Последний храм. Наследник. Книга 1

– Ну…

– Ладно, не юли. Я прекрасно понимаю, кто такие эти акулы из корпорации. Что они хотят от тебя или от меня?

– От этого теракта пошёл резонанс. А корпорация давно готовила один проект…

– Смелее, отрок. – я подбодрил, замявшегося было сына.

– План у них есть один. Они хотят пенсионеров вывести в дрим.

– Не понял. Так, вроде бы, у пенсионеров нет денег на капсулы. И им противопоказаны эти самые погружения.

– Не совсем так. Погружения после сорока пяти лет действительно могут привести к большим проблемам. Но есть выход. Полное погружение. Медикаментозная летаргия. Вся проблема в процессе погружения и выхода из него. А вот если навсегда…

– Это что самостоятельно согласиться в гроб лечь? Пусть и хрустальный?

– Вот видишь. Их аналитики тоже считают, что страх людей не даст этой идее ход. И потянет за ней детей, внуков и прочий народ. Включая всяких оппозиционеров, таких как «оковы».

– А я-то тут причём?

– Инвалиды давно рвутся в дрим. А вот со стариками проблема. Они не доверяют новшествам. Им лучше там. Да и корпорация тоже не будет бесплатно раздавать то, за что другим приходиться платить золотыми. Так что ещё и не все попадут на тот берег. Там условия жёсткие. Либо имущество в счёт капсулы и обслуживания, и дальнейшее зарабатывание денег в виртуале на оплату аккаунта и поддержки жизнедеятельности. Что, в общем-то, вполне возможно. Либо дети подписывают контракт на оплату, как при помещении в дом престарелых.

– Короче, в кому всех. Пусть играют до смерти?

– Знаю! Пахнет это все гнильцой. Но я видел выкладки аналитиков. Как обыватель, я тоже чувствую себя неуютно от всего этого. Но как человек системы. Я понимаю всю выгоду и правильность этого хода. Тем более никто не собирается гнать их туда силой. Да и не сможет. Слишком нерентабельно. Человек должен сам в игру стремиться.

Я призадумался. Богдан не был карьеристом. Я это точно знал. Если он говорит, значит так действительно считает. И честь свою не роняет. Нет, сам признал, что как-то это все неправильно. Но в тоже время – правильно.

– Поясни подробнее! – я решил понять, куда снова ввязался.

Потому что моя жизнь была вечным смятением. Выбором между правильно и неправильно. И как-то я не преуспел в ней. Так что стоит хотя бы выслушать его.

– Да все просто. Экономика сейчас выравнивается за счёт виртуала. Люди там и развлекаются, и работают. Все завязано на игру. А вот старики выбиваются из этой схемы. Они не производят ничего. Но и не потребляют. Дать им больше денег? Не выход. Им не нужны ни клубы, ни мода, ни машины. Капитал осядет. И приведёт к ещё одному кризису.

– Ну, банкиров мне не жалко. – хмыкнул я, хотя уже все понял. И не мог не согласиться с сыном.

– Вот банкиры как раз в кризис страдают номинально. Для них всего лишь смещается место в рейтинге. Если это финансисты, а не идиоты. Идиоты, конечно, в итоге оказываются в долгах. Прыгают с крыш. Но от одного размазанного по асфальту банкира страдают сотни тысяч обычных обывателей. Долг размазывается там же. Через время финансисты становятся богаче. А судьбы обычных людей ломаются.

– Это все лирика! Что конкретно от меня хотят? И что это за контракт дьявола у тебя в руках остался от этого… – я пошевелил пальцами у горла, изображая, что поправляю галстук.

– Да ничего, собственно, такого. Корпорация, как всегда, страхуется. Там указано все, что только могли предусмотреть аналитики и юристы. От землетрясения до астероида. От тебя требуется просто жить в новом мире. Тем более выхода у тебя и нет. Либо так, либо кома. В сознании еще хуже. Шевелить сможешь только глазами.

– Так! И зачем это им? – я ткнул пальцем вверх. – Да ещё так сильно, что тебе накидали пряников вагон?

– Ты герой! Народ проникся. От тебя хотят, что бы ты месяцок покрутился в игре, у входа. Пообвык. А потом к тебе придёт журналист и возьмёт интервью. А ты расскажешь, как тебе хорошо тут и как ты доволен. Я уверен, это будет несложно!

– Ну да! Ты-то давно уже бороздишь просторы вселенной. – я усмехнулся, вспоминая, как тридцати пятилетний мужик на праздниках всем рассказывал, какую классную «Барракуду» он себе купил. Более того, они пару раз чуть не подрались с троюродным братом, который в свои восемнадцать лет считал, что «Скорпион» круче «Барракуды».

– Бать, не подкалывай. – надулся Богдан. – Да. Люблю я космос. Ещё с детства. И виртуал не уступает реальности. Да что там! Он её превосходит на несколько порядков. Я бы сам тебя потащил бы к себе, если бы не запреты врачей. И вот только сейчас узнал про новые капсулы. Если бы не твоё состояние, я бы тоже долго думал над тем стоит ли… но на твоём месте, я бы выбрал виртуал. Пожалуй, придёт время, сам сюда приду. А не буду на шее внуков висеть.

– Даже так? – я усмехнулся.

– А что! – Бодя смутился. – Все были мелюзгой, все будем стариками. Только не говори, что ты не помнишь ни одного деда-брюзгу, что гонял вас с вишни во дворе. Хоть вишня была общая, никем не обихаживаемая. И если бы не вы, оголтелая детвора, то ягоды бы просто сгнили. Доживать до такого маразма я не хочу.

– Ну да, было. – я задумался.

А ведь действительно. Я сижу уже с полчаса. И ноги не ноют, и спина не стреляет. Зрение идеальное. Мысли, как ни странно, не путаются. Раньше не жаловался. Думал, я ещё бодрячком. И только сейчас понял, точнее, вспомнил, как это быть молодым. Может, приди кто-то просто так ко мне, и скажи, иди в дрим навсегда, я бы и послал куда подальше. А сейчас… прав Бодя. И выхода нет, да и чего-то жалости я не ощущаю. А ведь я ещё не вышел из пещеры… пещеры?

– Бодя, а какого лешего я в пещере? Это что, астероид такой?

– Нет, бать, это не космоопера. Ты в Мавродии.

– А чего так? – как любой современный гражданин, смотрящий он-лайн ТВ, я был в курсе того, что происходит в дриме.

И Мавродией у нас назвали Мир Меча и Магии. Попросту МММ. Вот в народе и вспомнили одного деятеля, который тоже любил всякие МММ. В его честь и прозвали эту версию игры. Был ещё мир космоперы, где сходились в пустоте звёздные флоты отважных пилотов и десантников. Третий мир – «пикник». Увековеченный в веках Стругацкими. Вселенная водки, радиации и мутантов в прицеле верного «винтореза».

– Психологи так решили. Тут для тебя климат более благоприятный. «Пикник» слишком депрессивный. А «косму» нужно реально любить. Был вариант сыграть на семейных узах. Мол, вот воссоединились отец и сын. Но психологи рассчитали, что через год ты прокиснешь от всех этих железных коробок.

– Причём тут год? Журналист ведь будет через месяц! Или я чего-то недопонял?

– Через год будет второй этап. К тому моменту страсти утихнут. Но в годовщину такого события СМИ снова разгонят тему. И опять покажут тебя. Но уже бодренького и успешного. Добившегося всего своим трудом.

– Даже так? – я приподнял бровь. – Я буду бодренький и знаменитый? Там есть Нострадамусы? А везде кричат о невозможности вмешательства в игру администрацией. Это же нереально в принципе. Или это очередная лажа?

– Да нет. Тут как раз все правда. Но, есть одно но. Поэтому за тебя и зацепились. У тебя очень высокий коэффициент развития. И психопрофиль подходящий. Тут, кстати, – Богдан помахал пачкой листов, что держал в руках, – все указано и прописано. На случай если кто-то начнёт кричать, что ты не сам всего добился.

– Да?! И что там такого?

– Понимаешь, дрим – универсальный инструмент, решающий очень много социальных проблем. И у каждого игрока есть свой коэффициент развития. Там очень много учитывается. Настолько много, что можно написать об этом не одну диссертацию. От реального телосложения, до прогулов на работе и количества больничных за всю жизнь. Все это центральный искин обрабатывает по своим алгоритмам и присваивает игроку коэффициент важности. Чем он выше, тем больше шанс получить квест получше и награду побольше. На характеристики он также сильно влияет.

– И что, подделать это никак, или купить?

– Купить можно. Чем больше ты денег в игру вкладываешь, тем выше твой коэффициент. Но это дорого. Очень. А вот подделать. Тут никак. ЦИ взломать, в принципе, невозможно. А именно он решает этот вопрос. Как и многое другое. Даже админы не имеют возможности вмешиваться в его программу.

– Что-то не вериться! – скептически хмыкнул я.

– Многие так говорят, но это правда. Я прошёл краткий инструктаж, как новый офицер безопасности киберпространства. И я скажу тебе с гарантией, что это абсолютная правда.

– По-моему, ты стал мнительный. Для безопасника это опасный симптом.

– Нет, бать, есть там один аргумент. Очень весомый. Настолько, что желать вскрыть ЦИ может только самоубийца. Причём, очень сильно мазохист. – тон Богдана был настолько серьёзен, что я понял. Да, есть. И этот аргумент ему показали. И это его напугало.

– Так причём тут я и этот коэффициент?

– Он у тебя очень высокий. Я нарыл о тебе все, что смог. Грамоты, награды, медали. Все твои бумаги перелопатил. Все аттестаты. Даже наверху прониклись. Суд над твоими бывшими начальниками не столько благородство, сколько попытка накинуть тебе пару очков. Искин не обманешь. Он просмотрит все выводы суда. Все твои апелляции тех времён.

– А я-то уже поверил в справедливость и честь. – хмыкнул я.

– Да ещё тогда было понятно, что это все подстава. Тебя сделали крайним. Иначе, Петрович не взял бы тебя в охрану корпоративного здания. Даже такого второстепенного, как художка.