Данте, «Комедия». История, застывшая в Слове. Книга 1. «Ад». Комментарии Аркадия Казанского

Ушёл благой отец, и одинокий
Остался я, и в голове моей
И «да», и «нет» творили спор жестокий. 111

Расслышать я не мог его речей;
Но с ним враги беседовали мало,
И каждый внутрь укрылся поскорей, 114

Железо их ворот загрохотало
Пред самой грудью мудреца, и он,
Оставшись вне, назад побрёл устало. 117

Потупя взор и бодрости лишён,
Он шёл вздыхая, и уста шептали:
«Кем в скорбный город путь мне возбранён!» 120

Вергилий пошёл парламентёром в городские ворота, но вскоре появился оттуда ни с чем. То ли начальства нет на месте, то ли высочайшее указание не дошло вовремя – неизвестно. Данте был обуреваем бурей чувств, оставшись один, но враги немногословны и отослали мудреца назад. Он пребывал в недоумении, не понимая, – почему их не пустили в скорбный город?

И мне он молвил: «Ты, хоть я в печали,
Не бойся; я превозмогу и здесь,
Какой бы тут отпор ни замышляли. 123

Не новость их воинственная спесь;
Так было и пред внешними вратами,
Которые распахнуты поднесь. 126

Ты видел надпись с мёртвыми словами;
Уже оттуда, нисходя с высот,
Без спутников, идёт сюда кругами
Тот, чья рука нам город отомкнет». 130

Искушённый в подобных оборотах событий, проводник старается ободрить Данте, уверяя, – гарантии их безопасности дала такая Защитница, выше которой нет. Он увещевал поэта не обращать внимания на провокации стражи, уверяя, – им на подмогу от врат Ада идёт Всемогущий; как только он появится, конфликт будет разрешен.

По церковной легенде, когда Христос сходил в Ад, чтобы вывести оттуда души ветхозаветных праведников, дьяволы преграждали ему путь, но Христос разбил адские врата, которые с тех пор остались открытыми.

Реконструкция событий:

Келья была небольшая, но светлая, за зарешёченным окном синело небо Италии, дверь, окованная железом, была заперта снаружи. На кровати, съёжившись, лежал Ардженти, плача от бессилия. Рубцы от трости саднили, начинали чесаться.

Со стуком раскрылась дверь, в келью вошёл падре Филиппо с тростью в руке, при виде которой Ардженти заревел навзрыд, растирая слёзы по грязному лицу.

«Сын мой» – сказал падре твёрдым голосом: «Слезами горю не поможешь. Запомни, самое страшное – ощущение бессилия. Ты сейчас встанешь, мы пойдём в баню, умоемся, облегчим твои страдания, смажем раны целительной мазью. Потом мы приступим к занятиям. Ежедневно, четыре часа до обеда, затем четыре часа после обеда, я буду обучать тебя наукам, необходимым для поступления в университет».

«Никуда я не пойду» – упрямо пробормотал Ардженти: «Отвези меня домой…».

Свист трости заставил его съёжиться, удары сыпались на спину и плечи, вызывая резкую боль. Ардженти съёжился клубком, тихо, сдавленно всхлипывая.

«Ардженти» – раздался твёрдый голос падре: «Запомни главную истину, – не научившись подчиняться, не научишься властвовать. Властелина, не умеющего подчиняться, ждёт бесславный конец. Отныне любое твоё неповиновение будет жестоко наказано тебе же во благо. Запомни это крепко, сын мой, не заставляй меня причинять тебе лишнюю боль. Учти, – наказание настигнет тебя за неповиновение, за неприлежание к учёбе, за каждый неверно выученный урок. Теперь вставай, иди за мной» – он повернулся спиной, вышел, оставив дверь открытой. Ардженти, всхлипывая, отправился вслед падре.

АД – Песня IX

У ворот Дита – Фурии – Посол небес – Круг шестой – Еретики. Путники входят в Галату через ворота.

Цвет, робостью на мне запечатленный,
Когда мой спутник повернул назад, —
Согнал с его лица налёт мгновенный. 3

Он слушал, тщетно напрягая взгляд,
Затем что вдаль глаза не уводили
Сквозь чёрный воздух и болотный чад. 6

«И все ж мы победим», – сказал он: «Или…
Такая нам защитница дана!
О, где же тот, кто выше их усилий!» 9

Я видел, речь его рассечена,
Начатую спешит покрыть иная,
И с первою несходственна она. 12

Но я внимал ей, мужество теряя,
Мрачней, быть может, чем она была,
Оборванную мысль воспринимая. 15

Страх, отражающийся в лице Данте, поневоле передался и Вергилию. Как любой человек, ожидающий важного для себя известия, он пришёл в состояние ажитации. Неуверенность нарастала; в самом деле, с покровителем могло что-то случиться, или могло измениться состояние международных отношений за время, пока он был в отлучке. Он, с одной стороны, подбодрял поэта, давая ему понять, – ситуация под контролем, с другой, сам не осознавая того, бормоча, искал выход.

Поэт, слыша, как отрывисто говорит Вергилий, сам с собой и, понимая, – положение их непрочно, ещё больше терял мужество. Каждая новая мысль была мрачнее предыдущей.

«Туда, на дно печального жерла,
Спускаются ли с первой той ступени,
Где лишь надежда в душах умерла?» 18

Так я спросил; и он: «Из нашей сени
По этим, мною пройденным, тропам
Лишь редкие досель сходили тени. 21

Но некогда я здесь прошёл и сам,
Злой Эрихто заклятый, что умела
Обратно души призывать к телам. 24

Едва лишь плоть во мне осиротела.
Сквозь эти стены был я снаряжён
За пленником Иудина предела. 27

Всех ниже, всех темней, всех дальше он
От горней Сферы, связь миров кружащей;
Я знаю путь; напрасно ты смущён. 30

Низина эта заводью смердящей
Повсюду облегает скорбный вал,
Разгневанным отпором нам грозящий». 33