И даже на горланящих ворон
Смотреть с тоской, слабея постепенно.
И пусть ты притерпелся к сонной хмари,
Самообман покоя не подарит,
Самообман покоя не подарит,
Ты должен это чётко уяснить,
На скорбном пепелище, среди гари,
Тебе твой дом и кров не сохранить,
И пожелтевших старых фотоснимков,
Перебирая хрупкие листы,
Теперь ты видишь только на картинках
Растаявшие сполохи мечты.
Но запах дыма ноздри нам щекочет,
И слёзы набегают на глаза,
И больше ничего уже не хочешь,
Ни пожелать, ни думать, ни сказать.
Но остаётся путь, что не прошёл,
И мысль, что ты смириться предпочёл.
И мысль, что ты смириться предпочёл,
Сидит в твоём сознаньи, как заноза,
Ты на терзанья духа обречён,
Твоё былое – для тебя угроза,
Нельзя к нему привыкнуть, мой дружок,
Не заглушить, ни водной, ни травою,
Оно саднит и ноет, как ожог,
Оно внутри, оно всегда с тобою.
И ничего нельзя переиграть,
Колоду Время перетасовало,
Ты с этим будешь жить и умирать,
Судьба не даст игру начать сначала,
И как маньяк в полуночном кошмаре,
Тебя потом исподтишка ударит.
Тебя потом исподтишка ударит,
И звонко посмеётся в тишине,
Потом надежду робкую подарит,
И станет с любопытством в стороне,
Следя за тем, как ты, в поту и пене,
Гонясь за обманувшей пустотой,
Рукой хватаешь пыльные ступени,
В бессмысленной погоне за мечтой.
Судьбы забавы хлёстки и жестоки,
Мы все её игрушки и рабы,
Она умеет подводить итоги,
Ничем не откупиться от судьбы.
Да, впрочем, что ты ей не предложи,
Нет оправданья слабости и лжи.
Нет оправданья слабости и лжи,
Хоть вроде есть грехи и пострашнее,
Но ручеёк отравленный бежит,
И с каждым днём становится сильнее,