Перед зеркалом

Перед зеркалом
Ариша Зима

В третьем сборнике рассказов Ариши Зима под названием «Перед зеркалом», автор нашла очень точный образ, который позволяет любому из нас увидеть, как свое отражение, так и мира в котором мы живем. Вглядываясь в серебристую поверхность старинного стекла с тяжелым медным обрамлением, которая хранит память о многих тайнах бытия, мы стараемся увидеть то, что однажды не сумели разглядеть, понять, оценить и полюбить. Наша жизнь хрупка как зеркало, которое из-за одного неосторожного движения может разлететься на множество мелких осколков и тогда почти невозможно осуществить то, ради чего мы пришли в этот мир – жить в согласии с собой, любить и быть любимыми.

Ариша Зима

Перед зеркалом

Перед зеркалом

Мой отец всю жизнь мечтал о сыне, но судьба дарила ему только дочерей. Несмотря на всевозможные ухищрения и научный подход к зачатию мальчика, к тридцати шести годам в его доме жили четыре женщины, включая мою маму. После рождения третьей дочери, то есть меня, папа успокоился, в шутку стал называть нашу квартиру гаремом и с нетерпением ожидать внуков. Мои старшие сестры Анна и Мария рано повыскакивали замуж но, к сожалению отца, на свет произвели только девчонок. Когда у Анны родилась вторая дочь, папа окончательно потерял надежду на исполнение своей главной мечты. Новая волна желаний захлестнула отца, когда я стала совершеннолетней. На моем дне рождения его тосты звучали только за появление долгожданного внука. Тот нюанс, что я была не замужем и даже ни с кем не встречалась, папу не смущали. С того самого дня отец стал активно участвовать в моей личной жизни, подыскивая подходящую кандидатуру для роли третьего зятя. Надоедливые разговоры про скорейший брак превратились в настоящую ежедневную вечернюю пытку. Однажды я не выдержала и заявила, что при таком прессинге никогда не выйду замуж и останусь старой девой. Отец опешил от моей наглости, но на целый год отстал от меня со своей навязчивой идеей. За это время я поступила в медицинское училище, чтобы стать профессиональным массажистом и работать в одном из SPA-салонов, только-только входящим тогда в моду.

Два года учебы пролетели незаметно. Однажды моя старшая сестра Анна уличила своего супруга в неверности и решила развестись с ним. Забрав свои вещи и дочерей, она вернулась в родительский дом. Весь следующий год отец занимался судьбой своей несчастной старшей дочери, был полностью погружен в её проблемы. На последнем этапе развода сестра решила вернуться к мужу, поблагодарив родителей за участие в её судьбе, уехала к себе домой, вернув в нашу квартиру покой и тишину. Отец снова загрустил, по нему было видно, что за год совместной жизни он привязался к своим внучкам, но затеивать со мной разговор про замужество больше не решался.

Когда в моей жизни появился Эдик, я не сразу поделилась с родителями этой новостью. Наш роман трудно было назвать яркой вспышкой или долгожданным подарком. Мы познакомились на вечеринке у моей подруги Ольги. Эдик был дальним родственником её мужа. Скромный интеллигентный парень был хорошо одет, пил не много, говорил уместные шутки, вечером предложил проводить меня домой. Я понимала, что вовсе не влюблена, но почему-то приняла его ухаживание. Мне было хорошо в его компании, но даже близость не стала для меня чем-то особенным, объединяющим судьбы двух людей. Эдик успешно закончил исторический факультет педагогического института и свою жизнь мечтал связать с работой в школе. Моя мечта состояла в том, чтобы стать успешной женщиной, пройти повышение квалификации у лучших мастеров массажного искусства, заниматься любимым делом и объездить весь мир. Эдик старался понравиться, в скором времени он познакомил меня со своими родителями. Они тепло встретили меня. Безошибочно чувствуя, что это не мой тип мужчины, я несколько раз пыталась прекратить наши отношения, но снова и снова испытывала жалость к нему, отвечала на звонки и проводила с ним свободное время. Однажды я встретила Эдика возле подъезда своего дома. В руках он держал простенький букетик и жалобно смотрел на меня. Немного помявшись, сделал предложение стать его женой. Он показал ключи от квартиры, которую подарили ему родители, пообещал поддерживать меня во всех начинаниях и поклялся любить вечно. Я хотела сразу отказать, но вдруг увидела отца, который решил вечером сбегать за мороженым для мамы и случайно подслушал наш разговор. Папа выскочил из подъезда, громко приветствовал Эдика и потребовал зайти к нам в гости. Сконфуженный жених какое-то время сопротивлялся, но потом сдался и зашел в нашу квартиру.

Его визит был недолгим, продолжительным потом стал мой разговор с родителями. Впервые в жизни мама заступилась за меня, что безумно всех удивило. Она утверждала, что выйти замуж без любви, значит обречь себя на вечную каторгу. Стала вспоминать историю их романа с папой. В свою очередь отец напомнил про несчастные судьбы старших дочерей, которые любили своих избранников и сломя голову носились на свидания. Теперь муж Анны окончательно потерял стыд и изменял жене напропалую, супруг Марии уже два года нигде не работал, потому как устал трудиться на «дядю», превратившись в альфонса. Папа снова и снова говорил о безответственности мужчин нынешнего поколения и явных достоинствах положительного Эдуарда. Я помнила счастье и слезы своих сестер, видела, во что превратились их «принцы», и решила принять предложение.

Свадьбу сыграли через три месяца. Тем же летом я окончила медицинское училище и устроилась на работу в небольшой салон. Эдик работал в школе, я пыталась «зацепиться» в мире косметологии и осваивала новые технологии «бегства» от старости. По выходным мы ходили в кино, иногда приезжали в гости к родителям. Я знала, как начнется каждый мой день, и была уверена, чем он закончится. Отец перестал вести разговоры про внуков, мама почему-то при встрече тяжело вздыхала и отводила глаза. Она до сих пор корила себя за то, что не смогла помешать нашей свадьбе, хотя я изо всех сил пыталась убедить её, что у нас всё в порядке. Так мы прожили несколько лет.

За это время наш салон красоты стал значительно больше, я смогла повысить квалификацию у приезжих мастеров высшего класса, привлекла большое количество клиентов, пользовалась уважением у коллег. Эдик всё так же работал в школе, пытался писать какие-то научные труды, стал всерьез увлекаться шахматами. Учитывая мой график работы, мы практически перестали видеться. Выходные дни проводили порознь. Я стала замечать, что в редкие часы встреч мой муж начал меня раздражать. Домом я практически не занималась, еду покупала из кулинарного магазина напротив, от близости уклонялась и осознавала, что стала очень плохой женой. Тем временем Анна влюбилась в электрика, обслуживающего торговый центр, где она работала, забрала детей и переехала жить к любовнику. Маша увлеклась директором рынка, отбила его у семьи, выгнала мужа к свекрови и начала новую жизнь. Только я напоминала мумию, лишенную желаний и самой жизни. Я смотрела на своё отражение в зеркале и не понимала, что со мной происходит. Красивое ухоженное лицо напоминало маску, безжизненные глаза выдавали одиночество и душевную пустоту. Вглядываясь в себя, я хотела понять, как жить дальше. Ответ пришел спустя несколько дней.

Моими клиентами были разные по социальному статуту и достатку женщины. Делая массаж, я была сосредоточена на своих руках и движениях. Во время процедур многие рассказывали о своей судьбе, постоянные клиенты делились последними новостями из их жизни. Моя работа нередко напоминала просмотр многосерийного сериала, который иногда утомлял. Однажды ко мне записалась женщина средних лет, которая мучилась головными болями и, перепробовав разное лечение, решилась избавиться от недуга с помощью массажа. Выслушав все симптомы клиентки, я уложила её на кушетку и принялась делать свою работу. На моё удивление, сеанс прошел без разговоров под приятную тихую музыку для души. Женщина почти сразу заснула, закончив процедуру, я накрыла её дополнительным пледом и решила не будить. Села за стол и стала дописывать необходимые сведения в карту пациентки. Женщина проспала еще несколько минут, а когда проснулась, стала извиняться за привычку спать, когда тихонько играет музыка и притушен свет. Я улыбнулась, предложила не спешить, поскольку могло возникнуть головокружение. Клиентка попыталась встать, но по внешнему виду я поняла, что ей стало нехорошо. Женщина уверяла, что у меня волшебные руки, но согласилась еще немного посидеть в удобном кресле, чтобы прийти в себя. Она внимательно посмотрела на меня и сказала, что испытала облегчение, будто боль оставила её. За мой талант и помощь она решила открыть тайну исполнения любых желаний. Я засмеялась в голос, поблагодарила за доверие, но предупредила, что не верю в чудеса. Женщина не обратила внимания на мою иронию и продолжила. Один случай заставил её начать изучение мифов, легенд и основы магии зеркал. Посмотрев на журнал посещений, я поняла, что эта клиентка была последней на сегодня, домой идти, как всегда, не хотелось, и я предложила своей собеседнице сходить в соседнее кафе выпить вкусного чая и поговорить про исполнение желаний.

Женщину звали Александра Ильинична, на вид ей было не больше сорока лет, но на самом деле ей недавно исполнилось пятьдесят. Она производила впечатление уравновешенного приятного человека. Одета Александра Ильинична была со вкусом, голосом обладала тихим и очень приятным. Мне захотелось узнать про судьбу такой необычной женщины, но моя собеседница говорить о себе категорически отказывалась. Когда нам принесли заказ, таинственная клиентка рассказала, что на самом деле очень немногие знают истинную силу зеркала. Она поведала о главной легенде, связанной с Дианой де Пуатье, которая в сердцах разбила зеркало, что отразило первые морщины, появившиеся на её прекрасном лице. К счастью для француженки, вся эта сцена развернулась на глазах Бенвенуто Челлини, известного мастера и, как поговаривали, даже колдуна. Подобрав один из осколков разбитого зеркала, он сделал к нему простую деревянную рамку, но наделил необыкновенными свойствами. Получив его, Диана узнала, что её молодость будет сохраняться при каждом взгляде в это зеркало. Правда ли всё было так, неизвестно, но красавица де Пуатье вскоре стала фавориткой самого короля, а зеркальце с ней было до самой смерти Генриха Второго. Однако после кончины короля его любовнице пришлось покинуть дворец, а любимая вещица была оставлена в хранилище как государственное имущество. Впоследствии зеркало меняло хозяек, каждая из которых славилась своей красотой. Есть и реалистическая версия того, как зеркало Дианы де Пуатье могло приобрести такие свойства. Итальянские мастера часто добавляли в зеркала различные сплавы металлов, которые могли повлиять на изображение. Видя себя в отражении свежей и помолодевшей, женщина приобретала уверенность в себе, что являлось главной притягательной чертой для мужчин.

Я, открыв рот, слушала свою собеседницу, и представляла происходящее, будто наяву. «Порой зеркала даже становились необходимым атрибутом врачевателей», – продолжала Александра Ильинична. Она упомянула об известном медике Парацельсе, нередко прибегающем к помощи зеркал во время лечения. Когда он читал определенные врачебные заклинания, пациент дышал на зеркало, которое, как он считал, впитывало всю негативную энергию организма, а значит и хворь. Многие эзотерики говорят, что зеркала напоминают губку, которая принимает в себя весь негатив. Однако в любой момент зеркальная поверхность может «выплеснуть» накопленное обратно. Именно поэтому Александра Ильинична предупредила, что смотреть в зеркала в период раздражения или отчаяния категорически запрещено. Потом был рассказ о том, что если в зеркале отразится чье-то убийство или насилие, то смотреться в него вовсе нельзя. А для того, чтобы стать счастливой, нужно найти старинное зеркало, в которое смотрелась влюбленная женщина, и загадать желание. Но желание должно исходить от самого сердца, только тогда оно исполнится.

Раньше я слышала примету о том, что нельзя смотреться в треснувшее зеркало, но теперь Александра Ильинична объяснила, что, глядя на разломы своего отражения, мы притягиваем несчастье к своей судьбе. На вопрос, почему же зеркала не избавят её от головной боли, женщина ответила, что это наказание, от которого нет избавления. Потом немного помолчала и продолжила, что однажды, когда она была молодой и встречалась с мужчиной своей мечты, на званом ужине по случаю помолвки затеяла спор в доме его родителей, который дорого стоил всем его участникам. Я попросила рассказать подробности этой истории. Моя собеседница немного помолчала, а после рассказала, что тоже окончила медицинское училище и мечтала свою жизнь связать с акушерством. Находясь на последнем курсе, она влюбилась в интересного мужчину, выпускника политехнического университета, и вскоре с радостью приняла его ухаживание, а после предложение стать женой. На том злосчастном ужине будущая свекровь затеяла непринужденный разговор о её обучении. Молодая невеста рассказала про выпускные экзамены, на которых мечтает получить билет с вопросом про группы крови, её совместимость и прочие нюансы этой загадочной жидкости. Отец жениха вдруг спросил о её группе крови, она ответила и спросила про его. Потом уточнила группу крови у матери возлюбленного. Услышав эти цифры, она поняла, что возлюбленный не мог быть сыном этой пары, равно как и его старшие братья. Вместо того чтобы промолчать, Александра Ильинична стала настаивать, будто мать возлюбленного всех водит за нос. Разразился скандал, взбешенная лгунья толкнула невесту, та ударилась головой об угол стола, отчего получила сотрясение мозга и трещину основания черепа. Пока Александра Ильинична была в больнице, отец жениха сделал необходимые анализы и выяснил, что всегда был бесплоден. В итоге семья распалась, жених бросил мою собеседницу, а она навсегда приобрела головные боли, которые мучали её более четверти века…

От изумления мне казалось, что я даже не дышала. Этот глупый диалог на медицинские темы, который закончился трагедией для всех, выглядел как злая шутка судьбы. Александра Ильинична глубоко вздохнула и продолжила, что с тех пор старается не спорить. Чувство вины еще долго гнездилось в сердце моей собеседницы и не позволяло стать счастливой. Лишь через десять лет с ней случилось настоящее чудо. Повышая квалификацию в старинном городе, она посетила дворец его основателя, где старенькая экскурсовод рассказала о его жителях, счастливой крепкой семье. Посетителям бабушка предложила заглянуть в роскошное старинное зеркало, чтобы приобрести своё счастье. Экскурсионная группа стала смеяться и обвинять бабулю в глупых трюках для туристов, но Александра Ильинична, уставшая от одиночества, подошла к заветному зеркалу. Шикарная рама произвела впечатление. Несмотря на то, что зеркало было мутным, своё изображение она видела очень четко, подошла поближе и почти в голос сказала: «Я хочу быть счастливой». Бабушка-экскурсовод заметила отстающую посетительницу, мило улыбнулась и перед расставанием тихонько сказала: «Так и будет». Александра Ильинична смутилась, она не думала, что её кто-то слышал, но, уходя, поблагодарила псевдоволшебницу за надежду.

По возвращении домой авиакомпания потеряла багаж Александры Ильиничны. Такое же недоразумение случилось еще с одним пассажиром этого рейса – мужчиной, который впоследствии стал её мужем, второй половинкой. «Правда, я до сих пор не знаю его группу крови», – улыбаясь, подытожила она. С тех пор Александра Ильинична всерьез увлеклась зеркалами и была абсолютно уверена в их магии. Мы еще немного поболтали о планах на будущее и засобирались по домам. На крыльце кафе мы поблагодарили друг друга за проведенный вместе вечер, перед расставанием Александра Ильинична настоятельно рекомендовала найти нужное старинное зеркало и загадать главное желание всей жизни. «Александра Ильинична, а почему именно мне Вы решили рассказать эту историю?» – спросила я при расставании. «Мне показалось, Вам нужна была моя помощь», – ответила собеседница и села на переднее сиденье авто, за рулем которого, судя по жаркому поцелую, сидел тот самый мужчина, украсивший жизнь этой необычной женщины.

Домой я пришла позже обычного, но моему мужу это было безразлично. Он читал какую-то книгу и не сразу заметил, что я дома. После душа я легла спать и еще долго думала над историей, услышанной сегодня. Конечно, я не поверила в волшебную чепуху про злые чары колдуньи, развеянные каким-то зеркалом, но смеха ради утром решила найти музей, где может храниться какое-нибудь старинное зеркало…

Всю ночь мне снились кошмары, будто меня мучали в какой-то темнице. Я проснулась раньше будильника от собственного крика. Рядом мирно спал Эдик. Его невозмутимое лицо освещалось лунным светом. Он лежал под своим одеялом, во сне немного улыбался и производил впечатление счастливого человека. Глядя на его невозмутимый вид, я почему-то пришла в ярость. Впервые в жизни я хотела ударить своего мужа, сделать ему так же больно, как он делал мне все эти годы пустоты и безразличия. Испугавшись своей вспышки агрессии, я вскочила с кровати и пошла на кухню. За окном было тихо и безлюдно, я села на стул и тихонько заплакала. Будто услышав тоску моей души, во дворе завыли бездомные собаки, мне вдруг захотелось открыть окно и составить компанию четвероногим. Представив эту картину, я грустно улыбнулась, вытерла слезы и наконец-то поняла, что хочу развестись.

Моё решение Эдуард принял спокойно и легко, мне даже показалось – с облегчением, что снова повергло меня в гнев. Я была в бешенстве от его спокойствия, но собралась и отправилась на работу, где коллеги уже целых полчаса боролись с последствиями прорыва батареи отопления. Девчонки бегали с тазами и тряпками, пытались спасти мебель и оборудование. Аварийная служба лишь закрыла контрольный кран и предложила найти хорошего сантехника для установки новой батареи. Несколько часов мы собирали воду, перетаскивали кушетки и столы, «на закуску» решили вытащить огромный трельяж, ножки которого от горячей воды стали расслаиваться. Когда этот гигант был перенесен в безопасное место, я решила протереть зеркала от грязи и наших отпечатков. Потом вспомнила слова Александры Ильиничны, посмотрела на свой растрепанный, но веселый вид и почти в голос произнесла: «Я хочу любить и быть любимой, я хочу быть счастливой». Никогда прежде я не разговаривала сама с собой через зеркало, это выглядело странным, поэтому я была рада, что меня никто не услышал. Через секунду я рассмеялась, ведь зеркало не было старинным, в это трюмо смотрелись все наши клиентки перед уходом, судя по их рассказам, счастливы из них были единицы. Поправив прическу, я чмокнула свое отражение, стерла отпечаток и пошла помогать администратору в поисках сантехника.

Тем же вечером я переехала жить к родителям, чему они были безумно рады. Про Эдика ничего плохого они не говорили, но точно знали, что он никогда не сможет сделать меня счастливой, поэтому без лишних слов поддержали моё решение. Проснувшись утром в своей девичьей постели, я испытала прилив энергии, радости и счастья. Мои щечки приобрели розоватый оттенок, в глазах появился блеск, который вскоре стал притягивать мужчин. Самым активным из них оказался мастер по установке мебели, которую пришлось заменить после затопления. Сорокалетний кареглазый Марат не был красавцем, но обладал невероятной притягательной энергетикой. Его сильные руки, рациональный ум, бархатистый голос производили впечатление. Когда он впервые поцеловал меня, я сошла с ума от возбуждения. Не желая ждать другой возможности, мы стали близки на той самой кушетке, где мои клиентки каждый день изливали душу в процессе массажа. Я даже не знала, женат Марат или нет, свободен от отношений или связан обязательствами, понимала только одно: он мне очень нужен! Остальное не имело значения. О своей личной жизни Марат не распространялся, но через неделю мы стали жить вместе в его квартире, где не было ни намека на присутствие других женщин. На званом ужине по случаю знакомства родители попросили рассказать историю нашего знакомства. Я рассказала всё, начиная с магии зеркал. Папа вдруг вскочил со стула, стал требовать пудреницу мамы, с трудом открыл защелку и, глядя на своё отражение в зеркале, во весь голос закричал: «Я хочу внуков!!!» За столом все стали смеяться заливистым смехом. Просили папу поберечь себя и свое здоровье для внучек. Но папа не унимался, ему так понравилась эта легенда, что до конца вечера он улыбался во весь рот и был уверен, что теперь его мечта обязательно сбудется, ведь он смотрелся в зеркало счастливой женщины – своей жены…

Через полгода мы с Маратом поженились, еще через год у нас родился сын. С трех месяцев беременности мы знали пол ребенка, но не говорили папе, чтобы не расстроить его в случае ошибки врача. Когда наш малыш появился на свет, отец плакал от восторга. Для полного счастья сына мы назвали в честь деда, который больше всех на свете ждал появления этого мальчишечки.

В течение следующих нескольких лет Анна и Мария тоже подарили деду по внуку, полностью исполнив заветную мечту папы, но иногда мне кажется, что нашего с Маратом сына дедушка любит немного больше…

Теперь я снова беременна, но до рождения ребенка категорически отказываюсь узнавать его пол. В случае рождения сына мы назовем его в честь отца Марата, который умер, не дождавшись появления внуков, а если родится девочка, о которой теперь мечтаю я, она будет зваться Александрой, в память о той самой хранительнице мифов про зеркала, с которой мы больше не встречались никогда. Моей главной мечтой остается, чтобы ребеночек родился здоровеньким, но на всякий случай перед зеркалом нашей с Маратом спальни пожелала, чтобы родилась девочка. Остается дождаться назначенного времени и узнать, чье желание сильнее: моё или счастливого дедушки…

Девушка с виноградом

В моей жизни для творчества никогда не было места. В детском саду на утренниках я участвовала неохотно, в школе терпеть не могла уроки рисования и пения, на дискотеках предпочитала наблюдать за танцующими девчонками, стоя у стены, к музыкальным инструментам была равнодушна. Получив образование юриста, я мечтала стать нотариусом, но к тому времени приобрести заветное место блюстителя подлинности документов без связей было невозможно. Мои продолжительные походы на собеседования наконец-то закончились тем, что мне удалось устроиться работать в службу судебных приставов, где я на долгие семь лет погрузилась в особый мир специфического взаимодействия с людьми по вопросу «выбивания» долгов. Нескончаемый поток документов и рутина способны сделать даже из молодого специалиста костного, консервативного и унылого человека, однако эта работа мне нравилась. Я старалась соблюдать все необходимые сроки по исполнительным документам, кропотливо и тщательно относилась к заполнению всевозможной отчетности, думала о карьерном росте, но была обескуражена уведомлением о сокращении своей должности. Руководство отказалось объяснять причину избавления именно от меня, выплатив причитающиеся мне деньги, вернуло трудовую книжку и пожелало успехов на новом месте, которого у меня не было…

Частным компаниям моя кандидатура на должность юриста была не интересна. В судебных органах предлагали стать лишь секретарем, с очень низкой заработной платой и огромным объёмом работы. Я практически отчаялась найти подходящее место и готовилась пройти медицинскую комиссию для работы в соседнем продуктовом магазине продавщицей. Но мама, которая вырастила меня одна и была неисправимым оптимистом, уверяла, что мне должно повезти. Вскоре она отправилась на вечер встречи выпускников, где увиделась с давней школьной подружкой, которая оказалась директором вновь созданного центра сохранения и развития искусства и культуры нашего региона. Молодое учреждение нуждалось в юридическом сопровождении, по старой дружбе мне было предложено пройти собеседование.

Подругу мамы звали Наталья Ивановна, она выглядела значительно лучше своих сверстниц, с юных лет хорошо пела, прекрасно танцевала. После школы она закончила институт культуры, много лет проработала в музыкальном училище и к пятидесяти годам смогла возглавить учреждение, которое было создано для поддержки творчества художников, писателей, поэтов, музыкантов и артистов. С Натальей Ивановной мы быстро нашли общий язык, ей понравилась моя собранность, ответственное отношение к работе, но она предупредила о некоторых особенностях характера творческих людей. Я попыталась объяснить, что много лет подряд работала с разным контингентом, но даже не подозревала, насколько люди искусства были необычными.

Изучив необходимые нормативные документы, я постепенно погрузилась в работу, которую раньше совсем не знала. Идеи творческих союзов, бюджетное планирование мероприятий, выставочная деятельность, открытие театральных и филармонических сезонов – всем этим вдруг наполнился мой мир. За год работы я смогла побывать за кулисами всех театров нашего города, мне даже позволили посетить костюмерные и примерочные залы творческих ателье. Вскоре я выучила имена и регалии именитых деятелей культуры и при встрече с ними научилась улыбаться и проявлять доброжелательность, которая на прежней работе была не нужна. Мне стали нравится творческие номера некоторых коллективов, я с удовольствием посещала выставки и генеральные репетиции спектаклей. Через два года руководители учреждений культуры ко мне привыкли, но по их натянутым улыбкам я всё равно чувствовала, что оставалась для них чужой.

Однажды Наталья Ивановна вызвала меня в свой кабинет и сказала, что приняла решение направить меня в командировку в центральный город Южного федерального округа нашей необъятной страны. В сентябрьские дни того года там проходил Всероссийский съезд художников. Учитывая сложности в государственной регистрации регионального отделения на территории нашего субъекта Наталья Ивановна решила направить окрепшего юриста в области культуры для уточнения всех нюансов и решения возникших проблем. Но потом она немного помолчала и сказала, что моим спутником будет заслуженный художник России Виктор Иванович Лахинский. Он получил грант для поездки на съезд, но не подозревал, что будет путешествовать со мной.

Наше знакомство произошло год назад, когда Виктор Иванович требовал оплату аренды за свою творческую мастерскую. Учитывая отсутствие бюджетных денег на эти цели, мне пришлось написать письменный отказ и направить его заявителю. Никогда прежде я не слышала, чтобы на меня так кричали. Виктору Ивановичу к моменту нашей встречи было около семидесяти лет, он носил шляпу с широкими полями, курил трубку, даже там, где это было запрещено, хорошо одевался, но всегда и во всём был не сдержан и крайне вспыльчив.

Услышав о нашей совместной поездке, я стала умолять руководителя отправить меня в другое время либо иным способом уточнить все вопросы. Наталья Ивановна улыбнулась и сказала, что служители культуры не любят и не будут решать рабочие вопросы по телефону. Я пообещала, что поеду когда и куда угодно, только без этого напыщенного деятеля. Директор тут же одернула меня и потребовала с бОльшим уважением относиться к достойному и знаменитому художнику. Я извинилась и поплелась в свой кабинет. Через час Виктору Ивановичу было объявлено имя его спутницы. Эта новость привела его в бешенство. Он кричал, что не собирается ехать на встречу с друзьями вместе с грубой и топорной деревенщиной, для которой нет разницы между акварельной и темперной краской. Великий художник так разошелся, что не заметил моего присутствия в приемной Натальи Ивановны. Она мужественно выслушала монолог возмущенного творца и сухо ответила, что вопрос по моей командировке решен и обсуждению не подлежит. Виктор Иванович, словно ошпаренный, выскочил из кабинета и побежал по коридору. Наталья Ивановна извинилась за эту сцену и объяснила, что дружна с супругой известного художника, та попросила отправить вместе с Виктором Ивановичем надежного человека, чтобы присмотреть за любителем горячительных напитков. Сопровождать мужа пожилая женщина не смогла из-за болезни, но очень просила помощи у Натальи Ивановны. Я возмутилась еще больше, ведь теперь мне нужно было нянчиться с этим надменным человеком, склонным к алкоголизму. Директор уверила, что поездка будет для меня полезной и без сомнения увлекательной…

В дорогу мама накупила мне массу магнитиков с прекрасными пейзажами нашего региона и просила постараться получить от командировки лишь позитивные эмоции. В назначенное время я прибыла в аэропорт. На входе я заметила Виктора Ивановича в сопровождении супруги и еще нескольких пожилых художников. Мне не хотелось попадаться ему на глаза, однако художник заметил меня, прежде чем я успела скрыться в толпе. Он чванливо посмотрел в мою сторону и процедил сквозь зубы: «Здрасте». «Доброе утро, Виктор Иванович», – учтиво произнесла я. Супруга художника приветливо поздоровалась и подошла поближе. Она протянула мне руку для рукопожатия, пожелала легкой дорожки. Я подала свою, но в ладони вдруг почувствовала небольшой клочок бумаги. Женщина наклонилась ко мне и тихонько произнесла: «Прошу Вас, не бросайте моего Витюшу, он всё что у меня осталось на этой земле». Я равнодушно ответила, что всё будет хорошо, спрятала клочок бумаги в карман и отправилась на досмотр и оформление багажа…

«Витюша», пройдя регистрацию, отправился к стойке бара, где закал приличную порцию коньяка и, не морщась, опрокинул её в себя. Потом попытался закурить трубку, но, увидев приближающихся сотрудников аэропорта, притушил табак и спрятал её во внутренний карман кашемирового пальто. Рейс немного задерживали, Виктор Иванович заскучал, выпил еще немного коньяка и всё-таки решил со мной заговорить. Он попытался извиниться за ту сцены в культурном центре, но потом перешел на историю создания Союза художников, важность проведения съездов, масштаб организации симпозиумов в период Советского Союза и пренебрежительное отношение к изобразительному искусству в этой стране после его развала. Он посмотрел на часы и стал ворчать из-за задержки рейса. Я обратила внимание на необычный золотой циферблат его часов и роскошный золотой браслет шириной около трех сантиметров. Виктор Иванович, перехватив мой взгляд, пояснил, что часы остались ему от отца, а браслет к ним сделала супруга. Она была ювелиром, но из-за плохого зрения перестала заниматься любимым делом, работала лишь на приеме заказов. Я похвалила ювелирную работу, но удивилась тому, что в дорогу он с собой взял такую дорогую вещь. «Это мой талисман», – сказал собеседник. Мы еще немного поговорили о какой-то ерунде и вскоре услышали приглашение на посадку. После коньяка Виктор Иванович значительно повеселел, пропускал меня вперед, поддерживал на трапе самолета и производил впечатление воспитанного галантного мужчины. Я была поражена таким переменам, но рассчитывать на дружеские отношения не торопилась.

В аэропорту южного города участников съезда встречала целая делегация. Гостей загрузили в автобус и отвезли в гостиницу, в холле вручили программку мероприятий. Всё вокруг было наполнено атмосферой праздника. Художники здоровались, обнимались, старались наперебой рассказать о новостях, произошедших с ними за год расставания, уточняли состав делегации. В дороге я очень устала и собиралась подняться в свой номер, чтобы лечь спасть, но Виктор Иванович преградил мне путь и сказал, что ждет меня на ужин в холле через пятнадцать минут для знакомства с творческой элитой страны. Я попыталась объяснить, что у меня нет сил, но мои отговорки не принимались. Именитый художник внимательно посмотрел в мои глаза и продолжил: «Тебя же послали за мной следить, вот и следи как положено». Я хотела оскорбиться и вовсе не показываться из своего номера, но Виктор Иванович засмеялся, сказал, что пошутил, а на самом деле просто хотел провести вечер с молоденькой хорошенькой девушкой. Я согласилась и отправилась в номер, чтобы занести вещи. Переодеваясь, я полезла в карман пальто, где обнаружила бумажку, которую получила от супруги художника. На листочке было написано её имя, номер телефона, и просьба позвонить, если появятся проблемы. Бросив бумажку в сумочку, я отправилась на ужин.

За время моего отсутствия Виктор Иванович переоделся в другой костюм. Он выглядел свежим и очень веселым. Протянул мне руку и сказал, что весь вечер будет ухаживать только за мной. В ресторане за роскошным столом нас уже ждала большая компания неизвестных мне ранее людей. В открытые окна было слышно пение птиц. Сентябрь в этом городе оказался невероятно теплым, казалось, лето не собиралось сдавать свои позиции.

Весь вечер я слушала разговоры творческих людей о лессировочных слоях какой-то краски, которые подсвечиваются и позволяют добиваться сложнейших цветовых эффектов и глубины пространства, споры про технику старых мастеров эпохи Возрождения и качество современных водно-дисперсионных красок на основе полиакрилов. Иногда мне сложно было уловить смысл слов, произнесенных за столом, но я сохраняла заинтересованный вид и проявляла доброжелательность. Я попыталась узнать у руководства Союза художников про возможность получить консультацию для оформления регионального отделения, но меня подняли на смех и объяснили, что такие вопросы на съездах не решаются, их обсуждают в рабочем порядке по телефону. После этого я немного разозлилась на Наталью Ивановну, но вспомнила слова мамы и решила насладиться красотой неизвестного мне ранее города, а также теплом уходящего сентября…

Изучив программку мероприятий, я поняла, что следующий день должен был пройти в режиме совещаний, второй день посвящен экскурсиям по городу, третий и четвертый предназначались для поездки на Таганрогский залив Азовского моря. Вечером четвертого дня мы должны были прибыть в аэропорт для возвращения домой.

Несмотря на внушительный объём коньяка, который Виктор Иванович употребил за ужином, с утра он держался молодцом, был гладко выбрит и находился в приятном расположении духа. Мне показались странными опасения его супруги и моей начальницы, поскольку передо мной стоял вменяемый, адекватный человек. Мы приветствовали друг друга и отправились на завтрак, где мой спутник осушил бутылку дорого шампанского, закусив большой порцией омлета. Настроение Виктора Ивановича приобрело игривые ноты, он предложил часок посидеть на совещании, а после вдвоем отправиться погулять по городу. Художник в юности несколько лет жил в здешних местах и хотел убедиться, насколько хорошо он их помнит. Я уточнила насчет экскурсии следующего дня, на что мой собеседник поморщился и ответил, что терпеть не может бродить стадами в сопровождении писклявой тетки. На вопрос, почему экскурсовод должна быть обязательно писклявой, Виктор Иванович ответил: «Поверь, я давно живу на этой земле…»

Из-за разницы в часовых поясах на совещании постоянно хотелось спать. Закрыв на минуточку глаза, мне показалось, я провалилась в глубокий сон, но вдруг услышала голос Виктора Ивановича: «Не спи, солдат, Родину проспишь». Я встрепенулась и стала извиняться. Художник посмеялся надо мной и напомнил про свой план. После первого перерыва мы тихонько решили уйти, но за нами увязались еще несколько художников. Я была в компании пятерых немолодых, но интересных людей. Мужчины дружили много лет, но встречались только на съездах или выставках. Мы отправились гулять по набережной Дона, угощались в небольших кафешках мороженым и вкуснейшим вином, хором пели песню Михаила Шуфутинского «Левый берег Дона», говорили про любовь, творчество и красоту городов, где бывали. Учитывая, что я нигде, кроме родного города, не была, последняя тема для разговора обсуждалась без моего участия. Виктор Иванович предложил посетить небольшой квартал с частными домами, чтобы показать дом, в котором он когда-то жил с родителями. Улица была небольшой, мы быстро добрались до нужного объекта. Архитектура домов меня совсем не впечатлила, но обескуражили грозди винограда, свисающие над их террасами. Я словно прилипла к одному забору и стала рассматривать эту красоту природы, которую видела только на картинке или в телевизоре. Художники попытались узнать причину моего пристального внимания. Я объяснила, что никогда раньше не видела, как растет виноград. Все стали смеяться надо мной, но Виктор Иванович заставил их замолчать. Он сказал, что я выросла на Крайнем Севере, чтобы помочь одинокой маме, рано стала работать, в отпуск никогда не летала, но теперь всем сердцем потянулась к прекрасному. Мужчины извинились, а я была поражена тому, откуда этот напыщенный художник так много знал обо мне. Виктор Иванович подмигнул мне и сказал, что тоже бывает милым. Я еще несколько минут смотрела на сочный виноград и хотела было двигаться дальше, но вдруг молодой хозяин дома, который трудился в сарае и случайно услышал наш разговор, обратился ко мне и спросил: «Хотите попробовать?» Словно мячик, я стала прыгать на месте и хлопать в ладоши. Юноша при мне сорвал самую большую гроздь и протянул её через забор. Я бережно взяла теплые ягоды в руки и предложила за них деньги. Парень нахмурился, ответил категорическим отказом и пожелал увидеть, как цветут персики, по его мнению, это самое красивое зрелище на свете. Я передала гроздь Виктору Ивановичу, попросила парня задержаться и протянула в дар несколько магнитиков, которые мама купила мне в дорогу. Юноша огромными глазами стал рассматривать заснеженные вулканы, изображенные на картинках, стал благодарить за самый необычный подарок в его жизни. Положил магниты в карман, сбегал в дом и вынес небольшой пластмассовый тазик, полный разноцветного винограда. Протянул мне и предложил насладиться ягодой всей нашей компании. Я попыталась отказаться, но потом сдалась и взяла подарок. Мы поблагодарили друг друга за волшебство, парень вернулся в сарай, я предложила спутникам идти дальше, но, увидев их удивленные лица, не смогла сдержать смех…

В конце квартала мы обнаружили колонку с водой, перемыли виноград и решили присесть на лавочку, чтобы передохнуть и попробовать урожай этого года. Виктор Иванович предложил еще немного пройтись, чтобы найти ресторан, который, по его воспоминаниям, был где-то рядом. Когда питейное заведение было найдено, радость охватила нас, поскольку все изрядно проголодались и очень устали.

Целый вечер мы провели в этом чудном месте, расположившись на веранде. Наш стол был завален вкусными закусками, овощами, мясом и виноградом, который оказался очень терпким, поскольку предназначался для изготовления вина. Мы смеялись, шутили и по моим подсчетам выпили целую бочку красного сухого вина. В баре гостиницы мы попробовали коньяк местного производства и разошлись глубоко за полночь.

Следующим утром мне хотелось умереть. Голова кружилась, всё плыло перед глазами, мутило и бесконечно хотелось пить. Взяв себя в руки, я умылась, подкрасила глаза и поплелась в коридор, где меня ждал бодрый, побритый и свежий Виктор Иванович. Он посмотрел на меня, усмехнулся и сказал: «Ну, мать, выглядишь хреново». «Не смешно», – ответила я и предложила купить минералочки в баре. Художник взял меня под руку и сказал, что пойдет меня лечить. В кафе на завтрак заказал омлет и бутылку ледяного шампанского брют. От вида спиртного меня замутило еще сильней. Но знаток ответил, что больному человеку обязательно нужно выпить мекстурки. Я стала отказываться, но Виктор Иванович уже налил игристого в мой бокал. Первый глоток дался мне с трудом, но через мгновение я поняла, что немного прихожу в себя.

Мне хотелось побывать на экскурсии, но убедить художника составить мне компанию так и не удалось. Целый день мы провели порознь. Вместе с участниками съезда я посетила картинную галерею, Дом художников, услышала массу историй создания лучших произведений известных мастеров, несмотря на усталость, испытывала восторг и радость. Виктор Иванович не скучал, судя по его веселому настроению, за время моего отсутствия он смог посетить несколько питейных заведений. Расставаясь перед сном, я обняла художника, пожелала ему спокойной ночи и рассказала, что экскурсовод действительно оказалась писклявой теткой…

Утром следующего дня мы сели в большой автобус и отправились в город, расположенный на берегу Таганрогского залива Азовского моря. Разместившись в гостинице, большая часть состава нашей делегации решила отправиться купаться. По дороге к морю мы закупили горячительные напитки и хорошую закуску. Разместились на пляже, накрыли стол и стали желать друг другу творческих успехов. Когда стемнело, я решила искупаться. Море оказалось теплым, невероятно зеленым и очень мелким. Я немного поплавала, а когда вернулась на берег, потеряла Виктора Ивановича. Стала звать его и бегать по пляжу. Коллеги уверяли, что с ним всё в порядке, он тоже решил искупаться. Учитывая возраст художника и объём выпитого, я запаниковала не на шутку. Когда Виктор Иванович вышел из воды, стала на него ругаться. Художник успокаивал меня, говорил, что хороший пловец, благодарил за беспокойство и предложил вернуться к застолью. Мы веселись еще несколько часов и на рассвете отправились в гостиницу. Днем мы должны были вернуться в город на Дону, чтобы вечером лететь домой.

Проснувшись, я наспех собрала свои вещи, которые толком не распаковала, схватила сумочку и отправилась в холл дожидаться автобуса для возвращения в город. Мне казалось, что Виктор Иванович уже ждет меня на первом этаже, в кафе, чтобы зарядиться своим «лекарством», но, спустившись туда, наткнулась на табличку «Санитарный день». Через четверть часа я попросила администратора гостиницы позвонить в номер художника. Когда женщине никто не ответил, я начала нервничать и умолять горничную открыть номер Виктора Ивановича. Когда дверь открылась, я замерла в проеме двери. Полностью одетый художник лежал на кровати и не шевелился. Мое сердце оборвалось, я подошла ближе, позвала Виктора Ивановича по имени, решила пощупать его пульс, и вдруг он открыл глаза. Его блуждающий взгляд остановился на мне, и он тихонько сказал, что должен умереть, потому что потерял золотые часы с браслетом. Я выдохнула, успокоила горничную и предложила вместе поискать потерю в номере. Художник уверял, что перед тем как отправиться на море, он оставил часы здесь, предположил, что их просто украли. Все горничные и охранники были вызваны к администратору, на уши поднята служба, отвечающая за видеокамеры в гостинице, но найти часы нам так и не удалось.

Я пыталась утешить художника, просила не отчаиваться, уверяла, что нельзя убиваться из-за вещей, напоминала о супруге, которая переживала и ждала его, но Виктор Иванович меня будто не слышал. Разбитый и подавленный он сел в автобус. Разговаривать со мной он отказывался и всё время что-то бормотал себе под нос. Организаторы съезда довезли нас до аэропорта, где мы должны были провести несколько часов до отлета. Художник отказался кушать, пил только воду, был угрюмым и молчаливым. Я вдруг вспомнила про листочек с телефоном жены и решила предупредить её о потере и состоянии духа супруга. Полезла в сумку и в запасном кармане вдруг обнаружила золотое украшение. Я взяла в руки часы и протянула их Виктору Ивановичу. Он посмотрел на меня и вдруг резко ударил себя по лбу. «Господи, какой дурак», – сказал он. Оказывается, когда я отправилась купаться, он решил идти вслед за мной. Побоялся за часы и решил спрятать их в моей сумке, которую я оставила ему на сохранение. Когда я вышла из моря, Виктора Ивановича не обнаружила, его друзья передали мне сумку, в потайные карманы которой я не заглядывала. После купания он продолжил отмечать встречу друзей и напрочь забыл про существование часов. Лишь утром, собирая вещи, он хватился, но напитки, задурманившие разум, выкинули из памяти часть вечерних воспоминаний.

«Ты мой ангел хранитель, – вдруг сказал художник. – Натусик не зря тебя отправила со мной», – подытожил Виктор Иванович и решил отпраздновать находку с размахом. Он вдруг решил пооткровенничать со мной и рассказал о своей непростой жизни в послевоенные годы, ранней смерти родителей, горевал об отсутствии детей, поэтично поведал о нежных чувствах к своей супруге, с удовольствием говорил о своих творческих успехах в молодости, с болью в сердце – о полном забвении сейчас. Уверял, что с возрастом стал значительно хуже видеть и с трудом держать кисти. Объяснял, что очень нуждался в этой поездке, снова и снова благодарил меня за сохранение главного талисмана его жизни. Эта беседа впечатлила меня, но я никак не могла понять, откуда он узнал про мою жизнь, о которой рассказал своим друзьям около дома с виноградником. Художник улыбнулся и ответил, что люди его профессии для создания шедевров просто обязаны внимательно относиться к мелочам и быть наблюдательными в отношении всего вокруг. Мои манеры, жесты, внешний облик сами собой выдавали историю жизни. Мне даже в голову не могло прийти, что всё это время находилась под пристальным вниманием творца. Перед тем как направиться на регистрацию, Виктор Иванович сказал, что редко меняет своё мнение о людях, но относительно меня случилось исключение. Он был невысокого мнения обо мне, но, узнав поближе, понял, какое у меня большое доброе сердце, крепкий дух, хорошее воспитание и богатый внутренний мир, способный развиваться. Просил быть более открытой, чтобы эти прекрасные качества были видны окружающим, а не только маме. Всю дорогу домой я думала о его словах и благодарила судьбу за эту поездку.

Через год друзья художника при поддержке нашего центра развития искусства и культуры организовали персональную выставку Виктора Ивановича Лахинского, посвященную юбилею автора. Работы отбирались самым тщательным образом и были подобраны с учетом времени их создания и разнообразия техники мастера. Но перед самым открытием Виктор Иванович снова дал волю своей несдержанности. Искусствоведу нашего центра он устроил выволочку за то, что она не взяла в экспозицию его последнюю работу. Под напором юбиляра ей пришлось сдаться и спорную картину разместили в центре зала. В подготовке к выставке я участие не принимала, лишь слышала об этом скандале, но, получив персональное приглашение на её открытие, очень обрадовалась.

Виктор Иванович встречал гостей у входа. Он был одет в белоснежный костюм, на левой руке красовались те самые часы – талисман художника. При встрече он обнял меня, словно родную, и сказал, что меня на выставке ждет сюрприз. В центре зала висела новая картина, ставшая предметом раздора автора с организатором выставки. На холсте была изображена девушка, похожая на меня, с огромной горстью винограда в руках, за спиной у неё были изображены белые крылья. Она хитро прищуривалась и широко улыбалась. Эта работа по стилю и цвету сильно отличалась от иных картин художника и была осуждена его коллегами. Но для меня до сих пор остается самой любимой работой автора…