Рывок в неизбежность. Записки младшего лейтенанта милиции. Таёжная повесть

В иллюминатор заглянула малиновая, вечерняя зорька, улыбчиво – золотистая, с лёгкой, неприметной грустинкой и таёжной задумчивостью.

Я, в который уже раз, мысленно пожалел о забытом фотоаппарате, стареньком ФЭДе, моём неразлучном товарище.

Такую красотищу непременно надо снимать! В кои – то веки ещё доведётся здесь побывать!?

Вдруг в блюдце – иллюминаторе показались крыши строений, чуть раздвинув владенья тайги, да это же, похоже, база!?

Я вопросительно посмотрел на Сафонова, тот в ответ, улыбаясь, утвердительно кивнул.

И будто в подтверждении этого, на пилотской перегородке, вновь замигала «сигналка» извещая нас о завершении полёта.

Все дремавшие – спавшие, потягивались, зевали, встряхивались, поёживались, прогоняя дрёмоту. Засобирались, не суетясь, спокойно, обстоятельно.

Вертолёт, сделав кружок над «Глухой», будто ища место для посадки, чуть завис и мягонько, неспешно, сел на маленькую полянку, неподалёку от базы, метрах в трёхстах.

– Всё, братцы, приехали, слава Богу! – бодро произнёс начальник.

– Как говорят в Италии – Финита ля комедия? – внёс и я свою лепту в общую точку переезда.

– Чего? – удивился «борода», – Ты это по-каковски? Чи шо, на импортном шпарить могёшь? – не унимался Пашка. Воцарилась пауза, которую, так и распирало от смеха, того и гляди – рванёт, разразится хохотом!..

И рвануло, здоровым, дружеским ржанием, от переполнявшего нас всех хорошего настроения! Гогоча и улюлюкая, мы, простившись с экипажем вертушки, сгрузили свои пожитки и, покинув борт, наконец, вдохнули смоляной запах тишины и покоя…

7

– Ну, вот и «дома» – похлопал меня по плечу Сафонов. – Как, музыкант, устал с непривычки? Ни чё, щас баньку натопим, попаримся, перекусим, и всё будет нормально! Так, нет? – ободряюще проговорил егерь. Проводив вертолёт, мы, не мешкая, направились к домикам, когда – то срубленные самими лесниками да егерями.

Подходя к жилищу Сафонов, точно гид, вводил в курс здешних правил и обычаев.

– Это вот, поменьше, видишь вон, банька наша. Пар в ней, ух, не могу, до костей пробирает, и дух такой сладкий стоит, хвойный. Да когда наберёт жару – пару, м – м… – в предвкушении блаженства, чуть не замурлыкал наш начальник. – Любишь веничком духмяным да по косточкам, да по порам, что б дух захватывало, да кваску потом, эх, да на камушки!? А!.. – Азартно передёрнул плечами егерь, покашливая в кулак, – Кто ж её не любит – баньку – то чистюлюшку нашу русскую!?

Мужики, за дело! – отдал мимоходом распоряжение он.

– А электричества здесь… – произнёс, было, я вопрос, да спохватившись, сам себя и оборвал, вовремя сообразив, откуда здесь, в глухой тайге быть ему!?

– Да ты не тушуйся, это по первости. Бывает, – шагнул к другому строению Сафонов.

– Электричество здесь в дефиците, до ближайшей ЛЭП ни одна сотня километров! – распахнув двери в сруб, объяснял спокойно старший.

– Но, свет у нас будет, свечи в наличии, и потом – керосинка тоже где – то должна быть… – отвёл рукою густую паутину егерь. – Да только честно скажу, не до света нам будет, работы много, увидишь сам всё скоро, – проговорил он, прикрывая двери.

– Тут инструментарий всякий храним и прочую мелочь. Сарайка стало быть, – улыбаясь, тёплому, таёжному вечеру, похлопал по бревенчатой стене сарая, опытный таёжник.

– Ну, а здесь вот, жилище, стало быть, наше. Что – то вроде штаба, – говорил Сафонов, поглядывая по сторонам, будто что – то ища.

– Вы чего – то потеряли? – интересуюсь я.

– Да ни то что бы потерял… Собачка наша что – то не встречает… – озабоченно почёсывал он затылок.

– Хорошая псина, доложу я тебе!.. Да ты и сам скоро увидишь, познакомишься. Только не шарахайся от него, не бойся, а то почует слабину и пиши, пропало, – сдерживая улыбку, проговорил егерь.

– Да я и не боюсь… – хорохорился я. – Сам люблю собак!..

– Это конечно хорошо, только этот пёс ни совсем… собака… Волк это, прирученный, понимаешь, щенком взяли. Мать браконьеры, подлецы, порешили, а наши хлопчики нашли да сюда и принесли. Остальные – то, видать, погибли, а этот, наш, выжил! А вырос, у – у, пёс на загляденье! Здоровый, умный, верный, красавец, одним словом, – похохатывал Сафонов. – Мужики, – зычно обратился егерь к команде, – делаем дело – проверяем всё что требуется, наводим марафет и после баньки – сбор у крыльца, как обычно!..

А мне он пояснил, что это у них, традиционно, на сон грядущий – вечерняя пятиминутка.

– Работы, понимаешь много, её надо делать поэтапно, по плану то есть. А работы хватит на всех с лихвой, так что скучно не будет, обещаю.

Ну, а сейчас, походи тут, осмотрись, привыкай одним словом. А мне надо малость покумекать на счёт завтра, – сказал начальник и скрылся за дверью домика.

– Эй, «музыка», подсоби!.. – позвал Паша – борода.

Ребята готовили дрова к бане, и я с удовольствием, присоединился.

– Паш, и чё молчите, про медведицу – то? – кладя на левую руку поленья, интересуюсь я.

– Ак, чё там, известное дело, медвежата её в «ямку» браконьерскую угодили. Как – то ещё на колья не попали!? – воткнув в полено колун, рассказывал Паша.

– Ну, вот мать – то ихняя и позвала на помощь, самой – то вишь, никак. Видал когда нибудь ямы браконьерские? Пыточные камеры по сравнению с этим подлым изобретением, комната отдыха! С древних времён говорят, ещё используется, как ловушка зверью. Тогда мамонтов так добывали, а сейчас вот… кто попадёт.

– Ух, и сволочи эти браконьеры, видно!? – искренне возмутился я.

– Будь моя воля, – поплевав на ладони, сказал Борода, – я бы… чудаков этих через букву – М, самих бы задницами на колья садил, и… похмелиться не давал бы!.. – вдруг перейдя на шутку, засмеялся озорно Павел.

– Паш, а что, и люди попадали? – озабоченно спрашиваю.

– Само собой, и часто!.. Особливо пьяненькие… – раскалывая играючи здоровенные чурки, выдыхал Паша слова – полешки.

– Вишь ты, тайга она не любит пьянь, как и море. Выпить оно конечно не грех, но ведь время надо знать и место, правильно? – А эти… – Паша махнул неопределённо рукой, – Приедут, нажрутся и айда гусарить – пакостить, то пожар учудят, то друг дружку поранят, то вот, в яму эту кто из них попадёт. Всяко бывало. – вытирая пот со лба закончил Борода.

– Ловко это у тебя получается, с колкой – то!.. Дай я попробую? – предложил я ему подмениться.

– Да за Бога ради!.. – передал он не без облегчения колун. – Ты моложе малёха, тебе в пользу нагрузка, типа, Паша хохотнул, – упражнения, – сощурил один глаз, улыбался Пашка. – А ну – ка, «музыка», покажь класс!? – подзадоривал он меня.

Мне до армии доводилось колоть дровишки, но тягаться с теперешними старшими товарищами, всё равно, что комару в лоб из рогатки попасть.

Честно признаться, нравилось мне это дело – колоть дровишки!.. Прекрасная нагрузка на мышцы, и разминка опять же.

После обольёшься холодненькой водицей, разотрёшь тело до красна – хорошо…

Вскоре банька наша «приняла» первую партию, трое парились, двое дожидались очереди, я и Миша якут. Мишаня возился чего – то в сарайчике, а я обследовал местные «достопримечательности».

Обойдя всю территорию базы, заглянув во все «уголки», я пришёл к выводу, что заимка примостилась, по всем параметрам, удобно и выгодно – нам всё и вся видно и слышно, нас же, для стороннего глаза, нет.

На холмике, укрытая, со всех сторон хвойными лапами, будто замаскированная самой природой, заимку и в самом деле на расстоянии двухсот – трёхсот метров, уже не разглядеть. Да и подойти к ней, ни так – то просто, с одной стороны – болото, топь непроходимая, с трёх других направлений, болотное озерцо опоясывало, преграждая путь непрошеному гостю.

Позже я узнал от товарищей, что имеются потайные тропки, которые отыскать в этой неприступности весьма проблематично.