Вирус

–Я пришёл повидаться с женой. Мне звонили отсюда, что она здесь. Я ничего не хочу оформлять. Просто увидеть.

–Ага, понятно. Следуйте за мной.

Мы прошли в третью, дальнюю палатку и внутри я увидел несколько кабинок, смастерённых с помощью ширм. Всего было семь кабинок, в каждой из которых стоял стол с планшетом и стул.

Вообще-то я ожидал увидеть в палатке больных, отгороженных ширмами, ожидал, что меня самого оденут в такой же громоздкий костюм, но только теперь я понял, как глупы были мои догадки. Оставив меня в одной из кабинок, солдат взял в руки планшет, поместил его в герметичный пакет и ушёл. Планшет, который был на столе передо мной, транслировал изображение с планшета в руках солдата. Он активно махал руками, и поэтому картинка тряслась и качалась из стороны в сторону. Солдат подошёл к большому комплексу, составленному из палаток, который находился поодаль.

Возле входного шлюза, выполненного из прочного пластика, дежурили двое солдат в костюмах и с автоматами. На «связиста» они не обратили никакого внимания. Солдат зашёл в шлюз, закрыл за собой входную дверь на молнию и перешёл затем в маленькое помещение, которое, по-видимому, служило приёмным покоем. Здесь стояли две кушетки, на одной из которых лежала стопка больничных пижам для вновь поступающих пациентов. Их одежду собирали в пакеты и потом сжигали, а взамен выдавали эти пижамки. Ненадолго. На кушетке всё в том же костюме сидел человек, низко свесив на грудь голову.

–Эй, Толстушка! – позвал солдат. – Спишь?

Комбинезон поднял на него голову. За стеклом было видно уставшее женское лицо с красными глазами.

–А, это ты… – ответила она равнодушно. – Да, сплю. Сидя. Кажется, мне крышка! – слезливо добавила она. – Посмотри на меня!

Солдат потряс её за плечи.

–Не выдумывай! Посмотри, сколько мы не спали уже. Конечно, усталость и глаза красные будут. Мы тут всех переживём! Лучше скажи, где док?

– У себя, где же ещё?! – нервно ответила «Толстушка».

–Ладно, ладно, не кусайся! Я к нему. Мне пациентка нужна.

– Не трогал бы ты его. Как фамилия?

Солдат направил на себя камеру, так что я увидел его совсем близко.

– Как у неё фамилия?

– Виванти! – ответил я.

– Так, кажется, мы уже её отправили, – пробормотала «Толстушка».

Я вздрогнул. И так было понятно, что означало на их сленге слово «отправили». Отправляли они в последний путь.

– Спроси, действительно, у Арни. Так не ошибёшься.

Солдат прошёл в другую палатку, пересёк её и оказался перед монитором.

–Доктор Арнольди! – позвал он.

Перед экраном спустя минуту появилось лицо усталого седого человека лет пятидесяти.

–Да, – проговорил он нервно.

– Хотят встречи с пациенткой Виванти, – и он поднял в воздух планшет, отчего всё на экране снова запрыгало. – Как к ней пройти?

– Что я помню фамилии что ли? – пробурчал Арнольди. – Посмотреть надо. – Он исчез с экрана на некоторое время и вернулся с книгой. – Так, палата два. Место 21. Она плоха была. Посмотри сперва сам, прежде чем связь подключать.

Я заёрзал на месте, не зная, что и думать.

– Доктор, а какой прогноз? – закричал я в планшет. При этом я опрометчиво стянул очки, чтобы лучше видеть врача.

Арнольди внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил, словно не услышал моего вопроса.

Слышно было, как в микрофоне солдат повторял: «Два – двадцать один, два – двадцать один, два…»

Пройдя через короткий тоннель, солдат оказался в огромной палатке, больше походившей на цирк-шапито. Здесь рядами стояли койки с больными. Практически все они были заняты. Как оказалось, это был блок 1, где размещалась сотня больных. Я старался не смотреть на них. Измученные лица, выражающие безнадёжную грусть с потухшими или наоборот – горящими болезнью глазами. Некоторые равнодушно посматривали на планшет, некоторые тянули к нему руки, надеясь, что это звонок им. Меня в который раз передёрнуло. Хотелось снова стянуть очки, чтобы видеть этот ужас хоть немного лучше.

Пройдя первый блок, солдат снова преодолел тоннель, и оказался во втором. Здесь всё было точно так же, как и в первом. Я не мог поверить, что где-то там лежит моя всё ещё жена. В горле стоял ком. Я не представлял, что скажу ей. У этих пациентов был билет только в один конец.

Солдат нарочно повернул камеру планшета вперёд, чтобы мне было видно номера на кроватях. По рядам – 50, 40, 30, 21. На второй кровати в ряду неподвижно лежало исхудалое тело в больничной пижаме. Оно совсем не походило на Глорию. Совсем! Я на секунду даже обрадовался этому, обрадовался тому, что это ошибка!

«Так, двадцать один!» – проговорил глухо солдат. «Мисс, – позвал он, – мисс!» Женщина не двигалась. Я смутно видел, как её растрёпанные грязные волосы разметались по подушке. Одна рука была закинута за голову, а вторая безвольно свисала с кровати.

Солдат замер на секунду, потом отодвинул камеру в бок, так что мне была видна лишь чья-то нога, чтобы я не увидел неподвижного взгляда глаз этой несчастной.

–Мистер! – проговорил он удручённо, – мистер, мне очень жаль!

– Солдат! Солдат! – позвал я. – Это ошибка какая-то! Посмотрите на постели – там должно быть написано имя. Это не моя жена! – почти радостно прокричал я, понимая при этом, что из-за ширм мой взволнованный голос прекрасно слышен.

Солдат снова повернул камеру и аккуратно поднял руку умершей, которая свисала с постели. На ней был браслет с именем пациентки. Даже через очки я смог увидеть надпись «Глория Виванти, 27 лет». Но больше меня испугало не это. На пальце я успел разглядеть обручальное кольцо своей жены. Кольцо, которое я так долго выбирал перед венчанием. Это была она!

– Покажи мне её, солдат! – задыхаясь от нахлынувших эмоций прокричал я. Но он меня не слушал уже.

–Позовите доктора! – прокричал он кому-то. – Здесь пациент скончался.

–Покажи мне её, сукин сын! – кричал я в слезах.

Солдат между тем уже отвернул планшет, разговаривая с кем-то. Через пару секунд изображение пропало.

Я вскочил, ударив по столу кулаком. Нарочно влепил со всей силы, так, чтобы было больно, так, чтобы все услышали!

Я не ожидал этого, но эмоции, нахлынувшие на меня, были слишком бурными. Не помня себя, я вылетел из палатки, и побежал проч. Слёзы душили меня. Она не дождалась меня! Она столько дней умирала здесь и пыталась мне дозвониться, пока ещё были силы! Ах я тварь неблагодарная! О чём только раньше думал? Я, оказывается, так любил её! Я уже поднял руки, чтобы сорвать очки и маску и вдохнуть прохладный, убийственный воздух, но тут же одумался.

Безвольно опустив руки, я сделал несколько вдохов, осмотрелся и направился к спасительной машине.

За рулём мне стало гораздо лучше. Глория умерла, но я был ещё жив! Да, мы прожили несколько лет душа в душу, но потом-то всё кончилось! Потом-то она сама захотела прекратить наши отношения. Мы в последнее время были совершенно чужими людьми, и ещё не известно, зачем она звонила – может хотела что-то плохое мне бросить напоследок, или поручения у неё были какие. Может она хотела воспользоваться мною в последний раз, как пользовалась раньше!

Размышляя таким образом, я постепенно приходил в себя. Пусть мёртвые оплакивают своих мёртвых, в конце концов!

Рука потянулась к ключу. Двигатель взревел, готовый умчать меня из этого лагеря смерти. Больше ждать смысла не было.

Когда я ехал назад мимо шлагбаума, там уже никого не было. Проезд был открыт.

«Вот идиот! Кретин! И так можно было догадаться, что ехать сюда нет смысла! А теперь наверняка заразился! Дьявол! – выходил я из себя, колотя правой рукой по рулю. – Дьявол! – Сопли распустил, на встречу приехал! Как всегда не о себе подумал! А теперь что? В запертой квартире у меня хоть шанс был! А теперь до скорой встречи, сука! Ты это специально сделала! Ты так мне отомстить хотела, мразь!»

Рука ныла, машина летела на скорости более 100 километров. Я чуть приоткрыл окно, чтобы прийти в себя, вдохнув прохладного воздуха.