Печать Индиго. Дочь Сварога

– Все будет хорошо.

Она без промедления придвинула свои маленькие ладошки к ране зверя, которая сильно кровоточила, и напряглась, чуть прикрыв глаза. Уже через минуту кровь перестала хлестать, а рана прямо на глазах начала затягиваться. Юноша так и стоял над девочкой и расширившимися глазами следил за ее действиями. Спустя четверть часа, когда от раны волка остался лишь кровавый рубец, а волк вдруг открыл глаза, Кристиан пораженно выдохнул:

– Ты колдунья?

– Нет, – ответила Слава. – Матушка называет нас целительницами, ведуньями. Ему надо много спать, и через пару дней он поправится.

В следующий миг Кристиан резко наклонился к волку и осторожно поднял зверя на руки. Закинув белого мохнатого хищника к себе на плечо, он внимательно посмотрел на девочку и произнес:

– Что ж, Светлая ведунья, живи…

Он быстро развернулся и почти бегом направился прочь от лесной поляны, где была Слава.

* * *

Слава вышла из лесной чащи спустя полчаса, едва почувствовала, что опасность миновала, а Темные монахи исчезли в ночи так же стремительно, как и появились. Бегом девочка миновала небольшую березовую рощицу и устремилась к колодцу, где рассталась с матушкой. Еще издалека она увидела на земле у дуба неподвижное тело в синем сарафане. Похолодев от охватившего ее страха, она стремительно преодолела расстояние до матушки и немедля склонилась над нею.

Мирослава не двигалась. Иссиня-белое лицо ее с кровавыми подтеками на шее выглядело безжизненным. Окровавленные руки и плечи в разодранной белой рубахе вызвали у девочки болезненный всхлип. Слава упала перед матерью на колени и начала осторожно осматривать ее неподвижное тело, не прикасаясь к Мире и проводя по контуру ее тела ладошками. Она пыталась нащупать энергетические выходы энергии. Закусив губу, девочка чувствовала, как от душевной боли у нее сперло в горле. Она видела, что все тело матери покрыто многочисленными колющими ранами, словно ее всю изрезали ножом. Через эти раны потоками выходила энергия. Сарафан Мирославы стал бордового цвета, впитав большую часть ее алой крови. Энергия молодой женщины теперь была на исходе, а в ее существе осталась лишь маленькая доля силы. Мира почти не дышала, а ее душа вот-вот должна была покинуть тело.

От охватившего ее отчаяния из глаз Славы хлынули слезы. Но в головке девочки появились неистовые мысли о том, что она может помочь несчастной. Как-никак, она только что спасла волка и умеет заживлять раны. Но до сего дня Слава исцеляла только животных. И ни разу не лечила людей, Мирослава всегда говорила ей, что это непросто, так как для исцеления человека требуется затратить много энергии и сил. Однако в этот миг жизнь горячо любимой матушки висела на волоске.

Не думая более ни минуты, Слава приставила свои маленькие ладошки к самой кровоточивой ране на шее Мирославы и, не прикасаясь к коже, напряженно начала заживлять рану. Кровь остановилась не сразу, но все же вскоре перестала течь, а рана начала очень медленно затягиваться. Почти четверть часа девочка, глотая горькие слезы, перемещала свои ручки по израненному телу матери и заживляла ее многочисленные раны.

Слава старалась не плакать и не переживать, сосредоточиться лишь на своем деле. Ибо прекрасно помнила наставления Миры о том, что при целительстве надо быть бесстрастной и спокойной, тогда и лечение выйдет более сильным. Девочка пыталась не думать о том, что матушка умирает, и упорно посылала свою жизненную энергию в недвижимое тело молодой женщины, медленно залечивая ее раны. Она не знала, как надо делать верно, и пыталась делать то же, что и при исцелении волка. Вскоре она отметила, что энергия перестала вытекать из ран Миры. А Слава, стиснув зубы, все вливала и вливала свою энергию, видя, как ее золотистые жизненные потоки наполняют существо Мирославы.

Однако через некоторое время девочка почувствовала сильное головокружение, а ее руки и ноги будто окаменели. Осознавая, что ее собственная энергия на исходе, Слава все равно не прекращала своего действа. Ее безграничная любовь к матушке была так сильна в эти мгновения, что она даже не задумывалась о том, что сама может погибнуть. Еще через какое-то время кожный покров Мирославы стал менее бледным, а существо матери на треть наполнилось живительный силой. Слава облегченно выдохнула, понимая, что матушка уже не умрет. Через минуту девочка потеряла сознание, упав светловолосой головой на живот Миры.

Слава пришла в себя от нежного прикосновения к своей щеке.

– Маленькая моя, ты слышишь меня? – ласковый мелодичный голос матушки вывел девочку из забытья.

Слава распахнула глазки и увидела над собой склоненное озабоченное лицо Мирославы.

– Матушка, вам лучше? – спросила она, садясь на траве. Мирослава поддержала ее, и девочка выпалила: – Я так хотела помочь вам. Но я не знала, как! И ваши жуткие раны, я пыталась их залечить, как вы учили меня.

– Ах, так это ты помогла мне? – опешила Мира. – А я удивилась, отчего мои раны зарубцевались, едва я пришла в себя.

– Я так долго лечила вас, матушка, а вы все не приходили в себя, – всхлипнула невольно малышка. – Я так боялась, что вы умрете.

– И что же ты отдавала мне свою энергию напрямую, как и мышкам?

– Да. Вы же так учили меня, – пролепетала наивно Слава.

– Слава, но так лечат лишь животных! – объяснила Мира удрученно и обняла дочь. У ушка девочки она тихо озабоченно добавила: – Никогда более не делай этого. У людей энергетическое поле гораздо сильнее. Потому исцелять так людей опасно, можно отдать больному всю свою жизненную силу и погибнуть самому. Ты понимаешь меня?

– Вот отчего у меня сильно кружилась голова, матушка.

– Да. Оттого ты и потеряла сознание, ибо влила почти всю свою энергию в меня, малышка.

– А как же тогда исцелять людей?

– Надо использовать определенные обереги, подобные тем, которые я ношу на запястьях и пальцах, через которые следует пропускать свою энергию и лишь затем отдавать ее болящему человеку. Тогда ты не будешь терять столько жизненной силы. Я обязательно научу тебя, милая. Надо нам немедля идти, пока Темные не вернулись.

– Их нет поблизости, матушка. Они исчезли из наших мест. Я чувствую это, – отметила девочка.

– Раз так, то нам нужно вернуться в дом.

Тяжело поднявшись на ноги, они медленно направились в сторону деревни, обнявшись. В какой-то момент, не выдержав, Слава бросила жалостливый взгляд на Мирославу и спросила ее:

– Темные мучили вас, матушка?

– Они служат силам тьмы, для них это обычное дело, – тихо ответила та. – Поэтому твой батюшка так волновался за нас.

– Батюшка, Ярик… они, наверное, тоже ранены?

– Не знаю, милая, пойдем быстрее. Мы исцелим их, не бойся.

Они уже спустились до деревни, когда девочка вновь тихо спросила:

– Но зачем приходили Темные?

– За нашим Ярославом, – ответила Мирослава. – Они боятся его.

– Темные боятся Ярика? – опешила Слава.

– Я уже говорила тебе – твой брат избранный. Предсказано, что он станет великим Светлым витязем, который сможет одолеть зло. Оттого Темные и напали на нас. К тому же они искали еще одну древнюю вещь.

– Какую?

– Позже я расскажу тебе, милая…

В этот момент они прошли в распахнутые ворота и оказались в их дворе. Войдя в дом, Мира и Слава остановились.

В горнице прямо у порога лежали бездыханные окровавленные тела Романа и Ярика. Они распластались в неестественных позах рядом друг с другом. Кровь уже не текла из их глубоких ран. Едва увидев это, Мирослава застыла как вкопанная и будто окаменела, диким взором смотря на жуткое изуродованное тело любимого мужа и перерезанное горло обожаемого сына.

– Матушка, что же это?! – воскликнула истошно девочка, падая на колени возле убитого брата и проводя дрожащими ручками по его недвижимому телу. – Они убили их! Убили! – дико затараторила она и стремительно отползла к отцу и начала осматривать и его. – Их света нет! Матушка, я не чувствую их света! Значит, их души на небе? Так?

Слава подняла глаза на Мирославу, которая так и не двигалась. Жутковатый взор молодой женщины, не отрываясь, взирал в темный угол горницы.

– Смотри… – выдохнула одними губами женщина и указала глазами в сторону окна.

Тут же обернувшись, девочка побледнела. Там, в проеме окна, озаряемые бледным светом луны, виднелись две фигуры. Высокая широкоплечая и худая невысокого роста. Полупрозрачные, еле различимые силуэты отца и брата, Слава узнала сразу. Она поняла, что это их души. И если сейчас они парили отдельно от тел, то вернуть их к жизни было уже невозможно. Она вскочила на ножки и бросилась к прозрачным фигурам у окна.

– Батюшка, ты слышишь меня? – закричала малышка.

Вдруг прозрачная душа Романа, которая была до того недвижимой, протянула руку вперед, удерживая девочку от приближения. Слава резко замерла.

– Они прощаются с нами, – тихо вымолвила Мирослава, так и не двигаясь, и лишь болезненным взором смотрела на души мужа и сына у окна. – Роман говорит, что мы должны сжечь их тела и немедленно бежать из этих мест, здесь опасно.