из британского Содружества.] издавна являлся крайне взрывоопасным. В 1922 году Георг V призывал общественность к единству и терпимости, выступая объединяющим звеном, и предоставляя всю сферу деятельности правительству. Но Эдуард вел себя совершенно иначе. Он отказывался читать ежедневную политическую документацию (что входило в его обязанности), таким образом, горы бумаг накапливались в его кабинете. Эдуард предпочитал получать интересную информацию из разговоров с друзьями, политиками и прочими людьми. Более того, он давал своим друзьям зачитывать приносимые ему документы.[90 - Picknett L., Prince С., Prior S. Op. cit., p. 103.] Узнав об этом, правительство было вынуждено утаивать от него наиболее важную и секретную информацию.[91 - Ibid.]

Как уже упоминалось ранее, Эдуард был всенародным любимцем. Он общался с обычными людьми, выслушивал их проблемы и обещал помочь, в основном делая ставку на бедных и безработных – беспроигрышный вариант. Но, при всем при этом, демократом он не был. В отношении народа он вел себя скорее как «диктатор для народа», подражая поведению Гитлера и Муссолини.[92 - Ibid.] Они считали, что народными массами лучше управлять с помощью диктатуры, нежели позволять людям самим говорить за себя. Эдуард пытался стать народным королем-диктатором, что было недопустимым для Британии. Наладив отношения с лидером английских фашистов Освальдом Мосли,[93 - Освальд Мосли (1896–1980) – британский политик, основатель Британского Союза фашистов (БСФ – British Union of Fascists англ.), ставшего одной из самых массовых британских фашистских организаций в межвоенный период, деятельность которого оказала заметное влияние на общественно-политическую жизнь страны в 30-е годы.] поведение Эдуарда принимало все более радикальные формы. Положение становилось опасным – срочные превентивные меры стали необходимостью.

Кроме того, Эдуард решил улучшить и свое материальное положение. Стараясь максимально сократить расходы на собственные налоги и зарплату служащим в его поместьях, он все больше осыпал Уоллис драгоценностями.[94 - Picknett L., Prince С., Prior S. Op. cit., p. 103.] В июне 1936 года король захотел перевести 250 тыс. фунтов стерлингов (более 7 млн ф. ст. по сегодняшним меркам) с неприкосновенного счета графства Ланкастера на свой личный счет. Но правительство его вовремя остановило, так как это было незаконно. Эти деньги были неприкосновенными с XIV века и передавались из поколения в поколение наследнику британского трона, как «золотой запас», «нерушимый фундамент». Однако, Эдуарду все же удалось перевести на свой счет около 38 тыс. ф. ст. (примерно 900 тыс. ф. ст. сегодня) от фонда, в который начислялись все средства и сбережения людей, умерших и не оставивших завещания о наследстве[95 - Hall Ph. Op. cit., pp. 73–74.] в Ланкашире.[96 - Ланкашир – графство на западе Англии на берегу Ирландского моря. Является частью герцогства Ланкастер, которое с 1413 года принадлежит британским монархам и является источником их персональных доходов.]

Правительство было сильно озадачено поведением нового короля, особенно в вопросе свободы высказывания своего личного мнения. Традиционно сложилось, что монарх делится своим мнением относительно внутренней или внешней политики только с премьер-министром или другими членами правительства, и только при закрытых дверях во время аудиенции. Но Эдуард обсуждал наиболее острые проблемы современности со своими друзьями: речь шла о нацистской Германии, фашистской Италии и большевистской России.[97 - Picknett L., Prince С., Prior S. Op. cit., p. 104.] Даже после Второй мировой войны Эдуард продолжал считать, что именно коммунизм, а не что-то иное, являлся наибольшей угрозой для британского государства.[98 - Bloch M. Op. cit., pp. 31–32.] Более того, он считал, что фашизм и нацизм демонстрировали не только способность реструктуризации и развития государства, но и защиту от коммунизма. Эту точку зрения он неоднократно высказывал в кругу друзей и своим министрам.[99 - Bryan III, J. and Ch. J.V. Murphy. The Windsor Story. Granada, London, 1979, p. 153.]

Несомненно, одной из первостепенных задач Эдуарда было налаживание дружеских отношений с Германией. Еще в последние дни Георга V Эдуард обсуждал этот вопрос с немецким послом Леопольдом фон Хойшем, договорившись о том, что посетит Олимпиаду, намеченную на лето 1936 года в Берлине.[100 - Parker J. Op. cit. pp. 101–102.] Показательно, что на первом официальном приеме дипломатов, уже будучи королем, Эдуард большую часть времени уделял именно фон Хойшу.[101 - Bryan III, J. and Ch. J.V. Murphy. Op. cit., p. 154.] Очевидно, что желание сблизить Британию с Германией было взаимным. Нацисты пытались наладить отношения еще во времена правления Георга V, однако он был человеком «старой закалки», слишком консервативным, в отличие от своего сына, который так стремился оказывать свое влияние на правительство и все решать самому. Это стало наиболее устрашающим фактором для британского правительства. Еще в 1934 году, во время своего визита в Вашингтон, Эдуард встретился там с послом нацистской Германии, которому открыто сообщил о своем несогласии с поведением отца, королем Георгом V относительно взаимосвязи монарха и министров. Нацисты понимали желание Эдуарда противоречить сложившимся устоям и всячески старались «подлить масла в огонь». Они обеспечивали практически непрекращающиеся контакты представителей нацистской Германии с новым королем Великобритании.

Кроме того, нацисты прислали Эдуарду одного из представителей германского дворянства – Чарльза, графа Саксен-Кобург-Готского, исключенного из Ордена Подвязки[102 - Благороднейший Орден Подвязки (The Most Noble Order of the Garter англ.) – высший рыцарский орден Великобритании. Является одним из старейших орденов в мире. Всего по уставу, рыцарей ордена Подвязки не может быть больше 25 человек, включая королеву.] после Первой мировой войны, а позже сочувствовавшего идеологии национал-социализма. В 1935 году он вступил в нацистскую партию, стал группенфюрером СА (командиром отделения штурмовиков), а затем и членом Рейхстага с 1937 по 1945 год. Чарльз Саксен-Кобург-Готский легко вошел в свиту нового короля. Он регулярно отправлял в Германию отчеты разговоров с Эдуардом и последние новости британской политики. Один из таких рапортов содержал следующую информацию (речь шла о роли премьер-министра): «Кто тут король – Я или Болдуин?! – говорил Эдуард. – Я хочу поговорить с Гитлером и сделаю это здесь или в Германии! Пожалуйста, передайте ему это!»[103 - Parker J. Op. cit. р. 100.]

Чарльз писал, что король считает союз между Германией и Британией срочной необходимостью и ведущей линией внешней политики Британии.[104 - Parker J. Op. cit. р. 100.] В другом рапорте он докладывал о поведении Эдуарда: «Король стремится сконцентрировать все обязанности правительства на себе… Политическая ситуация в Британии в целом, особенно в Англии, возможно, предоставит ему шанс сделать это. Его решение о союзнических отношениях между Британией и Германией может сильно осложниться, если это будет обнародовано раньше времени…»[105 - Цит. по: Parker J. Op. cit. pp. 100–101.]

Иоахим фон Риббентроп, который во время правления Эдуарда был послом в Британии, вообще считал короля «английским национал-социалистом».[106 - Цит. по: Ziegler Ph. Op. cit., p. 268.] После своей дипломатической службы в Лондоне Риббентроп стал министром иностранных дел Третьего Рейха (1938–1945). Гитлер считал одной из первостепенных целей – налаживание отношений с Британией, поэтому выбрал одного из лучших своих людей для достижения поставленной задачи.

Некоронованный король Эдуард VIII[107 - Эдуард никогда не был коронован. Он стал королем сразу же после смерти своего отца, как старший сын и наследник. Эдуард отрекся от престола в пользу своего брата Альберта еще до официальной церемонии коронации.Интересно то, что в настоящее время коронация как особая церемония в Европе не употребительна нигде, кроме Великобритании (Елизавета II – единственный коронованный монарх Европы), все остальные монархические страны Европы, включая Ватикан, заменили ритуал коронации на краткую инаугурацию, или интронизацию монарха (сопровождаемую восхождением на трон, специальной церковной службой, но без возложения короны и помазания).] был слишком опасен для Британии во многих отношениях: диктаторский настрой, абсолютистское стремление к узурпации власти, про-нацистское настроение во внешней политике, кроме того, провокационные личные качества самого монарха и, вдобавок, сомнительная роль Уоллис Симпсон, которая была все еще не разведена с прежним мужем, но всегда была рядом с монархом.

Эдуарда нужно было отстранить от власти любой ценой.

Глава 4

«Не пройдет и года… как он погубит себя»

Алиса Кеппель, которая многие годы была любовницей дедушки Эдуарда VIII (Дэвида), короля Эдуарда VII, знала свое место и никогда не выносила отношения на публику, но это была самая известная тайна в Британии. Она была мягкой, покладистой женщиной, что так ценил Эдуард VII, унижая свою красавицу-жену королеву Александру любовными связями на стороне.[108 - Parker J. Op. cit. р. 112.] Госпожа Кеппель была надежной опорой и главным советником короля Эдуарда VII, он часто советовался с ней и отдавал должное ее женской мудрости. Она не претендовала на большее, чем быть всего лишь любовницей и находиться в постоянной тени, – в данном случае, королева у Британии уже была.

Но совершенно другая ситуация была у Уоллис Симпсон. Тронное место рядом с королем было вакантным. Она видела реальную возможность достичь полноправной власти и методично к этому шла. Благоразумие никогда не было ее сильной стороной. Если бы она не была такой требовательной и пристрастной, она вполне бы могла занять место постоянной любовницы и довольствоваться своим положением. Многое могло бы быть иначе в судьбах Альберта и Эдуарда. Она вполне могла бы быть неким «серым кардиналом» за спиной нового короля и жить в достатке, пользуясь своим влиянием на него, и не афишируя отношения, по крайней мере, до официального развода со вторым мужем. Но нет! Уоллис, несмотря ни на что, продолжала добиваться своей цели.

У близких знакомых Эдуарда уже не возникало сомнений относительно серьезности его намерений – Эдуард обязательно женится на Уоллис. Постепенно он начал вводить ее в самые высокие круги общества, среди которых находились представители высшей судебной власти и правительства. Она была непременным участником в главных мероприятиях британского общества, куда обычно могли попасть лишь избранные.