Криминальный мир. Испытание

Криминальный мир. Испытание
Арсений Алмазов

Бывший профессиональный спортсмен, а ныне бизнесмен, будучи в Париже, знакомится с девушкой. Защищая ее, убивает бандита, тем самым вовлекаясь в противостояние с международной преступной группировкой во главе с самобытным «главным по мафии». Череда событий на грани жизни и смерти не дает однозначного ответа, кто из схватки выйдет победителем.

Арсений Алмазов

Криминальный мир. Испытание

Все события, названия и персонажи являются вымышленными

Иолай поджег факел и стал прижигать им места на теле Гидры, с которых отлетали срубленные Гераклом головы. На этом месте уже не вырастали новые головы. Все слабее и слабее становилась Гидра. Наконец Гераклу удалось отрубить и бессмертную голову. Рухнула Гидра мертвой на землю. Вышел победителем Геракл из этой страшной битвы.

Миф Древней Греции

Второй подвиг Геракла

Лернейская Гидра

Глава 1. Встреча

15 апреля 201x года

Борис вышел из гостиницы в центре Парижа во второй половине дня. Спешить ему было некуда, собирался просто сделать променад. В офис компании «Парижская мода», которую возглавляет тесть, сегодня заходить нет необходимости, там его ждут завтра, а в гостинице сидеть невозможно: организм без движения костенеет: требует активности. Да и нравятся Борису уютные улочки, что в центре столицы Франции.

Борис Шкаренков был заместителем директора московской компании «Мэйд ин Франс лимитед», «дочки» «Парижской моды». Прошло уже два года, как он занимает эту должность, но шеф, он же – тесть, Самсонов Матвей Васильевич, пока не выдвинул своего родственника на первую позицию, хотя Шкаренков и владеет бизнесом практически с ним напополам. А директор – наемное лицо, так Самсонову и Шкаренкову проще.

Погода была ясной, дождя не намечалось. Борис такую погоду любил: не холодно, не жарко, легкая облачность, весеннее солнышко не надоедает, светит ласково. Городские деревца и газоны радуют свежей зеленью. Одет Борис по погоде, в полуспортивном светло-бежевом костюме, полуботинках, похожих на кроссовки, но вполне подходящих «для выхода», барсетка на боку.

Шкаренков Борис Александрович был мужчиной тридцати пяти лет, роста выше среднего, крепкого телосложения. С стороны четко видно, что бывший спортсмен. Даже, если судить по физической форме, его можно принять и за действующего. В прошлом теннисист-профессионал, Борис постоянно и активно поддерживает свою спортивную форму. Иначе никак: и привычка, и необходимость – Шкаренков знает, что если бросить спорт, организм постепенно развалится… Встречаясь с приятелями, бывшими спортсменами, для которых теперь лишнее движение в тягость, что было прекрасно видно по их внешнему виду, Борис неизменно говорил себе: что бы ни происходило в жизни, буду уделять время для движения и спорта! Поэтому придется забыть про лень и плохое самочувствие, тренироваться надо всю жизнь… Волосы у Шкаренкова короткие, темно-русые, не слишком густые, но вполне приличные. Он их всегда набок зачесывает. Прямой лоб, широкие надбровные дуги. Брови черные, из-за чего у имеющих воображение напрашивается эпитет: породистый парень. Нос большой, с горбинкой. Несмотря на такую характерную черту, не скажешь, что лицо кавказского типа. Однозначно, европейское. Подбородок квадратный. Нетолстые правильные губы. Черты лица сами по себе не красавчика, грубоватые, но серые добрые понимающие глаза сильно меняют портрет Бориса в лучшую сторону. Будь на таком брутальном лице глазки острыми и колючими, наш герой бы производил неприятное впечатление. А так – ничего, смотрится прилично, вполне симпатичен. Женщинам такие нравятся, особенно в сочетании с крепкой спортивной фигурой и быстрыми, но плавными и точными движениями.

Около часа Борис слонялся по улочкам, заглядывая в витрины и, ради тренировки памяти, запоминая дорогу, как игроки в компьютерной игре запоминают движения. Пошататься по улицам незнакомого города, тем более который некоторые называют столицей мира, это и отдых, и развлечение. Кроме того, таким образом Борис настраивался на переговоры, проще говоря, разговор с тестем и его работниками, который был спланирован на завтра. Уют и обустроенность центра Парижа приятно грели душу. Кое-где воняющие мусорные баки не в счет, их можно обойти. «Видимо, я по призванию не только теннисист, но и турист, – думал про себя Борис, – Ходить, разглядывать и запоминать заграничные улочки – это занятие для меня». Шкаренков запросто мог бы так шастать еще пару часов, его уровень физической подготовки и любопытство позволяли и гораздо большее, но он любил разнообразие, поэтому зашел в кафе.

Смолоду Борис привык не давать волю фантазии в питании, всегда брал что-нибудь хорошо ему известное. Сказывался образ жизни в прошлом профессионального спортсмена: если будешь экспериментировать с едой, то в какой-то момент, особенно соревновательный, это дорого может обойтись. Поэтому взял большую чашку американо и большой круассан, типичный продукт для Парижа, хотя и нетипично внушительных размеров. Уселся в уютную глубь кафе, куда, впрочем, слегка доходил свет из окна. Шарма добавлял легкий красно-коричневый свет от светильника. Борис чувствовал полную расслабуху. То, что надо. Сел через столик от двух девушек, негромко, но увлеченно беседовавших друг с другом по-английски. Девушкам лет по двадцать пять, не больше, сразу отметил Борис. Обе вполне симпатичные, одна, черненькая – особенно. Даже не просто симпатичная, а красотка, как будто произведенная на свет специально, чтобы удивить и порадовать мир! Бывший спортсмен мгновенно оценил четкие, вполне развитые формы девушки. Прическа милая, почти как у Мирей Матье, только уши видно, за которые девушка время от времени непринужденно закладывала прядки волос. Правильные небольшие ушки. И черты лица правильные, некрупные, как и надо для девушки. Личико овальное, довольно бледное, насколько можно было рассмотреть при неярком свете. Волосы черные, с красноватым отливом, хотя, возможно, это от светильников. Черненькими же, как угольки, глазками она несколько раз взглянула на Бориса, разговаривая с подругой. Или, по крайней мере, Шкаренкову так показалось. Одета она была в брючный костюм светло-синего цвета, какой-то нестрогий, показалось Борису. Наверное, потому что хорошо подчеркивал достоинства фигуры: и высокую небольшую грудь, и изгиб бедра, на которые бы любой мужчина не мог бы не обратить внимание. Обратил и Борис, неважно, что женат…

Штамп в паспорте был, но Шкаренков был почти уверен, что брак оказался неудачным… Вторая девушка была «тоже ничего», но Борис, что называется, «не запал» на нее. Может быть потому что его сознание было уже поглощено ее более симпатичной подружкой? А так, если бы она была одна, вполне могла бы понравиться. Тем более что была хорошо сложенной, стройной блондинкой, к тому же с виду натуральной. Одета в цветастое платье с небольшим разрезом на груди. Она что-то со сдерживаемым темпераментом говорила своей черненькой собеседнице на английском языке, Борису даже показалось, убеждала.

Шкаренков прислушался:

– Ничего он тебе не сделает, да и зачем ему это надо! Помнишь, у него похожая ситуация с Эльзой сложилась. И ничего, говорят, отпустил. Я слышала, она теперь в Бельгии живет, как ни в чем не бывало.

– Моника, откуда у тебя такая информация, кто все это тебе рассказал?.. Кому-то точно известно, что она в Бельгии?.. Может быть знаешь, кому, чтобы я могла поспрашивать? Или где она может быть? Между прочим, если бы было все в порядке, Эльза бы из этой Бельгии давно уже позвонила, да и прежде чем уехать, попрощалась бы по-человечески, оставила бы координаты, мы же были подругами!.. Ну, сама подумай! Помнишь? Мы и сейчас подруги, согласна? Да и что ей делать в этой Бельгии? Она же немка! У нее в Мюнхене родители… А на меня Виктор и долг, и неустойку повесил, как и предполагалось, по договору выплатить его надо немедленно… И все официально, вот так получается. Неофициальные добрые отношения закончились, остались только официальные злые бумаги. Если не расплачусь, то он заберет квартиру, заплатит копеечную компенсацию и адьё! – брюнетка аккуратно прикладывала платок к глазам. Слезы выступали сами, помимо ее воли.

– Не переживай, Мила, простит он тебе этот долг дурацкий, все будет хорошо, – блондинка убеждала, но, судя по выражению ее лица, была далеко не уверена в том, в чем сама же пыталась уверить подругу.

Борис прислушивался, жуя круассан и запивая его кофе. Вкуснятина какая, надо будет сюда заглядывать иногда…

– Простит? Вряд ли. Думаю, прощение – это не про него. Все шло к конфликту, который просто был неизбежным. Теперь я это понимаю… Да и больше того! Есть подозрение, что он все спланировал! Чувствую, что Виктор – такой человек, все слухи о нем – правда, как я могла так ему верить… Ну, ладно, Моника, я тебя уже не могу задерживать! Ты уже опаздываешь на работу, – Борис отметил, что черненькая говорит с каким-то знакомым акцентом.

Блондинка заглянула в небольшой серебристый айфон:

– Да, Мила, побегу, извини, мне действительно уже пора. Будем на связи! Пока!

– Хорошо, Моника, на связи!

Расстроенная девушка проводила подругу глазами и, как показалось Борису, как-то жалобно взглянула на него. Взяла чашечку, раза в четыре меньшую, чем у Бориса, допила остывший кофе, причем слеза капнула, ему показалось, прямо туда, в чашечку. Шкаренкову стало ужасно жалко черненькую, смолчать и просто так «отпустить» девушку он не мог.

– Простите, я услышал случайно, у вас какие-то проблемы? Могу я как-то помочь? – спросил по-английски Борис, едва блондинка закрыла за собой дверь. Конечно, дома была жена – Алена Матвеевна Шкаренкова, девичья фамилия Самсонова, которая к тому же недавно заявила во время взаимных упреков, что беременна. Но, во-первых, у Бориса с супругой крайне напряженные взаимоотношения, при одном воспоминании о которых бросает в дрожь. Во-вторых, Борис уже подумывал о разводе и новость о беременности даже слегка его раздосадовала, к тому же женатый мужчина не только подозревал, но даже был уверен процентов на восемьдесят, что будущий ребенок – не его. После объявления новости о будущем пополнении он и вспомнил-то не сразу, когда между ними в последнее время что-то такое было, в этом смысле память Бориса избирательна… Правда, далеко идущих планов в отношении черненькой у него не было. Профессионального казанову или даже любителя по этой части он в себе не чувствовал и не видел… Ведь если просто пообщаться, а то и помочь девушке, что в этом плохого?

Брюнетка попыталась улыбнуться сквозь слезы, обнажив ровненькие белые зубы:

– Помочь? Ну, наверное, можете. Мне кажется, любой может помочь другому человеку хоть в чем-то, если захочет. Правда, это только теоретически. А на практике – зачем вам это нужно, вы же меня в первый раз видите!.. Да и кому нужны чужие проблемы?.. Нет, простите, не могу, мне надо идти…

Девушка встала и, уже не обращая внимание на слезы, которые, кажется, закапали сильнее в ответ на участие незнакомца, вышла из кафе.

Борис чувствовал, что он обязан был помочь девушке, хотя и не двигался с места… Теперь эта черненькая девушка застряла у него в голове. Мало того, что понравилась, ещё и задела в нем мужские струны. Борису показалось даже, что с черненькой у него возникла связь – и ментальная и чувственная, несмотря на короткий промежуток времени общения. Возможно, как таковая, искорка еще не проскочила, не успела, но теперь просто так забыть Шкаренков незнакомку не мог. Тем не менее, девушка ушла, а вскочить и побежать за ней Борис не решился. Чуть позже, может быть, он уже и сожалел об этом, но было поздно, во всяком случае.

На следующий день Борис проснулся, сделал заказ на завтрак, немного повалялся в постели, принял душ, побрился, дождался и съел яичницу, выпил кофе с тостами и отправился в офис своего тестя, Самсонова Матвея Васильевича.

Борис подходил к зданию бизнес-центра, где располагался офис Самсонова, когда из стеклянных дверей прямо ему навстречу выскочила та самая черненькая девушка, вчерашняя незнакомка. Двигалась она быстро, но выглядела спокойной, хотя Борису показалось, что глаза у девушки чуть припухшие, а лицо – чуть бледнее.

Просто пройти мимо было немыслимо, и Борис воскликнул, по-английски, разумеется:

– Доброе утро! Неужели это вы?.. Я так жалел, что не сумел вас вчера удержать!.. Очень надеюсь, что не откажетесь составить мне компанию в кафе или ресторане… Сейчас или когда будете свободны…

Миле и самой было досадно, что убежала тогда от такого интересного мужчины, но в тот момент все равно невозможно было общаться: не то настроение, мягко говоря. Теперь она понимала: мужчина ей нравился, и даже очень: ее типаж! Сейчас, в начале нового дня – другое дело, можно и пообщаться, черненькая улыбнулась:

– Да, с удовольствием! Я сейчас свободна! Кофе с пирожным – это то, что мне нужно в данный момент!

– Отлично!

Шкаренков, разумеется, и не собирался забывать, что его ждет тесть, Матвей Васильевич Самсонов. Но так как конкретно о времени не договаривались, можно будет и позже заехать. Проезжавшее мимо такси было кстати, Борис и Мила на нем подъехали к кафе, которых в центре Парижа – хоть отбавляй. Борис попросил таксиста остановиться у одного из них.

Брюнетка расположилась за столиком, Борис подошел к стойке, заказал, дождался и получил пирожные и кофе.

– Познакомимся? – спросил бывший теннисист, ставя на столик кофе и вазочку с пирожными. Он помнил ее имя из вчерашнего разговора девушек, но не показал этого.

– Да, конечно, – мое полное имя Людмила, но друзья зовут меня Милой, я привыкла, да и мне так больше нравится.

– А я Борис… Не Беккер, но я, как и он, тоже когда-то играл в профессиональном теннисе, в рейтинге АТР был не последним… Кстати, родители и назвали меня в честь него. До сих пор очень любят теннис.

– Вот как? Здорово! А каким вы были в рейтинге?

– До третьего десятка однажды добрался. Но давайте обо мне потом, расскажите лучше, что с вами произошло… Между прочим, акцент у вас какой-то знакомый…

– Это русский акцент, я родом из России, хотя не живу там около пяти лет.

– Ого, какое совпадение! Может, это знак свыше? – воскликнул Борис по-русски, – Тогда тем более, помочь землячке – моя обязанность! Я тоже из России, живу там сейчас, в Москве. Здесь, в Париже я сейчас в командировке. Расскажете, что с вами произошло?

– Да, конечно. Все довольно прозаично, – не стала затягивать со своей историей Людмила Чернина, почти с ностальгическим наслаждением перейдя на русский, – человек, которому я сейчас должна, торгует недвижимостью и сдает ее внаем. Его зовут Виктор Сорно, он еще и по совместительству мафиози. Это слух, но так все говорят. Вам это я говорю, как земляку. Впрочем, возможно, в недвижимости невозможно без незаконных действий…