Дар чародея

Действительно, на пыльной дороге лежала девушка, причем очень странно одетая: в узком полупрозрачном палевом платье или скорее нижней сорочке, которая едва прикрывала колени. Темные волосы ее, длинные и густые, рассыпались по грязной дороге. Закрытые глаза и недвижимая поза указывали на то, что девица мертва или потеряла сознание.

– Как кошка дикая прямо из леса выскочила и под копыта бросилась! Я не увидел ее совсем, – разорялся Ефимий Иванович, несчастно глядя на незнакомку. – Доктора бы надо, наверное, Сергей Михайлович?

– Погоди, – отмахнулся от него молодой человек.

Присев на корточки над девушкой, Сергей отметил на ее виске большую кровавую ссадину-синяк. Явно лошадь или оглобля ударила ее по голове. Ее лицо справа было сильно испачкано в грязи. Он немедленно протянул руку к шее девушки, чтобы нащупать пульс и понять, что с ней, но ладонь замерла, не коснувшись кожи. Лицо девушки было невероятно знакомо. Миловидное, бледное, с небольшими губами, оно вызвало невольный возглас у молодого человека. Но, тут же придя в себя, Сергей все же приложил руку к ее шее и прощупал, уловив довольно хороший пульс. Она просто была без сознания.

Тоже склонившись над девушкой, Ефим невольно воскликнул:

– Господи, как похожа на Лидию Ивановну! Прямо…

Слуга замялся, ибо молодой человек мгновенно вскинул глаза на кучера и пронзил его диким пораженным взглядом.

– Сам вижу… – лишь только прошептал Чернышев и вновь обратил взор на девушку. Она так и была без сознания. Но сходство с его покойной женой было совершенно поразительным, отметил Сергей.

Он быстро стянул с плеч плащ и завернул в него девушку, пытаясь скрыть невозможную наготу ее ног от посторонних глаз. Очень бережно он поднял ее на руки, стараясь осторожно прижимать ее к себе, чтобы не нанести еще большие увечья. Быстро направившись к коляске, он взобрался на подножку, чуть выше приподнимая девушку, чтобы ее распущенные темные волосы не задели бока экипажа.

– Домой гони. Я сам ее осмотрю, – велел Сергей, обернувшись к кучеру.

– Сергей Михайлович, вы что же, ее домой намерены забрать? – опешил Ефим, умело запрыгнув на козлы впереди. – А вдруг она воровка или попрошайка какая-нибудь? Вид у нее уж больно дурной.

– Ефимий, ну что ты говоришь, в самом деле? – ответил, вздохнув, Сергей, быстро опустившись на мягкое кожаное сиденье. Осторожно положив девушку к себе на колени, он так и удерживал ее плечи в своих руках, чтобы голова была чуть выше. – Неужто ее здесь оставим? Мы ведь виноваты во всем. Надо помочь. Домой говорю, гони, голубчик!

– Слушаюсь, барин, – слуга понятливо кивнул и натянул поводья, зная, что хозяин его уж больно сердобольный человек, который постоянно так и жаждал кому-нибудь помочь. К тому же Чернышев, хоть и был потомственным графом, но учился в медицинских институтах в столице и слыл искусным доктором, хотя и не вел постоянную практику.

Воронежская губерния,

усадьба Михайлово

– Велена Александровна изволили прилечь, барин, – объявил с порога Илларион, распахивая шире дверь и оглядывая незнакомую девицу на руках Чернышева. Однако слуга не сказал ни слова более, зная, что не его дело вмешиваться в то, что делал граф.

– Чудно! – ответил приветливо Сергей и, торопливо войдя в парадную, через плечо приказал дворецкому: – Илларион, вели принести в мою спальню чистой воды и полотенец.

– Будет исполнено, Сергей Михайлович, – кивнул слуга.

Уже направившись к лестнице, молодой человек, словно что-то вспомнив, велел:

– Голубчик, и воду, будь добр, теплую сделай. А то девица вся в грязи, обмыть ее надобно.

Войдя в спальню, Сергей положил бессознательную девушку на свою постель, на покрывало. Распахнув плащ, он осторожно снял с нее непонятную короткую шелковистую гипюровую рубашку, чуть порванную внизу. Его взор непроизвольно описал круг по ее телу и остановился на нижнем белье, которое было на ней. Округлый мягкий лиф, едва прикрывающий грудь, и тонкие тканевые полоски на бедрах вызвали у него удивление. Никогда он не видел ничего подобного.

Понимая, что забылся, Чернышев мотнул головой и быстро сосредоточился. Он начал осматривать незнакомку, проводя руками по контурам ее тела, но не прикасаясь. Уже через пару минут он облегченно выдохнул. С девушкой все вроде было хорошо, только синяк темнел на ее бедре, расплывшись некрасивым сиреневым пятном по коже, и небольшая рана на виске немного кровоточила.

В этот миг в спальню вошел Илларион.

– Вот, барин, и водица, – заявил с порога слуга, ставя чистое ведро с теплой водой на пол у небольшого столика с кувшином и тазиком. Илларион остался стоять у стола и, заглядывая за широкое плечо Чернышева, пытался лучше разглядеть обнаженное тело девушки, совсем не торопясь уйти.

– Я все вижу, Илларион, – произнес, не поворачивая головы, Сергей. – Прекрати глазеть на нее и лучше попроси у Велины Александровны чистую сорочку. Только так, чтобы она не поняла для чего. Покамест я не решу, что делать с этой девицей.

– Слушаюсь, барин, – кивнул Илларион и быстро вышел прочь из спальни.

Спустя полчаса, отмыв девушку от пыли, крови и грязи, Сергей осторожно вытер ее полотенцами и надел на нее принесенную слугой рубашку бабушки, которая оказалась ей по колено. Велина Александровна имела маленький рост, а девушка, видимо, была выше нее.

Незнакомка так и не приходила в себя, и молодой человек, оставив ее лежать на своей кровати, бережно накрыл пледом. Стоя подле нее, Чернышев долго мучительно рассматривал знакомое бледное недвижимое лицо. И не мог понять, отчего незнакомка так невозможно и даже жутко похожа на покойную Лидочку.

Черты лица девушки были точной копией лица его пропавшей обожаемой жены Лиды и имели лишь немногие отличия. Незнакомка обладала более полными губами, чуть более высоким лбом и ямочками на щеках. Так же цвет волос был иным. У Лидии русые пряди имели каштановый отлив, как и брови, и ресницы. У девушки же густой поток волос был темно-русым, насыщенного темно-шоколадного оттенка. Брови же и ресницы незнакомки показались молодому человеку почти черными. Взор Сергея спустился ниже, на ее шею и плечи. Теперь она была покрыта пледом, но он очень хорошо запомнил изящное нежное тело с белой кожей.

Внезапно ощутив, что девушка уже в сознании, он посмотрел на ее лицо. Тут же его заинтересованный взор уперся в блестящие глаза, которые имели светлый ореховый цвет. Взгляд незнакомки совсем не походил на обычный покорно-нежный серый взор Лидии. Взор девушки лучился чувственной силой и неким вызовом. Следующая мысль, промелькнувшая в голове у Чернышева, была о том, что незнакомка уж больно долго в упор смотрит ему в глаза и совершенно не смущается, хотя должна была опустить взор еще минуту назад, как это обычно делали все женщины его окружения. Смутился как раз Сергей и, чуть опустив глаза, выпрямился.

– Что со мной? – произнесла хрипло она.

– Мой кучер ненароком сшиб вас лошадью, – ответил тихо молодой человек, вновь уперев изучающий взор в лицо незнакомки. Она молчала и, не отрываясь, смотрела на него и только моргала, словно пытаясь понять смысл слов. Видя непонимание, написанное на ее приятном лице, он пояснил: – Вы выбежали из леса, Ефим не увидал вас и едва не задавил. Вы потеряли сознание.

– Вы сбили меня? – наконец сказала она.

– Да.

– Вроде я не видела машины.

– О чем вы? – спросил глухо он и сделал пару шагов от кровати, чтобы не смущать девушку своей близостью.

– Хотя да, я блуждала по лесу, потом дорога… и правда шум! Ах да! Я вспомнила! Позади раздалось ржание лошади, и потом копыта… – она нахмурилась.

– Верно, лошадь сбила вас с ног, и вы упали, – помог ей Сергей.

– Странно… – промямлила она и начала осматривать комнату, где находилась сама и все ее убранство. Уже спустя минуту она вновь посмотрела на молодого человека. Он выглядел необычно, в каком-то старомодном костюме, в накрахмаленной рубашке со стоячим воротничком. Лицо его, молодое и приятное, с живыми голубыми глазами, выражало крайнюю заинтересованность и желание помочь. Темно-русая короткая борода и усы, умело остриженные, видимо, хорошим парикмахером, явно шли ему. Но теперь многие мужчины носили бороду, небритость была в моде, оттого это вовсе не удивило девушку. Лишь его густые русые волосы, сильно прилизанные на один бок, не понравились ей. Она попыталась сесть на кровати, но тут же схватилась руками за голову, которая полнилась тысячей болей, и со стоном выдохнула. – Ой…

Сморщившись, она упала обратно на подушку, а молодой человек вновь склонился над ней.

– Вам надобно все же полежать, голубушка. У вас сотрясение головы и вам вредны резкие движения, – объяснил он.

Она обратила на него внимательный взор и промямлила:

– Говорите, как будто вы врач, – она вновь перевела глаза на высокий потолок с расписным плафоном, где были изображены ангелы, играющие с нимфами. – Где я?

– У меня дома. Простите, но вы были без сознания, и я был вынужден привезти вас в свою усадьбу. Как ваше имя?

– Надя, – просто ответила девушка, поморщившись, чувствуя, что ее сильно тошнит, и отмечая, что обстановка комнаты уж больно вычурная и дорогая, будто дизайнер пытался воспроизвести времена двухсотлетней давности.

Глава IV. Мажор

– Надя, а далее?

– Зачем вам? – удивилась она, но все же ответила: – Надежда Литвинова. Вы знаете, что-то мне нехорошо и сильно мутит. Вы могли бы вызвать врача, чтобы он осмотрел меня?

– Врача?

– У меня кружится голова. И живот крутит. Наверняка у меня внутреннее кровотечение, вы же сбили меня машиной.