Новогодняя Проза

Володька довольно долго обходил таксистов. Уже стало светлеть, когда он появился с долгожданной добычей.

– Шампанское еле откопал. Водки нет. Милиция трижды их трясла. Всё конфисковали. Вот только «Дар Осени» раздобыл.

Из распахнутой сумы четыре бутылки плодово-выгодного исчезли сразу. Предательское бульканье, заставило парней плотно сомкнуть круг.

– Лен, поди сюда, – окликнул Михаил, протягивая руку из толпы с сумкой. – Мы уже открыли. Грейтесь.

Пока девчонки, сразу увеличенным контингентом, хихикая, осушали стаканчики, мужская половина класса, оставляя за собой сизые клубы сигаретного дыма, двинулась вниз по лестнице к воде. Алая полоска светила зацепилась за горизонт, стараясь побыстрее вытащит весь ослепительный диск на общий обзор. Ознаменовав своим, появление начало самостоятельной жизни всех этих ещё только оперившихся и встающих на крыло слёток.

Бумажные кораблики с загаданными желаниями, огромной белой стаей, затрепетали на тёмных волнах, уносимые течением в неизведанное, на встречу восходу.

– Нет, ты видел, как моя бригантина всех обставила!

Шмаков размахивал руками, пихая то и дело Павла. Они поднимались в общей гурьбе выпускников в приподнятом хмелем настроении. Их подруги маячили чуть выше, прикрытые широкой спиной с гитарой.

– Ой!

Торилин вздрогнул от такого возгласа, отпихнув друга и вытянув шею. Маргарита, повиснув на перилах, ухватилась свободной рукой за щиколотку левой ноги. Костик подхватил её за талию, в наклоне поправляя соскользнувший с плеча инструмент, намереваясь поднять на руки.

Павел моментально оказался рядом, подпихнув согнувшегося конкурента в мягкое место. Тот еле успел среагировать, чтобы не ткнутся носом в ступени.

– Чего потерял? – перешагнул поверженного и подхватил любимую правой рукой под колени, оторвал от гранита. – Осторожней надо, могут вообще затоптать!

– Ты у меня не только топтаться разучишься…

– Нет, ты видел, она сразу на стремнину попала, – Алик будто не заметив случившегося, отгородил собой друзей.

– Да, видел. Видел, как она в трёх метрах зачерпнула и расползлась, – усмехнулся Павел. – Накарябал видно там чересчур. Перегрузил и дыр наделал, своими каракулями, – он тоже сделал вид, что ничего не произошло. – Ты как? – Обратился к своей ноше, перехватив её поудобнее.

– Каблук сломался. Стопу подвернула. Больно очень, – ухватилась она за шею.

– Давайте сразу в автобус, – обеспокоенно предложила Ленка, суетливо мельтеша из стороны в сторону перед ними. – Места хоть сидячие займём.

Пока учителя всех собирали в автобус, пока обследовали все ли на месте, пока общей транспортной колонной тронулись, Маргарита задремала в кресле у окна, опустив голову на плечо Павла. Общий гвалт и песни под гитару Краснова, не нарушали её сладкое забытьё на плече любимого. Боль в ноге немного успокоилась, дав организму расслабиться.

Константин долго косился на эту идиллию, перебирая струны и надрывая горло. Потом сунув гитару кому-то из близь сидящих, протиснулся к ним.

– Что с ней? – Кивнул на Риту, пихнув Торилина коленом.

– Спит, – тихо ответил, подняв глаза.

– Я имею ввиду лестницу, – пояснил Краснов.

– Лодыжку подвернула.

– А ты, я смотрю хорошо пристроился. Уступил бы место. Ноги гудят. Да и «подушка» у меня не мосластая.

– Не начинай, а то, папины позументы начнут бренчать в больничной палате у твоей постели, – произнес так, чтобы слышал только Костик.

– Бренчать будет у тебя в башке с сегодняшнего дня, если не уступишь место, – он сжал ворот Пашкиной рубашки, пытаясь его приподнять.

Рука с наколками легла на сжатый кулак.

– Тихо, тихо, – Филя развернул барда к себе. – Кость, я тебе место уступил. Устал? Присаживайся. Все под газом. Чего зря нарываться.

Краснов угрюмо плюхнулся на предложенное место.

Маргарита очнулась, когда Пашка попросил остановиться на остановке Прибрежного.

– По Ильича не поедет. Нам здесь с твоей ногой поближе до дому будет, – ответил на немой вопрос в её взгляде.

Когда автобус притормозил, Краснов поднялся в след за ними. Двери распахнулись и Пашка поднял ногу, намереваясь выйти первым. Поймав этот момент, Костик с резкого размаха пнул его чуть выше пятки опорной ноги.

Носок его обуви едва успел оторваться от сухожилия не уступчивого конкурента, как он уже сам летел на колени сидящих позади. Пашка ударил затылком ему в лицо, превратив кривую усмешку в рваное месиво.

Захлёбываясь и брызгая во все стороны кровью, барахтаясь в бесполезных попытках подняться, орал не понятные слова.

Филя поднял бедолагу за грудки и шипя сквозь зубы, протащил на прежнее место.

– Что за козёл? Говорили же нарвёшься!

Приплясывая на одной ножке Торилин помог спуститься своей испуганной девушке, под страшные визгливые проклятия завуча из распахнутого окна.

– … Завтра же в кабинет к директору! Уркаган проклятый! Мы тебе устроим тюремную характеристику! До экзаменов не допустим! Вылетишь со справкой! – Мясистый кулачек ещё долго маячил из удаляющегося автобуса.

– Мог же стерпеть, – с укоризненной жалостью всхлипнула Маргарита, придерживая суженного за руку.

– Мог, – согласился, пытаясь опереться на больную ногу. – Если бы он до этого меня не завёл. Я сразу почувствовал, чего он хочет, когда за нами вскочил. Рефлекторно сработал, – с громким шипением втянул сквозь крепко сжатые зубы воздух. – Блин! Хоть на карачках ползи. Вот, как теперь на дух ногах на пару добираться будем?

– Я туфли сняла, сейчас полегче. Дойдём. А обувку жалко. Такие красивые были.

– Не беда. Новые ещё лучше сладим.

***

Утром Татьяна Сергеевна подняла Пашку чуть свет.

– Тебе лучше самому сейчас в школу сбегать. Поступать в институт собираешься. Характеристика от школы нужна. А завуч вчера на тебя в милицию заявление накатала. Директор пока притормозил. Вызывает вас обоих на выяснение. Сам должен уже понимать, чем может всё обернуться.

– Хорошо. Схожу, – с глубоким сожалением согласился, пряча глаза. – Маргарита встанет, позавтракаем и она меня проводит. На ногу наступать очень больно. Одному ковылять долго.

– Давай со мной. Я уже собралась туда. Провожу.

– Нет. Спасибо. Сами, – ретировался Торилин в свою комнату, плотно прикрыв дверь.

В школу добрались только к одиннадцати.

– Вот он! Явился изувер! – Приподнялась на кулаки из-за директорского стола завуч. – В глазищах ни стыда и ни совести ни на грамм! Ещё и шкандыбает! Разжалобить нас что ли собрался? Ни получится! Такого парня перед самыми выпускными и вступительными экзаменами изуродовал! Живодёр!