Корнет Савин

Не глядя на отца, Наталья пожала плечами и жеманно ответила:

– Папенька, я так решила.

– А я решил иначе! – вскричал губернатор, чтобы граф видел его решимость.

Наклонившись к дочери, Николай Мартынович прошипел ей на ухо:

– Дура! Если графу откажешь, кто к тебе потом свататься пойдет? Папа римский?

Наталья печально посмотрела на отца и капризно скривила губы:

– Но я не люблю его.

– Да у него денег поди столько, что вмиг полюбишь, – прошептал губернатор, хитро подмигивая дочери.

Не дождавшись ответа Натальи, губернатор повернулся к графу, по-прежнему стоявшему на одном колене, и учтиво приподнял его за локоть:

– Извините моей дочери несдержанность речи. Мы, конечно же, согласны и премного благодарны за такую честь.

Губернатор обернулся к дочке и мягким, но не терпящим возражений тоном проговорил:

– Наталья, прими кольцо!

Надув губы, словно маленький ребёнок, Наталья обиженно посмотрела на отца и сделала несколько шагов к графу. Не глядя ему в глаза, она почти вырвала бриллиантовое кольцо из его рук и вернулась к роялю.

Губернатор облегчённо вздохнул, будто с его плеч свалилась непосильная ноша.

– Вот и славно! А теперь, граф, прошу в кабинет, – любезно промолвил он, показывая на дверь, ведущую в соседнюю комнату. – Обсудим детали в мужском кругу. Или, как говорят у вас во Франции, тет-а-тет.

Губернатор взял Савина под локоть, подмигнул ему в знак примирения и поклонился, как полагается в таких случаях.

В просторном губернаторском кабинете пахло дорогим табаком и свежесваренным кофе. Довольно напевая себе под нос, Николай Мартынович открыл стеклянный шкафчик, вынул оттуда хрустальный графин с настойкой и пару изящных рюмок.

Савин проговорил торжественным тоном:

– Благодарю, Николай Мартынович, за доверие! Я предвкушаю счастливое время, когда мы с Натальей переберёмся в моё имение в Бургундии.

От неожиданности губернатор перестал напевать и пролил немного настойки на стол. Он с удивлением поднял глаза на графа.

– Зачем же так далеко? Оставайтесь у нас! – воскликнул губернатор, указывая рукой на пышный сад за окном. – Ну чем Тамбов хуже Бургундии?

– Город прекрасен, спору нет, – Савин утвердительно кивнул, соглашаясь с ним. – Но у меня на родине – предприятия, родовые земли, – граф поднял вверх брови, словно сетуя на горькую необходимость заниматься делами.

Губернатор мгновенно оживился и по-хозяйски расправил плечи:

– Так это мы и здесь устроим!

Подойдя к графу, Гартинг с улыбкой обнял его за плечи:

– Земли пожалую сколько захотите. Мануфактуру возведём такую, что не только в Бургундии – в самой Пензе обзавидуются! – его глаза горели, суля райскую жизнь.

С этими словами губернатор протянул графу рюмку, доверху налитую вишнёвой настойкой.

Чувствуя, что рыба крепко сидит на крючке, Савин не мог остановиться и продолжал играть:

– Понимаю, что вам нелегко прощаться с дочерью, но это слишком щедро, – немного отстранившись от губернатора, гость твёрдо произнёс: – Так что я не могу принять вашего предложения, простите.

– Обижаете, граф! – воскликнул Николай Мартынович, снова хватая будущего зятя за плечи. – Мы же с вами родные люди! Ну?

Он заглянул Савину в глаза, выпрашивая его согласия.

Савин устало улыбнулся, словно принимая важное решение, и одобрительно кивнул:

– Что ж… Хорошо, воля ваша.

Губернатор победно засмеялся, чокнулся рюмкой с ним и выпил залпом, радуясь тому, что всё будет по его желанию. Теперь можно закатить такую свадьбу, что из самого Петербурга гости приедут!

Савин вдумчиво огляделся по сторонам и продолжил в своем духе:

– Но давайте для порядка зачтём это как приданое, – вопросительно посмотрев на будущего тестя, граф сделал паузу, а потом добавил непринуждённым тоном: – И лучше бы получить в ассигнациях, чтобы сразу пустить в оборот.

Счастливый и воодушевлённый губернатор даже и не думал возражать.

– Конечно! – радостно вскрикнул он. – На приёме в честь вашей помолвки я вам с превеликим удовольствием выпишу ассигнование.

Он снова наполнил рюмки настойкой и, чокнувшись с гостем, предложил выпить за новый проект. Губернатор был несказанно доволен тем, что сумел склонить на свою сторону благородного графа. Теперь его семейство ждёт полный расцвет и слава!

8.

В летний день из-за полуденной жары дверь в банк была открыта настежь. Посетители в банковском зале расписывались на бумагах и передавали их кассиру.

Неожиданно тишину и спокойствие прервали ворвавшиеся внутрь люди. Их лица были скрыты масками, в руках они держали стрелковое оружие. Один из грабителей пальнул в потолок, и посетители с визгом прижались к стойке. Юноша с винтовкой в руке остался у входа, предупреждая попытки к бегству. Бандит с бородой придвинулся к кассиру и пригрозил ему револьвером. Тот покорно поднял руки вверх, не в силах препятствовать ограблению.

Стройная девушка в маске бросила на стойку ридикюль и жестом приказала кассиру:

– Всё, что есть, сюда!

Служащий послушно открыл ящик кассы и стал осторожно перекладывать в сумку всё, что там оказалось – бумаги, чернильницу, печать.

– Ты что делаешь? – злобно прошипела грабительница.

– Но вы же сказали… всё, что есть, – весь мокрый от страха жалобно прошептал кассир.

– Я про деньги говорю! – гневно вскричала девушка. – Деньги складывай!

Её раздражал этот неуклюжий человек, не соображающий, чего от него хотят.

Кассир дрожащими руками стал перекладывать из железного ящика аккуратные пачки купюр. Денег было достаточно, чтобы ридикюль быстро заполнился доверху. Девушка не сводила глаз с кассира, мысленно пересчитывая стоимость награбленного. Для первого раза улов оказался приличным.