Как поймать монстра. Круг второй

– Иди, – наконец решила она, и звук бегающих по столу пальцев прекратился. Одна из чаш перевесила. – Всего лишь очередной мужской клуб. Ничего нового, – она смахнула волосы с лица и подмигнула Кэлу. – Будем хитрее.

Когда Кэл вышел на воздух, снег все так же продолжал заполнять улицы – медленно и неотвратимо.

Здесь он вообще не шел иначе: не летел наискосок, подчиняясь порывам ветра, не бывал мелким, не шел градом; только медлительно опускался большими хлопьями. Кэл поднял руку, ловя одно такое на ладонь – но то исчезло мгновенно, и даже холода после себя не оставило.

На главной площади Кэла уже ждали.

Лица деревенских постепенно становились узнаваемыми – Кэл различил и Йена, и старосту, и пару мужчин, которые помогали им вытаскивать Купера. Рядом взволнованно озирался Брадан – видимо, для помощи в английском.

Доу задумчиво гипнотизировал взглядом колодец, спрятавшись от снега под деревянной крышей. Обычно он слышал чужое приближение намного раньше, но сейчас поднял голову, только когда Кэл оказался совсем рядом.

Лицо у него было еще мрачнее, чем обычно. Что ж, похоже, были новости.

Стоило Кэлу подойти, как местные прервали напряженный разговор. Взгляд Йена дернулся к голове Кэла, прямо к пульсирующей ране, сейчас уже промытой, обработанной и заклеенной. А затем он угрюмо, даже неохотно спросил:

– Вы что, пораниться?

– О, да не беспокойтесь, – Кэл широко улыбнулся, дотрагиваясь до пластыря. – Я крепкий малый. У ваших людей все в порядке?

Йен не ответил, а Доу за его спиной поджал губы. Лицо у него получилось таким выразительно-недовольным, что ближайший к нему мужчина покосился с подозрением. Нет, все-таки не умеет вести себя старина Сайлас с людьми. Странно еще, что он вернулся из леса на своих двоих, а не подгоняемый кирками и сапогами.

– Вы повести себя глупо, – наконец вынес вердикт Йен. Его мрачное лицо было застывшим – казалось, на нем двигаются только губы. – Неосторожно. Принести проблемы.

– Верно, – легко согласился Кэл. А затем обвел присутствующих задумчивым взглядом. – Но ведь дело вот в чем…

Ты ведь соврал.

Кэл не стал этого говорить. Он мог бы, конечно. Сказать: ты соврал, и теперь мы об этом знаем, так что не отвертишься. Сказать: мы узнаем, чем вы тут промышляете, и прикроем вашу оккультную лавочку.

Но на много миль вокруг не было ни души. Только пятеро агентов – против шахтерской деревни, ревностно охраняющей свои тайны посреди аномальной зоны, из которой нет выхода. Не будет ни подмоги, ни сирены полиции, ни очевидцев. Лес скроет все следы.

Именно поэтому голос Кэла был весьма умиротворяющим, когда он продолжил:

– Нам, конечно, жаль, – заверил он, – и мы готовы помочь устранить последствия. Но проблема в том, что именно в шахтах и оказался наш друг. Как мы и говорили.

– Мы не знать, как он оказаться внутрь. Но не быть, – Йен перечеркнул воздух рукой, – не быть в нашей шахте!

Кэл приподнял брови: это было довольно наглое оправдание, в которое слабо верилось. Но выразить сомнение вслух так и не успел: вмешался Доу.

– Тоннель, – сказал он. Кэл обернулся к нему. Доу раздраженно хмурил брови. – Там, где мы нашли Купера. Внизу, прямо под шахтой, находится тоннель, Махелона.

18. Ну, с прозрением

Они снова собрались в комнате.

В чертовой комнате, которая уже опостылела ему до глубины души. Он ненавидел делить личное пространство с другими людьми – шумными, пахнущими, пропитанными витальной энергией, которая оседала на коже Сайласа, заставляя его чувствовать себя грязным. Эта комнатушка в крошечном доме была его личной клеткой, окруженной деревянными прутьями и с накрепко закрытым замком, – границей аномальной зоны. И он не мог отсюда сбежать.

А теперь их стало на одного больше. Еще теснее.

Купер оказался человеком сдержанным и напряженным. Высокий, с длинным бледным лицом, прямой как палка, он то и дело украдкой оглядывался, словно не до конца верил, что все вокруг настоящее. Сейчас Роген и спящий на боку Махелона зажимали его на кровати с двух сторон; хотя, конечно, бодрствующая Роген в большей степени. Она пялилась на свою ненаглядную находку так, словно собиралась ее сожрать.

– И что? Вы даже не спросили местных, видели ли они тех походников?

– Почему ты волнуешься за туристов, а не за малыша Брайана? – вместо ответа спросила Роген, лениво ощупывая созревающий на челюсти синяк. – Про него и лесника мы ведь тоже не спросили. Черт. Что за хобби у этого места – стремиться разукрасить мне лицо?

– Боже. – Купер покачал головой. – Так вы хоть о чем-то их спросили?

– Не знаю, как там обычно работаешь ты, но у меня очень простой принцип: чем меньше подозреваемые знают о том, что тебе известно, тем вероятнее выдадут себя и совершат ошибку.

– Сектанты обычно не такие умные. По статистике, культы, процветающие среди реднеков…

– Да-да. Только вот кто в итоге заносит их в эту статистику – агенты с твоими методами или моими?

Сайлас закрыл глаза, сжимая пальцами переносицу, и отодвинулся от ворочавшегося во сне Эшли. Голоса, запахи, ощущение пустого сжимающегося желудка, раздражение из-за чуши, которую они обсуждали, ощущение собственного бездействия – все это тошнотворно подобралось к горлу, и Сайлас заставил себя тяжело сглотнуть. Ему нужно поесть. Или хотя бы что-то выпить. А еще лучше – вернуться мыслями к нужной точке, найти доказательства своей правоты и рассказать Махелоне, что, по его мнению, здесь происходит.

– Я даже не знаю, что вы тут называете «методами», Роген.

– О, ну вот и оно. Теодор Купер и его знаменитое занудство. Поехали.

Сайлас убрал руку от лица и открыл глаза. Роген и Купер, сидя рядом, смотрели друг на друга с недовольством. Потрясающе. Парень тут без года минута, и она уже успела его достать.

– По данным Брайана, – Купер постучал пальцами по колену, на котором лежали распечатки с компьютера Суини, а Роген закатила глаза, – люди в этом секторе пропадают как минимум столетие – и вы все равно верите местным жителям на слово. Вы взяли с собой в лес аналитика, хотя у вас был шанс оставить его в городе. Вы поверили на слово некоему… человеку из своих снов…

Ассоциировать себя с «человеком из снов» Роген Купер не отказывался – к сожалению Сайласа, не было такого, чтобы парень с уверенностью объявил «это не я». Он ничего не помнил, так что откуда бы взяться этой уверенности – что не мешало Сайласу раздражаться.

Потеря памяти. Ну, конечно же. Как удобно.

Сайлас уставился на Купера, словно его лицо могло бы дать ему какую-то подсказку. Перевел взгляд на Роген. Потом обратно. Оба продолжали спорить, не обращая внимания на остальных – слишком уставших, чтобы принимать участие.

Роген и ее астральный гость. Купер, потерявший память. То, что это влияние одной и той же сущности, Сайлас не сомневался. Значит, она затронула их обоих.

Случаи потери памяти после контакта с астральными сущностями не редкость – на самом деле, наоборот, весьма распространенный признак. Люди просыпались по утрам, откидывали одеяло и обнаруживали, что кровать в грязи; а позже удивленный сосед сообщит, что они бродили ночью по округе. Или спускались вниз и смотрели на календарь – и узнавали, что сегодня четверг вместо вторника. Звонили друзьям и говорили странные вещи, отправляли пугающие сообщения, пытались причинить кому-то вред, а затем просто не помнили об этом.

– Оставь свою доставучую педантичность и послушай…

– Я не педантичен. Это называется здравомыслие.

– Ты не педантичен, вся эта деревня – иллюзия, а я – лауреат Пулитцера.

– Я просто пытаюсь быть после…

– Ты всегда просто пытаешься быть последовательным. Здесь это не работает.

Сайлас их прервал:

– Амулет. – Получив их внимание (и мгновение тишины), он указал пальцем на Роген. – Только с вами двумя из всех нас происходят аномальные явления. Пришелец в голове. Амнезия. И амулет – это единственное, что вас связывает.

То, что их связывает, то, что привело их сюда, в ловушку среди холмов, – а у них ни одного артефактолога в команде.