Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 2. «Чистилище». Комментарии Аркадия Казанского

Чистилище – Песня III

У подножия горы Чистилища – Умершие под церковным отлучением. Путники плывут по реке Мста.

В то время как внезапная тревога
Гнала их россыпью к подножью скал,
Где правда нас испытывает строго, 3

Я верного вождя не покидал:
Куда б я устремился, одинокий?
Кто путь бы мне к вершине указал? 6

Я чувствовал его самоупрёки.
О совесть тех, кто праведен и благ,
Тебе и малый грех – укол жестокий! 9

Когда от спешки он избавил шаг,
Которая в движеньях неприглядна,
Мой ум, который всё не мог никак 12

Расшириться, опять раскрылся жадно,
И я глаза возвёл перед стеной,
От моря к небу взнёсшейся громадно. 15

Пора было садиться на суда; все спешили, чтобы не терять времени. Данте следовал за Вергилием, глядя под ноги, чтобы не споткнуться. Остановившись на берегу рукотворного моря, он возвёл глаза; перед ним возникла стена бездонного голубого неба, отвесно поднимающаяся по горизонту моря и отражающаяся в нём. Самоупрёки Вергилия, – он останавливался послушать пение Каселли, теряя время. «О совесть тех, кто праведен и благ» – окружающие путников души уже были причислены к лику блаженных.

Был ли причислен к лику блаженных Вергилий? В католической Церкви он не почитается блаженным. Но, в росписях православных храмов России встречается изображение Вергилия, что может свидетельствовать о его канонизации православной Церковью XVIII века – это могло быть заслугой лично Данте. Находясь долгое время в России, он мог способствовать его канонизации православной Церковью. Но Вергилий = святой апостол Андрей Первозванный (1405—1464 годы) был канонизирован по определению, как первый апостол Иисуса Христа = Христиана Амадея «VIII» Миролюбивого [3].

Вот соображение, проливающее свет на истинные причины, не позволяющие вожатому Данте – Вергилию войти пред светлые очи императрицы Елизаветы Петровны. В земной жизни поэта сопровождал и.о. гетмана, Генеральный обозный «Войска Запорожского» Яков Ефимович Лизогуб. Он прекрасно понимал, – попав в Санкт-Петербург, он рискует попасть под пожизненный домашний арест, подобно предыдущему гетману «Войска Запорожского» – Данило Апостолу, умершему в 1741 году в Санкт-Петербурге под домашним арестом. Лизогуб в Москве бывал, но в Санкт-Петербург дорога ему была заказана.

Свет Солнца, багровевшего за мной,
Ломался впереди меня, покорный
Преграде тела, для него сплошной. 18

Я оглянулся с дрожью непритворной,
Боясь, что брошен, – у моих лишь ног
Перед собою видя землю чёрной. 21

Проходя Адом, Данте не мог видеть свою тень, так как не было источника света. Сейчас он впервые за всё время путешествие видел тень перед собой.

Сейчас раннее утро, тень Данте видит перед собой, следовательно, путники повернули на запад, ранее они двигались на восток – северо-восток. Путь по «Вышневолоцкой водной системе» в сторону Санкт-Петербурга идёт по основному направлению запад – северо-запад, река петляет, всё время меняя направление.

Поэт использовал мифологический сюжет, – великий певец Орфей спускался в Ад, чтобы вывести оттуда свою возлюбленную – Эвридику. На это он своей игрой и пением вымолил разрешение у Аида (Плутона, Дита) – властелина Ада. Единственным условием было поставлено, – Эвридика последует за Орфеем, а он не должен до конца пути оборачиваться. Когда Орфей вышел на свет из темноты Ада, он увидел перед собой свою тень, но не увидел рядом с ней тени Эвридики. В отчаянии он обернулся назад и успел увидеть только тающую тень Эвридики. Вспомнив про условие Аида, Орфей снова хотел прорваться в Ад, но неумолимый Харон не взял его второй раз на свою ладью.

И пестун мой: «Ты ль это думать мог?» —
Сказал, ко мне всей грудью обращённый:
«Ведь я с тобой, и ты не одинок. 24

Теперь уж вечер там, где, погребённый,
Почиет прах, мою кидавший тень,
Неаполю Брундузием вручённый. 27

И если я не затмеваю день,
Дивись не больше, чем кругам небесным:
Луч, не затмясь, проходит сквозь их сень. 30

Не увидев рядом со своей тенью тени Вергилия, Данте начал тревожиться, – вдруг он потерял своего вожатого. Обернувшись, он увидел перед собой проводника, душа которого тени не отбрасывала. Тот пояснил, – души на том свете не затмевают света, как и хрустальные Сферы небесных кругов и добавил, – он оставил после себя другую тень на Земле – бессмертную «Энеиду».

Строго следуя канонам «Комедии», поэт подчеркнул, – его сопровождает только бесплотная душа Вергилия, не имея возможности сообщить прямо о сопровождающем его Генеральном обозном Якове Ефимовиче Лизогубе.

По повелению императора Августа, тело Вергилия, когда-то отбрасывающего тень и умершего в Брундузии (Брандизи), было перенесено в Неаполь и там погребено.

Когда в Вышнем Волочке раннее утро, в Неаполе ещё ночь; поэт, следуя небесным курсом «Комедии», находился в Чистилище; в южном полушарии было раннее утро; в Неаполе, находящемся с противоположной стороны земного шара – поздний вечер.

Но стуже, зною и скорбям телесным
Подвержены и наши существа
Могуществом, в путях своих безвестным. 33

Поистине безумные слова —
Что постижима разумом стихия
Единого в Трёх Лицах Естества! 36

О род людской, с тебя довольно quia;
Будь всё открыто для очей твоих,
То не должна бы и рождать Мария. 39

Вергилий сказал, – несмотря на свою видимую бесплотность, души также подвержены стуже, зною и скорбям (болезням) телесным (иначе, в чём был бы смысл Ада?), могуществом и волей единого в трёх лицах естества – Пресвятой Троицы (Бога-Отца, Бога-Святого Духа и Бога-Сына). Роду людскому это непостижимо, поэтому людям довольно «quia» (латинское слово, означающее «потому что», а в Средние века применявшееся также в смысле «quod» – «что»). Схоластическая наука, следуя Аристотелю, различала двоякого рода знание: «scire quia» – «знание существующего» и: «scire propter quid» – «знание причин существующего». Вергилий советовал людям довольствоваться первого рода знанием, не вникая в причины того, что есть.

Следует ли человеку постигать разумом стихию единого в трёх лицах естества? И что при этом постижении он получит? Вергилий говорил, – если всё открыть для глаз людского рода, то и Рождение Спасителя было бы бессмысленным.

По этой причине, власти предержащие не склонны стремиться к установлению истины в истории, иначе поколеблется вера, – то, что позволяет им держать людей в страхе и подчинении. Да и основы своей власти они декларируют в вымышленных «древних веках», похваляясь друг перед другом никогда не существовавшим прошлым.

Ты видел жажду тщетную таких,
Которые бы жажду утолили,
Навеки мукой ставшую для них. 42

Средь них Платон и Аристотель были
И многие». И взор потупил он
И смолк, и горечь губы затаили. 45

Вергилий напомнил Данте, – тот видел тщетную жажду тех, кто не могли утолить её, ставшую для них мукой. Жажда тщетная – жажда постижения истины, которую он считал вечной. Философы, жившие одновременно с Христом, даже такие великие, как Платон и Аристотель не утолили муку жажды истины; судя по жесту Вергилия, он сам не утолил эту муку.

Дают ли нам что-либо философские построения многих «великих философов», основывающихся на том, что никогда не существовало? Не только ничего не дают, но всё больше и больше запутывают нас, «заводя рака за камень», так что простому человеку нет смысла и соваться в их бесконечные философствования и словоблудия. Но истина существует, и она проста именно так, как и должна быть проста истина! «Философы» же являлись лишь исполнителями заказа «властей предержащих», хотя и не все; поиск «Философов Истины» многотруден и сложен, поскольку не было критериев их различения. Теперь же, определив границы ХАОСА, установив истинность Данте, Иоанна Богослова и Гомера, во всех их лицах, можно попытаться поискать и других «Философов Истины».

Уже пред нами вырос горный склон,
Стеной такой обрывистой и строгой,
Что самый ловкий был бы устрашён. 48

Какой бы дикой ни идти дорогой
От Лериче к Турбии, худший путь