Неприкасаемые. Легион. Хранители

– Fiat justitia – да свершится правосудие, – опять, как во время их встречи в Праге сказал Асраил, кивая Закарии многозначительно, но тот уже не обращал внимания на его призывы. Другое было очень важным для него.

– Fiat justitia et pereat mundus… Пусть свершится правосудие и рухнет мир, – Закария привел полную цитату, вспоминая книгу с изречениями на латыни, которую ему подарила Ангелла, словно чувствуя, что ему понадобится такой оберег от ее собственного брата и его идей по изменению мира.

– Браво, – отреагировал Асраил и насупился, погрузившись в свои размышления.

– Мы ищем этого Чичероне уже добрых три недели. И, как я понимаю, онуже очень близко, почти вплотную мы к нему подобрались….

Он, сощурив глаз под очками, посмотрел на Закарию и задал ему, как понял тот, самый важный вопрос этого вечера.

– Ты уже понял, кто будет твои учителем? Кто поможет тебе стать Хранителем. И, прежде чем ответить, я прошу тебя думать не стандартно. Отбрось все невозможное…

Закария нахмурился и отодвинул от себя кружку, почти полную. Он пойдет на любой риск, возьмет на себя любые обстоятельства, сделает невозможное, но найдет Тигеля. Где бы он не был. Как легионер, найдет его в любой временной яме или эпохе. Убрав тех, кто захочет помешать ему. Лишь бы при этом удержать своих демонов…

К сожалению, как он понимал, ему не управиться без Асраила. Но у него уже был иммунитет на его чары и харизму. Странно, что этот Неприкасаемый, который в мире людей виделся таким грозным, непобедимым и могущественным, и подавлял всех одним своим присутствием, всегда старался казаться меньше в присутствии Ангеллы. Она была ниже его, вполне обычная женщина, правда, безумно красивая, но все же женщина, и она одним своим взглядом расставляла всех своих родственников по местам. Задвигала на задний план всю эту семейку своей силой. И он брал с нее пример, со всем, конечно, уважением, но он больше не позволял Асраилу руководить собой. Хотя это и было нелегко. В каждой беседе тот подавлял его, и интеллектом, и своей харизмой. Но он, как настоящий легионер, достойно сопротивлялся, и как видел это по глазам Асраила, тот уважал его нарастающую силу. Но он отвлекся, ведь он и сам много думал, про свое предстоящее задание…

– Я думаю, что единственный кандидат – это Тигель. Только я пока не понял, как ты устроишь мне встречу с ним. Как я попаду в его мастерскую, или лабораторию. Как я попаду в его время…

Асраил довольно улыбался. Да, Закария правильно разгадал эту загадку. На Тигеле сходились все линии, видимые и скрытые, исторические и технологические, магистральные и жизненно важные. Он был самым великим, он был самым знающим. А личности такого масштаба не умирают. Всегда можно нащупать его след. Даже ощутить его присутствие. Надо только верить. И тогда, ты сможешь дотянуться рукой до его великого наследия и узнать парочку его секретов. И мир Тигеля вполне материален. Хотя и обладает такой зашкаливающей духовностью. И они найдут Хранителя. Где бы он сейчас не находился, и в какой из эпох он не обитал. Уже став самодостаточной и независимой величиной, пережив влияние и опеку своего Неприкасаемого.

– Справедливость обождет. Я закрываю все свои проекты по этой, как ты сказал, философской теме, – Асраил вновь вернулся к старой теме, и Закария понял, что тот явно лукавит. Что-то он все-таки задумал. Скорее всего, последний кейс, который он поместит в свою коллекцию, как самый важный для себя. А быть может, и для него?

– Мне надоели эти безуспешные трения и прения. Диспуты и академические войны. Пусть этим занимаются законники и мудрецы. Ты прав, мы воины, нам нужны простые и ясные цели. Как, например, восстановление нашей школы Хранителей.

– Так какя попаду к Тигелю? – напомнил ему свой вопрос Закария.

– Время, друг мой. Всему свое время. И Чичероне нам поможет.Только помни, дорогой мой – время! Оно самый бесценный ресурс и самый эффективный убийца. – Асраил пристально смотрел на Закарию сквозь свои темные очки, и стучал пальцем по стеклу своих наручных часов.

– Время, которое убивает нас всех в этот самый момент…

Они еще долго сидели, и уже часы пробили полночь, и они остались одни на этой террасе, где было уже откровенно холодно, темно и не очень уютно, и оба уже перестали верить в то, что им повезет сегодня. Но они оба вздрогнули, когда услышали приближающегося к ним человека, поступь которого им напомнила неумолимую судьбу, которая врывается в жизнь человека, и ведет его, ухватив уверенно и больно за руку, почти бесцеремонно, в другое, неожиданное место. А иногда и время.