Гранд Сплав, или История Троянского похода по реке Колорадо

Мы шли по воде довольно-таки живо. Скоро уже пейзаж с пространством уходящей вдаль пустыни сменился всё круче и круче поднимающимися берегами. Река выгрызала себе русло, срезая берега по слоям сверху вниз. И чем дальше мы уходили от места посадки, тем больше этих слоёв становилось. Нас стали теснить каменистые склоны. Размеренная в своём беге река забеспокоилась. Урчание моторов отражалось эхом от глыб повыше и побольше.

– Интересно, а где прикольней будет проходить пороги – внизу на баллоне или тут? – обратилась ко мне Зена, кивнув в сторону гидов.

Я перевёл вопрос Яше.

– Конечно же внизу на баллонах. Вал накатывает с носа, – не без скрытого высокомерия мастера, опытного в таких делах, ответил этот парень.

Думаю, он был даже младше меня, хотя при нём я чувствовал себя мальчишкой. Стив – другое дело, ему за тридцать точно, может быть и все сорок.

Я оглянулся на рафт, шедший позади. Над ним возвышалась шляпа Стива, но разглядеть его лицо было невозможно, слишком далеко. Я его недолго видел вблизи. Он был настолько худощав и высушен, что определить возраст было невозможно, разве что по сморщенной коже на руках. Концы волос, которые выглядывали из-под шляпы, были соломенного цвета, возможно, выгоревшие на солнце.

– Ты тоже пытаешься дать ему имя? – поинтересовалась Троя, проследив мой взгляд.

– Капитану?

– Капитану… атаману… – Она вдруг приподнялась и громко затянула:

Из-за острова на стрежень,

На простор речной волны

Выплывают расписные,

Острогрудые челны.

На переднем Стенька Разин…[16 - Строки из народной песни «Из-за острова на стрежень» на слова Дмитрия Садовникова.]

– Передай нашему капитану, что отныне он Стенька-Атаман! – ликующе, словно решила сложную задачу, скомандовала она мне.

– Кто хотел побольше впечатлений? – вдруг спросил Яша. – Спускайтесь на баллоны, мы приближаемся к первому порогу. Проверьте, что всё прочно закреплено. Внимание, «белая вода»[17 - Белая вода – бурная вода, покрывающаяся пеной.]!

Я проорал перевод, успел спрыгнуть вниз и занять место впереди, как вдруг плот заскакал, будто телега на ухабах. Впереди вода действительно вспенилась и приобрела белый цвет.

– Первый порог, четыре балла, – в один голос закричали Яша и Стив, причём мы явственно расслышали голос второго, несмотря на расстояние между рафтами.

Мы – те, кто смело устроился ближе к носу плота, – сидели где-то сантиметров на тридцать-сорок выше поверхности воды. Вдруг перед нами, стремительно набухнув, вздыбилась водная горка, примерно на уровне нашего взгляда. Плот плавно поднялся на неё, при этом мы видели только небо, потом перевалил через гребень. Второй вал, как стена, остановил было наш плот, но тот за счёт набранной скорости забрался наверх. Здесь, на вершине, визжа оказавшимися в воздухе винтами, рафт на мгновение повис, потом шумно шлёпнулся на склон волны с противоположной стороны и покатился вниз. Нас при этом обдало струями и тяжёлыми каплями холодной воды. Глаза ужасались нависшей толще воды, руки судорожно вцепились в леер[18 - Леер – трос, верёвка, оба конца которой закреплены на судовых конструкциях.], ноги тоже пытались найти опору. Мы не успели прийти в себя, как нос плота не поднялся, а вонзился в третий вал – и нас всех, забывших про инструкцию «сидеть головой вперёд, склонив её пониже, чтобы быть обтекаемым» – тонны воды ударили в грудь и в лицо. Меня отбросило назад, отчего верёвка больно врезалась в пальцы. Рот, нос, уши промыло водой. Дыхание перехватило так, что началась внутренняя паника. Даже моргнуть было невозможно, таким грузом вода легла на веки. Мысли спутались. Время остановились, пока мы были под водой.

И вдруг разом всё схлынуло. Я поднял ещё секунду тому назад намертво прижатую к баллону голову. Выкашлял и высморкал набившуюся в горло и ноздри воду. Оторвал спину и присел. После дыхания и зрения вернулся слух. Давала о себе знать боль в пальцах. Я поднял руки и посмотрел на ладони: на них синим и белым по телесно-красному отпечатался узор верёвки.

Рядом вставали такие же оглушённые товарищи. Мы растерянно оглядывались.

Наш выход из паралича ускорил матерный крик Хасселя и последовавшее восклицание:

– Унесло мой «хассель»!

Так я получил ключ, по которому мне потом рассказали, что Хассель приобрёл свою кличку, потому что не расставался со своим фотоаппаратом крутой марки «Хассельблад». Это была не цифровая зеркалка, а среднеформатная аналоговая фотокамера. Знающие специалисты ценили её.

Вмиг все забыли о своих переживаниях и следили за тем, как Хассель подскочил к самому носу среднего «банана». Там осталась приклеенная основа, с помощью которой аппарат был прикреплён к плоту. Всё остальное отсутствовало. Кстати, рядом болталась на тросике экшн-камера «ГоуПро»[19 - Экшн-камера «Гоу-Про» (от англ. action – действие и торговой марки GoPro) – видеокамера для съёмок в условиях активного движения, занятий спортом, в экстремальных и походных условиях.], которую сорвало с платформы. Это устройство я покупал по заданию Санчеса, успел настроить и не забыл прикрепить перед самым отплытием. Поборов желание сейчас же промотать запись и посмотреть, что удалось запечатлеть на видео, я убрал камеру. Если я верно помнил, в рюкзаке должен был оставаться ещё один комплект крепежа, чтобы заново приладить на плот это штуку для экстремальной съёмки.

– Как же ты без своего агрегата? – посочувствовал Хасселю Сёма.

– А у меня ещё один есть, – весело ответил тот, – этот был старый. Неужели ты думаешь, что я бы так рисковал основным своим инструментом?!

– А я вот рискнул, – рассмеялся Тоха, потирая причинное место, – не вовремя ноги раздвинул, словил волну…

Для разрядки всем нужна была шутка, пусть даже «ниже пояса». Наш плот грохнул хохотом с таким упоением, что каньон вздрогнул, и редкие птицы испуганно выпорхнули из кустов.

* * *

Поначалу выброс адреналина согревал, как и шутил гид. Потом нас стало трясти от холода, ледяная вода и лёгкий ветерок пробирали до костей, зуб на зуб не попадал. Кто-то перед тем, как взобраться на борт, натянул гидрокостюм[20 - Гидрокостюм, гидра или гидрик – защитный костюм для сохранения тепла тела за счёт частичной или полной способности не пропускать через себя воду. «Обливайка» или «непромокайка» – сухой гидрик из водонепроницаемой прорезиновой ткани. «Мокрый» гидрик – неопреновый.]. Кто-то был в куртке-непромокайке. Большинство же послушало совета «памятки» и надели только плавки или купальники. Неопреновые[21 - Неопрен – микропористый материал на основе резины, который задерживает воду и сохраняет собственное тепло тела достаточно долгий период времени.] вещи греют только когда ты постоянно в воде и своим телом согреваешь впитавшийся слой воды, а нас окатывало время от времени. Короче, голое тело сохло быстрее, надо было только потерпеть.

Мы только прогрелись и продолжили подсчитывать потери после первого порога – фотоаппарат Хасселя, солнечные очки у Трои и обычные у Тохи, кепка Холмса, – как Стив, который пока ещё не знал, что стал Стенькой, по рации передал что-то Яше. Тот предупредил нас громко, но не крича: «Некст рэпид[22 - Нест рэпид (от англ. Next rapid) – следующий порог?]».

– Следующий что? – уточнила у меня Зена.

– Следующий порог.

– Надо запомнить: рапид. После этого слова наступает жопа.

Меня резанула вульгарность из уст дамы. Чтобы она не увидела мою реакцию, я отвернулся и задал Яше первый попавшийся для продолжения вопрос:

– Какого уровня этот порог?

– Третьего.

– Этот должен быть полегче предыдущего, – успокоил я всех.

Но на этот раз все восприняли сообщение всерьёз. Заранее наклонились, чтобы вода не ударила в грудь. Проверили, что всё закреплено карабинами, а на теле и в руках нет ничего, что могло унести потоком.

Никто уже не обращал внимания на живописные скалы, которые всё сильнее зажимали реку, заставляя её течение ускоряться. Все напряжённо вглядывались вперёд, пытаясь предугадать начало порога. Плот подбрасывало, но он держался более-менее горизонтально. Потом вдруг резко (мы даже не успели понять, что произошло) рафт соскользнул вниз. Раздались крики – не только женские, я слышал и мужские. Падение было быстрым и коротким, мы вдруг носом шаркнули по мшистым камням внизу, потом соскочили с них и продолжили танец по бурлящей воде. Мы уже выдохнули было и выпрямили спины, как Яша заорал:

– Мы всё ещё в пороге!

Я не успел перевести, но все и так поняли, что опасность не миновала, и вмиг прильнули к плоту, ещё крепче ухватившись за его обвязку. Нас тряхнуло пару раз, но уже не так сильно. Я осмелился приподнять голову и посмотреть, как выглядит прохождение концовки порога – но за брызгами ничего не было видно.

* * *

Весь мой опыт сплавов состоял из одного похода на Алтай. Я только устроился работать к Сан Санычу, и буквально через месяц он вызвал меня:

– Как тебе у нас?

– Хорошо.

– Докладай, чо успел наваять? – Он говорил со своей фирменной улыбочкой одним краем губ.

Перфекционист во мне сразу же кинулся заменять архаичное слово на «докладывай». На нашем факультете филологии были занятия по фольклору, народной речи, диалектам и даже молодёжному сленгу. Я не углублялся в эту тематику, но даже с моим поверхностным знанием было заметно, что Сан Саныч использовал то устаревшие словечки, то простонародный говор, то жаргонизмы, и всё это без какой-либо системы. Яркий пример, который ставил меня в тупик – он то «чокал», то «шокал»: «чо успел наваять?» и тут же «шо ты сказал?»

– Проверил все страницы на веб-сайте, поправил английский вариант, перевёл на испанский и итальянский. Приступил к бумажным буклетам, – отчитался я.