Зодиак Улитки

Спускаясь на минус второй уровень к своему железному японскому коню, Семён прокручивал в голове план дальнейших действий. Следующие сутки обещали быть непростыми. Времени, действительно, катастрофически мало и нужно торопиться. Задача, вышедшая на первый план – найти того, кто согласится рискнуть ради человечества своей жизнью.

Муруганой уже запущен механизм порабощения людей. Очень мягким, весьма корректным способом. Люди как овцы шли в объятия своей погибели, думая, что продлевают годы жизни или спасают здоровье. Слепцы, думающие только о своей драгоценной шкуре.

Но это всего лишь природа людей. Семён это прекрасно понимал.

Как хорошо, что есть такие, как он и его друзья-байкеры, готовые ринуться на подмогу в любую минуту. И ещё где-то есть тот, кого предстоит найти в этой пёстрой толпе шумного, задыхающегося в августовской жаре, города.

Тёмную лошадку для хитрой и жестокой Муруганы.

= 7 =

Звуки, доносящиеся в бытовку, передавали практически всё, что происходило на сцене. Актёры произносили свои диалоги, то общаясь на повышенных тонах, то переходя на истерический шёпот. Иногда вдруг кто-то начинал петь и стучать по деревянному покрытию каблуками. Что-то кричал из зала режиссёр. Сегодня он был не в духе и его выкрики звучали коротко, резко, будто лай осипшей собаки. То ли простыл, то ли переусердствовал, повышая градус переживаний вчерашнего вечера. Иногда доносился еле различимый громкий шёпот помощника режиссёра, работающего суфлёром во время репетиции.

– Вы вот что, ребятки, – заговорил Лопатыч, глядя то на Серёгу, то на Саню, – сходите пока в буфет, перекусите что-нибудь. Мне с Феликсом кое-что обсудить нужно с глазу на глаз.

– Сокращения в театре будут, что ли? – неожиданно спросил Серёга. Саня тут же удивлённо на него покосился.

– Нет, это не про театр, – недовольно махнул рукой бригадир. – Кто про что, а шелудивый про баню.

– Мне моя работа нравится, – чеканя каждое слово, напористо сказал Сергей. – Я за неё держусь.

– Не переживай, никаких сокращений не будет, – уже спокойно продолжил Лопатыч. Всё-таки Сергей ему нравился своей злостью и нахальством. И ещё какой-то деревенской простотой, не желавшей сдаваться на милость городской расчётливости и цинизму. – Я вам за все понедельничные мероприятия выбью у директора премию.

– Всем? – восторженно спросил Саня.

– И за каждое, – утвердительно кивнул Лопатыч. И тут же выудил из нагрудного кармана спецовки, непонятно откуда там взявшуюся, пятисотку и протянул её Серёге. – Пусть это будет затравкой. Вы цените свою работу, а я ценю своих работников. Час можете спокойно отдыхать. Только коньяк не берите. Договорились?

– Естественно, – согласился Серёга, забирая плавным жестом купюру. – Санёк, есть хочешь?

– Очень, – широко улыбаясь, ответил коллега.

– Значит, устроим праздник живота.

Бригадир хмыкнул. А Феликс на всякий случай предупредил:

– Не обжирайтесь только. Нам ещё декорации убирать.

Саня кивнул, а Серёга лишь сверкнул глазами.

И когда ребята ушли, стуча подошвами по железным ступеням крутой лестницы, Леонид Палыч показал движением подбородка на стул.

– Садись, Феликс. Мне есть, что тебе рассказать. А заодно и спросить кое о чём. Поверь, разговор будет интересный и содержательный.

Феликс сел, положив локоть на потёртую на углах клеёнку.

– Как такое возможно? – сразу же спросил он.

И Леонид Палыч, конечно же, понял, о чём спрашивает Феликс. Неопределённо хмыкнув, погладил указательным пальцем верхнюю губу, словно приглаживая несуществующий ус, и, наконец, заговорил.

– Примерно полтора года назад, в феврале прошлой зимы, мы узнали с Тасей, что у неё рак. Я мало чем отличаюсь от всех остальных людей, – Лопатыч глянул на свою ногу, – в эмоциональном плане. Для меня это прозвучало из уст доктора областной больницы громом среди ясного неба, как приговор для поднявшегося на эшафот. Тася восприняла эту новость, я бы даже сказал, спокойно. Даже стойко. Только как-то сразу замкнулась, стала тихой-тихой, словно сразу осознала, что догореть нужно без лишнего треска, без копоти, достойно. Я же, в отличие от неё, просто сходил с ума. Никак не мог поверить, что любимая Тасенька вот так просто возьмёт и тихонечко уйдёт от меня. Мой лучик, мой свет в окне. Я отказывался верить до конца…

Леонид Палыч на секунду прервался. Слегка прищурив глаза, спросил:

– Ты ведь должен помнить, в каком я тогда был состоянии? Ты пришёл к нам в сентябре прошлого года. А мы тогда и два курса химиотерапии прошли, и операцию. Я мрачнее тучи ходил по театру, как тень отца Гамлета.

Феликс кивнул. Как не помнить. Помнил прекрасно. Лопатыч постоянно что-то бурчал себе под нос, часто срываясь на крик. А после мог уйти под сцену и минут пятнадцать сидеть, облокотившись на клеёнчатый стол, тихонько рыдать, всхлипывая и утирая слюни дрожащим кулаком. Зрелище по-настоящему драматическое.

– Надежды оставалось мало, – продолжил бригадир, – и сил у меня тоже. Я чувствовал, как моя психика начинала понемногу разрушаться. Я мало ел, мало спал…

Поймав снова на себе вопросительный взгляд, Феликс кивнул ещё раз. Конечно, он помнил такого Лопатыча.

– Но, как всегда это бывает, спасение пришло неожиданно и оттуда, откуда его мало ждали. Зашла к нам соседка. Та самая, которая постоянно ворчала и высказывала недовольство: то в слишком грязной обуви в подъезд заходили, то слишком вонючие отходы выносили. А тут узнала, что Тася тяжело больна и сама заявилась. Сердобольная оказалась. Вот она нам самая первая о Муругане и рассказала.

Не сумев до конца выдержать зависшую паузу, Феликс слегка нервно спросил:

– Что именно рассказала?

– Рассказала про целительницу, которая творит настоящие чудеса. Лечит тяжелобольных, помогает инвалидам обрести здоровье, воскрешает мёртвых. Прямо, спаситель в женском обличии.

Теперь Лопатыч улыбался, переживая в воспоминаниях те самые дни, когда его душу озарила надежда на исцеление жены. И отблеск этого лучика теперь попал и на Феликса. Он с разгорающимся интересом спросил:

– Действительно, возвращала с того света?

Бригадир звонко хмыкнул.

– В нашем случае можно было и так сказать. Я ухватился за слова соседки, как за соломинку. Готов был поверить в любое чудо ради спасения жены. А вот Тася уже ни во что не хотела верить. Просто устала от постоянной борьбы с болезнью.

– И вы нашли Муругану? – откровенно поторапливал Феликс, устав от вступительной лирики Лопатыча.

– Нашли, конечно, нашли, – Лопатыч широким жестом погладил клеёнку на столе. – И всё оказалось правдой, понимаешь, никакой мистики, никакого шарлатанства. Просто, Муругана умеет лечить. Это тебе не современная медицина, это гораздо круче. Наши врачи, когда такой методикой овладеют – неизвестно. А Муругана уже сегодня готова помочь и помогает. Вылечила она Тасю, понимаешь? Был рак лёгкого и нету рака лёгкого. А что она сделала, хочешь спросить? – Феликс кивнул. – А просто взяла и заменила лёгкие Таси на новые. Ещё лучше, надёжнее, прочнее. Есть, конечно, кое-какие ограничения, особенности в жизненном распорядке. Но она теперь счастливая, понимаешь? С дачи не вылазит, надышаться не может. Ароматы трав, утренняя роса… Да что я про это рассказываю. Её глаза видеть надо. Живая.

Феликс не заметил, как сдвинулся на самый край стула, жадно вслушиваясь в каждое слово. Внутри от напряжения, казалось, звенела натянутая струна. Он понимал, что значат эти слова про исцеление.

– Значит, Муругана и Юле сможет помочь?

Словно ожидая этого вопроса, Лопатыч плавно кивнул и сказал:

– Конечно. Николай Николаевич сегодня поедет в клинику Муруганы, езжай и ты вместе с ним. Все знают о вашей дружбе с Юлей. Ей будет приятно, да и поддержка не помешает.

– Директор и так меня с собой берёт. Мы полчаса назад договорились. Операция в 21 ноль-ноль. За нами и машина приедет.

– Вот и хорошо, Феликс. Муругана потрясающая женщина, ты сам в этом убедишься, когда познакомишься поближе. И если она о чём-то попросит тебя, мой тебе совет – не отказывай. Она сможет тебя отблагодарить. А если откажешься… Ты парень умный, думаю, и сам всё прекрасно понимаешь.

Таких слов от Лопатыча Феликс явно не ожидал.

– А о чём она меня может попросить? – с кривой усмешкой спросил он, а в памяти сразу же всплыла сцена из фильма «Кавказская пленница», в которой главного героя обещают зарезать, если он откажется помогать друзьям жениха выкрасть невесту. – В наёмные киллеры я не пойду.

– Да, перестань, Наитин, какие киллеры, – бригадир махнул ладонью. – Когда она с тобой поговорит, сам поймёшь, насколько она уникальный…