Орнамент. Стихи 1978—2020 гг.

над чашкой белою с полоской золотой.

«И вдруг оказываешься в чужом дому…»

И вдруг оказываешься в чужом дому,
с чужою женщиной,
среди чужих вещей
и с памятью о годах,
что прожиты вне смыслов, вне значений.
Тогда не быть и быть – все ни к чему,
тогда свобода не нужна уму,
и весь словарь становится ничей —
ненужным правилом беспомощных общений.
Не хочется ни говорить, ни действовать.
Игра обнажена
и прежней веры ей уже не будет.
Становится так холодно и ясно:
так вот взамен чего…

«Речь повседневности меж «как живешь» и…»

Речь повседневности меж «как живешь» и
«здравствуй», жаргона и жестких слов из деловых
бумаг включает сказку, как диковинный предмет,
который бесполезно редок, но все же
красив необъяснимо, скрывая в патине иных
нам непривычных слов вздох давних лет.
Их нет уже в помине: ни Пелагеи —
ключницы, ни зелья приворотного, ни святок.
Все яства съедены, но тяжесть
их медовую хранят слова. От них все веет
пряный запах, теперь уж непонятный.
По нему уж не восстановить протяжность
ритма обыденности давней и саму среду,
которой это все сродни, которой не чужды
были гаснущие уголья намеков, укоров
и печали, упрятанной в наивную мечту.
И что нам эта давность, что за нужды
дают нам право выдергивать для вздора
своих теорий событья, даты, имена, легенды?
И что за смысл в уроках истории, ее упреках,
в наставших сроках и в проклятых роках?
Все по-другому было, все не так являлось
в те, отошедшие в небытие моменты.
Мы не подтверждаем, нет иного прока
в нашем пульсе, чем войти, как малость,
в ушедший гул времен и унести с собой
все наши слабости, ошибки, подвиги, пророков
и то неуловимое, чем живы мы и что зовем судьбой.

«Мне из постели видно: выпал снег…»

Мне из постели видно: выпал снег.
Он на покатой крыше дома, что напротив,
слегка светлее серой кальки неба.
Ты спишь еще и плен сомкнутых век
хранит сюжет вчерашний в теплой ноте
с последним солнцем. Чьим по мифу? Феба?

А прежде жгли в такое утро свет,
шел пар из чайника и грел стакан с кефиром.
Встаешь, а день уже привычно завязался:
от мамы пахнет кухней, из газеты
лицо отца.
Блаженна власть над миром.
Жаль, от нее мне только миф остался.

«Лето только пережить…»

Лето только пережить
и в демисезонной стае
над горами, над крестами,
над волнами покружить.

Праздник только пережить,
чтоб в задорном ритуале
не сожгли, не затоптали.
Над волнами покружить.

Вечность только пережить,
погасить долги оболом
и на том пути веселом
над волнами покружить.

Римская монета

Если эту монету правильно развернуть к экрану,
профиль Германика поднимется из ее глубин.
Век свой с собой приведет упрямый и пряный
с подлогом, Калигулой в спину. А ведь сын.

Теперь отложить ее и повернуться к экрану.
Что там такое в Сирии, когда же все началось?
Новый Пизон наносит смертельную рану,
отменяет эдикты. Яды разлиты и сочинен донос.

Давиду Фогелю, поэту