Тернистые тропы

Тернистые тропы
Арм Коста

Сан-Франциско, 1957 год. Преуспевающий американский бизнесмен русского происхождения Георгий Онисин вместе со своей супругой Владой приходит на показ советского фильма. К собственному удивлению, в финале картины он видит на экране родного брата Кирилла, с которым судьба его разлучила в далеком 1939 году. Георгий счастлив узнать, что брат его жив и с ним всё хорошо. Он идёт в рубку киномеханика и просит его вырезать кадр с Кириллом, чтобы сделать из него фото. Полученный фрагмент ленты заставляет Георгия вспомнить времена, когда вся их семья ещё была вместе.

Арм Коста

Тернистые тропы

Глава 1

Вечер обещал быть нескучным. На улицах Сан-Франциско близ кинотеатра, где должен был состояться международный кинофестиваль, толпились одетые по последней моде люди. В блеске камер и фотообъективов, непрестанно щелкающих, словно стремящихся запечатлеть каждый жест и шаг своих кумиров, к входу в театр медленно и под бурные аплодисменты торжествующей толпы подъезжали лакированные машины, двери которых открывали не менее торжественные лакеи, прогибающиеся перед гостями.

Возле входа к театру специально расстелили красную дорожку, по которой с привычной привилегией ступали местные знаменитости, выходившие из своих надраенных автомобилей, купавшихся в свете уличных фонарей. Они привычно кивали толпе или показывали жест благодарности тем, кто чтит и уважает их. Фотографы ожидали чопорно одетых дам в сопровождении стильных мужчин, чтобы запечатлеть их под овации поклонников. Эффектно ступая по красной дорожке, придававшей больше очарование их нарядам, знаменитости исчезали за дверью кинотеатра.

Эмигранты, проживавшие в Сан-Франциско, трепетно хранившие память о своей культуре и родине, не могли пропустить этот прекрасный весенний вечер 1957 года. Они спешили посмотреть фильм, в котором снимались соотечественники, чтобы увидеть своих и пережить сладостные минуты душевного единения. Показ отечественного кино стал для них таким же важным событием, как День благодарения для американцев.

Толпа встречающих особенно оживилась, когда к кинотеатру подъехал лакированный чёрный кадиллак. Создавалось впечатление, будто машина примчалась издалека. Из неё неторопливо вышли Георгий и Влада. Они скромно улыбнулись тем, кто был рад их видеть. Остановившись перед яркими вспышками камер, они позировали для фото, которые завтра появятся на страницах эмигрантской газеты «Русская жизнь».

Пройдя в уютный вестибюль кинотеатра, Георгий облегчённо вздохнул, немного чувствуя усталость от пристального внимания. Его взгляд упал на Владу, которая, казалось, напротив, радовалась вниманию. Вечера, проведённые с Георгием, для неё были огромным подарком.

В фойе, заставленное громоздкими зеркалами, диванами и пуфами, светские львицы проводили пальчиками по бокалам с шампанским, лениво теребили свои кольца и колье, а их партнёры наклонялись к девичьим ушкам и, шептали что-то незатейливое.

Влада была одета в чёрное блестящее платье с большим чёрным пером, элегантно свисавшим с плеча. Утончённой работы шляпка от известного кутюрье Кристобаля Баленсиаги, выполненная по заказу, была объектом внимания женщин, находящихся в фойе.

Услужливый официант предложил им холодное шампанское. Георгий взял два бокала и с тёплым взглядом передал один Владе. Он знал, как она любит такие моменты и искренне радовался её неподражаемой улыбке. Медленно продвигаясь по холлу, кивками отвечая на приветствия знакомых, Георгий и Влада приблизились к внушительной огромной афише советского фильма, на которой были изображены лица главных героев.

Влада задумчиво произнесла:

– Может, увидишь на экране кого-то из прошлой жизни.

– Вряд ли, в Союзе у меня никого не осталось, – подумав о прошлом, Георгий шумно вздохнул.

Влада ощутила некоторую тревогу, и нехорошее предчувствие сжало её сердце.

– Ты пригласительные не забыл?

Георгий похлопал дважды по карманам пиджака и брюк, и вдруг почувствовал раздражение. Вскоре обнаружилось, что ни в одном кармане билетов нет. Его лицо съёжила печальная гримаса: такое случалось с ним довольно часто в дни, когда он не мог справиться с откуда-то непонятно нараставшим волнением.

– Наверное, на столе оставил.

Впрочем, причины для переполоха не было: обычно всё решается через билетёра – достаточно проверить есть ли твоя фамилия в списке приглашённых. Георгий взял Владу за руку, и они направились к билетёру.

– Мы должны быть в списках, – он чётко и внятно назвал свою фамилию, стараясь произвести впечатление.

Пожилой билетёр в очках с зачёсанными назад волосами обменялся с супружеской парой взглядами, а затем принялся неторопливо проверять перечень фамилий. Покопавшись в листах бумаги и не найдя ничего, билетёр нервно пожал плечами:

– Извините, такой фамилии нет.

Георгий, не смутившись, ещё раз проговорил фамилию по слогам:

– Проверьте пожалуйста ещё раз. О-ни-син!

Билетёр не желал трудиться и возвращаться к глупому занятию по перепроверке списков. Он отложил кипу бумаг на край стола и с явным недовольством ответил:

– К сожалению, ничем не могу вам помочь. Не задерживайте очередь!

На этот раз лицо билетёра приняло угрюмую и холодную гримасу. Настойчивость Георгия казалась ему особенно возмутительной и надоедливой.

Сердце Влады испуганно забилось; она потихоньку попятилась назад, чтобы пропустить очередь – ей стало не по себе из-за проблемы с пригласительными. Георгий собрался с духом и, немного постояв у окошка кассы, спокойно отошёл в сторону, пропуская очередь спешащих в зал.

В очереди помещались все: насчитывалось немало банкиров, врачей, бизнесменов, людей стоящих и нестоящих, и каждый спешил к непокладистому билетёру. Кто-то болтал: например, управляющий банком и адвокат вспоминали прошлое и обменивались новостями по старой дружбе.

Георгий почувствовал досаду, что его неуклюжая память сыграла с ним плохую шутку. Влада старалась не показывать супругу своего разочарования, хотя слёзы, выступившие на её красивых карих глазах, не могли скрыть ничего. Ей понадобилось пару-тройку минут, чтобы смириться и успокоиться.

Онисин ощутил свою вину, и ему стало некомфортно; он предложил немедленно вернуться домой за пригласительными.

– Может, ещё успеем?

Влада отрицательно помотала головой:

– Нет, сеанс уже начинается, – и с гордым видом тихо добавила: – Может, просто поедем домой?

Георгий не спорил с женой, рука об руку они направились к выходу, чувствуя разочарование – сегодня, видимо, был не их день.

Но супругов остановил громкий голос:

– Георгий… Мистер Онисин, постойте! – прозвучало за спиной.

Они обернулись, ища глазами того, кто позвал их. Издалека на них нёсся незнакомый человек. Худой, низенький, молодой и гладковыбритый мужчина лет тридцати пяти, как оказалось позже, был организатором кинофестиваля.

Он огорчённо подошёл к ним и с удивлённо поднятыми широкими бровями спросил:

– Вы уже уходите?

Влада смутно понимала, что тому нужно. Георгий же, наоборот, в душе почувствовал некую надежду:

– Понимаете, совершенно нелепая ситуация. К сожалению, мы забыли пригласительные билеты.

С особой деликатностью в голосе в ответ мужчина с недоумением развёл руками:

– Ах, самая глупая на свете привычка – забывать, и все мы этим страдаем. Ничего, пустяк, мистер Онисин! Для вас все двери открыты в этом городе! – Он был поражён скромностью столь известного человека и постарался как можно быстрее исправить неприятную ситуацию: – Георгий, позвольте мне вас проводить! Меня зовут Ирвинг Левин, я организатором кинофестиваля…

Расстроенной супружеской паре сейчас просто крупно повезло. Организатор кинофестиваля взглядом показал на дверь, где толпились люди, пришедшие на премьеру. Георгий взглянул с облегчением на Владу, лицо которой засияло. Ирвинг провёл их в зал, злобно сверкнув глазами на бестолкового билетёра, не понимавшего отличий и не умеющего правильно решать проблемы с важными гостями. Вот из-за таких недалёких людей организатор часто страдал и потом лишался полезных связей. Его вечная занятость не позволяла разглядеть, кого не стоило принимать на работу. И теперь он злился, что едва не испортил отношения с Георгием из-за выскочки.

Провожая дорогих гостей, организатор с досадой и презрением прошипел на глупо смотревшего билетёра:

– Я с тобой потом поговорю! – и угрожающе нахмурил свои широкие брови.

Лицо билетёра побелело, он понимал, что означал этот взгляд.