Записки пилигрима

Мы любили и будем любить одного человека. Он ушел из этой жизни, но это абсолютно ничего не меняет – «Любовь никогда не перестает…»

Чем больше от нашего расставания проходило времени, тем меньше льда было в твоих глазах, когда ты приходила ко мне во сне. А месяц назад, когда я ехал в Белоруссию, прямо в вагоне мне приснилось, что ты снова добра и искренна со мной (кому смешно, тот пусть посмеется), я был очень удивлен и рад этому, потому что понял, что что-то произошло и изменилось в твоем отношении ко мне.

Я благодарен тебе за каждое мгновение, что мы были вместе, за нежность, которая, быть может, предназначалась не мне, просто я оказался рядом. За все наши ночи и дни я благодарен тебе, потому что ты дарила искренне и это теперь мое.

Я благодарен тебе за эти сны и твою Любовь, которую я чувствовал впервые за столько лет и которая не может быть неправдой. Я знаю, ты придешь снова, я жду тебя, а то, в какой реальности это происходит, может обмануть другого, но не меня.

Случайностей не бывает никаких, случайности для глупцов. Ни разу за всю жизнь ни один человек во сне не вел себя со мной так, как не вел себя в реальности.

Хотя, что есть реальность?

В реальности ли мы все ходим, работаем, переживаем, укутавшись каждый в свои иллюзии, послушно выполняем свои дела и обязанности, подчиняясь ниточкам-страхам, за которые нас дергают?

Я знаю, что ты снова любишь меня и помнишь. Любовь не разменять на пятаки и не купить. И смерть не значит ничего, ей не победить Любовь. Все мы не зря ищем и ждем ее, она того стоит.

Апостол Павел, в Евангелии, в первом послании к коринфянам, сказал о Любви так, как не скажет никто из людей, потому что устами Апостола говорил Господь: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…»

Мы не будем вместе, но это не имеет значения. Главное, что твое отношение ко мне изменилось, в этом меня никому не переубедить. Это и есть реальность, которую каждый узнает сам.

Так что же такое – Родина?

Тебе будет проще ответить на этот вопрос, если ты был от нее вдали, если просыпался на чужой земле и даже деревья этой земли казались тебе чужими. Тебе будет гораздо легче оценить город или поселок, где ты вырос, если ты, прельстившись дальними горизонтами, побываешь за ними. Так было со мной, и я, конечно же, не первый «прозревший».

Родина, это ветер, пахнущий травами твоего детства, пение твоих птиц, это твои звезды ночью и твои облака, это деревья, которые помнят тебя маленьким.

Родина – это пшеничное поле, его запах, который тебе не забыть, ты поймешь это, если придешь на это поле после дорог, по которым ты колесил, тут же, каким-то необъяснимым образом, ты поймешь, что и поле помнит тебя и теплые колосья в твоей ладони все перевернут в твоей душе.

Родина – это твой туман утром, над твоей землей, ласковый прохладный туман, за которым встает твое солнце, это твои речка или озерцо, озеро или море, мягкую воду которых ты помнишь на ощупь.

Это твое теплое, самое синее небо, с твоими, звенящими в вышине жаворонками.

Родина – это твои одноклассники, знакомые, соседи, которые помнят тебя, кивают тебе, слушают тебя не только из вежливости, это друзья, лучше которых нет на Земле, и ты счастлив, если они живы, а если нет – они приходят к тебе во сне, и от этого ты счастлив наутро.

Родина – это глаза твоей матери и огонь ее любви, который полыхает в твоем сердце, зажженный ее рукой, ее воля, ставшая твоей, ее мужество, которое в тебе не сломать никому и никогда.

Родина – это купола наших церквей, это совесть и праведность наших святых старцев, живых и ушедших. Это правда и справедливость, которые всегда были душой нашей России.

Это то, что внутри нас, как стальной стержень, который никому не отнять и не согнуть, пока мы верны совести и стараемся следовать Божьим заповедям.

Родина – это не продажные чиновники и полицейские, не разнокалиберное ворье, которое по своей глупости не видит краев и не знает о совести. Не путай Родину с этим отребьем.

Родина – это люди твоей страны, люди, на которых эта страна держится, ее совесть и цвет. Они стоят за твоей спиной и ты знаешь, что они тебя не предадут, а ты не предашь их. Это и есть – Родина.

Говорил ли ты твоему полю, твоей траве и твоим деревьям, твоей речке, твоему небу, твоим друзьям и твоей матери, говорил ли людям, которые около тебя, говорил ли твоей земле, что они лучшие, что ты любишь их? Пусть негромко, вполголоса, пусть про себя и неслышно, говорил ли?

Попробуй это сказать им, им всем и все начнет меняться, ответная любовь накроет тебя с головой, и ты будешь самым счастливым человеком на своей Земле.

Скажи это сейчас, говори это каждый день, чтобы наверстать все дни, что упустил, чтобы не опоздать и не пожалеть об этом потом.

Поверь, дружище, Родина очень ждет твоих слов, твоей любви.

Гостиница «Колыма»

Летом 1986 года, после безуспешных поисков работы в Якутске, я с двумя случайными знакомыми, парнями из Челябинска, прилетел в маленький поселок в среднем течении Колымы, который так и называется – Среднеколымск. Не знаю почему, я давно хотел побывать на Колыме, я полетел бы туда и один, был настроен, а ребята просто присоединились. Несмотря на предвкушения и ожидания, река поразила величием, мощью и первозданным буреломом по диким берегам. Лица немногословных людей, обветренные и будто вырубленные, лишенные, как показалось, мягких черт и от этого как-то по-особенному выразительные, тоже произвели впечатление.

Нам показали дорогу к гостинице, идти было недалеко, мы быстро нашли ее, она называлась «Колыма». Мест не было, мы в растерянности столпились у конторки администратора, потом вышли, стали у входа, не зная, что предпринять. Через некоторое время проходящий мимо пожилой человек спросил нас в чем дело. После объяснений он вошел к администратору, и вскоре нас позвали. Человек оказался председателем поссовета и уговорил женщину за конторкой уложить нас на раскладушках в холле на втором этаже. Мы конечно обрадовались, поблагодарили этого неравнодушного человека и занялись устройством ночлега.

Утром раскладушки убирали, потому что в холле стоял телевизор и смотреть передачи собиралось иногда много народа. Водопровода, а стало быть и туалета в гостинице не было, умыться можно было в отдельной комнате на первом этаже, там стояло несколько двухсотлитровых бочек с колымской водой, умывальники с «пипочками» и зеркалами. В туалет же приходилось бегать на улицу, там был обычный дощатый «скворечник».

Ночью, выбегая по надобности почти в нижнем белье и обуви на босу ногу, можно было наблюдать за слабо освещенным стеклом конторки администратора ритмичные недвусмысленные движения, сопровождающиеся нечленораздельными звуками, – жизнь продолжалась.

Обедать мы ходили в местную столовую, кормили там замечательно, и меню было, на удивление, разнообразным.

Время шло, с работой не получалось, была уже середина июня, а мы еще никуда не устроились. Мои новые знакомые стали поговаривать о том, что придется видимо улетать несолоно хлебавши, но я улетать не хотел, все надеялся, что мы что-нибудь найдем.

Как-то вечером мы стояли у входа в гостиницу. Мужики курили, я стоял просто за компанию, было нас человек пять. Была теплынь, и даже комарики сильно не беспокоили. Мы о чем-то болтали как обычно, и вдруг… Это случилось вдруг и все мы замерли.

Рядом с гостиницей был такой же двухэтажный жилой деревянный дом, и на кухне первого этажа этого дома, за занавеской, засмеялась женщина. Я думаю, что никто из нас, стоявших тогда там, никогда не забудет этот смех. Смеялась совершенно счастливая женщина, ее смех, мелодичный и звонкий, поразил нас всех, как неземная музыка. Ни до ни после я не слышал такого смеха. Мы напрочь забыли и о куреве, и о болтовне и как завороженные слушали. Женщина за окном смеялась – и не было ни умывальников с «пипочками», ни туалета на улице, не было похотливой администраторши, сальных анекдотов, пустой, никчемной болтовни. Женщина смеялась – и каждый из нас понимал, что оказывается Счастье возможно и Надежды осуществимы. Женщина смеялась – и никто из нас не мог пошевелиться. В ее смехе не было ни лукавства, ни лицемерия, ни лжи, ни тем более коварства. Смех ее состоял из любви и счастья. Этим смехом она могла наградить, и каждый мечтал бы о такой награде.

Женщина смеялась, и этим открывала нам истинную суть этой жизни, суть истинной любви. Она перестала смеяться, мы еще несколько секунд стояли неподвижно, потом молча переглянулись; все мы были поражены и смущены, все мы, всего за несколько мгновений изменились и теперь прежними, уже не станем.

О зеленой воде речки Чирчик, и не только

В 1984-м году я работал механиком пятивагонных рефрижераторных секций. Такая секция – это 4 грузовых вагона-термоса со встроенными холодильными установками, плюс один вагон с жилым кубриком, душевой, кухней, аппаратной и помещением для дизель-генераторов. Мы по полтора месяца, а то и больше, колесили по Советскому Союзу, перевозя продукты туда, где они были необходимы.

В начале лета нас отправили в Узбекистан, через Троицк и Чимкент мы попали в окрестности Ташкента, на маленький полустанок у речки Чирчик. На полустанке был организован запасник для рефсекций, то есть несколько десятков секций с экипажами ставились на запасные пути и ожидали созревания, например, винограда, а уже после начала сбора плодов, ягод, грузились ими и отбывали туда, где этот виноград ждали в Сибирь, или на Урал, или в среднюю полосу России.

Вот в такой запасник мы и попали; знающие люди сказали, что мы простоим не меньше недели.

Делать в запасе особо нечего, экипажи состояли в основном из трех человек, один попадал на дежурство через двое суток. Дежурный отвечал за уровень электролита в батареях, их подзарядку и готовил что-нибудь покушать. Те, кто был от дежурства свободен, занимались своими делами, можно было позагорать и побултыхаться в речке или порыбачить, поехать на самодеятельную экскурсию в Ташкент или просто сидеть и рубиться в карты.

Стояла сильная жара, днем было за сорок, мы спасались как могли. На ночь некоторые укрывались мокрыми простынями, другие догоняли в одном из вагонов температуру до ноля, к вечеру приоткрывали грузовую дверь и, когда температура становилась приемлемой, залезали в вагон с матрацами и бельем и спали там. Посадка неподалеку, была полна абрикосовых деревьев, и они были усеяны плодами. Я за считанные часы насобирал несколько ведер и выложил их на крышу вагона сушить. Правда, если бы я знал, что экипаж соседей алкоголиков на следующий день сопрет мои абрикосы и поставит из них брагу, я бы не стал так стараться.

Рядом были хлопковые поля, их обрамляли сетки из арыков, вода в арыках оказалась совсем прозрачной, и я в первый раз в жизни наблюдал, как гадюка охотится в арыке на маленьких карасиков. Змея сжималась под водой в пружину, и, завидев рыбку, молниеносно распрямлялась, я даже не успевал увидеть этого движения, видел я уже гадюку с карасиком в пасти.

Сам же я столкнулся с большущей змеей, когда пошел на широкий арык мыть голову. Мы все ходили на это место мыться, там арык был шириной больше двух метров, глубина же была не выше колен, было удобно.

И вот, когда я стоял на середине и намыливал голову, я явственно услышал шипение, посмотрел в сторону звука и обомлел: напротив меня, на другой стороне арыка, на корнях подмытого дерева лежала большая гадюка, смотрела на меня и шипела. Вряд ли я что-то сообразил, просто инстинктивно сделал шаг в сторону, как будто понял, о чем говорит мне змея. В ту же секунду гадюка прыгнула в воду и вплавь пересекла арык именно в том месте, где я стоял.

После этого случая мое мировоззрение и отношение к животным, какими бы они ни были, сильно изменилось, почему-то вспомнились сказки и возник вопрос – а все ли сказки таковыми являются?

Наши соседи по секции, механики, в свободное время ходили на рыбалку и умудрялись приносить по полведра рыбы, закипала меновая торговля, менее удачливые рыбаки обменивали на рыбу другие продукты. Ходил на рыбалку и я, но больше одной рыбины мне поймать не удалось.

В речке Чирчик очень красивая, зеленая и прозрачная вода, она течет прямо с гор. Вокруг речки в том месте нарыто много карьеров и котлованов, больших и маленьких, из них добывали песок для Ташкентских заводов ЖБК (железобетонных конструкций)

Еще мы ходили на берег Чирчика загорать и купаться. Через речку с запасника был переброшен железнодорожный мост, мы располагались недалеко от него, на красивой песчаной отмели.

Как-то я, пересыпая песок из ладони в ладонь, заметил среди песчинок золотистые, необычные крупинки, они были очень маленькие, но блестели, как золото. Я поделился с лежащими рядом ребятами, мол, надо же, блестит как вот если бы это было золото, вот бы мы намыли, ведь стоим уже в запасе почти две недели. Все посмеялись и забыли об этом разговоре.