Кто проторил дорогу к пакту?

Весьма «оригинально» суть этой обязанности изложил У. Черчилль в состоявшейся в начале апреля 1936 г. беседе с полпредом СССР в Великобритании И.М. Майским. У. Черчилль тогда заявил, что со времен Генриха VIII и Елизаветы I Англия всегда боролась против той державы на континенте (европейском), которая становилась слишком могущественной, и не успокаивалась до тех пор, пока эта держава не была разгромлена. Черчилль сказал истинную правду. Исторически все так и происходило.

Однако это заявление прожженного волчары британской политики любопытно не только этим. Главным тут является то, что оно было произнесено в конкретных условиях середины 30-х гг. прошлого века, причем как непосредственная реакция на только что осуществленную Гитлером ремилитаризацию Рейнской зоны (отторгнутой от Германии по условиям Версальского договора 1919 г.). Исходя из его слов, формально получилось, что под «становящейся слишком могущественной континентальной державой» Черчилль имел в виду, казалось бы, именно нацистскую Германию. Однако ему хорошо было известно, что Гитлера, – которым, к слову сказать, Черчилль поначалу вполне восхищался, как, впрочем, и Муссолини, и даже готов был стать фашистом, – к власти привела именно Великобритания, что именно она же и поддерживала нацистский режим все последние перед этим его высказыванием три года. Более того. Ему прекрасно было известно, что в тот момент Германия не была еще слишком могущественной. Максимум – едва только начала движение в этом направлении. Следовательно, возникает простой вопрос: кого конкретно подразумевал этот прожженный волчара британской политики под «становящейся слишком могущественной державой на европейском континенте»?! Ответ прост: СССР, который действительно не по дням, а по часам набирал невиданную мощь по всем параметрам!

Привод Гитлера к власти был обусловлен не только геополитическими, политическими и идеологическими причинами. Колоссальнейшее значение имели и экономические причины. До 1932 г. в мире было четыре крупных промышленных района: Пенсильвания в США, Бирмингем в Великобритании, Рур в Германии и Донецкий (тогда находился в составе РСФСР) в Советском Союзе. В конце первой пятилетки к ним добавились Днепровский (на Украине) и Урало-Кузнецкий (в РСФСР). Сколько бы ни ругали за всякие перегибы первую пятилетку, но именно она стала причиной тектонического сдвига в расстановке глобальных экономических сил. А, следовательно, обозначила и такой же по своей сути тектонический сдвиг в расстановке мировых геополитических сил. Ведь в мире стало не просто шесть промышленных районов. Просто шесть Запад как-нибудь да перенес. Особенно если они были бы на самом Западе. Западу стало невыносимо по иной причине. До 1932 г. три четверти промышленных районов мирового значения дислоцировались на Западе. С 1932 г. ровно половина индустриальных районов мирового уровня уже находилась на территории СССР! Казалось бы, до последней нитки ограбленная и едва ли не до потери пульса изнасилованная страна в течение всего-то пяти лет преимущественно собственными силами не только свергла абсолютное и также, казалось бы, незыблемое превосходство Запада с пьедестала мирового экономического Олимпа, но и принципиально сравнялась с ним. А ведь не являлось секретом, что в ранее неосвоенных регионах Советского Союза в ближайшем же будущем должны были появиться еще несколько крупных промышленных районов мирового уровня. Более чем одна треть самого крупного материка – Евразии – оказалась гигантской площадкой для создания, развития и успешной работы крупного индустриального производства. Ранее практически не тронутые богатства ее центральной части оказались не только доступны к разработке и использованию, но и попросту интенсивно вовлекались в активный хозяйственный оборот. Дотоле всего лишь географически, в основном через ж.-д. транспорт, осязавшийся потенциал геополитической силы России, а затем и Советского Союза стал стремительно наполняться небывалой и неведомой Западу экономической мощью, трансформация которой также и во внушительную военную мощь была делом небольшого времени да, как говорится, техники.

Небезынтересно в этой связи заметить, что у рядящихся в тогу радетелей «общечеловеческих ценностей» некоторых якобы отечественных интеллектуалов сие обстоятельство даже в ретроспективе вызывает сильнейшую изжогу. Недавно прекративший, в связи с переходом в мир иной, свою публицистическую деятельность А.И. Солженицын при жизни открыто обвинял западный бизнес в том, что он помог создать советскую индустриюI[140 - Солженицын А.И. Речь перед представителями профсоюзов АФТ-КПП. Вашингтон, 1975. Он же. Публицистика. Статьи и речи. Вермонт; Париж, 1989, т. 9, с. 208–209. В 2008 г. в издательстве «Вече» вышла интересная книга Владимира Яковлевича Лакшина (1918–2008) – известного литературного критика, литературоведа, прозаика, мемуариста, автора ряда книг о Толстом, Чехове, А.Н. Островском и др., создателя уникальной телевизионной библиотеки о русских классиках – Пушкине, Чехове, Блоке и др. Прямо на обложку своей книги вынесено следующее резюме В.Я. Лакшина о Солженицыне: «…Как в политика и мыслителя в Солженицына я верю мало, хотя он и обрел уже замашки политического деятеля знакомого типа – с ненасытным стремлением отсекать, отмежевываться и “приводить к присяге”. Сомневаюсь в том, что через него даруется нам Истина, и не хочу в его рай – боюсь, что попаду в идеально обустроенный лагерь. В христианство его я не верю, потому что нельзя быть христианином с такой мизантропической наклонностью ума и таким самообожанием. А его ненавистью ко всему, что есть нынешняя Россия, я сыт по горло». Категорически убежден в том, что абсолютное большинство подданных Ее Величества России без сомнений подпишутся под этими словами В.Я. Лакшина.] До умопомрачения ярый фанатик зоологического антисталинизма М. Солонин и вовсе с негодованием указал на страницах своих книг то же самое. К тому же обозвал представителей западного бизнеса «полезными идиотами» за то, что они продавали Сталину современное тогда оборудование и заводы. Да, никто не собирается оспаривать, что интенсификация экономического развития России-СССР в те годы осуществлялась в том числе и с помощью западного опыта, западной техники, технологии, заводов и, конечно же, западных инженеров. Но негодовать по этому поводу, тем более в связи с тем, что в том числе и благодаря продукции этих заводов СССР одержал Величайшую Победу, – не просто подло. Такая позиция начисто исключает этих негодующих из числа подданных Ее Величества России! Россия так много сделала для Запада, столько раз прикрывала его грудью и спасала от всяких напастей, что никто не вправе даже пикнуть в ее адрес, тем более обвинять в том, что она за свои же деньги покупала на Западе заводы, технику и технологии, что, как известно, является общемировой практикой.

Однако попутно хотелось бы заметить также и следующее. Заводы – заводами, техника – техникой, технологии – технологиями, однако же если в сталинском СССР не было бы продуманной лично Иосифом Виссарионовичем Сталиным системы хозяйствования, то все это вышеперечисленное осталось бы просто грудой кирпичей и металлолома. И не было бы у нас ни своих тракторов, ни автомобилей, ни самолетов, ни танков, ни оружия, не прорвались бы мы первыми в космос, не создали бы свой ракетно-ядерный щит, не освоили бы новые месторождения сырья, особенно углеводородов, не проложили бы десятки тысяч новых километров железных дорог. И еще много чего не было бы, благодаря чему Россия до сих пор жива, несмотря ни на что. И не надо думать, что автора понесло в апологию Сталина. Ничего подобного. Его выдающиеся заслуги в области хозяйствования были признаны именно той глобальной международной организацией, от которой менее всего можно было ожидать такого признания – Лигой Наций, межвоенным предшественником ООН. Именно статистика Лиги Наций беспристрастно зафиксировала уникальнейшее явление – СССР имел самые высокие темпы роста промышленного производства за всю предшествовавшую мировую историю![141 - USSR: Statistical Yearbook of League of Nations (1929–1940).]

Те, кто на Западе превосходно владел базисными принципами экономики, прекрасно поняли, что так быстро достигнутое фантастическое количество еще более быстрыми темпами трансформируется в столь же фантастическое качество, и Западу и впрямь придется выносить всех святых и сдаваться на милость созидающего СССР и социализма. И ведь ни на йоту не ошиблись. Например, накануне Мюнхенского сговора по объему товарной продукции СССР вышел с пятого места в мире и четвертого в Европе на второе в мире и первое в Европе. В 1938 г. СССР уже производил 13,7 % мировой продукции, в то время как Германия – 11,6 %, Англия – 9,3 %, Франция – 5,7 %!!! Впереди были только США – 41,9 %. А ведь начиналось-то все с отрицательных величин!

Вот почему могущественные силы Запада и свернули ими же устроенный мировой кризис, прозванный Великой депрессией. Дальнейшее его затягивание было уже опасно для самого Запада. Одновременно и Гитлера привели к власти на рубеже завершения первой – начала второй пятилетки. Потому как с конца 1932 г. Запад окончательно уяснил себе, что теперь ему и впрямь необходимо абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской, причем и как государства, и особенно как страны, как единственной в мире единой трансконтинентальной евразийской державы. Дабы начисто исключить даже тень намека, даже на иллюзию какого бы то ни было как возрождения России, так и ее влияния в будущем на Европу, в том числе и Восточную Европу, овладение контролем над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. О Востоке уж и не говорю. Иначе давно запланированной глобальной перегруппировки сил в пользу англосаксонского Запада было бы не достичь. А этого можно было достичь только путем тотального геополитического, прежде всего территориального, ограбления и расчленения России, уничтожения ее демографического и экономического потенциала. Все это автоматически входило в планы Запада.

Перед Гитлером была поставлена не допускавшая двойного толкования задача: СССР, но особенно же Россия как становой хребет Советского государства, должны были быть начисто уничтожены вплоть до состояния РУССКОЙ ПУСТЫНИ! Принципиальный сговор между Западом и Гитлером накануне его привода к власти в том и заключался, что он был допущен к ее кормилу лишь только тогда, когда поклялся всеми коричневыми «святыми», что на блюдечке преподнесет Западу РУССКУЮ ПУСТЫНЮ!

Однако Черчилль не был бы верным сыном «так называемого британского империализма», если бы уже в то время открыто признал бы это. Напротив, он облек это в формулу защиты геополитических интересов Великобритании. В продолжение своих мыслей он стал растолковывать послу Майскому положения, содержавшиеся в только что опубликованной им статье «STOP IT NOW»: «В наши дни происходит нечто подобное тому, что происходило в предвоенный период (то есть до Первой мировой войны. – А. М.) и в эпоху Наполеона. Дураки те, кто пытается делать различие между Западной и Восточной Европой… Кто готов ограничиться концепцией “западной безопасности”, тот развязывает Германии руки не против большевизма [(ибо СССР сейчас достаточно силен для того, чтобы отстоять себя от атаки со стороны Германии) – В круглых скобках примечание самого Черчилля. Видите, он уже назвал одну могущественную державу, но как бы вскользь. – А. М.], а для создания Серединной Европы от Северного и Балтийского морей до Средиземного. Серединная Европа означала бы смерть для Британской империи… Неизбежна и необходима борьба против Германии…»

Хитрован, ох какой же он был хитрован! А кто же должен вести борьбу с нацистской Германией, чтобы не наступила смерть для Британской империи? И Черчилль, не называя всего прямо, тем не менее подразумевает именно Советский Союз. Ведь озвученная им и адекватная планам Гитлера идея создания «Серединной Европы» затрагивала коренные геополитические интересы СССР. В том числе и как геополитического наследника царской России. Соответственно его слова означали, что Великобритания будет бороться против обеих, быстро набирающих силу континентальных держав Европы, чтобы избавиться от угрозы смерти – идея «Серединной Европы» под управлением Германии вообще давний кошмар для британской политики, – и не успокоится до тех пор, пока, во-первых, не доведет дело до смертельного столкновения между Германией и СССР. Во-вторых, пока не удостоверится, что угроза смерти для Британской империи ликвидирована. То есть до тех пор, пока не убедится, что источник этой угрозы разгромлен, а иной претендент на «становление более могущественной державой» – ослаблен до нужной для соблюдения баланса сил по-британски кондиции. А для этого что необходимо? Правильно, повод к войне и сама война!

Особо почитаемый в Англии основоположник «технологии» достижения «баланса сил», философ, видный масон конца XVI – начала XVII вв. и один из асов британского шпионажа того периода – Фрэнсис Бэкон – любил говаривать, что-де «всегда нужно иметь поводы, чтобы начать войну». А уж что-что, но до предела ожесточившаяся на рубеже XIX–XX вв. борьба за монополию уже сухопутных (железнодорожных) путей сообщения на всем пространстве Евразии в изобилии давала поводы к провоцированию всемирного мордобоя. Именно она-то и явилась главной причиной разработки и объявления плана Перманентной мировой войны. Потому что цель этого плана состояла в создании «всемирной империи англосаксонской расы», в центре которой находилась бы Великобритания (ныне эту преступную идею развивают США, трансформировавшие ее в попытку глобальной «американизации» всего и вся, но благополучно надорвавшиеся в непосильном труде).

Одновременно необходимо обратить специальное внимание на следующее обстоятельство. При всем том, что принцип баланса сил традиционно увязывают только с политикой Англии, монополии на этот принцип у Англии нет. В пятом томе классической французской «Всеобщей истории цивилизаций», изданной под редакцией Мориса Крузе еще в конце 60-х гг. прошлого столетия, о международных отношениях начала XVIII в. говорится следующим образом: «Европейское равновесие требует, чтобы никакое государство не было бы достаточно могучим, чтобы угрожать независимости других. Эта доктрина имеет давнее происхождение. Ее придерживались французы и англичане. Она объясняет английскую континентальную политику с конца Столетней войны, длительную борьбу французского королевского дома против Габсбургов»[142 - Цит. по: Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1990, с. 432–433.]. Известный же специалист дипломатической истории Европы А. Дебидур определял смысл европейского равновесия следующим образом: «То, что называется европейским равновесием, есть такое состояние моральных и материальных сил, которое на всем пространстве от Уральских гор до Атлантического океана и от Ледовитого океана до Средиземного моря так или иначе обеспечивает уважение к существующим договорам, к установленному ими территориальному размежеванию и к санкционированным ими политическим правам. Это такой порядок, при котором все государства сдерживают друг друга, чтобы ни одно из них не могло силой навязать другим свою гегемонию или подчинить их своему господству»[143 - Там же, с. 433.].

Как видите, вкладываемый британцами в принцип «баланса сил» смысл принципиально отличается о того, что Европа в целом воспринимает априори. К 23 августа 1939 г. стараниями Великобритании самым радикальным образом было нарушено именно европейское общепризнанное понимание европейского же равновесия. Причем нарушено было именно же с целью натравить Гитлера на СССР. Естественно, что ответ Сталина был абсолютно адекватен создававшейся военно-геополитической угрозе. Причем полную адекватность его ответа подтвердил не кто иной, как гуру британской и вообще англосаксонской политики, выдающийся ученый и не менее выдающийся военный разведчик-интеллектуал, директор Лондонской школы экономики, член Комитета 300 Дж. Х. Маккиндер. Буквально на следующий день после подписания советско-германского договора о ненападении он разразился запредельно гневной статьей в лондонской газете «New Statesman». В ней он открыто обвинил Москву и Берлин в том, что они извлекли из его арсенала самые эффективные инструменты для расшатывания Британской империи и британского империализма, что-де ныне сердце Британской империи «стало самым ранимым органом». Но ему ли было с руки писать столь гневные филиппики?! Разве при своем опыте и знаниях он не знал, что любая попытка Великобритании нарушить европейское равновесие кончится тем, что Великобритания получит адекватный ответ бумерангом?! Ему ли было не знать то, о чем он сам откровенно предупреждал правительство Великобритании?! Да и Сталин на протяжении 30-х гг. неоднократно пытался удержать Великобританию от свойственной ей подлости в международных делах и неоднократно предлагал создать эффективную систему коллективной безопасности в Европе, дабы обуздать агрессивные поползновения Гитлера. Увы, Англия не просто игнорировала все попытки Советского Союза, но и нередко откровенно плевала на них. Вот и получила Великобритания в итоге именно то, за что так упорно боролась. В конкретных условиях последней декады августа 1939 г. сталинский ответ в виде договора о ненападении не нарушал европейского равновесия, ибо уже и нарушать-то было нечего! Великобритания и Франция собственными руками злонамеренно не только разрушили европейское равновесие, но и создали колоссальную угрозу самому существованию СССР, не говоря уже об ущемлении его коренных интересов. У Сталина и СССР оставался только один вариант, и Иосиф Виссарионович его использовал: СССР с Германией, – а по мере необходимости, но также в интересах собственной безопасности и с ее союзниками тоже, особенно основными, – ровно настолько, насколько западные демократии не столько не с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы тем самым, во-первых, хотя бы оттянуть как минимум на какое-то время фатально неминуемое столкновение с нацистской Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии к нападению на СССР. А, во-вторых, ликвидировать под корень реально существовавшую тогда угрозу как минимум двух фронтового нападения на СССР, то есть с Запада (Германия) и Востока (Япония)! Чего же Маккиндеру надо было завывать истошным голосом?!

Когда в Великобритании было принято решение о провоцировании Перманентной мировой войны, в том числе и Первой мировой войны, то весь посвященный в тайны глобальной мировой политики и заинтересованный в том мир был оповещен об этом 29 марта 1890 г. не только сугубо в масонско-разведывательной манере, но и прежде всего с явно выраженным железнодорожным оттенком. Как дань первой части Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики.

В зале одного из важнейших тогда железнодорожных вокзалов Берлина – Лертерском (ныне не существует) «чьи-то неведомые руки среди цветов поставили изображение земного шара, обернутого крепом»[144 - Людвиг Э. Последний Гогенцоллерн (Вильгельм II). М., 1991. С. 93.]. Разнесенные по всему свету средствами массовой информации сведения об этом факте в переводе с масонско-разведывательного языка означали: мировая война в целях пресечения как реализации идеи глобального трансконтинентального объединения Германии и России на базе их трансконтинентальных железнодорожных сетей, так и их первоочередного уничтожения как империй объявлена!

В тот поистине трагический для судеб мира день с политической арены Германии, Европы и всего мира навсегда «убирали» великого «железного» канцлера Германской империи – Отто фон Бисмарка. Прежде всего как ярого приверженца хотя и корыстолюбивой, но тем не менее в главном последовательно принципиальной политики, выраженной в его чеканной формуле «на Востоке врага нет»! То есть Россия – не враг! При всех своих, чисто по-европейски двойственных маневрах, Бисмарк все же упорно держался за свое «детище» – русско-германский договор о перестраховке от 6 (18) июня 1887 г. (своего рода де-юре предтеча самой идеи объединения, а в будущем, уже в XX в., также и договоров о нейтралитете и ненападении между двумя державами). Подлинная причина отставки Бисмарка заключалась в следующем. Поддавшись уговорам, в основе которых была грязная британская провокация, полностью невежественный в делах мировой политики кайзер Вильгельм II отказался пролонгировать этот договор еще на шесть лет. Причем при совершенно ясно и четко обрисованной русской дипломатией перспективе перевести его в статус постоянного союза, но не ради столь страшившего Великобританию объединения, а в целях обеспечения взаимной безопасности. Вместо того чтобы сделать все от него зависящее для упрочения мира, кайзер посмел предложить Александру III «поделить мир между Россией и Германией», на что получил от российского самодержца характерный для него «зубодробильный» отказ.

Великий русский поэт Александр Блок в свое время совершенно справедливо назвал в одноименной поэме Х!Х век веком «растущего незримо зла», где «зрели темные дела»! А среди множества зревших тогда темных и злых дел, направленных персонально против России, упомянутая выше история с договором о перестраховке проходит красной нитью. Так что придется присмотреться к ней внимательно, тем более что не так уж и часто о ней вспоминают, особенно в связи с предысторией Второй мировой войны. А ведь за кулисами этой истории принципиальная схема поведения Великобритании в наиважнейших вопросах мировой политики.

Договор перестраховки был тайно заключен 6 (18) июня 1887 г. в Берлине в связи с окончанием срока действия «Союза трех императоров». «Союз трех императоров», в свою очередь – принятое в исторической литературе название соглашений, регулировавших в 70—80-х гг. Х!Х в. взаимоотношения России, Германии и Австро-Венгрии. В сложившейся в результате франко-прусской войны 1870–1871 гг. политической обстановке в Европе Россия, Германия и Австро-Венгрия пришли в 1873 г. к заключению тройственного русско-австрогерманского соглашения, имевшего характер консультативного пакта. В его основу легло двустороннее «прямое и личное» соглашение между российским самодержцем Александром II и императором Австро-Венгрии Францем-Иосифом, подписанное в местечке Шёнбрунне, что под Веной, 25 мая (6 июня) 1873 года. 11 (23) октября 1873 г. к Шёнбруннскому соглашению присоединился и кайзер Вильгельм I (Германия). Властелины трех ведущих континентальных монархий обещали друг другу в случае разногласий по частным вопросам «сговориться так, чтобы эти разногласия не могли одержать верх над соображениями высшего порядка» и, если нужно, «принудительно поддержать европейский мир против всяких потрясений», что и было зафиксировано в ст. I Шёнбруннского соглашения. Они также обязались при угрозе нападения со стороны какой-либо четвертой державы, «не ища и не заключая новых союзов», сначала договориться между собой о совместном образе действий (ст. 2). Если при этом возникла бы необходимость в военных действиях, их характер должна была определять особая конвенция (ст. 3). Подключаясь к этому соглашению, Германия стремилась помешать франко-русскому сближению, уже наметившемуся в те годы, Россия же преследовала цель не допустить создания направленного против нее австро-германского союза и получить гарантии безопасности своих границ на западе. Причина такого подхода российской дипломатии проистекала из того, что уже в период действия «Союза трех императоров» российская дипломатия не без помощи русской разведки узнала о тайно заключенном австро-германском договоре 1879 г., в связи с чем 6 (18) июня 1881 г. пошла на возобновление союза путем заключения русско-австро-германского договора о нейтралитете. Согласно его статье 1, стороны взаимно обязались соблюдать благожелательный нейтралитет в случае, если бы одна из них оказалась в состоянии войны с четвертой великой державой. Статья 2 в свою очередь предусматривала обязательство сторон не допускать без взаимного согласия каких-либо изменений европейских владений Османской империи и сообща следить за тем, чтобы Блистательная Порта (то есть Османская империя) не нарушала принципа закрытия проливов (ст. 3). Таким образом, договор был направлен на ослабление опасности появления английского флота в Черном море в случае войны Англии с Россией и несколько нейтрализовал антироссийскую направленность австро-германского договора 1879 г. Заключенный на 3 года, этот договор в 1884 г. был продлен, а в 1887 г. был заменен договором перестраховки. Здесь следует также отметить, что во втором своем периоде упомянутый выше «Союз трех императоров» был тесно связан также и с результатами Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., Сан-Стефанским договором 1878 г. и особенно решениями Берлинского конгресса 1878 г.[145 - Подавляющая часть этих и иных соглашений сыграла колоссальную роль в подготовке мирового столкновения, известного как Первая мировая война, так как они являлись «вехами» на магистральном пути дипломатического маневрирования Англии в целях подготовки общеевропейского столкновения чужими руками. Часть преимуществ России, полученных ею в результате острой дипломатической борьбы, особенно признанные Европой территориальные приобретения в Закавказье и Османской империи, были ликвидированы лишь после «десантирования» в России Ильича и К°. Причем этих утрат добивалась прежде всего Англия, особенно в Восточной Турции, имевшей особенно важное стратегическое значение, ведь данный регион непосредственно примыкал к границам тогдашних английских колониальных владений на Среднем Востоке.]

При заключении же договора перестраховки Россия и Германия проявили обоюдное стремление к заключению двустороннего русско-германского договора, посредством которого германская дипломатия, в частности, стремилась обеспечить нейтралитет России на случай очередной войны между Германией и Францией, ибо Берлин уже явственно ощущал, сколь интенсивно зреет у Парижа идея реванша. Русская же дипломатия в свою очередь добивалась гарантии нейтралитета Германии на случай войны с Австрией. Однако в ходе переговоров, ссылаясь на наличие ранее тайно заключенного австро-германского договора 1879 г., германское правительство согласилось выдать гарантии своего нейтралитета только в случае нападения Австрии на Россию. Причина этих оговорок заключалась в том, что в это время германская дипломатия уже знала о заключенном в 1887 г. между Англией, Австро-Венгрией и Италией соглашении о Средиземноморской Антанте, которая угрожала безопасности Германии. Соответственно и Россия сделала соответствующие оговорки в отношении Франции. В результате согласно статье 1 договора перестраховки, взаимные обязательства Германии и России заключались в том, чтобы соблюдать благожелательный нейтралитет в случае, если одна из договаривающихся сторон оказалась бы в войне с любой третьей великой державой. А на Австрию и Францию условия договора распространялись только при условии их нападения на Россию или Германию.

Договор перестраховки не решил задачи обеспечения безусловного нейтралитета России в возможной войне между Германией и Францией. Застраховавшись на случай войны с Россией и Францией союзом с Австрией, германская дипломатия заключением договора о нейтралитете с Россией, по существу, всего лишь перестраховывала себя. Кстати, именно вследствие этого смысла договор и получил такое название – договор перестраховки. Для России же, согласно статье 2 договора, важным было признание Германией прав, «исторически приобретенных Россией на Балканском полуострове», а также тот факт, что этой же статьей обуславливалось проведение согласованной политики на Ближнем Востоке. В статье 3 обе стороны признавали обязательность принципа закрытия Босфорского и Дарданелльского проливов для военных судов всех наций и условились совместно наблюдать за тем, чтобы Османская империя не делала исключений из этого правила в пользу той или иной державы. В особо секретном приложении-протоколе к договору перестраховки Германия принимала на себя обязательство оказывать России поддержку в Болгарии в плане недопущения реставрации правления принца Баттенбергского, а также на случай, если русский царь «оказался вынужденным принять на себя защиту входа в Черное море в целях ограждения интересов России». Последнее было прямым следствием опасений повторения ситуации Крымской войны 1855–1856 гг., когда флоты Англии и Франции вошли в Черное море.

Срок договора перестраховки истекал в июне 1890 г. и по дурацкой прихоти науськиваемого антигермански же (не говоря уже о том, что и антирусски тоже) настроенными высшими должностными лицами германской империи кайзера не был возобновлен, а соответственно и утратил свое значение. А за кулисами дурацкой прихоти кайзера маячила грязная провокация английского короля Эдуарда VII – непревзойденного международного мерзавца-интригана того времени. Дело в том, что договор перестраховки явился непосредственной ответной реакцией российской дипломатии на антироссийские интриги Запада, особенно Англии. По своему значению он был фактически ключевым документом международной дипломатии тех лет, на котором базировалась одна из основных опор европейской безопасности и устойчивость мира в Европе, а следовательно, и во всем мире. Утрата же этим договором своей силы фактически развалила бы тогдашнюю систему безопасности на континенте, что и привело в итоге к резкой поляризации сил на мировой арене и в итоге проложило столбовую дорогу Первой мировой войне. Однако, с другой стороны, договор перестраховки никак не ущемлял жизненных интересов Англии, но тем не менее она всегда считала его крайне опасным для себя, ибо он обеспечивал хотя бы относительную безопасность России, особенно на южном направлении. По существу же, договор перестраховки лишал Англию возможности проводить односторонне ориентированную политику в этом регионе. Более того, договор лишал Великобританию и монопольного контроля над проливами Босфор и Дарданеллы, который она установила еще в 1871 г. в результате англо-турецкого соглашения о проливах. По этому соглашению Англия захватила фактически абсолютный контроль над одной из ключевых позиций в Мировом океане, что обеспечивало максимально выгодные условия реализации ее стремления к абсолютной мировой морской гегемонии, и что имело огромное значение в ситуации развернутой ею интенсивной экспансии на Восток, в Азию, единственным коротким путем куда в те времена был морской, прежде всего через Суэцкий канал, контроль над которым к тому времени также полностью находился в руках Англии.

Именно поэтому-то, действуя всеми доступными, но в еще большей степени недозволенными методами, Англия и добивалась отказа Германии от пролонгации договора перестраховки. В Великобритании прекрасно знали, насколько кайзер Вильгельм II щепетильно относился к своей персоне, особенно когда о ней отзывались иные венценосные особы Европы. По прямому указанию непревзойденного мерзавца-интригана, а по совместительству и английского короля Эдуарда VII британская дипломатия умышленно довела до сведения германского посла в Лондоне информацию о якобы нелестном отзыве Александра III в адрес Вильгельма II. Якобы государь произнес о кайзере по-французски следующее: «Il est fou, c’est un gar?on mal leve et de mauvaise foi…» («Он безумец! Это дурно воспитанный человек, способный на вероломство!») Расчет Лондона был точен. Во-первых, передача ложной сплетни была осуществлена буквально накануне истечения срока действия договора перестраховки. Во-вторых, именно в это время Бисмарк и его сын уже подвергались массированным нападкам со стороны закулисных сил германской политики за якобы чрезмерное русофильство. Чего, к слову сказать, не было и в помине. Был голый прагматизм Бисмарка, но никак не русофильство, чем он никогда не страдал. Он просто очень хорошо понимал колоссальную роль России в мировой политике. И все. Потому и считал, что «на Востоке врага нет!». То есть Россия – не враг! В-третьих, именно в это же время в апогее была и настоящая война между Бисмарком и Вильгельмом II за влияние на государственные дела, особенно в сфере внешней политики. В-четвертых, по своему статусу в государственной иерархии Бисмарк был обязан лично доложить сообщение германского посла в Англии о нелестном отзыве российского самодержца в адрес кайзера. В-пятых, выступив в роли гонца, принесшего плохую весть, Бисмарк в сложившихся тогда условиях автоматически предрешил бы свою отставку. Так оно и случилось. Не разобравшись в чем дело, дубоватый, чванливый и презрительно относившийся к славянам кайзер отказался от пролонгации договора перестраховки, что и нужно было Великобритании. Германия покатилась к столкновению с Россией, хотя никаких оснований для этого не было[146 - Людвиг Э. Последний Гогенцоллерн (Вильгельм II). С. 93. Вот высказывание последнего кайзера Германии от 1898 г.: «Германия имеет трех открытых врагов – славян, французов и англичан, но они “ничтожны, презренны”, и с помощью Всемогущего Бога и немецкого оружия великая задача покорения их покажется легкой… Славяне – это навоз, приготовленный для немцев. Уже одно это название, Slave, указывает на их экономическую зависимость. Slave – не что иное, как Sklave – раб. Вопреки здравому смыслу на славян нельзя смотреть иначе как на навозную кучу или, выражаясь более прилично, как на этнографический материал, посланный Богом в Восточную Европу для господствующего германского народа, который не замедлит прийти». Цит. по: КисловскийЮ.Г. От политики «Drang nach Osten» к доктрине «открытых дверей». М., 2000. Он же. Победа зарождалась в боях на границе. М., 2005. С. 12. Впрочем, кайзер и своих-то немцев за людей тоже не считал. Во всяком случае за порядочных людей, о чем сохранились письменные свидетельства.]. Вместо выгодной перспективы и далее пребывать в мире с Россией, сидевший на германском престоле идиот и подонок соблазнился британской подачкой. Как племяннику английского короля Эдуарда VII, ему присвоили звание адмирала британского флота, после чего на одном из приемов недальновидный, но уже последний Гогенцоллерн, поднимая бокал, ляпнул, что-де он выражает надежду, что «английский флот совместно с германской армией обеспечит всеобщий мир». Уж так обеспечили, что Запад до сих пор поминает Первую мировую как Великую войну. Впоследствии на этом же поскользнулся и Р. Гесс вместе с Гитлером. Кстати говоря, эта же формулировочка появится и в период миссии Гесса в мае 1941 г.

После этого русская дипломатия вынуждена была, в том числе и по финансовым соображениям, так как Германия закрыла Берлинский финансовый рынок для русских займов, взять курс на переориентацию в поисках нового союзника и финансового партнера, каковым, на беду России, стал Париж. И здесь тоже не обошлось без соответствующего прозападного влияния в окружении царя. В свою очередь, закрытие Берлинского финансового рынка для России было умышленно инспирировано британскими финансовыми кругами. Цель – исподволь вынудить Россию к переориентации на контролируемую Великобританией Францию, сгоравшую от мечты о реванше за поражение во франкопрусской войне 1870–1871 гг. В Европе того периода выбор для дипломатических маневров был невелик. Россия либо с Германией и Австро-Венгрией, либо с Англией и Францией, правда и то и другое – дорога в никуда! Кстати говоря, и здесь тоже не обошлось без соответствующего прозападного влияния в окружении царя, грязные лапы ряда представителей которого к тому моменту уже были основательно «смазаны» соответствующим для таких больших интриг международного плана количеством иностранной валюты.

При анализе политики Великобритании, особенно в отношении России, априори всегда следует исходить из того, что Англия никогда не мельтешит по мелочам и потому автоматически необходимо искать как минимум сразу две пакости. Уж если «англичанка гадит», то, что называется, по полной программе. Одна пакость уже была показана. А вот и вторая. Как и всегда, это был специальный подвох лично для Франции. Подталкивая Францию к сотрудничеству с Россией, финансовые заправилы Великобритании преследовали сразу несколько глобальных целей. Во-первых, отвлечения французского капитала от прямого противоборства на мировой арене с британским капиталом. Во-вторых, грядущего едва ли не тотального ослабления Франции.

Дело в том, что план Перманентной мировой войны, в том числе и Первой мировой, существовал уже в то время. России же, согласно этому плану, была уготована участь «Русской Пустыни», в которой предварительно «революционным методом» должна была быть ликвидирована монархия, которая и несла ответственность за представляемые французские кредиты и инвестиции. То есть изначально Великобритания планировала гигантскую потерю Францией всех своих средств, вложенных в России, что, как известно, и случилось в октябре 1917 г.! И что, как известно нам, ныне живущим, по сию же пору отравляет российско-французские отношения, так как финансовые претензии сторон сохранились.

В истории с договором перестраховки со всей очевидностью проглядывается один из наиболее опасных в своем утонченном коварстве и вероломстве прием британской политики. Сначала инспирировать правовой вакуум в отношениях между крупнейшими центрами силы в Европе (и мире), а затем заполнить его враждебным для них же содержанием! Прием, надо сказать, применяется и по сию пору.

История с договором перестраховки – первый, но отнюдь не последний случай в истории Перманентной мировой войны. Второй крупный случай, фактически расчистивший магистральный путь к первой всемирной бойне, – инспирирование отказа Николая II от договора у о. Бьёркё (у острова, на яхте) 1905 г. Вот как эту историю описывает в своей блестящей книге «Терновый Венец России» авторитетный исследователь О.А. Платонов: «В условиях русско-японской войны, когда Великобритания, по сути дела заняла сторону Японии, а Франция, хотя и связанная с Россией союзом, вела себя весьма двусмысленно, фактически солидаризируясь с Англией, наметились новые отношения между Россией и Германией, которые, к сожалению, не смогли получить развития, так как натолкнулись на противодействие подпольного масонского лобби. На личных переговорах между Николаем II и Вильгельмом II 10–11 июля 1905 г. у о. Бьёркё (у острова, на яхте), близ Выборга (они велись в тайне от министра иностранных дел России В.Н. Ламздорфа), германский император убедил русского царя в двуличности политики Англии, рассматривающей Россию как орудие осуществления своих национальных интересов. Переговоры происходили на царской яхте «Полярная звезда» в непринужденной обстановке. Вильгельм II представил царю проект соглашения, который, после недолгого обсуждения, был подписан обоими императорами. Договор был выгоден для России, отражая ее интересы в Европе. Острие его было направлено против империалистической политики Англии. Заключая соглашение, Россия приобретала в лице Германии не потенциального врага, а выгодного партнера, что было особенно важно в условиях борьбы с Японией, а экспансионистскую политику Германии направляла в сторону захвата британских колоний. Статья первая договора обязывала каждую из сторон в случае нападения на другую сторону одной из европейских держав прийти на помощь своей союзнице в Европе всеми сухопутными и морскими силами. Вторая статья обязывала обе стороны не заключать сепаратного мира ни с одним из общих противников. Договор должен был войти в силу после заключения русско-японского мира.

Однако когда об этом договоре узнали связанные с западным масонством и зарубежными финансовыми кругами С.Ю. Витте и В.Н. Ламздорф, то оценили его как противоречащий франкорусскому союзу. Но это было намеренное искажение истины. Ведь в обоих случаях речь шла об обязательствах оказывать поддержку против нападения, поэтому договор нисколько не противоречил интересам Франции, если она не собиралась вести агрессивные войны. На самом деле Франция готовилась взять реванш за поражение в прошлой войне с Германией, а Англия предельно раздражена немецкими попытками проникновения на территории, входившие традиционно в сферу британского владычества. Для Англии и Франции Россия была орудием воздействия на Германию. И поэтому допустить русско-германского соглашения они не могли. Были использованы все рычаги тайного влияния. Под воздействием Ламздорфа и Витте Николай II 13 ноября 1905 г. обратился с письмом к Вильгельму II, в котором уведомлял его о необходимости дополнить договор двусторонней декларацией о неприменении статьи первой в случае войны Германии с Францией. В нем подчеркивалось также, что Россия будет соблюдать принятые обязательства впредь до образования русско-германско-французского союза (который в тех условиях был, конечно, невозможен). Таким образом, министры царя толкали Россию в сторону односторонней зависимости от внешней политики Франции. Давая обязательство поддерживать любую сторону, подвергнувшуюся агрессии, Николай II не делал различия между Францией и Германией, дополнение Ламздорфа— Витте односторонне привязывало Россию к Франции, а значит, и тесно связанной с ней тогда Англии, проводившей, по сути дела, антирусскую политику»[147 - Платонов О.А. Терновый венец России. М., 1995. С. 198—200].

Впоследствии такой же прием еще не раз применялся. Другой такой же случай, также прямо расчистивший, но теперь уже Гитлеру, путь в «Дранг нах Остен», произошел в конце 30-х гг. ХХ в. и в апогее своей подлости получил название Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Дело в том, что между СССР и Германией еще 24 апреля 1926 г. был заключен договор о нейтралитете и ненападении. По своему значению в то время он являлся одним из ключевых договоров в системе безопасности СССР и сохранения мира в Европе. К слову сказать, это была адекватная реакция Москвы на заключенные в октябре 1925 г. Локарнские соглашения, согласно которым Германия исподволь подталкивалась к агрессии в восточном направлении. Дело в том, что ими гарантировались только западные границы Германии, а восточные – остались в подвешенном состоянии. Локарнские соглашения явились своего рода прототипом Мюнхенской сделки 1938 г. – схема была практически одна и та же. Гарантии западных границ Германии, в том числе и в виде так называемых пактов о ненападении между Германией, Великобританией и Францией, и полная неопределенность и подвешенность проблемы восточных границ Германии.

Советско-германский договор о нейтралитете и ненападении был подписан на 5 лет. В связи с истечением срока договора 24 июня 1931 г. был подписан протокол о его пролонгации. Однако его ратификация преднамеренно была затянута германской стороной под давлением прежде всего Великобритании. В это время вовсю шла подготовка Западом отмены Версальских ограничений для Германии. Цель – стимулировать поход еще Веймарской Германии в очередной «Дранг нах Остен» под эгидой Запада. К тому времени фактически уже было снято бремя каких-либо финансовых репараций с Германии. Рассекретившая ныне эти сведения отечественная разведка очень четко отслеживала всю эту провокационную возню с дальним прицелом. Короче говоря, протокол был ратифицирован уже при Гитлере, 24 июня 1933 г., и тоже на пять лет. Гитлер вынужден был пойти на этот шаг под прямым давлением Кремля, так как в это время на Женевской конференции по разоружению Запад уже открыто обсуждал «план Макдональда» – назван по фамилии британского премьер-министра, предложившего его, – об увеличении вдвое и даже втрое тогда еще рейхсвера и снятии с Германии всяких ограничений на перевооружение. Еще не чувствовавший себя уверенно Гитлер вынужден был пойти на ратификацию протокола, чтобы с ходу не оказаться в прямой конфронтации с Кремлем, который в свою очередь тоже не жаждал осложнений с Германией, экономические отношения с которой в те времена занимали все-таки доминирующее положение. В июне 1938 г. пролонгированный протоколом срок истек. В отношениях между СССР и Германией возник принципиальный правовой вакуум. Причем возник он не столько по вине Гитлера, хотя он и приложил к этому руку, сколько по вине Великобритании. Именно она старательно делала все, чтобы не допустить ни очередного продления этого договора, ни заключения нового, более всеобъемлющего советско-германского договора, чего в то время, к тому же заблаговременно, еще в период с 1935 по 1937 г., пытался добиться Сталин. Совместно с Парижем Англия развила бурную дипломатическую активность, которая, как известно, закончилась Мюнхенским сговором с Гитлером, в том числе и заключением фактически двух пактов о ненападении. Один между Германией и Англией – 30 сентября 1938 г. (в строгом смысле слова этот документ не назывался пактом, но по своей сути он был пактом о ненападении – он назывался «декларацией»), а второй между Германией и Францией – 6 декабря 1938 г.! Дорога на Восток Гитлеру была открыта! И, наконец, точно такой же «фокус» Великобритания осуществила накануне нападения Гитлера на Советский Союз. Произошло это в рамках так называемой миссии Гесса. Премьер-министр Великобритании У. Черчилль гарантировал Гитлеру через его эмиссара, что второй фронт в Европе не будет открыт аж до 1944 г.! Тем самым фюреру был дан последний импульс к нападению на Советский Союз. Но вернемся, однако, к самому плану Перманентной мировой войны против России.

В сочельник же 1890 г. принадлежавший видному британскому государственному политическому деятелю, журналисту, члену «Великой масонской ложи Англии» сэру Генри дю Прэ Лабушеру[148 - Подданные Британской империи Лабушеры – абсолютно реальные лица. Являвшегося высокопоставленным сотрудником Северного отдела МИД Великобритании сына сэра Генри втемную использовал выдающийся агент советской разведки, член знаменитой «кембриджской пятерки» Дональд Маклин. См. архивные дела Службы Внешней Разведки России № 83791 и № 32826 (л.д. его куратора нелегала Арнольда Дейча).] еженедельный журнал «The Truth» («Правда») опубликовал антимонархический памфлет «Сон Кайзера», к которому была приложена соответствующая карта (см.). И в памфлете, и на карте на редкость «провидчески» точно были показаны механизмы перекраивания Европы, ликвидации монархий, инспирирования Первой и Второй мировых войн, судьба России вызывающе нагло и цинично указана как «РУССКАЯ ПУСТЫНЯ», а также расписаны впоследствии на 95–97 % совпавшие с реальностью «революционные» итоги Первой мировой войны [149 - Графические способы передачи информации, тем более с элементами аллегории, очень характерны для масонов. В свое время видный масон-«декабрист» П.И. Пестель отмечал, что «ум сильнее приковывается к предметам, если они поражают зрение и аллегории глубже запечатлеваются в нашей душе».]. Это был историческо-геополитический Момент Истины, свидетельствовавший о том, что PERFIDIOUS ALBION (КОВАРНЫЙ АЛЬБИОН) принял судьбоносное для мира решение о глобальном вооруженном противоборстве с континентальными державами ради перекраивании континентальной Европы и Евразии в своих корыстных интересах!

В сочетании с демонстративной выходкой на Лертерском вокзале Берлина публикация антимонархического памфлета и карты явилась своего рода письменно-графическим подтверждением того, что по соображениям борьбы за глобальную гегемонию объявлена Перманентная мировая война в тандеме с социальными потрясениями!

Ее механизм был создан Великобританией во времена ее выдающегося (естественно, для самой Англии, но не для мира) премьер-министра Б. Дизраэли с помощью мощных агентов стратегического интеллектуального влияния британской разведки и британского политического масонства – Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

В результате Великобритании удалось в 70-х гг. XIX в. сокрушить империю Наполеона III, выхватить у Франции контроль над Суэцким каналом, создать мощный противовес России в лице уже объединенной Германии (Германской империи) и, апробировав впервые этот механизм, заложить основы его перманентности в виде постоянно тлеющей идеи реванша. Речь идет о спровоцированной Великобританией франко-прусской войне 1870–1871 гг. и… Парижской коммуне. Произошло это, к глубокому сожалению, при крайне близоруком попустительстве ныне вовсю восхваляемого царя Александра II, согласившегося с Бисмарком в вопросе о необходимости разгрома империи Наполеона III. Почему-то царю и в голову-то не пришло, что разгром Франции и возвышение Германии уже как империи лишь ослабит в конечном счете позиции России в Европе, так как будет опасно нарушено равновесие сил в пользу Германии, которая с момента победоносного окончания той войны граничила с Россией уже как империя. Объективности ради, конечно, следует отметить, что через несколько лет Александр II, грубо говоря, смякитил, что дело-то не чисто, ибо Германия слишком активно стала проявлять агрессивные амбиции. Но было уже поздно. И единственное, что можно было сделать, так это пойти на подписание ряда договоров, вереница которых, вплоть до договора перестраховки включительно, была рассмотрена выше. Тем не менее разгром Франции и возвышение Германии уже как империи, к тому же граничившей с Россией, почему-то считается едва ли не верхом дипломатического искусства князя А.М. Горчакова. Особо подчеркивается, что тем самым он избавил Россию от наиболее тяжелых и унизительных статей Парижского договора 1856 г., которым завершилась Восточная война, более известная у нас как Крымская война. Избавиться-то – избавились, хотя в принципе и так, без возвышения Германии, можно было это сделать, но ведь получили-то на свою голову гигантскую проблему – никак не обуздываемый, ориентированный в восточном направлении германский агрессивный экспансионизм[150 - Точно такой же идиотизм совершил и Горбачев, дав согласие на объединение Германии, не обусловив, однако, это согласие письменными обязательствами Запада не предпринимать расширения НАТО на Восток.Безмозглая политика предателя СССР была еще дополнена и подлостью внешней политики предателя России Ельцина. В результате ныне Россия уже граничит с НАТО, которая вовсе не склонна утихомирить свои геополитические амбиции и стремится теперь затащить в свою шайку «оранжевую» Украину и «розовую» Грузию, каждую из которых возглавляет непременно агент ЦРУ!]. Как Александр II мог не осознавать того уже в его времена непреложного факта, что у Англии давно сложилась особо подлая традиция, которую «железный канцлер» Германии, его же современник Бисмарк сформулировал вполне определенно: «Англия в войне употребляла европейские государства как “отличную пехоту”, как “здорового дурня” всемирной истории».

Но если вследствие особо подлой политики, основывавшейся на пресловутом принципе баланса сил, у Англии получалось использовать европейские государства как «отличную пехоту» и даже как «здорового дурня» всемирной истории, что в итоге привело к тому, что «уже в XVIII веке вести войны в интересах Англии стало “обязанностью” континентальных государств», то как же можно было не учитывать, что «здоровый дурень всемирной истории» тем более понадобится Англии в ее борьбе за мировую гегемонию?! Как можно было не понимать и того, что тот же Бисмарк сформулировал в следующем виде: «Держать чужие государства под угрозой революции стало уже довольно давно ремеслом Англии»?! Именно ремеслом! А ремеслу надо научить. Для того, собственно говоря, и понадобились столь мощные умы К. Маркса и Ф. Энгельса, которым и было поручено разработать теоретические основы, а затем и целостную концепцию этого неблаговидного ремесла – «научно обоснованного» якобы революционного, но бандитизма чистейшей воды в мировом масштабе в сочетании с мировой войной перманентного типа! На горе всему миру, а России особенно, они со своей задачей справились! И если бы не Сталин, гибель России была бы неизбежной.

Именно тандемом войны и «революции» и была уничтожена Французская империя во главе с Наполеоном III, в прошлом агентом влияния лично британского премьер-министра Пальмерстона. Наполеон III вышел из-под британского контроля и был жесточайше наказан. Франция была обложена столь непосильными репарационными платежами в пользу победившей Германии Бисмарка – пять миллиардов золотых франков того времени, что по нынешним временам составило бы не менее пятисот миллиардов евро, – что у нее не осталось иного выхода, кроме как продать Суэцкий канал Великобритании. Только таким образом она и смогла выплатить огромную контрибуцию. А Великобритания решила свои геополитические задачи. Французский контроль над этой, сразу же ставшей важнейшей в мире морской коммуникацией на пути в Индию был категорически неприемлем для уже упоминавшейся выше триады вечных принципов британской политики. Под это дело и суетился специально созданный К. Марксом и Ф. Энгельсом пресловутый I Интернационал, успевший немало наследить и в России. И едва только задача была выполнена, его прикрыли… до следующей необходимости для Великобритании (кстати, незадолго до публикации Лабушера и масонского конгресса 1889 г. Ф. Энгельс реанимировал идею интернационала и состряпал уже II Интернационал).

Вот так и был создан «перпетуум-мобиле» перманентной мировой войны (в тандеме с социальными потрясениями) в Европе. Катастрофическое поражение Франции обусловило мгновенное зарождение и развитие идеи французского реванша. Именно это-то в качестве побудительно-движущего мотива и привело к Первой мировой войне и поражению Германии, автоматически спровоцировав затем катастрофически мгновенное зарождение и развитие не только идеи германского реванша, но и нацизма, к чему, как и ко всему остальному, весьма деятельно приложила свои лапы все та же «старая, добрая» сволочь по имени Perfidious Albion (Коварный Альбион). На том и был построен объявленный в 1890 г. план Перманентной мировой войны в тандеме с социальными потрясениями в Европе, разработанный лично Ф. Энгельсом и ориентированный в первую очередь на уничтожение России через ее втягивание в крайне чуждые для нее внутри-европейские разборки[151 - В годы Второй мировой войны с подачи У Черчилля англосаксы вновь хотели запустить в действие этот же механизм перманентности за счет жесточайшего территориального обрезания, урезания и расчленения территории собственно Германии после победы над ней. Однако на их пути встал легендарный советский разведчик-нелегал Исхак Абдулович Ахмеров и другие суперасы советской разведки, прежде всего знаменитая «кембриджская пятерка», своевременно документально разоблачившие замысел англосаксов. И не вина Сталина, что послевоенная Германия была разделена на две части – он-то как раз в конце войны этого не планировал, что легко доказуемо. Разделение получилось в результате односторонних действий Запада, в ответ на которые ему пришлось создавать Германскую Демократическую Республику. Сталин настаивал на создании единого, но демократического германского государства. Но, увы – Запад есть Запад, итить его…]. Русофобия и славянофобия «классиков научного коммунизма» никогда не знали предела. Одновременно следует указать, что с того же момента в арсенал ориентированных против России войн вошла и ставка на использование внутренних подрывных элементов для достижения гарантированной победы. Именно это-то отчетливо проявилось особенно в Первую мировую (да и во Вторую мировую тоже).

Точность приведенной выше расшифровки подлинного смысла карты и памфлета гарантируется следующим. Во-первых, самим «символом». Изображение земного шара в крепе (креп, как известно, материал черного цвета, применяемый в траурных церемониях) на масонском языке означает мировой траур, сиречь на том же языке мировую войну. Во-вторых, местом и временем выставления такого символа: Германия, Берлин, салон 1-го класса Лертерского железнодорожного вокзала, что на масонском языке означало, что Германия зачинщик войны и она же ее жертва. Как указывалось выше, в тот день, 29 марта 1890 г., с Лертерского вокзала в свое поместье навсегда уезжал отправленный в отставку Отто фон Бисмарк. Эта выходка означала своего рода злорадные похороны восточной политики Бисмарка, указывавшего, что «на Востоке врага нет» («Россия не враг»). Памфлет и карта «разъясняли» суть неизбежного будущего. Названный «Сон Кайзера», памфлет гласил о том, что как будто бы кайзер Вильгельм II Гогенцоллерн едет простым пассажиром на поезде в Англию, чтобы найти приют в английском работном доме, так как произошла революция, и он лишился престола в своей стране. Вместе с памфлетом была опубликована карта, которую обычно называют «фантастической».

То была карта Европы после неких кардинальных перемен, вследствие которых исчезли все монархии, а территории практически всех европейских государств указаны совершенно в иных, урезанных, границах. От сотворения мира границы могут быть изменены только силой, как правило, в результате войны (правда, за редчайшими исключениями, которые для того и предназначены, чтобы подтверждать основное правило). Следовательно, карта иллюстрировала запланированные последствия уже обязанной грянуть общеевропейской, а, по сути-то, мировой войны и одновременно призывала к ее развязыванию. «Методология» же свержения монархий графически разъяснялась как последствие масонских «революций», о чем свидетельствует парящий в сиянии света фригийский, он же якобинский красный колпак – якобы символ свободы со времен «Великой Французской революции» XVIII века. На масонском языке оба символа означают, что именно масоны должны были стать истинными организаторами этих революций, причем по «технологии» ордена иллюминатов – главного виновника «Великой Французской революции». На это указывает именно сияющий, то есть освещающий (название ордена иллюминатов происходит от слова «иллюминация», то есть освещение), иллюминирующий свет. Сочетание же возможных только в результате войны территориальных изменений в Европе и призыва к масонским революциям означало, что в действие запускается механизм тандема мировой войны и революции. Учитывая же, что на карте главный акцент в территориальных изменениях в Западной Европе был антигерманский – территория Германии показана в очень урезанном виде, в пользу в первую очередь Франции, а также Голландии и картографически воссозданной Польши (причем даже с Данцигским коридором, из-за германо-польских передряг вокруг которого-то и началась Вторая мировая война), – то фактически авторы этой карты показали и механизм перманентности мировой войны в лице неизбежного германского реваншизма. На момент публикации объединенная Германия насчитывала всего лишь два десятка лет. И любому было понятно, что ни при каких обстоятельствах немцы не смирятся с территориальными потерями и новым территориальным расчленением их родины. Давно и хорошо известно, что «когда Германии грозит опасность, немцы становятся однопартийными. Они превращаются просто в немцев». В итоге выходит, что памфлет, и особенно карта, четко показали неизбежность перманентности как мировой войны, так и «революций», причем ориентированных на преодоление последствий таких изменений. В случае с Германией это означало, что расчеты анонимных «картографов» целенаправленно строились как на неизбежности возникновения агрессивного германского националистического реваншизма, так и на неизбежности его трансформации в некую иную революцию, ориентированную на преодоление последствий территориальных утрат, означавших также и экономические и демографические потери. Время показало, что целенаправленно инспирировалась «национал-социалистическая революция», проще говоря, впоследствии осужденный всем человечеством нацизм.

Здесь необходимо иметь в виду следующее. Ставка на германский национализм реваншистского толка возникла у наиболее могущественных сил мирового закулисья, едва только была создана Германская империя. Для того Великобритания и дала Бисмарку шанс воссоздать Германскую империю как противовес Российской империи. Ибо далее предусматривалось уничтожить их в смертельном столкновении. Не самой же Великобритании воевать против России. Для того и был создан «здоровый дурень всемирной истории» в лице Германской империи. И лишившийся сдерживающей узды осторожного прагматизма Бисмарка «здоровый дурень всемирной истории» клюнул на эту британскую приманку. Уже в конце Х!Х в. идея «Drang nach Osten» захлестнула умы германского истеблишмента. Видные интеллектуалы Германии – Ф. Лист, П. Легарт, Э. Мариц Арндт, Р. Мартин и другие принялись интенсивно разрабатывать геополитические обоснования «Drang nach Osten». К примеру, П. Легарт писал: «Россия должна быть отброшена от Черного моря, а тем самым и от южных славян. Мы должны получить на Востоке обширные территории для немецкой колонизации». Посудите сами – разве это сугубо германская идея?! Ведь за версту же несет поганым британским духом, британскими геополитическими установками! Между прочим, далее в неуместно обидчиво-запальчивом тоне этот недоносок вещал, что ежели Россия не согласится добровольно отдать Германии свои западные и южные провинции, то «она (то есть Россия. – А.М.) вынудит нас (то есть Германию. – А.М.) к их изъятию, то есть к войне»! Вот же мерзавец! Дальше – больше. Помните, у Пушкина есть великолепное четверостишие, которое за век с лишним до возникновения самого термина блестяще отразило подлинную суть военно-промышленного комплекса: