Бабье лето

Бабье лето
Аркадий Макаров

Книга написана на основе жизненного опыта автора и судьбы его бывшей соседки по барачному житию. Сказка – всегда сказка, но в жизни так бывает, хотя и редко. Слава счастливой судьбе!

Бабье лето

Аркадий Макаров

© Аркадий Макаров, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

После нудных, затяжных дождей, холодных, как стальные лезвия, когда вся надежда на погожие дни уже исчезла, уже народ перетряхнул зимнюю одежду, дожидаясь морозов, уже в батареях отопления весело зажурчало тепло, как природа, однажды утром, улыбнулась во всю ширь горизонта алой зарей и новый день, как ни в чем, ни бывало, выкатил над городом шар уже позабытого солнца, разогревая остывший за эти дни, воздух.

Снова распахнуты плащи и куртки, развязаны шарфы, снова непокрытую голову овевает по-летнему теплый ветерок.

Откуда-то, словно из-за пазуха, день высыпал в придорожную давно отцветшую траву бесчисленное количество воробьев. Они кричат так, словно это вовсе и не спорыш-трава, а настоящее просо.

Слава Богу, пришло на короткую побывку бабье лето.

Так бывает в природе, но так может случиться и в человеческой судьбе. Вроде беспросветное существование, вроде и отдушины никакой нет, а, глядишь, и улыбнется тебе судьба, пошлет солнечный зайчик, и ты согреешься возле него, оттаяв душой и сердцем.

Извилисты дороги у Господа Бога, но путь его прям.

В этой парадоксальной истине вся жизнь человека, вся его деятельность на этом свете. Недаром говорят: «Что Бог не делает, все – к лучшему!»

Возьмем, например, Ниночку Теплякову, женщину еще, ничего себе, справную и лицом и телом. В свои сорок пять она выглядит на все тридцать и даже моложе, а судьба у нее аховая: замуж вышла по нужде в неполные семнадцать лет, родила сына, с которым ютилась в полуподвальном барачном помещении одна. О муже и говорить нечего. Тот после женитьбы, как с цепи сорвался, пил и гулял напропалую, с кем не попадя. Бывало, придет домой на рогах, упадет на постель во всем, в чем был и, отвернувшись к стенке, захрапит, как колесо ржавое, не смазанное. Или того хуже, когда недопьет, тогда его бывшая лагерная жизнь Ниночке и сыночку ее боком выходила – бил нещадно всем, что под руку попадало. Рычал по-звериному: «Я вас сделаю!»

Как он их «делать» собирался, они не знали, но все равно боялись и прятались на верхнем этаже у соседки, куда он заходить не спешил, так как у соседки сын – капитан милиции, и вход туда этому извергу был недоступен.

Иногда и мне, в моей барачной жизни, приходилось вздрагивать от одного его вида: сидит у окна, царапает рассохшуюся гитару и воет по-волчьи: «Заморили, суки, заморили, отобрали волюшку мою…»

Жениться на Ниночке, его обязал суд, который пригрозил снова отправить его на нары по статье за изнасилование несовершеннолетней, потому что Ниночка тогда училась в девятом классе, а ему шел тридцать первый год.

После первой отсидки, он по женскому роду очень уж томился, а Ниночка, как на грех, из детского дома в школу проходила мимо его окна, где он жил в том полуподвальном помещении, в котором позже придется ей горе мыкать одной с ребенком на руках в наше не милостивое, сундучное время.

Насильника и дебошира наконец-то посадили теперь уж на длительный срок за участие в организованной преступной группировке, промышлявшей на дорогах, перетряхивая фуры дальнобойщиков и простых водителей с дефицитными грузами.

Срок большой у мужа, а Ниночке облегчение, передышка вышла душой не бояться, дышать без стеснения в груди, говорить полным голосом.

Одно плохо – бескормица. Раньше хоть какие-никакие деньжонки водились, а теперь, где ж они?

Они у тех, кто по жизни вертится, работает или так по удаче живет. А у Ниночки, какая удача? Она не работает, сын малой, его без глаза не оставишь…

Она и рада была бы вертеться, да не выплясывается у нее ничего. Живет на пособие по ребенку, да на случайный заработок – конверты на дому клеит для почтамта. Вот и весь навар, как бульон после варки яиц. И-ехх! Жизнь Бекова – тебя бьют, а тебе некого!

В нужде и не заметила, как сын Андрюша в школу пошел. И в кого он только уродился? Все на лету схватывает. Дневник пятерками, как дипломатическая почта печатями, облеплен. Учителя не нарадуются, медалей с олимпиад навозил, хоть крышки закаточные из них делай к банкам, в которых огурцы маринуют.

Вырос парень на материнских глазах да на слезах вдовьих.

Андрейкиного папашу подельники на лесоповале бензопилой «сделали» на лангеты, а мясо собакам скормили. Так вот Ниночка вдовой и стала. Плакала больше по своей загубленной жизни, чем о муженьке. Одна о нем память – бока женские, да шрамы душевные.

Плач не плач, а жить надо, куда денешься? Соседка сосватала ей надомную работу – конверты для почты клеить. Работа немудреная, а на хлеб, правда, без масла заработать можно. Сиди себе дома, кромсай ножницами бумагу, делай крой, а потом лизни пару раз кисточкой с клеем, прижми ладошкой – всего и делов-то!

Бумага, как железо кровельное, жесткая, плотная. А в ней письма по всему свету ласточкой разлетаются. Что еще нужно человеку? Сына Андрюшу проводит в школу, и за ножницы. Сотню-другую отнесет на почту, а там ей рублики отсчитают: – покупай, родная, в мясной лавке косточек на супчик, обрезь какую-никакую на жаркое, половину кирпичика хлеба, вот тебе и обед скоромный! Все, как у всех.

Сначала Ниночка стыдилась в мясной лавке с подноса по самой бросовой цене подбирать косточки, какие посахаристей да обрезь, какая поспособней для жарки.

– Взвесьте, – скажет, – косточек, да обрези помясистей собачке моей. Она еще щеночек, такой ласковый…

Продавец, мясник плечистый, морда, как после бани красная, бросит небрежно на весы ошмётья:

– Пять рублей! – и отвернется к другому, который вырезку просит рубликов за триста на килограмм. Вот этот покупатель, а ты, мол, только от дела отрываешь!

Стыдиться Ниночка, прячет в пакет свою покупку – и в дверь до следующего раза. Андрюша из школы вернется, а ему супчик на костном бульоне, да поджарка с макаронами. Вот и сыт малый! Ему для роста витаминок бы, да уж как-нибудь и так вырастит.

А и, правда. Рос Андрюша быстро. Одно плохо – одежонка быстро изнашивается. Но и тут Ниночка нашлась, что делать. Магазинчик секонд-хенд напротив барака открылся, там всякого барахла на вес продают. Подберет Андрюше самое необходимое и принесет домой. Скажет: «Вот, сынка, я тебе курточку пошила! Брючки-джинсики примерь! Ах, как ладно! Обновочка впору подошла!»

Идет Андрюша в школу, одет, обут, как все. Товарищи в джинсах – и он в джинсах. Товарищи в курточках – и он тоже в куртке заграничной.

Пойди, разберись, где покупали?

Хороша рыночная власть – почти новые вещи выбрасывают на помойку! На днях потихоньку покопалась, покопалась да и нашла ранец кожаный для Андрюшиных учебников. Хороший ранец, век износу не будет. Дома протерла подсолнечным маслом, он и заблестел, заиграл пряжками да застежками, словно заранее знает, что Андрюшины пятерки в нем будет носить.

Хороша рыночная власть. Косточек почти задаром можно на супчик выбрать. На помойке или в секонд-хенде вещички отыскать почти совсем не ношенные. Работу на дому, делать, за которую хоть небольшие, но рублики можно получить.

Не нарадуется Ниночка Теплякова на жизнь. Все-то ей везет. Косточки, если долго кипятить, хороший бульон получится. Пшенца щепоть в навар или капустки припустил, вот тебе и хлёбово! Обрезь хорошенько под водой промыл – и на сковороду с лучком да с картошечкой. Ешь не брезгуй!

Все хорошо, да, что нехорошо – рядом ложиться…

Освободилась Ниночка от надомной работы. На почте теперь вместо бумажных конвертов, пластиковые в моде, гораздо удобней они и технологичней.

Вот и кончились заработки, вот и пришло время, сидеть, сложа руки.

А так Ниночка сидеть не умеет, да и что, сидней высидишь? Куда ей идти? Граматенки почти никакой: неполное среднее образование, а теперь и с высшим-то не скоро работу найдешь. Попыталась устроиться дворником, да там на это место по десятку таджиков дожидается.

Посмотрели в управляющей компании – русская, что с нее возьмешь? И отказали. У нас, говорят, все на десять лет расписано, дворники не нужны, сами управляемся!

Вот ей снова судьба на всем ходу ножку подставила, пошатнулась Ниночка Теплякова, но упасть не упала, мир не без добрых людей. Соседка, у которой она от муженька пряталась, переехала жить в новый коттедж.

Сын, капитан милиции, при новой власти в гору пошел: авторитетными пацанами обзавелся, женился на молоденькой певичке из крутого ансамбля, деньги в кадушке из-под огурцов под прессом держал, в банк класть опасался.

Коттедж да кадушка из-под огурцов, – самое надежное дело! Реальные пацаны на разборках перестреляются, банк самоликвидируется, переправившись куда-нибудь на Канары, а коттедж всегда на месте, землетрясений в нашей местности не ожидается, и кадушка всегда под рукой.

Коттедж в три этажа, одних комнат пятнадцать штук, туалетов пяток, да зал биллиардный – где же Анне Петровне, пожилой женщине управиться?

Анна Петровна, это та соседка Ниночке Тепляковой, у которой сын капитан милиции был, а теперь полковник внутренней службы.