Корона Толимана

Наташа нахмурилась и медленно отложила вилку, невольно смотря на отца, который как ни в чем небывало продолжил свою трапезу. Она не желала сдаваться.

– Если позволите, Наталья Алексеевна, – произнес Михаил, пытаясь хоть как-то утешить расстроенную девушку. – Поверьте мне, столичные балы отличаются от тех, к которым вы привыкли в Москве.

– Но я была всего на двух, и еще на том, что в день моих именин устраивали, – она подняла на него глаза и внимательно посмотрела в его приветливое лицо.

– Тем не менее, поверьте мне, – продолжил увещевательно граф, не спуская с ее прелестного лица поглощающего взора. – Здесь на балах творятся всякие безобразия. Я даже не говорю о распущенности. Нынешние молодые люди весьма неучтивы и ветрены. Я имею в виду мужчин. А в прошлом году случай был, так одну девицу едва не отравили, во время приема у графа Протасова. Я поддерживаю решение вашего отца – вам надобно немного обождать.

– Вы, Михаил Владимирович, согласны с моим отцом, потому что бывали на балах множество раз, они уже вам неинтересны! – воскликнула Наташа, устремив на него горящие непокорные глаза. – А когда вы были молоды, то наверняка ни одного бала не пропускали ведь так, ваше сиятельство?

– Наташа! – возмутился Огарёв. – Как ты говоришь с Михаилом Владимировичем?!

– Вы неправы, Наталья Алексеевна, и много не знаете, – печально сказал Чернышев, смутившись под ее негодующим изумрудным взором и понимая что настроил девушку против себя и это было неприятно ему, но другого выхода теперь чтобы оградить ее от орионцев он не видел. В данное время его особняк являлся для нее и для Звездной капли, которой она владела самым безопасным местом. – Но я и сейчас не стар, и довольно часто посещаю приемы и балы. И уж поверьте мне, вы еще слишком юны и чисты для этого рассадника сплетен и интриг.

– Одного не пойму, отчего вы, ваше сиятельство, так печетесь о моей чистоте и благополучии? Вам то, что за прок? – произнесла с вызовом девушка.

– Наталья! – взорвался Алексей Петрович и швырнул с силой вилку на стол. – Еще слово и…

Наташа замолчала и, бросив по очереди негодующий взор на отца, а затем печальный на Чернышева, замолчала и уткнулась в свою тарелку. Михаил побледнел, отчетливо осознавая, что еще немного и он потеряет в ее глазах друга, которым искренне хотел для нее стать. Пытаясь хоть как-то утешить ее, Михаил примирительно произнес:

– Вы правы, Наталья Алексеевна, это не мое дело, но пожалейте своего отца. Я лишь пытаюсь донести до вас, что он будет сильно переживать за вас и это главное.

Обидевшись, Наташа надулась и, устремив несчастный взор на свой ужин, начала ковырять в овощном рагу вилкой. Граф долго изучающе смотрел на бледное лицо девушки с опушенными ресницами и медленно отпивал воду из хрустального бокала. В какой-то момент, после долгой молчаливой паузы за столом он, решив хоть немного подбодрить девушку, сказал:

– Мне кажется вам просто скучно, Наталья Алексеевна, вот вы и ищете занятия. Чем вы, например, занимались днем, дома в Москве?

Наташа молчала и совершенно не собиралась отвечать Чернышеву. В глубине души она отчетливо осознавала то, что именно слова графа убедили отца не пускать ее на бал. Она была рассерженна на него и не хотела отвечать на его вопросы.

– Наташа, Михаил Владимирович задал тебе вопрос, – начал тихо Огарев, пытаясь так же успокоить ее.

Подняв глаза на графа, она медленно, растягивая слова, бесцветным голосом произнесла:

– Каталась верхом, навещала подруг, гуляла, рисовала, много читала.

– Зачем же дело стало? – тут же с воодушевлением произнес Михаил. – У меня есть великолепная библиотека.

– Я видела ее, но побоялась заходить туда без вашего позволения, – сказала она тихо, поднимая на него уже более заинтересованный взор.

– И напрасно, Наташа, – заметил по-доброму граф и улыбнулся ей. – Вы можете брать любые книги и читать, когда вам этого захочется. А для прогулок верхом могу предложить вам одну из кобыл из моей конюшни. Так же для тебя Алексей, мои лошади в полном распоряжении. Я думаю, для Натальи Алексеевны подойдет Кокетка. Лошадь резвая и послушная. За усадьбой простираются леса и довольно большие лужайки, можно кататься там.

– Ох, спасибо тебе Михаил, – тут же затараторил Огарёв. – Я очень признателен тебе.

– А на счет выхода в свет, я подумал вот что, – продолжал Чернышев, зная где есть довольно безопасное место для общения с петербургской знатью. – Граф Шереметьев Пётр Борисович мой давний друг. Два раза в месяц в своем имении в Кусково он устраивает представление в своем крепостном театре и непременно присылает мне приглашение. Мы могли бы посетить один из спектаклей. Что вы об этом думаете, Наталья Алексеевна?

Только после этих слов графа, девушка вновь подняла глаза и, приветливо улыбнувшись Михаилу, сказала:

– Простите мою горячность. Я была не права.

– Вы слишком юны оттого и порывисты. Я тоже таким был, – улыбнулся ей в ответ Михаил. – Так что на счет театра?

– Мы бы с удовольствием сходили, так Наташа? – спросил Огарёв.

– Непременно, отец. Благодарю вас граф за предложение, было бы чудесно, побывать в театре графа Шереметьева, я столько слышала о нем.

Глава VII. Библиотека

Уже на следующий день поздно вечером, когда Чернышев проходил по коридору первого этажа, он заметил, что дверь в библиотеку приоткрыта. Бесшумно войдя внутрь, Михаил оглядел просторную мрачноватую комнату и увидел Наташу, стоящую на верхней ступени лестницы у высоких книжных стеллажей. На девушке было домашнее простое платье нежно-лилового оттенка. Он стояла спиной к нему и перебирала книги. Он бесшумно замер за ее спиной и тихо стоял около минуты, зная, что она не замечает его присутствия. С интересом он рассматривал ее изящную линию спины и затейливую прическу с переливающимися темными локонами, переплетенными сзади несколькими атласными лентами.

Так и не оборачиваясь, Наташа в какой-то миг произнесла:

– Михаил Владимирович, я не могу найти второй том английской энциклопедии. Вы не знаете, где он?

Чернышев вздрогнул, совершенно не понимая, как она могла распознать, что он здесь. Он прекрасно знал, что ходит бесшумно, как и сделал теперь. И девушка за это время ни разу не обернулась назад, для того чтобы увидеть его. Изучающим взором вклинившись в Наташу, он отчаянно жаждал понять, как она обнаружила его присутствие, ибо Михаил точно знал, что большинство людей не могли слышать его бесшумного приближения.

– Вы тоже не знаете где она? – уже настойчиво спросила девушка, обернувшись к нему. Она проворно спустилась с лестницы вниз и подошла к столу, где лежали раскрытыми две другие книги. – Ладно, попытаюсь обойтись и без нее.

Наташа по-деловому уселась за стол и начала перелистывать одну из книг.

Михаил наконец пришел в себя от удивления и приблизился к ней.

– Что вы изучаете? – спросил он тихо, заинтересованно.

Она прикрыла книгу и показала ему обложку: «Старинные камни-амулеты Причерногорья» – прочитал он и тут же его взор метнулся в угол библиотеки. Так и было. Темный шкаф из резного дерева был открыт, и эту книгу девушка взяла именно оттуда. Михаил почти неучтиво вытянул книгу из рук девушки и мрачно заметил:

– Я забыл вам сказать, Наталья Алексеевна. Книги из шкафа, что из черного дуба весьма редкие и ценные. Оттого я не позволяю их никому трогать. Поэтому впредь прошу не прикасаться к ним.

– Но я всего лишь хотела… и там книги такие необычные, – начала Наташа.

Но Михаил уже направился к шкафу и, положив книгу на полку, демонстративно захлопнул дверцы. Тут лежали книги разных эпох, которые Чернышев привез с собой из девятнадцатого столетия, и на некоторых красовалась дата из будущего. Он понял, что совершил ошибку и запамятовал о существовании этого шкафа, книги в котором могли вызвать у девушки не просто недоумение, а ненужные вопросы, на которые Михаил не смог бы ответить. Мысль о том, что надо сегодня же врезать замок в этот шкаф пришла к нему мгновенно.

Он обернулся к ней и, желая смягчить свою властную реакцию, которая явно вызвала недоумение у девушки, уже мягче сказал:

– Наталья Алексеевна, в библиотеке несколько тысяч книг, неужели вам мало? Я всего лишь прошу не брать книги из этого шкафа и все.

– Я поняла, не надо так переживать, – пожала плечами Наташа. – Но как мне определить, какие книги наиболее интересны, их же так много?

– Я помогу вам, – кивнул тут же граф и направился к одному из шкафов. Достав толстую книгу в красном бархатном переплете, он подошел к девушке и положил толстый том перед ней на стол. – Вот интересная подборка исторических зарисовок биографий известных личностей, которые проживали на территории нашей страны за последние два века. Тут есть весьма интересные и малоизвестные факты. Я думаю вам понравится.

– Могу я взять эту книгу к себе в спальню? – спросила Наташа, вставая с бархатного высокого стула.

– Конечно, – кивнул он. – Когда прочитаете, мы можем обсудить, что вам более всего запомнилось.

– Согласна, – кивнула она, улыбнувшись ему.

Она стояла очень близко к нему в паре шагов, и Михаилу отчего-то подумалось, что цвет ее глаз похож на цвет свежей листвы, едва появившейся на ветках. Невольно он засмотрелся на нее, ощущая что от девушки идут приятные спокойные волны, обволакивающие его. Это длилось всего минуту, потому что Наташа проворно заключив книгу под мышку, быстро направилась к двери.

Уже через миг Чернышев остался в библиотеке один. Он долго пронзительно смотрел на дверь, за которой только что скрылась девушка, и отчего-то в его памяти крутился момент, когда она стояла на лестнице и ему очень хорошо были видны ее ножки в легких тряпичных вышитых туфельках, и нижняя часть ног в белых чулках. Он думал о том, что с приездом в его дом Наташи Огарёвой его жизнь наполнилась ярким приятным хаосом, который вносила эта девица в его существование. К его искреннему удивлению общение с ней ему нравилось, и было приятно. Он уже не помнил того времени, на протяжении двухсот с лишним лет, когда присутствие человека из дуального мира было так волнительно для него. Но факт оставался фактом – Наташа Огарёва была первой женщиной трехмерного измерения, которая вызывала в его спокойной умиротворенной душе, трепет и некие страстные колебания.

С того дня Михаил стал часто приносить или рекомендовать Наташе некоторые наиболее интересные книги, которые девушка читала взахлеб. Часто в гостиной или библиотеке, по вечерам они спорили на ту или иную тему, или обсуждали очередную книгу, по несколько часов к ряду, иногда своими жаркими спорами приводя Алексея Ивановича в недоумение. Огарёв очень опасался того, что острый язычок Наташи и ее несдержанные порой речи вызовут негодование у графа, но этого не происходило. Все реплики Наташи и ее смелые высказывания вызывали на лице Чернышева лишь непонятные таинственные улыбки или долгие молчаливые паузы, во время которых граф как-то странно смотрел на девушку, а на его лице явственно читалось удивление, азарт или восхищение. Порой после жарких споров, Михаил даже отдавал словесную победу девушке, что весьма удивляло Огарёва, ибо он знал, что его друг редко менял свое мнение в том или ином вопросе.