Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII

В мае 1936 года Уоллис была приглашена на ужин, который устраивал король Эдуард VIII для премьер-министра Стэнли Болдуина, на котором присутствовали кузен короля Луи Маунтбеттен («Дикки»)[109 - Луи (Луис) Маунтбеттен (1900–1979) – британский военно-морской и государственный деятель, адмирал флота. Последний вице-король Индии, при котором страна получила независимость. В семье и в кругу друзей получил прозвище Дикки.] и прочие гости, симпатизирующие Германии. К удивлению присутствующих, а особенно для супруги премьер-министра Люси, Уоллис пришла на вечер не одна, а со своим законным мужем Эрнестом Симпсоном. Ни для кого не было секретом, что Уоллис была инициатором этого ужина и лично продумала все мероприятие до мелочей.[110 - Parker J. Op. cit. р. 113.]

Месяц спустя миссис Симпсон появилась на другом званом вечере, на котором присутствовали самые высокопоставленные и уважаемые люди, среди которых также были Герцог и Герцогиня Йоркские (брат Эдуарда, принц Альберт со своей супругой Елизаветой). Они были потрясены тем, что вынуждены делить стол с какой-то любовницей Эдуарда. Более того, Уоллис сидела во главе стола, и вновь все знали, что все организовала именно она. Для многих это было унизительным, но приходилось с этим мириться, потому что этого хотел сам король. На этот раз Уоллис хватило благоразумия прийти без Эрнеста, но, как вспоминает леди Диана Купер, вечер все равно обратился в одну сплошную катастрофу.[111 - Parker J. Op. cit. р. 113.] Герцогиня Йоркская весь вечер игнорировала присутствие Уоллис, проявляя откровенную неприязнь к этой женщине. Она была в ужасе, что «эта» может стать будущей королевой Великой Британии.

На следующий день газеты, освещавшие прошедший прием, опубликовали список присутствующих гостей, не исключив из него, как того требовала ситуация, миссис Симпсон. Пользуясь помощью двух «королев» лондонского высшего света, Эмеральдой Кунард и Сивиллой Колефакс, Эдуард не терял ни единой возможности пригласить свою любовницу в самые влиятельные круги общества, где она могла общаться и налаживать отношения с теми, чьи интересы концентрировались вокруг политики и Вестминстера. Те, кто так и не смог принять Уоллис, автоматически исключались из круга короля: это касалось как заслуженных работников королевского дворца, так и близких друзей.

Так «Фрути» Меткальфе[112 - Фрути – прозвище. Полное имя Эдуард Дадли Меткальфе. Он был личным помощником Эдуарда по всем вопросом и, по совместительству, шофером.], который всегда был рад служить Эдуарду, частенько помогая добраться изрядно выпившему королю до дома, очень быстро потерял его благосклонность, но отставлен все же не был. Уоллис это было совершенно безразлично. Она считала Фрути не более чем «нахлебником», в то время как тот, еще задолго до ее появления, был фактически «нянькой» Эдуарда, если можно так сказать.

Мистер Б.Г. Троттер, который был управляющим финансов Эдуарда, был уволен лишь потому, что отказался прекратить общение с Тельмой Фернесс – бывшей любовницей Эдуарда. Король как-то заявил Троттеру, что у него уже давно закончены все отношения с Тельмой и единственной его теперешней любовью является только Уоллис Симпсон, на что Троттер ему просто ответил: «Я не бросаю друзей».[113 - Цит. по: Parker J. Op. cit. р. 114.]

Адмирал сэр Лайонел Халси также был исключен из круга Эдуарда после того, как сильно возмутился по поводу непомерных денежных трат на Уоллис, при этом заметив, что общество никогда не примет ее в качестве своей королевы.

Подобная участь постигла еще многих других людей, по отношению к которым Эдуард был непримирим и категоричен. Он уничтожал всех, кто был настроен против его возлюбленной.

Эдуард окончательно принял решение жениться на супруге Эрнеста Симпсона. Следует сказать, что между Эрнестом и королем состоялось несколько личных встреч, на которых обсуждалась дальнейшая судьба Уоллис. Король говорил запутанно и витиевато, но Эрнест хотел докопаться до сути и задал вопрос прямо: «Вы действительно собираетесь жениться на Уоллис? Если так, то она должна сначала выбрать одного из нас».[114 - Ibid.] Но быстро этот вопрос им решить так и не удалось. Окончательное соглашение должно было быть достигнуто не позже мая 1936 года, так как именно в этом месяце следующего года (1937) была назначена коронация. Бракоразводный процесс в Британии был очень сложным, и занимал по времени в среднем около года. Они должны были успеть в срок.

Кроме того, Эдуард и Уоллис решили, что в суде Уоллис должна предстать в роли жертвы. Это, как они считали, оправдало бы их в глазах общественности. Эрнест же считал всю эту затею абсурдной. В конце концов, именно он являлся пострадавшим в этой ситуации, и все об этом знали, но тогда зачем пускать пыль в глаза, когда и так все известно?! Где бы он ни появлялся, на приеме или в лондонском клубе, все обращали внимание на его унизительное положение. Но он не мог стоять на пути у короля.

К тому же не стоит сбрасывать со счетов и корыстный интерес самого Эрнеста. Бракоразводный процесс, помимо сложности самой процедуры, был еще и очень дорогостоящим, а оплачивать его должна была как раз виновная сторона. Было придумано все так: Эрнест уезжал в Париж по каким-то делам, где для него нанималась «специальная девушка», с которой его бы застукал в постели официант отеля, принесший им завтрак в номер. Казалось бы, чего проще?! Таким образом, муж бы «изменил» Уоллис, и она, имея весомую на то причину, как бы абсурдно это ни звучало, подала бы на развод.

И правда, хорошо придумано – Уоллис разрабатывает стратегию по сохранению своей «репутации», а Эдуард за все платит. Блестящий ход! Более того, Эдуард должен был не только оплатить всю эту дурацкую аферу, но и выплатить Эрнесту моральную компенсацию за потерю жены. Таким образом, Эдуард КУПИЛ Уоллис за 100 тыс. фунтов[115 - Sebba A. Op. cit., pp. 112–138; Parker J. Op. cit. p. 115.] стерлингов, – именно такая сумма была выделена Эрнесту. 28 марта 1937 года деньги были переведены на парижский счет мистера Симпсона, за пять недель до окончательного завершения бракоразводного процесса.

С юридической стороны развод проводился в рамках закона, без ускорения процесса и взяток, дабы избежать каких-либо подозрений в заговоре. Как и было задумано, Эрнест был застукан на свидании, и события пошли по намеченному пути. Однако в дальнейшем игра переросла в реальность, и у Эрнеста действительно появилась новая пассия – лучшая подруга Уоллис, американка Мэри Кирк Раффри.[116 - Parker J. Op. cit. p. 115.] Во время очередной поездки Эрнеста в США Уоллис посоветовала ему заглянуть к Мэри, проведать ее, так как у подруги был сложный этап в жизни – она как раз ушла от мужа. Уоллис даже написала Мэри письмо, в котором говорила о скором визите Эрнеста и просила «за ним присмотреть». Мэри и Эрнест, оба потерпевшие неудачу в браке, попались не только в ловушку, поставленную Уоллис, но и в сети любви. О дальнейшей судьбе обоих история умалчивает.

Архиепископ Кентерберийский Космо Гордон Лэнг,[117 - Фактический глава Англиканской церкви с 1928 по 1942 год (формальным главой Англиканской Церкви является правящий монарх Великобритании). Годы жизни 1864–1945.] имея дурные предчувствия и пребывая в глубокой апатии относительно всего происходящего, отправил королю официальный запрос об аудиенции. Его настроение было смесью ярости, беспокойства и негодования. Разговор с Эдуардом он начал с того, что не раз обсуждал со старым королем нездоровое увлечение наследника. Эдуарда взбесило не только высказанное архиепископом пренебрежение к его любимой, но и то, что его обсуждают за глаза. Хотя имя Уоллис Симпсон в разговоре не упоминалось, они оба прекрасно понимали, о чем и о ком идет речь. Эдуард знал, что архиепископ был решительно настроен против их общения, и всей своей властью попытается помешать ему жениться на ней.

Понемногу весть о романе «начала просачиваться на поверхность», хотя большая часть британского общества все еще была не в курсе происходящего. У Эдуарда была договоренность с магнатами прессы, что имя Уоллис Симпсон до определенного момента не должно упоминаться ни в каких печатных изданиях. Но скрывать это становилось все сложней, так как Уоллис сопровождала Эдуарда абсолютно на всех мероприятиях, каждый раз появляясь на публике в новых костюмах и драгоценностях, в то время как многие районы Британии фактически бедствовали.

Но еще больший скандал разразился, когда Эдуард арендовал огромную моторную яхту Nahlin, длиной 91,4 метра, на все лето 1936 года для путешествия по Адриатике, что обошлось королю почти в 5 тыс. фунтов стерлингов. Король и миссис Симпсон не хотели привлекать к себе внимание и решили, что Эдуард должен путешествовать под псевдонимом Герцога Ланкастерского. Но было слишком очевидно, что на яхте отдыхает не кто иной, как сам король Англии, поэтому скрыться им так и не удалось.

Помимо Эдуарда и Уоллис с ними путешествовали военный министр Дафф Купер со своей супругой леди Дианой Купер.[118 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 307.] Предполагалось, что это будет отчасти официальный, отчасти частный круиз. Зная, какие опасности могут настигнуть короля в Европе, правительство отправило вместе с ними для сопровождения два эсминца[119 - Эсминец – эскадренный миноносец, военный корабль.] с Мальты – Grafton и Glowworm. Ежедневно королю приносили «красные коробки» с государственными документами с этих кораблей. Даже на отдыхе нельзя было расслабиться.

Вояж начался в городе Шибеник (Хорватия), 10 августа 1936 года. На каждой остановке Эдуарда и Уоллис атаковали американские репортеры и фотографы, пристально следившие за их передвижением. И вот весь мир, кроме самой Британии, где данная тема была табу, внезапно узнал об английском короле и его американской любовнице, которую представляли как проститутку.

Прибыв на остров Корфу, Эдуард «случайно» встретился там с греческим королем Георгом II[120 - Георг II (1890–1947) – король Греции из династии Глюксбургов. После поражения Греции в Битве при Смирне в 1922 года в ходе Второй Греко-турецкой войны король Константин был низложен, и на престол взошел Георг. Однако в декабре 1923 года на выборах одержали победу республиканцы, и по их требованию король должен был отправиться в изгнание в Лондон, однако Георг уехал в родную страну его жены – Румынию. В 1924 году была окончательно объявлена республика, Георг был официально низложен и лишен гражданства, а его имущество было конфисковано. Сам же Георг все чаще посещал Великобританию. В 1932 году он окончательно туда переехал. В том же году к власти в стране пришли монархисты, а в 1935 году правителем стал генерал Георгиос Кондилис, провозгласивший себя регентом. 3 ноября 1935 года был проведен плебисцит, на котором более 95 % населения проголосовали за восстановление монархии, и 25 ноября 1935 года Георг вернулся из Лондона в Афины.Во время Второй мировой войны и сумятицы в стране он бежал в Великобританию. После изгнания немецких оккупантов в 1944 году, вновь состоялся плебисцит, по которому большинство еще раз поддержало сохранение монархии. Георг вернулся в Грецию. Умер в 1947 году от атеросклероза.] и его женой – они спасались от непереносимой жары в Греции на своей вилле. Георг приходился Эдуарду двоюродным братом, будучи правнуком королевы Виктории.[121 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 307.] Его призвали на трон лишь за год до их встречи, – до этого момента он проживал в изгнании, а именно в Лондоне, где часто поддерживал связь с Эдуардом. Теперь, когда два «новоиспеченных» короля встретились, Эдуард поинтересовался, как Георг справляется со своими новыми обязанностями, на что тот ответил Эдуарду, что это совершенно не его, и что он страшно тяготится этой ролью. Эдуард, как никто другой, смог его понять, найдя отголоски сказанного в себе.[122 - Ibid.]

Путешествие продолжилось в Афины, на греческие острова, Стамбул, где Эдуард на немецком языке общался с Кемалем Ататюрком; в Болгарию, где была встреча с царем Борисом III,[123 - Борис III (1894–1943), полное имя Борис Клемент Роберт Мария Пий Луи Станислав Ксавие Саксен-Кобург-Готский – царь Болгарии с 3 октября 1918 по 28 августа 1943 года, сын Фердинанда I, из Саксен-Кобург-Готской династии. Имел чин германского адмирала. Любимое хобби – управлять королевским железнодорожным локомотивом.] который предоставил Эдуарду личный поезд, чтобы они смогли отправиться в Софию. Эдуард был изумлен эрудированностью болгарского монарха и особенно способностью Бориса говорить на шести языках.[124 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 307.]

Кроме туристического назначения, у этой поездки были и политические задачи, о которых британское правительство осведомлено не было. Одной из них было стремление к поддержанию политики умиротворения, которую так отстаивали лондонские аристократы – друзья Эдуарда. В Югославии,[125 - Королевство Югославия – официальное название государства в западной части Балканского полуострова, существовавшего с 1929 до 1941 года (формально до 1945 года, на территории современных Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Македонии, Сербии и Черногории). Название было принято после государственного переворота 6 января 1929 года, предпринятого королем сербов, хорватов и словенцев Александром. До этого, в период с декабря 1918 года носило название: Королевство сербов, хорватов и словенцев.] например, встреча с Павлом Карагеоргиевичем,[126 - Князь Павел Карагеоргиевич (1893–1976) – регент Югославии с 9 октября 1934 года по 27 марта 1941, в период малолетства короля Петра II. После убийства своего двоюродного брата короля Александра, Павел стал регентом при его несовершеннолетнем сыне Петре и пытался маневрировать между Англией, Германией и СССР. Именно при нем в 1940 году были установлены дипломатические отношения между Белградом и Москвой. В 1939 году совершил государственный визит в Третий Рейх, а 25 марта 1941 года премьер-министр Королевства Югославия Драгиша Цветкович подписал с санкции Павла «венский протокол» о присоединении Югославии к Тройственному пакту.Берлинский пакт 1940 года, известный также как Пакт трех держав 1940 года, или Тройственный пакт, – международный договор, заключенный 27 сентября 1940 года сроком на десять лет между главными «державами Оси» – странами-участницами Антикоминтерновского пакта: Германией, Италией и Японией.] регентом Югославии, была детально подготовлена и продумана так, чтобы это выглядело как случайная встреча. Эдуард был хорошо знаком с Павлом. Знакомство произошло еще в Оксфорде много лет тому назад. За несколько недель до визита Эдуарда у Павла прошли переговоры с нацистской верхушкой о поставке оружия. Той же линии переговоров придерживался и Муссолини. Павел объяснил Эдуарду, что для поддержания политики умиротворения просто необходимо наладить связь с лидерами фашистских государств не только для стран, находящихся в непосредственной близости к ним, но и для островной Британии.

Круиз был завершен, но королю не хотелось, чтобы все закончилось так скоро. Президент Турции Кемаль Ататюрк предоставил им свой личный поезд, на котором Уоллис и Эдуард отправились дальше. Следующая знаменательная остановка была на пять дней в Вене. Помимо романтических прогулок по городу за ручку с Уоллис, у Эдуарда состоялась важная встреча с канцлером Куртом Шушнигом[127 - Курт Шушниг (нем. Kurt Alois Josef Johann Edler von Schuschnigg; годы жизни 1897–1977) – австрийский государственный и политический деятель. Федеральный канцлер Австрии с 1934 года по 1938 год.] и президентом Австрии Микласом,[128 - Вильгельм Миклас (нем. Wilhelm Miklas; годы жизни 1872–1956) – австрийский политик. Президент Австрии с 1928 года до Аншлюса – присоединения Австрии к Германии в 1938 году.] которые за три месяца до прибытия Эдуарда в Австрию создали альянс с Адольфом Гитлером. Оттуда Эдуард и Уоллис на поезде Orient Express отправились в Цюрих (Швейцария), где их ждал личный самолет Эдуарда.[129 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., p. 310.]

Разговоров в прессе о политике уже было не избежать – Эдуард поддержал австрийский пакт с нацистами.[130 - Parker J. Op. cit. p. 117.] Если круиз Эдуарда все-таки носил больше туристический характер, нежели политический, газеты Нью-Йорк Таймс уже кричали во всеуслышание, что, если дело и дальше так пойдет, союз Гитлера и Эдуарда сможет оказать большую протекцию, чем Лига Наций.

По возвращении на родину, несмотря на слухи, стремительно разносившиеся по миру, отголоски которых достигали теперь уже и берегов Туманного Альбиона, Эдуард не сделал абсолютно никаких публичных заявлений о своем круизе, и уж тем более не собирался комментировать свои отношения с Уоллис, ставшие к тому моменту публичными. Он старался никак не упоминать ее, и нигде с ней особо не появляться, пока она не разведется окончательно. Но ждать оставалось уже совсем недолго – каких-то несколько недель. Если в обществе новости о пассии короля несколько затихли, то семья Эдуарда, отправившаяся в полном составе отдыхать в королевскую резиденцию Балморал, была непрестанно начеку. Они, как никто другой, с ужасом ожидали грядущей катастрофы, так как намерения Эдуарда становились все очевидней – расстаться с Уоллис он не намерен.

Сентябрь 1936 года. Королева-мать, братья Эдуарда со своими женами, члены двора – все были в поместье Балморал.[131 - Балморал – замок в области Абердиншир, частная резиденция английских королей в Шотландии.] Эдуард появился там вместе с Уоллис и ее американскими друзьями Германом Роджерсом и его женой Катариной, с которыми они познакомились, отдыхая в южной Франции. И лишь столкнувшись с королевским семейством лицом к лицу, Уоллис начала постепенно осознавать, во что она ввязалась. Все происходило столь стремительно, что их отношения уже перестали быть романтической игрой, – дело начало принимать слишком серьезный оборот, к чему Уоллис была не готова. Бракоразводный процесс должен был состояться 27 октября 1936 года, после чего уже ничто не смогло бы остановить Дэвида… короля Эдуарда VIII в его стремлении жениться.

Уоллис получила письмо от своей американской тетушки Бесси. Она беспокоилась о том, что прочла в газетах про путешествие Уоллис с новым королем Британии. Она писала также о том, что весь мир «гудит» об этом, и что это сенсация и скандал в одном флаконе. Бесси советовала, чтобы Уоллис в срочном порядке заявила о своей роли и намерениях относительно Эдуарда. Это письмо сильно потрясло Уоллис. Если новость об их отношениях с Эдуардом вызвали такой диссонанс в Америке и Европе, то чего же ждать от консервативной, традиционной Британии?! Пожалуй, Уоллис впервые начала осознавать, что она делает. Она была в ужасе. В таком настроении, в один из хмурых сентябрьских дней 1936 года, она написала Эдуарду письмо. Уоллис писала о том, что у них было много незабываемых моментов, что они проводили вместе чудесное время, но она хочет вернуться к мужу. Она и Эрнест не обладали ни властью, ни состоянием, и уж тем более не могли позволить себе такой роскоши с королевским размахом, которую она так любила, но, по крайней мере, они были свободны и не связаны такой ответственностью и обязательствами перед страной. Уоллис советовала Эдуарду погрузиться в свои прямые обязанности – быть хорошим королем.[132 - Parker J. Op. eit., р. 118.]

Эдуард был повержен этим письмом. Он сильно переживал и болезненно реагировал на все происходящее. «Как она могла? Ведь я так люблю ее… безумно, нежно и страстно…» – говорил король в своих мемуарах.[133 - H. R.H. The Duke of Windsor. Op. cit., pp. 286–300.] Он считал, что они вместе смогут все преодолеть, ничто не сможет их сломить, если только они будут плечом к плечу. Уоллис спорила, ругалась, пыталась переубедить, но, в конце концов, сдалась. Королевские аргументы оказались куда более весомыми, чем ее. Они остались вместе, приготовившись встретить грядущий кризис в стране, который обязательно и незамедлительно грянет после их воссоединения и брака.

Развод Симпсонов шел своим чередом и близился к концу. Для суда это было обычным, заурядным делом. Британская пресса, благодаря друзьям Эдуарда – Ротермиру, Бивербруку и Хармсворсу, – членам ассоциации газетных печатных изданий, по-прежнему отношения короля и американки не освещала.

Но все изменилось спустя две недели. Личный помощник короля Эдуарда Алек Хардинг послал записку в поместье Эдуарда, где он проводил вместе с Уоллис выходные. В ней говорилось о том, что премьер-министр и правительство жестко ставят вопрос об отношениях нового короля с американкой Симпсон; вскоре должно состояться обсуждение данного вопроса. Ситуация осложнялась тем, что теперь им вряд ли удастся и дальше таиться от прессы и британского общества. Хардинг посоветовал Уоллис немедленно покинуть страну, а королю серьезно озвучить свою позицию. Эдуард был в ярости, а Хардинга хотел просто уничтожить. Король обвинил своего помощника в начинающемся кризисе и во всем, что происходило. Потом, решив, что источником зла является не Хардинг, а премьер-министр Стэнли Болдуин, перевел свой гнев на него. Эдуард считал, что они затронули его самое больное место – гордость. Король начал паниковать, он думал, что против него готовится заговор.[134 - Parker J. Op. cit. р. 119.] Многие отмечали его крайнюю раздраженность и нервное состояние. Поняв, что он больше не может доверять своему личному помощнику, который в большей степени работает не на него, а на Даунинг-стрит,[135 - Даунинг-стрит, дом 10 (англ. 10 Downing Street) – официальная резиденция лорд-казначея, который с 1905 года является также премьер-министром Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Этот адрес является одним из самых известных адресов в Соединенном Королевстве и в мире.] Эдуард тайно назначает встречу своему старому другу Уолтеру Монктону в Виндзорском Замке.[136 - Виндзорский замок – резиденция британских монархов в городе Виндзор, графство Беркшир, Англия. На протяжении более 900 лет замок являет собой незыблемый символ монархии, возвышаясь на холме в долине реки Темзы. Это «самый романтичный из всех замков в мире», согласно отзыву писателя XVII века Сэмюэла Пипса. Именем Виндзорского замка назвалась ныне правящая в Англии королевская династия Виндзор.] Переговорив с ним, Эдуард, наконец, осознал, что у него больше нет выбора – он должен поставить Болдуину ультиматум, что если правительство попытается запретить ему жениться на Уоллис, Эдуард отречется. Монктон пытался убедить его, что все, что нужно правительству, это законный король, соблюдающий древние традиции их великой страны, что они будут бороться за него, и все, что ему нужно сделать, это отказаться от отношений с Уоллис, по крайней мере, в том ключе, в котором Эдуард их задумал реализовать. «Я не могу ее бросить! Мы женимся!»[137 - Parker J. Op. cit. р. 119.] – заявил Эдуард.

На следующей неделе Эдуард встретился с Болдуином. Все было именно так, как предупреждал его Монктон – Болдуин был настроен решительно в убеждении, что британский народ никогда не примет такого брака. В том числе, не одобрил бы подобного брака и архиепископ Кентерберийский, возлагавший на будущего короля Эдуарда VIII очень большие надежды. Он считал, что союз с разведенной женщиной, и уж тем более с какой-то там американкой, был неприемлем самым категорическим образом. А идти против церкви было бы чревато последствиями. Болдуин оставил Эдуарда в «разбросанных» чувствах и без намека на какой-либо выход из сложившейся ситуации.

Вечером того же дня Эдуард встретился со своей матерью, чтобы посвятить ее в дальнейшие планы и просьбу о встрече с Уоллис Симпсон. Мария Текская беседовала с сыном мягко и с пониманием, но все же сочла своей первостепенной задачей напомнить ему о долге. Он родился не простым человеком, а с бременем ответственности за страну, за народ, за честь и достоинство своей нации. И что же он на самом деле делает? Пока, кроме позора, он своей стране еще ничего не принес. Мать просила сына опомниться и вернуться на должный, истинный путь его божественного предназначения. Она сказала, что не только не хочет, но и не имеет права встречаться с избранницей Эдуарда. Мария была ошеломлена услышанным, что Эдуард, если понадобится, отречется, но непременно женится на своей любимой женщине. Он умолял мать с ней встретиться и просто поговорить, но королева была непреклонна. Нет! Она не могла, не хотела, и никогда бы не приняла Уоллис Симпсон. Уоллис была, в ее глазах, самой настоящей авантюристкой, и Мария отзывалась о ней далеко не так, как хотелось бы Эдуарду. Семья ее не примет никогда.

Новость о том, что Эдуард променяет трон на «эту», приносила нескончаемую боль несчастной матери. Ничто в ее жизни не могло принести ей столько разочарования и досады, как эта новость. Мария однозначно приняла сторону Болдуина и правительства относительно намерений сына жениться на американке, у которой было два официальных брака и непонятно, сколько еще мужчин; которая посмела претендовать на руку и сердце короля Соединенного Королевства. На протяжении всей своей жизни королева Мария ставила долг перед страной превыше всего – выше семьи, выше детей, выше собственных желаний и эмоций. То же должен и обязан был сделать Эдуард. Она настаивала, чтобы он, наконец, занялся своими обязанностями и оставил Уоллис.

Пусть неполностью, но все же королева-мать смогла затронуть чувство долга сына, и в середине ноября 1936 года Эдуард отправился в поездку по южному Уэльсу для того, чтобы иметь хоть какое-то понимание ситуации в своей стране. Толпа приветствовала его, люди махали, радовались и плакали. Искреннее сочувствие короля трогало их до самого сердца; они были счастливы, что новому правителю есть до них дело, что, возможно, вскоре за его визитом последуют долгожданные перемены. Где бы Эдуард ни находился, куда бы он ни приехал, он произносил одну и ту же фразу, ставшую впоследствии знаменитой: «Что-то нужно делать!» Само собой, никаких действий дальше не следовало.

Уоллис в это время шикарно жила в Лондоне. У нее было столько украшений, что несколько семей могли безбедно жить на них чуть ли не несколько лет подряд. Она начала привыкать к мысли, что она будет королевой, по крайней мере, Эдуарду удалось ее в этом убедить. Она писала одной своей американской приятельнице: «Как бы странно это ни казалось, но я буду королевой Англии!».[138 - Цит. по: Parker J. Op. cit. р. 121.] Существуют некоторые сведения, что она даже заказала себе белье с королевскими инициалами. Как любая женщина, Уоллис была актрисой, и начала вживаться в свою новую роль. Однажды ей сделали замечание в дамской туалетной комнате, что Уоллис ведет себя невежливо по отношению к остальным дамам. На что она резко им ответила: «Не смейте со мной так разговаривать – я королева!».[139 - Ibid.] Многие стали замечать, что Уоллис сильно заносит, и что ей стоило бы, наконец, взять себя в руки и сделать единственно правильный шаг – уехать из страны. Некоторые даже говорили, что ей стоило бы сделать это еще много месяцев назад, на что Уоллис легко отвечала: «А зачем?! Ведь король, в любом случае, последует за мной, куда бы я ни направилась…»[140 - Ibid.] Однажды Уоллис объяснили, что с королем возможен морганатический брак,[141 - Морганатический брак – такой вид брака между лицами неравного положения, при котором супруг/-а более низкого положения не получает в результате этого союза такого же высокого социального положения.] при котором она не будет правящей королевой, а лишь принцессой-консортом,[142 - Принц-консорт/принцесса-консорт – супруг/-а правящей королевы/короля, сам/-а не являющийся монархом (за исключением тех случаев, когда он/ она является королем/королевой другой страны).] что было несколько унизительным, но подходящим для ее ситуации с Эдуардом. Но это было возможно только с согласия премьер-министра, правительства и доминионов.

25 ноября 1936 года король заявил Болдуину, что хочет заключить с Уоллис морганатический брак, и что премьер-министр должен в самое ближайшее время поднять данный вопрос в парламенте. После обсуждения, 27 ноября Кабинет и главы доминионов дали отказ на подобный брак. 2 декабря Болдуин сообщил об этом Эдуарду. Премьер-министр и сам был против морганатического брака, видя три варианта решения: отстранить Уоллис Симпсон от Эдуарда и дать ему возможность выполнять свои обязанности суверена; свадьба с Уоллис, несмотря на противостояние правительства, после чего министры обязаны будут подать в отставку; отречение.

Уоллис, особо не разбираясь в ситуации, была убеждена, что Болдуин намерен избавиться от Эдуарда любыми путями. Это ее так взбесило и вывело из состояния равновесия, что ей пришлось на некоторое время уйти в тень и восстановить душевные силы. Она уехала в личное имение Эдуарда Форт Бельведер. 28 ноября 1936 года она по телефону сообщила Эдвине Маунтбеттен (супруге Герцога Луи Маунтбеттена, адмирала флота), что «Я лежу тут, и раздумываю, какое бы решение мне следует принять».[143 - Parker J. Op. cit. р. 123.]

Стэнли Болдуин, после часового разговора с Эдуардом в Букингемском дворце, наконец, поставил ему ультиматум: если король обещает не форсировать свадьбу, то правительство Болдуина подаст в отставку; в противном случае, лидер лейбористской партии Клемент Эттли уже пообещал, что если король и впредь будет так действовать, новое правительство сформировано не будет, что, очевидно, породило бы ненужные брожения в обществе и политический кризис. Таким образом, король мог жениться на ком угодно, но тогда кабинет консерваторов уходил в отставку, а лидер либералов отказался бы сформировать новое правительство. Кабинет министров собрался на специальное заседание, чтобы заслушать отчет Болдуина о королевской женитьбе. Премьер-министр заявил правительству, что морганатический брак невозможен, поэтому правительство должно выбирать: либо признать жену короля королевой, либо требовать его отречения.

Эдуарду срочно нужно было что-то сделать – ситуация с женитьбой на Уоллис Симпсон завела его в тупик. Он попросил время на обдумывание. Болдуин согласился, но напомнил, что пресса уже сильно «накалена», и вот-вот разразится огромный скандал.

Эдуарду было очень тяжело самому принять решение, и он обратился к друзьям за советом: Уинстону Черчиллю, лорду Бивербруку[144 - Уильям Максвелл Эйткен, 1-й барон Бивербрук (1879–1964) – политический деятель, министр, издатель, предприниматель и меценат. Член Тайного совета Великобритании. В период между мировыми войнами Бивербрук достигает большого влияния в британской политике благодаря принадлежащей ему газетно-информационной империи. Именно ему принадлежит особая роль в освещении и раздувании скандала вокруг брака Эдуарда и Уоллис, а также вокруг симпатий короля к нацистской Германии. Во время Второй мировой Бивербрук сначала был министром авиационной промышленности, затем – министром запасов и снабжения.Тайный Совет (теперь – Ее Величества Почтеннейший Тайный Совет) – орган советников британской королевы/короля. Раньше Тайный совет был могущественным учреждением, сейчас во многом церемониальный. Большинство полномочий имеют комитеты, главный из которых – Кабинет.Кабинет состоит из правительственных официальных лиц, выбранных премьер-министром. Большинство из них является министрами правительства, в основном главами департаментов в должности «государственного секретаря».Уолтер Тернер, первый виконт Монктон (1891–1965) – британский политик и юрист. С 1932 года является главным прокурором Графа Корнуольского, то есть, Эдуарда. Был главным советником Эдуарда во время кризиса, возникшего в связи с отречением короля в 1936 году.] и Монктону. Для всех настал переломный момент. Британский народ все еще был не посвящен в самую главную тайну дворца, и это вот-вот могло прорваться в самой непристойной форме.

Катастрофа произошла двумя днями позже, откуда ее совершенно не ждали – епископ брэдфордский А. В.Ф. Блант публично критиковал поведение короля 1 декабря на конференции церковнослужителей. Местное небольшое печатное издание Yorkshire Post зацепилось за это событие, включив в срочную публикацию также сенсационные скабрезные американские статьи об Эдуарде.

Король был в ужасе, и уже готовился к массовому безжалостному нападению прессы. Это случилось утром 3 декабря 1936 года, когда по всей стране вышла утренняя газета с броскими заголовками «Король и миссис Симпсон».

Начало конца было положено – с этого момента абсолютно все газеты начали кричать во все горло, а договоренность короля с прессой о нераспространении информации – аннулирована.

Герцог Йоркский, вернувшийся в то утро из Эдинбурга, был откровенно шокирован, увидев заголовки газет. Он был в ужасе, понимая, что худшие его опасения сбылись – без сомнения, он и его жена Елизавета станут будущими королем и королевой Британии. Для Эдуарда уже все было кончено.

Уоллис была безутешна. Пресса оказалась куда более жестокой, чем она предполагала. «Я не могу здесь больше оставаться! Я должна этим же вечером покинуть Англию!»[145 - Parker J. Op. cit. р. 123.] – настаивала она. Эдуард в итоге согласился, наконец, осознав, какие мучения им предстоит пережить в ближайшее время.

Перри Браунлоу[146 - «Перри» (Перегрин) Браунлоу (полное имя Peregrine Francis Adelbert Cust, шестой барон Браунлоу, годы жизни 1899–1978) – британский политик, почетный член королевского двора. Был очень дружен с Эдуардом и Уоллис до отречения. Часто предлагал им гостить в своем загородном доме Бельтон Хаус. После кризиса 1936/1937 года прекратил абсолютно любое общение с Эдуардом и его кругом. Летом 1937 года был приглашен на свадьбу Уоллис и Эдуарда, но так и не приехал, после чего стал считаться предателем и подхалимом. Пытался вновь наладить отношения с членами королевского британского дома, но милостью больше при дворе он не пользовался.] предложил составить компанию Уоллис, сопровождая ее во Францию, якобы для того, чтобы отвести от нее огненный взгляд прессы и как-то защитить. Уоллис прямиком направилась в Южную часть Франции – дом своих американских друзей Германа и Катарины Роджерс (рядом с Каннами). Через пролив Ла-Манш они переправились на корабле во Францию, как женатая пара под псевдонимами мистер и миссис Харрис.[147 - Parker J. Op. cit. р. 123; SebbaA. Op. cit., p. 168.] Браунлоу пришел в ужас, когда обнаружил, что он сопровождает не только Уоллис, но и ящик ее драгоценностей, подаренных королем на сумму от 100 тысяч фунтов стерлингов и больше.[148 - Sebba A. Op. cit., p. 168.] Вместе с ними находился личный шофер Эдуарда «Фрути», на случай, если им срочно придется изменить маршрут. Опасения были ненапрасны. Вечером того же дня разъяренная толпа собралась вокруг дома Уоллис в Лондоне и выбила в нем все окна. Вероятно, что это не весь урон, который был тогда причинен.

Уоллис прибыла в Grand Hotel de la Poste в городе Руан в 5:15 утра следующего дня. Она, как и обещала, сразу же позвонила Эдуарду, сообщив, что благополучно добралась до места. Еще спустя два дня она уже была в монастыре Lou Viei, построенном еще в двенадцатом веке. Каждой своей клеточкой Уоллис чувствовала себя загнанным животным.[149 - Ibid.] Спустя некоторое время они, наконец, достигли Канн, где отправились в имение Роджерсов.