Оценить:
 Рейтинг: 0

Лекарство против страха

Год написания книги
2021
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 27 >>
На страницу:
9 из 27
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Пожалуйста. – Борис закурил сигарету, уселся поудобнее в кресле. – Мы живем в очень богатом мире. Материально богатом. И никакой нужды в том, чтобы обязательно все производили материальные ценности, не существует. Люди гонятся за техническим развитием, а это не серьезнее, чем попытки кошки ухватить свой собственный хвост. Человек позавидовал птице – получил себе на голову стратегический бомбардировщик. Захотел думать и считать быстрее – пожалуйста: бомбардировщик наводится на цель электронной машиной. Мечтал видеть сквозь мглу – радар обеспечивает точность попадания. Можно еще говорить об Эйнштейне и атомной бомбе, но проще сказать: людям не хватает духовной жизни, а они мечтают о «запорожце».

– А как у вас обстоит с духовной жизнью? – терпеливо спросил я.

– О, с этим у меня все в порядке, – спокойно заверил меня Чебаков. – Вот мои друзья, мои эмоциональные наставники…

Он снял с полки несколько пластинок, протянул мне. На цветном мелованном конверте был мастерски сфотографирован музыкант: молодой негр сидит в известной позе Рамзеса, на коленях гитара, глаза закрыты.

– Это Джимми Хендрикс, великий музыкант. Видите зеленоватый дым вокруг головы, как нимб? Знак, что он скоро умрет. Они ведь все здорово «подкуривают»…

– И что, умер?

– Да, он отравился наркотиками у Моники Донеман. Это был тогда жуткий скандал в ФРГ. Ах, какой божественный гитарист! Безусловно, первая в мире соло-гитара. Хендрикс выдрессировал ее, как живого зверька, – она говорить умела. Он, когда играл, не просто перебирал струны – он свою гитару бил, ласкал, щипал, гладил…

– Вы разве видели, как он играет?

Чебаков усмехнулся:

– Зачем мне видеть, я слышал. И чувствовал. – Он показал на другие пластинки: – Это концерт Джаннис Джоплин «Болл ин чейн», это – Фрэнк Заппа, это – Биби Кинг, это – Джордж Харрисон и Эрик Клаптон, это – «Пинк Флойд», это – программы «голливудливс» Кеннета Хита… Хотите послушать? – неожиданно предложил он.

– Да нет уж, спасибо, у меня, наверное, для такого серьезного дела нет призвания, а самое главное – времени. У меня вот как раз сильные перебои с духовной жизнью, потому что мне платят зарплату, к сожалению, не за поток ощущений, образов и мыслей, которые могут мне открыться в джазе. Так что хотел бы спросить…

– Весь к вашим услугам!

– Сколько стоит у фарцовщика такая пластинка?

Борис обаятельно улыбнулся:

– Диск «запиленный» или новый?

– Новый.

– От ста до двухсот рубликов.

Это он точно сказал, я ведь и без него знаю цены: немало мне пришлось повозиться с делами фарцовщиков.

– Вот смотрю я на ваш стереофоник, иконы, на ваши диски и на вас самого, Чебаков, и является моим очам зрелище модного молодого человека, который весь из себя расклешенно-приталенный, в рубахе «суперральф» – во?рот на четыре удара, в джинсовом костюме, да не в каком-нибудь там «запально?м», а в самом что ни на есть фирмо?вом «вранглере», с золотыми «зипами».

– «Лэвис-коттон», – спокойно поправил меня Чебаков. – Можете добавить еще вайтовые траузера с задвигалами[1 - Жаргон фарцовщиков.].

– Ну, «лэвис-коттон», не будем мелочными. И сами вы есть такой отстраненный от нашей ничтожной людской суеты, весь в высокой духовной жизни, что мною невольно овладевает зависть: мне ведь всегда хотелось быть похожим на таких замечательных людей. Но вот скребется во мне один гаденький вопросик и все это распрекрасное ощущение портит…

– С каких, мол, шишей? – усмехнулся Борис.

– Ага! Совершенно точно! Вы уж помогите мне, а то уйду я от вас, не спросив по застенчивости, и окажется, что я свое счастье проморгал – мог бы и сам во «вранглер» одеться и диски по две сотни покупать. Иначе беда прямо – у меня-то зарплата вашей побольше, а пластинки только с Ивом Монтаном покупаю.

– Конечно научу, – готовно согласился Чебаков. – Чтобы разбогатеть, надо всегда помнить о трех вещах. Первое – бережливость. Второе – бережливость к сбереженному. Третье – бережливость к бережливо сбереженному. Вот и все.

Молодец парень! Нахал. Дерзкий. Видимо, ему удалось сорвать приличный куш, он на время «завязал», и наглость его – от ощущения сиюминутной безопасности. Ну и, конечно, он от природы болтун: есть такие мужики-краснобаи, для которых молчание – каторга, и пускай с риском для головы, а удержаться от трепотни-выпендривания он не может.

– А когда живет человек красиво, в честном достатке, то у других это в глазах сразу троится. Как говорил наш бывший участковый Поздняков, «живешь не по средствам получаемой зарплаты»!

– А почему «бывший»? – быстро спросил я.

Чебаков задержался с ответом всего на мгновенье, но я ощутил это мгновенье, как еле слышную склейку на магнитофонной ленте.

– Да что-то не видать его давно. То ко мне через день таскался, а то уж вторую неделю не видать…

Нет, если он и знает что-нибудь про историю с Поздняковым, то все равно сейчас не скажет. Его можно прижимать, когда есть на него какие-то «компроматы», – тогда, изворачиваясь, он снова станет болтать и обязательно в чем-нибудь протреплется. А так не скажет! И черт с ним! Паразит – одно слово.

– Ну что же, Чебаков, не захотели вы со мной пооткровенничать. И создалось у меня впечатление, что наши исправительные органы в работе с вами оказались не на высоте. А-а?

Чебаков захохотал – почти радостно, и я окончательно уверился, что сейчас ему нас бояться нечего.

– Напрасно так думаете, инспектор. Сказано ведь, что я совсем безобидный, как бабочка. Пользы вам от меня немного, но и вреда никакого…

Он стал устанавливать на полке пакеты с пластинками, и неожиданно из стопы выскользнула и упала на пол рядом с моим креслом фотография. Я поднял ее и внимательно рассмотрел: красивая, совсем юная девушка закрывает одной рукой глаза от солнца, а другой обнимает за плечи улыбающегося Бориса Чебакова…

Очень люблю я приключенческие кинофильмы. Хорошие, плохие – они мне все нравятся, хотя бы потому, что я никогда не могу угадать, кто там злодей. Их всегда много – кандидатов в злодеи, у каждого есть подозрительный штришок в поведении или биографии, и, когда уже совсем нацелишься на кого-либо из них, тут-то и выясняется, что есть еще один – гораздо хуже прежних, но в конце концов виновником оказывается самый обаятельный, приятный и мирный человек.

На работе у меня возникают трудности как раз из-за того, что таких кандидатов совсем нет. И это намного сложнее, чем работа с десятью почтенными подозреваемыми, среди которых наверняка есть злодей.

Спускаясь по лестнице из квартиры Чебакова, я окончательно понял, что без каких-то мало-мальски реальных кандидатов мое дело с места не сдвинется. Самый соблазнительный вариант, при всей его трудоемкости, – искать преступника среди возможных врагов или недоброжелателей Позднякова – себя не оправдывал. Это не классическая композиция в купе вагона или в загородном доме, отрезанном от мира обвалом, и не запертая маленькая гостиница, куда никто не входил и откуда никто не выходил. На участке Позднякова проживает девять тысяч человек, как в приличном районном городке, и к ним ко всем не прицелишься: кто из них самый обаятельный, незаметный и приятный, чтобы в нем отыскать преступника. Самый плохой из них – из тех, что вступали с Поздняковым в конфликт, – мог бы в крайнем случае ночью в подворотне ударить его кирпичом по голове. Но то, что произошло! Нет, вряд ли кому-нибудь из них по силам провернуть такое дерзкое преступление среди бела дня.

Вчера мне в голову пришла еще одна мысль: а что, если мы совершенно произвольно объединили два не связанных между собой события и от этого история с Поздняковым приобрела зловещий характер? Ведь со слов Позднякова мы представляем себе все таким образом: преступник устроил ему ловушку, отравил и, когда тот утратил контроль над собой, вывел его со стадиона, украл пистолет и удостоверение, а самого бросил на газоне.

Но ведь может быть еще одна версия. Полностью доверяя словам Позднякова, я могу предположить и гораздо более скучный вариант: я сам слышал о многих случаях патологического опьянения с потерей сознания от минимальных доз алкоголя. Это может произойти от невротического состояния, от перегрева, от пищевого отравления. Вот если Поздняков действительно патологически опьянел от бутылки пива на тридцатиградусной жаре, не помня себя выбрался со стадиона и залег на траве, то пистолет и удостоверение из кармана мог у него спереть «чистильщик» – особо отвратительная порода воров, которые обкрадывают пьяниц…

Неспешно добрел я до автомата и позвонил Халецкому.

– Для вас есть новости, – буркнул он. – Хорошие.

– Что, меня в майоры произвели? – спросил я.

– Об этом запрашивайте управление кадров. А у меня только серьезные дела.

– Тогда поделитесь, пожалуйста.

– Пожалуйста. Химики дали заключение, подтверждающее слова Позднякова…

– Яд? – быстро спросил я.

Халецкий на мгновение замялся, потом медленно сказал:

– Да нет, это скорее лекарство…

– Лекарство?

– Да, химики считают, что это транквилизатор.

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 27 >>
На страницу:
9 из 27