Зодиак Улитки

Семён говорил без запинки и удивлялся самому себе, – как же удаётся так складно врать.

Вахтёрша на несколько секунд задумалась, буравя глазами бородатого посетителя.

– Ну, ладно, – сдалась Марина Харитоновна. – Если Андрей Андреич сходит до помрежа. – Она обернулась к охраннику. – Не дойдёшь до сцены? У них там репетиция. Пусть позовут ненадолго.

Андрей Андреич крякнул по-стариковски, поднялся с насиженного места и с непонятным выражением лица покинул комнатушку через узкую дверь, расположенную за турникетом рамки металлодетектора. Чтобы Семёну через такую рамку пройти дальше в театр, пришлось бы в первую очередь снять тяжёлую проклёпанную куртку.

– А вы пока, мужчина, – предложила вахтёрша, – присядьте на скамеечку.

Возле окна действительно стояла невысокая скамейка. Видимо, для таких случайных посетителей, как Семён.

– Спасибо большое, – как можно мягче ответил он, – я лучше на улице, возле входа подожду. Прохладно тут у вас. –      И поёжился, в шутку сложив руки крест на крест и похлопав себя по плечам.

Марина Харитоновна шутку не оценила, сморщила нос и поджала губы, будто бы говоря: «Ну, как хотите». И молча продолжила наблюдать за Семёном.

Тот, сделав неопределённый жест рукой, вышел на крыльцо. Прислонился к шершавой серой стене рядом со знаком перечёркнутой дымящейся сигареты и начал ждать. «Только бы не встретить Лопатыча», – продолжала колоть занозой неприятная мысль.

Неспешной походкой Андрей Андреич дошёл до пульта помощника режиссёра, став рядом так, чтобы его как можно лучше выхватывал из темноты закулисья свет дежурного фонаря, и сказал:

– Там к Наитину какой-то бородатый рокер пришёл, кошелёк его принёс. Говорит, что в книжном магазине нашёл. Хочет вернуть.

Помощник режиссёра медленно повернула лицо к охраннику.

– Андрей Андреевич, какой кошелёк? Какой рокер? У нас репетиция в самом разгаре.

– Ну как знаете, – буркнул охранник, – там кошелёк большой. В нём, наверняка, и деньги, и карточки разные, и документы. Моё дело маленькое – я передал.

И он, как пришёл за кулисы, так же спокойно пошёл обратно. Судя по всему, ему и вправду было начхать. И не только в этом случае.

– Не театр, а проходной двор, – почти прошипела себе под нос помощник режиссёра. Но всё же придвинула к лицу микрофон на гибкой металлической ножке. – Феликс Наитин, подойди на вахту. Тебе принесли пропажу. Повторяю! Наитин, подойти на вахту театра, к тебе подошёл человек, хочет вернуть кошелёк.

Помреж оттолкнула микрофон и, переключая внимание на происходящее на сцене, печально добавила:

– Кто бы мне мои деньги вернул…

Когда сообщение разнеслось по проводам и вылетело из динамиков внутреннего оповещения, по-настоящему встрепенулись двое – Феликс, решивший немного поработать над новой пьесой и разложивший большой блокнот на клеёнке стола, и Лопатыч, поднявшийся в театральную кафешку слегка перекусить.

Феликс недоуменно хмыкнул, отложил в сторону ручку. Может, кто-то решил над ним подшутить? А быть может, на что-то развести? Время сейчас непростое, чего только не происходит. Вот, и утреннее происшествие тому подтверждение. При этой мысли, когда он уже поднимался по лестнице из-под сцены, решил не отключать бдительность и держать ухо востро. Так, на всякий случай.

Лопатыч, сидевший за столиком в одиночестве, решив не присоединяться к Серёге и Сане, пил горячий шоколад со слоёной булочкой. Сначала он поднял вверх лицо, будто волк, принюхивающийся к долетевшему с порывом ветра запаху добычи. Затем встал из-за стола, бросил ребятам из бригады «Не торопитесь». А сам, не говоря больше ни слова, прошёл мимо кассы буфета, кинул на пластиковое блюдечко купюру и вышел.

Охранник тем временем, вернувшись на удобный мягкий стул, глянул на стеклянную перегородку вахты и спросил:

– Куда делся?

– На улицу вышел, – ответила вахтёрша, – холодно ему тут.

– С похмелья, наверное, вот его колотун и пронял, – предположил Андрей Андреич и погрузился в дальнейшее разгадывание сканворда.

Первое, о чём подумал Феликс, подойдя к рамке металлодетектора, что его действительно разыграли. Никто на вахте его не поджидал, никаких кошельков не принёс. И он бы ушёл, возможно, дойдя до пульта помрежа, чтобы выяснить: кому это в голову взбрело дёргать по вымышленному поводу, ведь не Первоапрель же на дворе, в самом-то деле?

Его заметил зоркий глаз Марины Харитоновны. Она подалась всем телом через письменный стол к окошку и громко позвала:

– Наитин, иди сюда!

С искренним чувством удивления Феликс подошёл к стеклу вахты.

– Да, Марина Харитоновна?

– Я так понимаю, – серьёзным тоном продолжила вахтёрша, – тебе сегодня крупно повезло. Там вот, – она махнула на входную дверь, – человек пришёл. У него твой кошелёк.

– Кошелёк? – переспросил Феликс.

– Ну, или портмоне, – сдвинула брови Марина Харитоновна, —какая разница. В нём и карточки, и деньги, и расписание репетиций. Бугай такой принёс, в кожаной куртке и с бородой.

– Рокер, скорее всего, – подал голос из угла охранник.

– Ну, наверное, – кивнула женщина. – Иди, ждёт он тебя. Если будет что вымогать, то зови нас. Отобьём, да, Андрей Андреич?

– Полицию вызовем, – поёрзал на стуле тот.

Феликс тут же вспомнил утренних полицейских возле книжного. С такими встречаться точно не хотелось бы. Вспомнил и бородача в кожаной куртке. Неужели тот самый? Надо же, разыскал его. Зачем, интересно?

Свой кошелёк Феликс не терял, это точно. Портмоне сроду не было. Значит, это просто уловка, надуманная причина.

Он даже вспомнил его имя. И как они пожали друг другу руки. Вспомнил удивление в его глазах, когда Феликс сказал, что работает в театре. Быть может, причина именно в этом: Семён будет просить Феликса о чём-то таком, что напрямую связано с театром?

Тряхнув чёлкой, разгоняя рой противоречивых предположений, Феликс вышел на улицу под козырёк и увидел стоящего возле стены Семёна.

– Привет, – слегка натянуто поздоровался Семён.

– Здравствуйте, – сказал Феликс, отвечая рукопожатием.

– Давай на «ты». Не против?

– Нет.

– Хорошо. Прогуляемся?

– Вообще-то, у нас репетиция, – нахмурился Феликс. – Я на работе.

– Пойдём-пойдём. Вон, по аллейке пройдёмся, – настойчиво заговорил Семён, слегка подталкивая собеседника под локоть. – Выкраду тебя из храма Мельпомены минут на пятнадцать, не больше.

Сцен неповиновения устраивать не хотелось, да и чувство доверия к этому здоровяку никуда не улетучилось. Репетиция закончится не раньше, чем через полчаса, так что, почему бы и не прогуляться. Нужно выслушать Семёна. Для чего он всё-таки пришёл…

– Ладно, – согласился Феликс, спускаясь по ступенькам крыльца. – Кошелёк – всего лишь предлог?

– Точно. Но не сказал бы, что идёшь на работу в театр, я бы тебя не нашёл.