Идеальная

– Это точно нет! – Она скривила гримасу. – Я считаю, где двое наслаждаются интимом, третий лишний, так что этого ты не получишь.

– Точно, даже в виде эксперимента не хочешь? – в надежде спросил ее я. Она посмотрела на меня грозно и говорит: – Точно нет, и больше я не хочу, чтобы ты подымал эту тему или даже думал об этом, иначе мы не будем вместе.

– Все-все, я понял, больше эту тему не подыму, – быстро ответил я ей, боясь все испортить своими извращенными желаниями.

– Вот и отлично, – ее лицо опять озарила ослепительная улыбка, она как бы разом забыла мою глупость.

– Теперь ты скажи, какие отношения и с кем хочешь?

Она, не раздумывая, моментально ответила, как будто у нее уже был заготовлен этот монолог:

– Я хочу тебя, и мне неважно остальное, я буду такой, какой ты хочешь меня видеть, я полностью отдаю себя в твои руки, единственное, о чем я молю: не уничтожай мою личность и сделай все, чтобы мы были всегда счастливы.

От таких ее слов у меня мурашки пробежали по всему телу, я обнял ее и шепчу на ухо:

– Я все сделаю ради тебя, я буду жить только ради того, чтобы каждый день видеть твою улыбку.

После этого откровения мы оголили свои души друг перед другом, теперь каждое неверное наше действие будет приносить нам обоим страдание, поэтому я, как сапер, должен аккуратно действовать, понимая, что цена моей ошибки – счастье моей любимой, а в том, что я ее уже полюбил, я не сомневаюсь ни на секунду, с этого момента моя жизнь – это ее жизнь.

– А теперь я хочу все узнать про твоего единственного мужчину, и меня гложет вопрос: ты такая сексуальная, как так вышло, что у тебя был только один парень?

Она скривила губы как бы в раздумье и говорит:

– Я еще в школе была слишком веселая и умная, порой даже наглая и грубая, мои ровесники понимали, что меня не потянут, а вот взрослый растлитель малолетних, к сожалению или к счастью, мне тогда не попадался. И это при том, что я в школе одевалась как озабоченная шлюшка, постоянно примеряя откровенные наряды от мини-юбок до кожаных брюк, которые обтягивали мою попу до предела. И еще самое смешное, что в школе постоянно ходили слухи, что я трахаюсь налево и направо и я знатная давалка, но при этом все равно никто и не смел подойти ко мне познакомиться и попытаться пригласить меня на свидание. Вот такой парадокс: для всех я шлюха, а на самом деле непорочная дева.

– А ты сама-то хотела секса?

– Хотела, конечно, но только не с ровесником, а взрослые меня боялись еще больше, чем сверстники. Мне кажется, на многих очень сильно подействовал фильм «Леденец». Смотрел его?

– Да, видел, это один из моих любимых фильмов, – ответил я.

– Да, фильм прикольный, и поучительный для всех педофилов, чтоб они свою похоть держали при себе.

– Ну так и кто этот счастливчик, что у тебя был первый, расскажи поподробней, хочу все знать.

– Он был преподавателем на первом курсе, – начала она спокойно и с чувством рассказывать, – преподавал он у нас философию. Звали его Эдуард Владимирович, фамилия его, я думаю, тебе неинтересна. Так вот, он у нас преподавал, и я, когда его увидела, то сразу захотела оказаться в его объятьях, а еще сильнее мне хотелось поселиться в его умном мозгу. Вы с ним очень похожи внешне, только он старше тебя лет на двадцать, у него тоже зеленые глаза и темно-каштановые волосы, брови такие же густые, как у тебя. Короче, не вдаваясь в подробности, вы реально очень похожи, даже телосложением. А когда он начал вести интеллектуальный диалог с аудиторией и я поняла, что он очень умный, то влюбилась в него до беспамятства. Он заворожил меня своим интеллектом, его физическая оболочка перестала для меня существовать, и я захотела проникнуть в его душу. Я стала постоянно оставаться после занятий, подходила к нему и начинала говорить без остановки, только лишь бы побыть рядом с ним. Потом я узнала, где он живет, и стала его уже преследовать. Каждый вечер, когда он возвращался с работы, я ждала его и спрашивала: – Можно к вам в гости? На что он с улыбкой отвечал: – Нет, извини, я бы с удовольствием тебя пригласил, но это неправильно.

Этим своим отказом он еще больше мне нравился: он общался со мной как с подругой и не хотел воспользоваться моей наивностью и переспать со мной. Но как-то раз спустя полгода нашего знакомства он возвращался домой изрядно выпившим, пил он, кстати, часто, но таким сильно пьяным, как в тот вечер, я его не видела. В этот раз он сам подошел ко мне, взял меня за руку и повел домой. Не говоря ни слова, как только мы оказались в квартире, он раздел меня, и у нас произошел с ним секс, который, конечно, мог бы быть и лучше, но мне от него не это нужно было, я хотела наслаждаться его интеллектом, и когда мы стали с ним любовниками и ночи напролет лежали в кровати, он мне постоянно рассказывал такие умные мысли и цитаты великих, что я оргазмировала только от его речей. Главное – его выражение, которое мне запомнилось на всю жизнь: это то, что женщина – существо относительное, и она является дополнением мужчины. Он мне всегда говорил, что женщина должна раствориться в мужчине, только так может получиться идеальный и прочный союз. Он словно читал мои мысли, я очень хотела раствориться в его мозгу и впитывать в себя все его знания.

В такой идиллии мы повстречалась полгода, пока я не узнала, что у него таких, как я, десяток, и что он переспал почти со всеми преподавателями нашего университета. Я, ослепленная яростью и безумной ревностью, взяла тяжеленный железный фонарь, который лежал в багажнике моей машины, подкараулила его у дома и, когда он подходил к подъезду, подкралась сзади и треснула со всей силы ему по голове, он упал, и я стала добивать его с криками: – сдохни, сука! Он же просто лежал и не отбивался, он тоже, кстати, любил боль, только не причинять, а получать. Когда я увидела, что он улыбается и говорит мне – давай еще сильнее, размозжи мне голову, выбей из меня всю дурь! Проломи мне череп, чтобы вытек мой гениальный мозг! – я испугалась, что он тронулся умом от увечий, перестала бить и убежала. После этого происшествия мы больше с ним не виделись, благо уже наступило лето, и сессия была сдана, а потом он, говорят, перевелся преподавать в МГУ.

– Интересный рассказ, – с казал я, почесав голову в задумчивости. – Значит, я тебе напоминаю его, поэтому ты так легко согласилась быть моей.

– Отчасти да, – не отрицала она, – а дальше посмотрим, надеюсь ты также неглуп, ну или хотя бы наполовину умен, как он, – подшутила она, улыбаясь. Я же, видя ее улыбку, не мог злиться на нее, ее улыбка обезоруживала меня, ради такой идеальной девушки я готов быть самым-самым-самым умным, лишь бы быть с ней рядом.

– А самое интересное, что все в университете узнали о том, что я избила препода, после чего все парни стали обходить меня стороной, за спиной называя меня психичкой.

– Да, их можно понять, – согласился я с их диагнозом, – но ты меня не пугаешь, да и я сам не прост характером, и, наверное, тоже не всегда в ладах с головой.

– Это хорошо, а то не хочется встречаться с сосунком, – сказала она, прильнув ко мне.

– А расскажи о своих родителях?

– У нас что, сегодня день допроса?

– Так, не выкобенивайся и запомни, я говорю, ты делаешь, – включил я строгость.

– Ммммм, а это по мне, давно меня на место не ставили. Хорошо, расскажу, слушай, милый и не перебивай.

Отец у меня живет сейчас в Америке, он известный писатель, может, читал его книги? Александр Камолов.

Я отрицательно покачал головой.

– Неважно, его в нашей стране почти никто не знает, он в основном известен за рубежом, потому что у него романы про ЛГБТ-сообщества, у нас же эта тема под запретом, да и как-то неинтересна публике. Так вот, он в советские времена работал, кстати, как и ты, инженером, проектировал дома и все такое. Но после третьего развода, когда ему было тридцать восемь лет, уволился и переехал жить на дачу под Истрой. И стал писать книги. Он нигде не работал и жил на средства, что скопил за годы своей трудовой деятельности, но так как в советское время за тунеядство сажали, то его тоже могли посадить, но повезло, что страна уже разваливалась и до него не было никому дела. Это был 1986 год, когда он начал писать, за год он написал три книги, но они были слишком откровенны, и его никто не хотел издавать. Тогда он на свои средства напечатал тираж в десять тысяч экземпляров и стал распространять через знакомых. В итоге он за год продал сто тысяч книг, люди со всей страны приезжали купить его книги. В это же время он познакомился с моей мамой. Она жила тоже в этой деревне, они были соседями, окна его дома выходили на их огород, он часто любовался ее красотой. Когда он только переехал, ей было семнадцать лет. И он, конечно, понимал, что она, такая молодая, не захочет быть с ним, старым, потасканным мужчиной, и не решался позвать ее на свидание. Вот так они целый год смотрели друг на друга украдкой, мне мама рассказывала, что она тоже сразу запала на симпатичного соседа и тайно подсматривала за ним, когда он в беседке писал свои романы. Она представляла, что он пишет ей стихи.

В итоге как-то летом, когда он, как обычно, прогуливался по деревне в поисках вдохновения, она сама подошла к нему и заговорила. Они разговаривали без перерыва шесть часов и не заметили, как уже наступила ночь, и когда они прощались у ее дома, моя мама взяла и стала целовать его, от чего он, конечно, не отказался. После этого они начали встречаться и поженились, через год я родилась. После того, как распалась страна, книги моего отца стали издаваться крупными тиражами, но он уже в этот момент был знаменит на весь мир и в 1994 году уехал на ПМЖ в Америку, он там уже с 1992 года постоянно бывал. На данный момент у отца больше двадцати книг, написанных и растиражированных по всему миру. Мама же не захотела туда переезжать, но и разводиться тоже не согласилась, и они до сих пор вместе. Она к нему в Майями ездит в январе на месяц, он же приезжает в Москву только в июле, тоже на месяц. Вот такой у них гостевой брак, но они счастливы. У мамы, конечно, не такая насыщенная жизнь, как у отца. Ее зовут Каролина Ларсон, она у меня шведка, кстати, у отца тоже целая смесь национальностей: татарская, русская, латышская, эстонская. У меня фамилия матери, папа не настаивал, чтоб жена взяла его фамилию, поэтому мы с мамой Ларсон. Она до встречи с отцом была обычной деревенской девушкой без перспектив и образования, но после она стала много читать, чтобы соответствовать его уровню мышления. В девяностые благодаря папе она тоже поступила во ВГИК, после окончания стала продюсировать фильмы. Вот такая история.

– Интересная у тебя семья, – кивал я, понимая, что я ей не ровня вообще ни в одной ипостаси.

– Тебе, наверное, не хватает присутствия отца, поэтому тебя тянет на взрослых мужчин? – спросил я.

– Наверное, так и есть, я как-то не вдавалась в суть этого, главное, что у меня теперь есть ты, остальное неважно.

Мы очень долго сидели в ресторане до самого закрытия. Как только мы вышли на свежий воздух, я спросил – ну что, домой?

– Да, хочу к тебе домой, – неожиданно ответила она. Я не поверил своим ушам, я-то думал, что отвезу ее к ней домой, а она почему-то хочет ко мне в гости.

Мы пошли ко мне, благо идти было недалеко, как только мы зашли, она веселясь, непринужденно говорит – я в ванну. Я же пошел в комнату, включил телек и просто стал сидеть, не подозревая, что Майя выйдет из ванны голая. Она тихонько подкралась ко мне сзади и стала меня целовать в шею, попутно раздевая. Мои зрачки расширились при виде ее сексуального спортивного тела, на котором не было не единого изъяна. Ее идеальное тело смотрелось словно скульптура гениального мастера, казалось, таких не бывает в природе. Мое сердце замерло, а вся кровь хлынула к паху, ощущение было таким, что сердце вот-вот остановится от счастья, что она моя, что она тут со мной, и я могу наслаждаться ее наготой!

Глава 4. Гонка, задание первое

Мы с Майей с нетерпением ждали начала гонки, машина была готова, все вещи были собраны, включая инструменты, которые, я надеюсь, нам не понадобятся. В итоге весь багажник забит всем необходимым, большую часть места занимал увесистый чемодан с одеждой, который Майя собрала в дорогу со словами – я не хочу, как лахудра, быть каждый день в одном и том же наряде. Я уже стал привыкать к ее красивым нарядам и вообще к утонченному вкусу не только в одежде, но и в жизни. Но умение красиво одеваться больше всего радовало мой глаз визуала, каждый ее наряд был усладой для меня. Поэтому я не стал возражать против такой большой поклажи, хотя лишний груз был не очень кстати.

В ночь перед началом гонки Майя осталась у меня ночевать, чтобы мы не тратили время, пока я заеду за ней, и сразу могли рвануть на точку сбора. Адреналин так и бурлил в нас, мы всю ночь ворочались, думая о предстоящем дне, и никак не могли нормально уснуть в ожидании заветной смс-ки. Мы понимали, что она может прийти в любую минуту, ведь в этой гонке нету рамок и договоренностей. Под утро мы все же уснули.

В шесть утра Майя меня разбудила со словами – просыпайся, милый, пора ехать, пришла информация, куда нам нужно прибыть. Я, протирая сонные глаза, прочитал сообщение с неизвестного номера: «встреча в восемь утра в Новокурьяново у мемориала Великой Отечественной войны, опоздавшие будут исключены из гонки». После прочтения я подскочил как ужаленный и стал беспорядочно носиться по квартире, попутно одеваясь и чистя зубы. Майя была уже одета, и даже успела умыться и приготовить нам кофе, чтобы спала дрема бессонной ночи.

– Как ты все успеваешь? Я тебя даже еще сонную ни разу не видел и без идеально уложенной прически, – спросил я ее на ходу. Она рассмеялась и говорит: – Просто я всегда встаю за час до твоего пробуждения, прихорашиваюсь и лежу смотрю, как мой боров спит похрапывая.

– Посмотри по навигатору, куда нам ехать и далеко ли это? – дал я ей указание.

– Я уже все посмотрела, милый мой, нам ехать на юг, и дорога займет не больше часа.

– Это хорошо, но все равно нельзя расслабляться, – выкрикнул я из ванной, выплевывая пасту изо рта. Загадив всю ванну, но не став за собой смывать, вытерся полотенцем и вылетел пулей.

– Поселок, правда, какой-то странный, в него только один заезд, и тот через железнодорожные пути вокруг этого поселка, – поведала мне Майя. Я ничего не ответил, и мы молча вышли из квартиры и выехали.

На часах уже полседьмого, и я, нажимая со всей силы на педаль газа своего Хундайчика, помчал навстречу приключениям. Подъехав к поселку, мы увидели тоннель, который проходил под железнодорожными путями, на въезде в этот тоннель стояли крепкие ребята в спортивных костюмах. Они помахали нам, чтобы мы остановились, я опустил окно и сказал – мы на гонку.