– Б..! – выругался ротный.
Потом взял чей-то бушлат, накрыл им Сапера.
Тот лежал на ребристом листе акульей морды БМП, смотрел наверх.
В небе болталась шлюпка месяца.
– Б..! – опять выругался ротный. Гримаса исказила его лицо.
Приехали на 46-ю. Положили Сапера на плащ-палатку и понесли в кунг – к врачу. Тот минут пять возился, слушал пульс, осматривал рану.
Наконец открыл дверь, вышел на улицу, сказал:
– Все… Пуля пробила шейные позвонки… Перелом основания черепа… Кровоизлияние в мозг… Все.
Сапера вынесли на свежий воздух и опять положили на броню.
Он был похож на гранату, из которой вытащили запал.
В небе висели осветительные бомбы, и лицо Сапера было хорошо видно.
Кожа его стала похожа на лист вощеной бумаги. Из носа и ушей все еще шла кровь. В глазах отражалось небо – то небо, каким оно было двадцать минут назад.
– Закройте ему глаза и накройте лицо, – сказал кто-то.
Сапера завернули в одеяло, подложив под него носилки.
Через пять минут одеяло припорошил снег.
***
Вокруг БМП с телом Сапера кольцом стояли солдаты.
Курили.
В глазах одного застыл вопрос; "Сапер, почему – тебя?"
В глазах другого: "Прощай".
В глазах третьего: "Лучше – тебя, чем меня".
В глазах четвертого: "Если не повезет, скоро встретимся".
В глазах пятого: "Б…"
В глазах ротного – слезы.
Никто из них не хотел стать ПОСЛЕДНИМ СОВЕТСКИМ СОЛДАТОМ, УБИТЫМ В АФГАНИСТАНЕ.
Сапер взял это на себя и тем самым спас несколько десятков тысяч людей, которые в тот момент все еще оставались на земле Афганистана.
А заодно поставил точку на этой войне.
Январь-февраль 1989 года
notes
Примечания
1
Подробно этот эпизод описан в документальной повести А.Боровика "Встретимся у «Трех журавлей». (Прим, ред.)
2
Переносной зенитно-ракетный комплекс.
3
Кодовое обозначение растительности.
4
На армейском жаргоне – ребенок.
5
На армейском жаргоне – представители военной комендатуры.
6
На армейском жаргоне – самолеты Су-17.
7
Бомбово-штурмовой удар.
8
Неуправляемый реактивный снаряд.
9
Пистолет Макарова.
10
Бывший советский военнопленный Н.Рыжков, вывезенный в США, по собственному желанию вернулся в СССР еще до объявления амнистии 88-го года. И хотя нашими консульскими работниками в Нью-Йорке ему была гарантирована свобода по возвращении, он, прибыв домой, вскоре оказался в тюрьме. Теперь он на свободе.