Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 2. «Чистилище». Комментарии Аркадия Казанского

Ты видишь сам, как ты бы мне помог,
Моей Костанце возвестив, какая
Моя судьба, какой на мне зарок:
От тех, кто там, вспомога здесь большая». 145

Манфред открыл Данте, – Бог не отворачивается даже от проклятых Церковью; но даже успевшие повиниться в своих грехах грешники, вынуждены ждать у подножия Чистилища, пока срок отщепенства не завершится тридцать раз. Поэт встретил душу короля Виктора Амадея «II» на пути в Чистилище, значит, – его дочь – Виктория Франческа Савойская (Костанца – наследница по прямой), дожившая до 1766 года, добилась беатификации отца ещё при жизни поэта. Став папой Пием «VI», Данте воздал должное всем своим друзьям и врагам.

Души умерших уповают на живых, которые, быть может, победят в церковной распре, откроют им дорогу в Чистилище, своими молитвами облегчат дорогу в Рай.

Чистилище – Песня IV

Первый уступ Предчистилища. – Нерадивые. Путники сворачивают с реки Мста на сухой путь.

Когда одну из наших сил душевных
Боль или радость поглотит сполна,
То, отрешась от прочих чувств вседневных, 3

Душа лишь этой силе отдана;
И тем опровержимо заблужденье,
Что в нас душа пылает не одна. 6

Поэтому, как только слух иль зренье
К чему-либо всю душу обратит,
Забудется и времени теченье; 9

За ним одна из наших сил следит,
А душу привлекла к себе другая;
И эта связана, а та парит. 12

Данте опровергает заблужденье платоников о тройственности человеческой души и манихеев о её двойственности. Если одна сила души поглощена каким-либо ощущением и обращает к нему всю душу, другая сила без души бездействует – парит.

Так и душа Данте, поглощённая беседой с Манфредом, не замечала текущего времени. Само время при путешествии по водам течёт невыносимо медленно, из-за вынужденного бездействия.

Дивясь Манфреду и ему внимая,
Я в этом убедился без труда,
Затем что Солнце было выше края 15

На добрых пятьдесят долей, когда
Все эти души, там, где было надо,
Вскричали дружно: «Вам теперь сюда». 18

Пока Данте разговаривал с Манфредом, наступил новый день, плавание продолжилось. Когда Солнце поднялось на 50

, что соответствует полудню, сопровождающие корабельщики дружно вскричали, указывая путникам короткий путь: «Вам теперь сюда». Они и сами были бы рады пойти этим путём, но не могли оставить гружёные суда.

Подчас крестьянин в изгороди сада
Пошире щель заложит шипняком,
Когда темнеют гроздья винограда, 21

Чем оказался ход, куда вдвоём
Мой вождь и я за ним проникли с воли,
Оставив тех идти своим путём. 24

К Сан-Лео всходят и нисходят к Ноли,
И пеший след к Бисмантове ведёт;
А эту кручу крылья побороли, – 27

Река Мста неторопливо несёт свои воды извилистым путём, но в каком-то месте можно было срезать путь по берегу до ближайшего большого притока, по которому изменить направление движения. Для этого необходимо было выйти на обрывистый берег, по узкой тропинке подняться на вершину холма. Данте сравнил эту тропинку со щелью в изгороди, такой узкой, которую хозяин не потрудился бы и закладывать шипняком – ветками колючих растений – препятствием для скота и воров. Сан-Лео, Ноли, Бисмантова – труднодоступные горные местности в Италии, с которыми поэт сравнивал это место.

Отдельно остановимся на Сан-Лео.

Сан-Лео[7 - https://ru.wikipedia.org/wiki/Сан-Лео] – городок в Эмилия-Романья, в провинции Римини, у слияния рек Сан-Марино и Мареккья, чуть западнее итальянской границы с Сан-Марино. Население составляет около 3000 жителей. Поселение Сан-Лео, ранее называлось Монтефельтро. С приходом христианства город был назван в честь Святого Льва, спутника Святого Марина, именем которого названо Сан-Марино. Соседняя вершина была передана во владение проповедовавшему в этих местах Святому Франциску Ассизскому, который основал на ней монастырь.

600-метровая гора Фельтро неизменно привлекала к себе внимание средневековых полководцев, ибо считалась неприступной. Нынешняя ренессансная крепость была выстроена местными феодалами, принявшими по названию горы имя Монтефельтро. В XV веке они носили титул герцогов Урбино и вообще играли значительную роль в истории кватроченто.

После завоевания Романьи и Марке, действовавшим в интересах папства Чезаре Борджиа (1475—1507 годы), замок Монтефельтро вместе с другими владениями этого семейства перешёл папским родственникам делла Ровере. После смерти последнего из делла Ровере замок отошёл к Ватикану. Папы держали в неприступной цитадели самых опасных своих противников, включая графа Калиостро, который провёл здесь в одиночной камере последние 4 года своей богатой приключениями жизни.

Святой Франциск Ассизский отождествлён с Иисусом Христом в последние два года земной жизни (1449—1451 годы) [2]. Путники проникли в узкую щель в склоне берегового холма, прочие души пошли своим длинным путём – продолжили плавание. Поэт особо подчеркнул, – дальше они пойдут пешком.

Я разумею окрылённый взлёт
Великой жажды, вслед вождю, который
Дарил мне свет и чаянье высот. 30

Путь шёл в утёсе, тяжкий и нескорый;
Мы подымались между сжатых скал,
Для ног и рук ища себе опоры. 33

Намного легче было бы преодолеть эту кручу на крыльях, подобно Икару, но и окрылённый взлёт великой жажды, который дарил свет и чаянье высот, помогал Данте не меньше. Карабкаться вверх приходилось на четвереньках.

Когда мы вышли, как на плоский вал,
На верхний край стремнины оголённой:
«Куда идти, учитель?» – я сказал. 36

И он: «Иди стезёю неуклонной
Всё в гору вслед за мной, покуда нам
Не встретится водитель умудрённый». 39

К вершине было не взнестись очам,
А склон был много круче полуоси,
Секущей четверть круга пополам. 42

Устав, я начал, медля на откосе:
«О мой отец, постой и оглянись,
Ведь я один останусь на утёсе!» 45

Поднявшись по расселине на верхний край холма, путники вышли на его склон, который оказался круче 45 градусов. Данте, перегруженный впечатлениями, утомившись, опасался, – пройдёт ли он этот путь и спросил Вергилия, – куда идти. Тот ответил, – идти придётся в гору, пока не повстречается кто-нибудь, знающий дорогу. Поэт устал и начал отставать, прося проводника подождать его.

А он: «Мой сын, дотуда дотянись!»
И указал мне на уступ над нами,
Который кругом опоясал высь. 48