Плоды грядущего тая,
Раскрыв листы ладоней детских,
Поднялся стебель бытия.
Найду во сне любимой губы.
Жизнь сладкой чашей до краёв…
Полны обугленные срубы
Слезами детства моего.
Из юности
«Пусть с другой несчастным буду!» —
Я расписывался кровью, —
Если я тебя забуду,
Если я тебя не вспомню.
И, когда тот летний вечер
Соловьями заливался.
Я божился дружбой вечной.
Завиток волос смеялся.
Мы вздыхали беспричинно.
Целовались, как умели,
Губы в губы, как учили…
Наши губы занемели.
Только клясться я не буду.
Даже имени не помню.
Если я тебя забуду…
Если я тебя не вспомню…
Иркутская область, станция Мамыр
…сибирской дальней стороной
из песни
Вот что-то нашло, набежало,
Наехало – просто невмочь…
Царапают звёзды ежами
Глухую морозную ночь.
И там, средь космической пыли,
Блуждает отечества дым…
Во чреве суровой Сибири
Я снегом скриплю жестяным.
Я голоден, зол, как собака!
С горящим, как факел лицом.
А месяц над крышей барака
Весёлым висит леденцом.
Граница меж светом и тенью —
У каждого свой интерес…
Кромсаю иркутскую землю,
Тяжёлый и горький замес.
Копавшие горы златые,
В бесчестье принявшие смерть,
Шеренгами шли и в затылок
Сюда, в эту мёрзлую твердь.
И слышно, и слышно доныне
Сквозь стоны, проклятья и мат
Стучат кулаки ледяные,
Железные цепи гремят.
Зимняя ночь
Как вечер скор,
скажи на милость!
Погас в сугробе окоём…
Улыбкой месяца светилась
Ночь молодая за окном.
И, словно не было разора,
Былая радость ожила.
Ах, вологодские узоры,
Зимы-хозяйки кружева.
Живи сто лет – всё будет мало.
В морозных далях января
Звезда небесная дрожала
То, потухая, то горя.
Казалось, радость беспредельна
На очарованной земле…
Ещё Чернобыльская Скверна
До срока мечется в котле.
Иронические стихи при бессоннице
Как один и тот же клавиш
Бестолково бьёшь и бьёшь,
Ты зачем, собака, лаешь?
Спать народу не даёшь!
Иль житьё тебе не мило?
Иль хозяйский харч – не мёд?