Пленница

– Да, лучше к Арине Афанасьевне, Иван дело говорит, – согласился Василий. – Молодцы мои привезут вас к нужному дому.

– Благодарю вас, – кивнула Варя, смотря вслед удаляющимся в обратную сторону семерым всадникам, к коням которых были привязаны трое разбойников. Мужики, связанные за руки впереди, бежали сзади коней казаков, стараясь не упасть на ухабистой дороге.

Спустя два часа казаки доставили Вареньку к нужному дому, который располагался на Вознесенской улице, недалеко от местной церкви. Завод находился всего в версте от небольшого поселка, и стоял в низине у бурной реки и был хорошо виден с высокого места, где остановился извозчик. Громко постучав в широкие деревянные ворота, от которых шел высокий частокол, один из казаков остался дожидаться, пока откроют, остальной отряд поехал дальше. Ждать пришлось недолго. Спустя минут пять ворота открыл неприглядный старик и проскрежетал:

– Чего вам?

– Вот на постой барышню к вам привезли. Проводи ее к Арине Афанасьевне. Дома она? – произнес казак, спешившись и помогая Варе вылезти из саней.

Казак быстро распрощался и вихрем ускакал, а девушка направилась вслед за стариком во двор, велев извозчику дожидаться ее на улице.

Двор был широкий, с несколькими деревянными постройками и двухэтажным домом с широкими ставнями. Первый этаж был каменным, второй деревянным. Высокая резная лестница вела на широкое крыльцо. Поднявшись наверх за стариком, Варя вошла в мрачные сени, а затем проследовала в небольшую светлую комнату-горницу. У печи хлопотала полноватая молодая женщина в простой длинной черной юбке и зеленой блузке. Услышав шум за спиной, женщина обернулась и привычным движением откинула светлую косу за спину.

– Добрый вечер, – поздоровалась Варя, стягивая муфточку с замерзших рук и наслаждаясь теплом, исходившим от печи.

– Добрый, барышня, – отозвалась женщина. – Зачем к нам пожаловали?

– Мое имя Варвара Дмитриевна Олсуфьева, – в который раз за дальнюю дорогу соврала Варя. Она надеялась, что отец, который непременно будет ее искать, не сможет найти дочь по этой фамилии. – Я приехала к своему брату. Он работает на Андреевских рудниках. Тоболев Василий Егорович сказал, что у вас в доме можно остановиться на постой. Я денег заплачу. Тридцать рублей за месяц, вот возьмите, – добавила девушка, вынимая из муфточки кошелек с серебром и кладя его на стол.

– Ох, как снег на голову, – произнесла медленно молодая женщина, вытирая мокрые руки о передник, и приблизилась к Варе. – Меня Ариной Афанасьевной кличут. Вы, поди, из самой столицы путь держите?

– Вы правы, из Петербурга.

– И долго вы, барышня, намерены пробыть в наших краях?

– Пока не знаю, возможно, несколько месяцев. Так мне можно остановиться у вас на постой? – устало и просяще спросила Варя, устремив несчастный взор на Арину Афанасьевну. Многодневная утомительная дорога давала о себе знать, и девушка невольно прислонилась к дверному косяку, падая от дикой усталости.

– Наверное, вы сможете остановиться у нас. Но мне с мужем это надо еще обсудить. Мы очень просто живем. Можем вам выделить лишь одну из спален. Да и еда у нас простая. Прислугу не держим. Денег-то у нас немного.

– Я понимаю. И совсем не стесню вас, – согласилась Варя и искренне улыбнулась женщине, на приветливом лице которой читалось участие и почтение. На вид Арине было около тридцати лет. Она была среднего роста, с полной грудью и широкими бедрами.

– Ну, ежели вас не смущает наш простой дом, то оставайтесь, – кивнула Арина. – Лишние деньги нам в хозяйстве всегда нужны.

– Вот и договорились, – облегченно заявила Варенька и положила муфточку на деревянный табурет, стоящий рядом.

– Вещей-то много у вас барышня? – спросила Арина.

– Нет. Один сундук там, в санях.

– Дед Анисий, – обратилась женщина к старику, что стоял за спиной девушки. – Будь добр, сходи за вещами барышни. И отнеси их в дальнюю спальню.

– Хорошо, хозяйка, – заметил старик и поковылял наружу.

– А вы раздевайтесь, барышня, и садитесь поближе к печи. Вижу, что вы совсем замерзли. Скоро вечерять будем.

– Извините, Арина Афанасьевна, – произнесла вежливо Варя. – Мне нужно рассчитаться с извозчиком.

– Конечно, барышня.

Варя быстро вышла из сеней, пройдя на двор. Извозчик так и стоял у ворот, терпеливо дожидаясь на трескучем морозе девушку.

– Вот возьмите вам за услуги, – сказала Варя извозчику, протягивая ему червонец. Краем глаза девушка отметила, как дед Анисий стянул с телеги сундук и поволок его в дом.

– Благодарствую, барышня, – кивнул мужик и, еще раз оглядев девушку с ног до головы, проскрежетал: – И что вам, барышня, в краях наших надобно, не пойму никак? Да ладно, дело ваше, прощевайте…

Извозчик стегнул лошадь, и сани проехали мимо Вари, подняв комья белого снега. Девушка долго смотрела вслед извозчику и размышляла о том, отчего она все же приехала в такую даль? Варя вспомнила, как Алексей в тот раз прогнал ее от себя. И зачем она теперь последовала за Олсуфьевым в это глухое селение, где все было ей чуждо и незнакомо? Она не знала, что делать дальше и как здесь жить? И вообще, удастся ли ей увидеться с Алексеем? Да и захочет ли молодой человек говорить с ней? Но одно Варя понимала очень хорошо, что ради любви к нему готова на многое и сейчас, видимо, должна научиться жить в этом неприглядном жутковатом месте. Возможно, Олсуфьев, увидев ее преданность, в скором времени сможет полюбить ее так же сильно, как и она его.

Девушка обернулась на двухэтажный дом с зелеными резными ставнями, и на ее глазах выступили слезы от убогого вида жилища. Она привыкла к каменным дворцам с широкими парадными лестницами и садами. И как ей жить в этом простом доме, который, как сказал казак Тоболев, один из лучших в этом селении? Она провела взглядом по соседним деревянным избам с воротами, которые были гораздо беднее и проще, и ее настроение окончательно испортилось. Варя несчастно вздохнула.

Поднялся сильный снежный вихрь, и ледяной воздух обжег ее щеки. Девушка зябко сжалась в своей собольей шубке. Нищета местных жилищ, ледяной пронизывающий ветер, трескучий мороз, непонятные, жесткие и мрачные люди, которые окружали ее, сейчас показались изнеженной девушке совсем не такими поэтичными, как ей грезилось в Петербурге. Суровая неприглядная реальность пейзажа и осознание всего трагизма своей несчастной любви захватили существо девушки. Печальные мысли и тревожные думы начали терзать ее сердце, и Варя ощутила, что грудь сдавило железное кольцо. Она попятилась к воротам, схватившись за деревянный сруб, пытаясь сделать несколько шагов во двор. Но горло сковал сильный кашель. Она оперлась о ворота. Поняв, что у нее начинается приступ, она пыталась подавить дурноту. Дыхание ее стало прерываться, и она начала нервными рывками заглатывать спасительный воздух. Однако уже через миг Варенька, закатив глаза, без сознания упала около ворот.

Глава V. Барынька

Твердышев перевел коня в иноходь, едва поравнялся с крайними избами на Вознесенской улице. Уже через минуту он достиг своего дома, что стоял посреди улицы, и резко осадил жеребца. Ворота отчего-то были открыты. Его удивленный взгляд переместился ниже на нечто темное на снегу и замер на неподвижной фигуре. Женщина в длинных фиолетовых одеждах лежала у ворот и не шевелилась. Мысль о том, что она мертва, тотчас возникла в его голове, и он нахмурился.

Почуяв неладное, Матвей быстро спрыгнул с коня на протоптанную снежную тропинку. Стремительно приблизившись к воротам, он склонился над лежащей на снегу женщиной. Он тут же узнал ее. Эта была та самая надменная девица, которая говорила с ним на мосту, и именно та, которую он впервые повстречал пару лет назад во время страшной чумы в Москве. Сегодня, случайно увидев ее днем в санях на каменном мосту, он сразу же вспомнил девушку. Ее редкая соблазнительная красота была невозможно притягательной и осталась в памяти Матвея еще с той самой встречи в Москве.

В следующий миг из носа неподвижной девицы вырвалось горячее дыхание. Твердышев облегченно вздохнул, поняв, что она всего лишь в обмороке. Он решительно поднял ее на руки. В ноздри ударил ее запах, едва уловимый, нежный, медово-цветочный. Сильнее нахмурившись, он без промедления направился с девицей через ворота к дому.

– Арина! – громко позвал Матвей, проходя сени. Распахнув ногой дверь в просторную общую комнату, он вошел и отыскал взором жену.

– Что такое? – удивилась та, отложив в сторону полотенце и устремившись к нему.

– Вот подобрал у наших ворот, валялась без чувств, прямо на снегу, – бросил сухо Твердышев, усаживая бессознательную девушку на деревянную скамью и опирая ее спиной о стену. – Эй, барышня, – он легонько похлопал Варю по щекам.

– Подожди, не надо так, – возмутилась Арина, отталкивая мужа и озабоченно глядя в недвижимое лицо девушки. – Сейчас корня вонючего достану.

Арина быстро развернулась и полезла в шкаф, что висел сбоку. Матвей вновь наклонился над барышней. Она так и не шевелилась. Ее невероятно юное бледное лицо с тонкими чертами и чуть вздернутым носиком красиво обрамляли темные волосы. Шляпка, подбитая мехом, кокетливо венчала ее голову и завязывалась атласными лентами под подбородком. Взгляд Матвея остановился на полных ярких губах девушки.

– Отойди, Матвей, – велела Арина, почти оттолкнув мужа. Женщина поднесла корень к носу девушки, и спустя миг Варя, открыв рот, глухо простонала. Она открыла глаза и уставилась на женщину, что склонилась над ней. – Ну вот, наконец-то! – воскликнула Арина. – А то мы уж было испугались. Как вы себя чувствуете, барышня?

Варя сглотнула и, сев на скамье прямо, печально улыбнулась.

– Вроде лучше.

– Вот и хорошо, барышня, – кивнула Арина и отошла от нее. Варя проследила взглядом за женщиной и заметила, что с печи свешиваются головки двух светловолосых девочек, с любопытством глядящих на нее.

– А отчего это вы валялись у наших ворот, позвольте спросить? – вдруг раздался грозный голос сбоку от нее.

Испуганно переведя глаза вбок, Варя увидела того самого молодого мужчину, что повстречался им на мосту еще в Кунгуре. Он был в том же темном коротком меховом тулупе, но без шапки, и его густая темно-русая короткая шевелюра падала на лоб. Опешив от его недовольного сверлящего взгляда, девушка уставилась на грозное лицо и лишь пролепетала:

– У меня случился приступ удушья, и я потеряла сознание…

– И как вы оказались у нашего дома? – не унимался Твердышев, сверкая на нее мрачным взором. – Вы же вроде к бургомистру ехали?

– Арина Афанасьевна любезно согласилась принять меня на постой.

– Что-что? – грозно заметил Матвей, оборачиваясь к жене, которая спускалась с печки.