Орден Падшего Ангела. Первое сочинение Джузеппе ди Кава. Тайный слуга Люцифера, или Секретарь инквизиции

– Мессер, да, у меня был такой голубь до сегодняшнего дня, всего год от роду. Я держал его для радости, найдя на окраине города обессилившим и умирающим. Вылечив несчастную птицу, надеялся когда-нибудь обучить искусству передавать сообщения. Для этого был приобретён и депешник. Но сегодня утром произошла неприятность: когда я кормил птицу, она вылетела из клетки и унеслась в небо, забыв о том корме, который я покупал ей около года, – ответил Йорно несколько жалобным голосом.

– Сочувствую! Да, весьма неприятная и неблагодарная история. Эти голуби так ветрены, как богатые женщины или дикие варвары, не знающие истин нашей церкви, – ответил Матео ди Бьянконе с язвительной улыбкой.

Он внимательно окинул взглядом аптекаря и продолжил изучать содержимое склянок с сырьём для лекарств. Вскоре секретарю инквизиции надоело такое времяпровождение, и он перешёл к очередному этапу своего плана.

Инквизитор подошёл к Йорно и растерянному Клето, сидевшим рядом друг с другом у одной из стен аптеки, взял стул и сел напротив обвиняемых.

– Йорно, твой помощник очень испуган. Почему? Только грешный человек боится Святой инквизиции, не так ли? – ласково уточнил Матео.

Лицо секретаря инквизиции было добродушным и умиротворённым, как будто бы он разговаривал с давними приятелями.

– Мессер, любой человек пугается неожиданностей, а Клето – ещё ребёнок. Тем более он неизлечимо болен. Будьте гуманны и снисходительны к нему, прошу вас, – попросил аптекарь.

– Йорно, в нашей святой борьбе с еретиками слишком велика цена, чтобы мы были гуманными и дружелюбными. Тем более что Творец уже сделал ему огромный подарок, мальчишка нем и глух, а значит, не слышит твоего ужасного вранья. Посмотри, он уже успокоился, видя на моём лице доброжелательность к тебе. Самое загадочное в этой истории то, что на самом деле негуманен ты, Йорно. Именно ты обвиняешься в попытке свержения Святого Престола, колдовстве, чародействе, ереси и прочих нарушениях, а не я. Признайся в преступлениях, иначе тебя ждёт допрос с пристрастием. Dura lex, sed lex![3 - Закон суров, но это закон!] – вкрадчиво заявил Матео ди Бьянконе.

– Мне нечего сообщить вам, я ни в чём не виновен, – ответил Йорно. Матео вновь тихим, проникающим голосом, смотря прямо в глаза аптекарю, заявил:

– Мой друг, ты даже не хочешь узнать суть обвинений. Это глупо и подозрительно, но не меняет положения вещей! Пункт четвёртый из семи правил, на основании которых инквизитор или епископ могут подвергнуть кого-либо допросу с пристрастием, также и пыткам, гласит: «Пытке должно подвергнуть и того, кого хотя бы один свидетель обвинит в ереси и кто будет уличён с яростью и гневом». Так сказано в «Руководстве для инквизиторов» 1323 года Бернара Ги, великого инквизитора и епископа. У нас такой свидетель есть, это лекарь Саверио Дзенти. Значит, тебя и воспитанника Клето можно подвергнуть подобному допросу. Йорно, ересь – это чума души! Тела умерших от чумы надо сжигать, чтобы зараза не могла поразить живых. Такой путь – самый правильный по отношению к еретикам. Но есть выход – чистосердечное признание, и ты вновь вернёшься в лоно церкви.

– Мессер, я полностью согласен с вами, но закон превыше всего! Пункт седьмой этого же руководства гласит: «Тот же, против кого будет выдвинуто только подозрение, либо только показания одного свидетеля, либо только одна улика, не может быть подвергнут пытке. Каждое из этих условий по отдельности не является достаточным основанием для применения пытки». Я очень хочу знать конкретно, в чём я обвиняюсь, – ответил Йорно.

Матео ди Бьянконе, мило улыбнувшись, проникновенно заявил:

– Ты прав, пока, может, одного доноса и недостаточно. Но тайных кляуз может быть много, да и обыск твоего дома ещё не закончен. Хорошо, что ты читаешь такие умные судебные книги. Я рад! Что касается конкретных обвинений, то ты и твой воспитанник обвиняетесь в принадлежности к дьявольскому тайному ордену Падшего Ангела. Ты, Йорно, через своего товарища по имени аптекарь Уго из Рима пытался узнать судьбу тайного, давно утерянного гримуара, позволяющего управлять демонами Преисподней. Имя им – демоны Infernalis. Признаюсь тебе, аптекарь, еретик Уго не пойман. Он опередил нас на четверть часа и тайно сбежал. Однако в его доме найдены твои письма. Не все, часть он успел сжечь, но остатки бумаг, спасённые из пламени, говорят о многом. Они являются прямыми уликами страшного преступления. Ты, аптекарь Йорно, являешься связующим звеном между Римом и горами Лигурии, где, скорее всего, обитает ваш главный маг, хранитель знаний, известный еретик Антонио. За его голову назначена большая цена, и каждый инквизитор ежедневно молится о задержании этого грешника. Наша служба тайного дознания давно догадывается о существовании остатков адептов из разгромленного ордена Падшего Ангела, поклоняющихся Люциферу. Но до сих пор не удавалось узнать, где скрывается колдун Антонио. Благодаря тебе и еретику Уго я теперь примерно знаю, где его найти. Вскоре будут задержаны все остальные отступники и преданы огню. Ничто так не способствует истинной вере людей, как несколько ярких костров, на которых сжигаются маги, ведьмы и колдуны. Я уверен, что твои письма в Рим носил именно воспитанник Клето, он же и сообщник в чёрных делах. Возможно, он доставлял тайные записки и в Лигурию, к полоумному магу Антонио. Что скажешь?

– Мессер, это наветы. Горожанин Рима Уго – аптекарь, такой же, как и я. Да, один раз в три месяца я посылал к нему воспитанника. Он относил сборы сушёных трав, которых нет на полях и лужайках Рима. В обратный путь Клето брал у аптекаря Уго лекарства, которых нет у нас, в провинции. Каждый раз я направлял письмо уважаемому Уго с перечнем желательных снадобий и сырья для них. Только и всего. Я никогда не спрашивал в своих записках о каких-то тайных гримуарах. В горы Лигурии Клето тоже ходил, но только за травами. Это наветы, прошу вас, снимите с нас неподтверждённые обвинения, – с искренним удивлением заявил Йорно.

– Что же, возможно, это злосчастная ошибка. Люди совсем несовершенны, злы и завистливы, – сочувственно покачивая головой, ответил инквизитор.

– Да, это ошибка, мессер! Никак не могу понять сути обвинений, – уверенно заявил Йорно, вкладывая в свои слова убедительность и искреннее непонимание.

– Тебе уже очень много лет, но по-прежнему ты врёшь, как молодой паж, пойманный за непристойным поведением. Я прочту несколько твоих писем, и мы их обсудим, как давние приятели. Совершенно открыто и честно, – доброжелательно ответил Матео ди Бьянконе.

Инквизитор достал из кармана небольшой кожаный кошель, из него – несколько обожжённых листов писчей бумаги. Затем начал зачитывать отрывки из текста, комментируя их:

– Вот первое письмо. Датировано одним годом назад, а именно 1603-м. В нём ты сообщаешь своему брату Уго, что утерянный 200 лет назад рецепт некоего чудодейственного лекарства Териак, по непроверенным слухам, найден в Риме. Ты просишь его узнать у местных аптекарей, как сделать это снадобье. Однако это же глупость для уважающего себя аптекаря. Все итальянские лекари знают, что первый Териак был изобретён царём Митридатом VI Евпатором. Он, постоянно опасаясь отравления, ставил опыты на преступниках и создал некий волшебный препарат Териак-митридатикум, который мог защищать от разных ядов. Любой аптекарь назовёт тебе рецепт этого снадобья, состоящий из шестидесяти компонентов. Кроме того, рецепт этого чудодейственного лекарства никогда не терялся и описан во многих источниках. Возникает вопрос: «Кого и зачем ты вводил в заблуждение в своём письме?» Ответь, друг мой Йорно!

– Я желал узнать максимально точный состав этого лекарства. До меня дошли слухи, что в Риме найден более лучший рецепт, чем известный аптекарскому обществу, – уверенно ответил Йорно.

– Похвально, что ты стремишься развиваться в своём ремесле. Узнал истинный рецепт? – уточнил инквизитор.

– Нет, мессер. Аптекарь Уго не смог найти рецепт точнее, чем он уже известен лекарскому обществу, – ответил аптекарь.

– Я бы поверил тебе, ты очень честно лжёшь, если бы не новая загадка. В следующем письме, датированном началом 1604 года, между прочим, изложено следующее: «…Прошу тебя, брат мой Уго, изыскать описание семидесяти двух компонентов Териак-митридатикума. Как можно быстрее сообщи мне их названия для сбора этих лекарств в горах Лигурии». Я, конечно, повторюсь, аптекарь, но в этом лекарстве всего шестьдесят компонентов, откуда взялась цифра семьдесят два? И почему именно в горах Лигурии? В Италии много гор и холмов гораздо ближе к твоему дому. Ответь, друг Йорно! – уточнил Матео ди Бьянконе.

– Мессер, каждый рецепт этого лекарства разнится. Какие-то аптекари называют цифру шестьдесят, другие применяют семьдесят два компонента, а некоторые и все восемьдесят. Я не виноват, такова аптекарская практика. Касательно гор Лигурии, то все в Италии знают, что самые лучшие и разнообразные травы растут именно там, – ответил Йорно, делая недоумённое лицо.

– Верю тебе, аптекарь. Согласен, за фармакопейными знаниями простым людям не угнаться. Но следующее письмо, от февраля 1604 года, даёт мне право вновь засомневаться в твоей правдивости. В нём изложена одна фраза: «…одиннадцать компонентов не могут лечить так, как лечат семьдесят два. Прошу тебя, брат Уго, поторопись…» О чём это, Йорно? – вкрадчиво уточнил инквизитор, проникновенно заглянув в глаза аптекарю.

Чем тише, чем добрее и милее становилась речь Матео ди Бьянконе, тем более настороженным становился его пёс. Собака глазами и мордой очень внимательно следила за своим хозяином, поворачивая их в разные стороны в такт словам инквизитора. Со стороны казалось, что они оба и одновременно допрашивают подозреваемого. Только пёс, в отличие от хозяина, совершает это молча.

Йорно это очень не понравилось, и он подумал: «Пёс исключительно надрессирован и опасен. Видимо, он соответствует своему имени». Лаэлапс, в переводе с греческого, означало «ураган». Так звали собаку в древних греческих сказаниях, которую подарил языческий бог Зевс королю Миносу, главному судье царства умерших. Якобы пёс с таким именем мог без усталости, до бесконечности, преследовать свою жертву.

Вслух аптекарь заявил другое:

– Я испробовал одиннадцать компонентов снадобья и не получил желаемого лекарства, вот я и попросил аптекаря Уго поторопиться с…

Йорно не успел договорить: тот же брат Эусибио принёс инквизитору прошитую рукопись и нечто, завёрнутое в холст. Он нашёл эти предметы при обыске и спешил поделиться находкой. Монах сотворил крестное знамение и с некоторым страхом заявил:

– Мессер, в спальне аптекаря под половицами я обнаружил «Книгу разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований» на латинском и немецком языках. Там же лежало и венецианское зеркало размером с большую тарелку для фруктов, завёрнутое в тряпицу. Эти находки, бесспорно, свидетельствуют о чародействе хозяина дома.

– Возможно! Но не пугайся так сильно, брат Эусибио, эта книга и зеркало ничего не сделают тебе. Люцифер не прячется в пергаментных листах и не живёт в куске стекла. Он обычно предпочитает живую душу и горячее сердце человека. Я уже слышал об одной похожей книге. По моим сведениям, подобная рукопись существует в Германии. Брат Эусибио, будь добр, дай мне эту важную еретическую книгу, – вежливо попросил инквизитор.

Он осторожно взял трактат из рук монаха-доминиканца и начал перелистывать, одновременно обращаясь к аптекарю:

– Похоже, этот труд написан сравнительно недавно. Судя по пергаменту, рукописи от силы чуть больше ста лет. Но без сомнений – это подлинник от автора, об этом говорят стиль изложения мыслей и древность листов рукописи. Первых листов в трактате нет, поэтому определить, кто автор этого грешного, еретического труда, нет возможности. Смотри, Йорно, здесь содержатся записи с перечнем духов, список удачных и неудачных дней для магии, какие-то алхимические формулы с подписями на немецком. Также имеются разные заклинания, некоторые из них вызывают иллюзии, отдельные направлены на обретение власти над людьми. Ещё записаны заклинания для гадания о будущем людей и государств. Что бы это всё значило? Чья это книга, Йорно?

– Я не знаю, этот дом был куплен мной несколько лет назад. Прежний хозяин официально был ювелиром. Возможно, это его вещи, – ответил Йорно.

– Значит, ты желаешь сказать, что официально он был мастером ювелирного ремесла, а неофициально мог являться чародеем, коль в его бывшем доме найдена эта грешная книга. Ты лжец, и в этом нет сомнений. Люцифер получает право власти над душой человека в тот момент, когда человек под влиянием обольщения и искушения нарушает божеские предписания и совершает грех. Ты, аптекарь, так далеко зашёл в своём грехе, что даже пламя костра инквизиции не очистит твою душу, – заявил Матео ди Бьянконе.

Йорно в первый раз не ответил инквизитору, судорожно думая, что ему предпринять. Он, так же, как братья Антонио и Уго, был тайным магом и входил в орден Падшего Ангела. Это был особый орден. Его адепты поклонялись Падшему Ангелу – хозяину Ада, Люциферу, и желали помочь ему вернуться к своей прежней стезе белого ангела при Великом Создателе Вселенной. Они состояли в вечной вражде с орденом Хранителей Смерти. Адепты этого ордена желали использовать правителя Ада в своих тайных целях. Эти служители делали всё возможное, чтобы Падший Ангел никогда не был прощён за свои прегрешения против Создателя. Также они желали управлять душами живущих через души давно умерших людей, запугивая людей Адом и Раем, многочисленными демонами, подвластными Люциферу, тем самым отнимая власть у Создателя Вселенной. Мало кто знал, что эту организацию называли орденом некромантов именно по этой причине. Маги ордена Хранителей Смерти пытались управлять мёртвыми телами, создавая страшные нежити, использовали для заклинаний негативную энергию мира, разговаривали с мёртвыми.

Сам Йорно практиковал белую и чёрную магию, мог справиться с разными врагами, но Матео ди Бьянконе застал его врасплох. Аптекарь уже пытался применить против него гипноз, однако безрезультатно. Инквизитор был явно сильнее его.

Матео ди Бьянконе, даже не ожидая ответа на свой вопрос, продолжал говорить, перелистывая книгу:

– Ты знаешь, Йорно, в этой греховной книге имеются особенности. Первая – для некоторых заклинаний, которые помогают раскрыть будущее, требуется помощник. Как правило, это мальчик, который должен смотреть в зеркало, видеть в нём духов и передавать увиденное. Вот для этого тебе и было нужно венецианское зеркало. Однако простые люди не держат зеркал. Эти куски стекла очень дороги и являются входными воротами в мир людей для духов и демонов, особенно во время грозы. Сила грома и молнии даёт дорогу для призраков, чтобы они могли разговаривать с людьми и творить свои чёрные дела. Эти предметы свидетельствуют против тебя. Скорее всего, ты спас сироту Клето именно по этой причине. Он был нужен в дальнейшем для общения с Люцифером. Для этого ты обучил паренька грамоте. Ты думал: «Очень хорошо то, что парнишка нем, а значит, никому не сможет рассказать еретические тайны». Тебе, как магу ордена Падшего Ангела, чародею, знакомому с тайнами лечения, спасти ребёнка совсем не представило труда. Вся гуманность, Йорно, заключалась в желании получить помощника, который должен был зависеть только от твоей воли. Как раз глухой и немой сирота полностью подходит для этой цели. И наконец вторая особенность. В рукописи имеется заклинание на итальянском языке. Я совсем не удивлюсь, Йорно, что это ты написал его в порыве колдовского экстаза. Брат Эусибио, прошу тебя, возьми книгу и сверь почерк, используя для этого рецепты аптекаря. Что скажешь, Йорно? Готов ли ты показать без этой книги ритуалы, которые проводил, привлекая силу одиннадцати демонов?

Инквизитор сделал паузу, выжидая. Он ждал реакцию мага, но тот опять не ответил. Аптекарь думал о прошлом, настоящем и будущем, он решался на отчаянный поступок, чтобы не предать своих братьев по ордену.

Глава 3 Чёрные ритуалы

«…Перемещение приводится в движение не природною силою, но природным послушанием демону, имеющему власть над телами… Он может с Божьего попущения производить перемещения вещей и через их соединение причинять боль или производить иные подобные изменения свойств…»

Яков Шпренгер, Генрих Инститорис. Молот Ведьм. Часть I. 1487 год

Йорно продолжал размышлять. Двести лет назад один из магов братства Падшего Ангела предал организацию и перешёл в стан врага, в орден Хранителей Смерти. Благодаря этому изменнику соперники похитили тайную рукопись под названием «Заклинания принцев Ада и их слуг». Потом воры назвали эту великую книгу гримуаром папы Гонория III, или Конституцией папы Гонория Великого. Именно этот трактат искал маг Йорно вместе с остальными последователями. Тексты старинных заклинаний, произнесённые особым порядком, в сочетании с древними ритуалами позволяли призвать демонов Infernalis и заставить их исполнить волю владельца гримуара. Ни один из известных магических трактатов прошлого и современности не обладал такой реальной и могущественной силой, как «Заклинания принцев Ада и их слуг».

Даже изъятая инквизитором «Книга разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований» была всего лишь небольшим мостиком между людьми и демонами, возможностью предсказания настоящего и будущего. В целях поиска книги он и направлял свои письма Уго, брату по ордену. Посыльным служил Клето, совсем не догадывающийся о своей роли. Он просто относил в Рим сухую лечебную траву, а обратно нёс готовые лекарства. Среди банок со снадобьями и пакетов с сырьём лежали тайные записки. Почему Уго не уничтожал их после чтения, Йорно не знал. Где сейчас его брат по ордену, тоже не догадывался. Поверить в то, что аптекарь Уго стал предателем, он не мог. Это было выше душевных сил Йорно. Однако аптекарь понимал, что возможен полный крах его надежд на счастливое будущее. Нужно было искать способ освободиться и бежать. А если не получится – дорого отдать свою жизнь для инквизиции и ордена Хранителей Смерти. То, что прибывший духовный сановник, Матео ди Бьянконе, входит в эту организацию, маг не сомневался. Молодой человек был очень образован и умён. На него не действовал гипноз самого Йорно, и он обладал знаниями, неизвестными обычному служителю церкви. В нарушение кодекса инквизиции этот человек имел даже собаку с языческой кличкой – Лаэлапс. Мало кто знал, что чародеи ордена Хранителей Смерти тайно укрылись среди иезуитов и использовали Святой отдел расследований еретической греховности и борьбу с ересью и инакомыслием для достижения своих целей. Йорно был уверен, что в Святой инквизиции многие главные должности заняты этими магами. Католическая церковь являлась для них прикрытием. Их цель – заставить Люцифера быть неугодным Создателю Вселенной и навечно оставаться в Аду. В подтверждение мыслей мага после небольшой паузы Матео ди Бьянконе вновь заговорил:

– Всё очень просто, аптекарь. В первом твоём письме брату Уго, озвученном мной, ты просишь найти гримуар, якобы похищенный у преступного ордена Падшего Ангела двести лет назад. Я не буду напоминать тебе название древнего труда, ты и сам его знаешь. Во втором письме вновь напоминаешь об этом деле. Для этого тайно используешь эзопов язык. Ты намеренно маскируешь свою греховную мысль, говоря о семидесяти двух компонентах лекарства, так как в этом утерянном или похищенном гримуаре содержатся тайные знания об управлении семидесятью двумя демонами Infernalis. И наконец, ты сообщаешь Уго, своему брату по ордену, об одиннадцати компонентах, которые применяются для лечения. Здесь вновь эзопов язык и снова скрываются еретические мысли от возможных цензоров. Видимо, заговоры из «Книги разнообразных заклинаний, экзорцизмов и зачарований» не помогли в достижении цели. Именно в этой книге, если я не ошибаюсь, изложены заклинания и обращения к одиннадцати сущностям Преисподней. Всё очень просто, аптекарь, ты преступный маг ордена Падшего Ангела. Сознайся, Йорно?

Диалог инквизитора прервал монах Эусибио. Он с удовлетворением приблизился к Матео ди Бьянконе и сообщил:

– Мессер, вы были правы. Одно заклинание на итальянском языке в рукописи написано рукой аптекаря Йорно, и это опять подтверждает его страшную вину.

– Что и требовалось доказать. Твоя греховность полностью подтверждена, и ты заслуживаешь наказания. Брат Эусибио, отдай мне этот трактат, у меня он будет в большей сохранности, – заявил инквизитор.