Звездный Патруль. Книга XV. Фобия

– Думал, что тут начнется так же… Новые контракты, реальная служба, а не протирание комбинезона в столовке.

– А разве сейчас не так!? – не унималась Эл. – Или ты забыл, как мы «Лиод» освобождали!?

Тао приподнял голову и глянул на нее в ответ.

– Нет, Эл, не забыл… Тоже мне геройство! Помогли одним мерзавцам отжать кораблик у других! … Это все не настоящее, как будто за этим нету никакой ценности, понимаешь? … Да, с Антоном мы скучали, но то немногое, что имели, было важно. Даже, если требовалось просто снять каких-то бедолаг с астероида.

– Нет, Тао, я тебя не понимаю – Эл откинулась на кресле, но все так же не спускала глаз с собеседника. – У нас впереди очень серьезное дело. Полетим забирать особо опасного преступника с Фобии… Уверена, что его попытаются отбить, так что точно не заскучаем.

– Там на Кроне в изоляторе мне пришлось провести время с одной наемницей… Она – бывшая из наших, из Патруля. В «Воид» угодила за Конвенцию. Она арестовала работорговцев тут на Аламахе несколько лет назад, а ей за это срок…

– Это ты, вообще, к чему, а? – снова перебила его Эл, не желая слушать.

Тао грустно покачал головой.

– Эта наемница в большей степени офицер Звездного Патруля, чем мы все тут вместе взятые… А ведь мы клятву давали.

Эйла звонко рассмеялась.

– Да ты, друг мой, стареешь. Совсем сентиментальным стал… Оглянись вокруг. Звездный Патруль неплохо интегрировался в Человечество. Стал неотъемлемой частью системы… Мы вписались в контекст. «Вихрь» вписался. У нас появился шанс прославиться и стать богатыми… А твоя эта наемница, она не вписалась… Гибче надо быть!

– Ее зовут Виконта… Наверное, уже «звали» … Она попала в изолятор, потому что среди бойцов альхонского отряда оказался ее родной брат… Какая ирония! Оба бывшие офицеры Патруля! Только брат в «артефактах», а сестра в «Воид»! … Он погиб у нее на глазах от плазменного заряда напарницы. Жуткая смерть.

На этот раз Эл не перебивала его, но дала высказаться до конца. Некое будто материнское чувство за своего бойца из отряда, даже пусть и провинившегося накатило на нее.

– Тао, ты что влюбился? – спросила она внезапно, уловив паузу.

Ее глаза с прищуром посмотрели в лицо Таонги. Тот слегка растерялся и заерзал на своем кресле. «Точно влюбился. Во дает! … Уж кому-кому, но Тао это совсем не свойственно!».

– Я? Не… Не знаю. Да и какая уже теперь разница. Она была приговорена, а меня забрали… Я даже и не попрощался с ней толком.

Однако по бегающим глазам собеседника Эл вдруг догадалась, что Тао недоговаривает.

– Что-то было между вами? … Я ж тебя знаю, Тао… Ты и ко мне подкатывал когда-то – она улыбнулась и подмигнула ему.

– Нет, Эл… Это другое. Она другая… Не то, что мы все. Она настоящая… Она сильная. Она – Звездный Патруль.

Эйлу это его «нытье» начинало порядком утомлять. Она хлопнула ладонью о стол, вздохнула и сказала:

– Ладно, Тао, вижу, что тебе надо отдохнуть… Би-Молей возьму на себя… Даю тебе 2 недельных цикла увольнительной. И чтоб к рейсу на Фобию за арестованным был готов.

Радостные вести

Беккет Фэйтнол присутствовал на общем построении выпуска курсантов Аламахской академии пилотов-штурмовиков. Он выступал с напутственной речью, когда ему на обруч пришло срочное предписание из руководства Сектора отправляться за Бродом на Фобию. Беккет внешне принял новость спокойно, хотя внутренне был весьма обрадован этим. Его любимый курсант внезапно словно по волшебству получил амнистию. Закончив поздравительную речь Беккет передал слово куратору группы, а сам отправился в космопорт на КСП. Там у него уже была запланирована встреча с Аланом, старшим сыном, который как раз окончил первый курс пилотов-штурмовиков в академке. В отличии от выпускников последнего года обучения эти уже наслаждались начавшимися каникулами. Сын ждал его, чтоб вместе полететь домой на Гваторию. Беккет и перевелся туда, по сути оставив «кафедру», что бы быть ближе к семье. Этот выпуск был у него последний в карьере. Впереди ждала семья и достойная пенсия. У Беккета она была выше, чем у обычных штурмовиков, потому что «дедуля Бэк» был капитаном звездного крейсера, но без корабля. Своих межзвездных приключений он так и не дождался. Однако Беккет ни о чем не жалел. 20 лет назад на Аламахе он познакомился со своей будущей женой Полиной или просто «Полли», как он ее любя называл. Потом у них родился сын Алан, а за ним и остальные 5 друг за дружкой. В итоге Беккет сменил звезды, на кафедру преподавателя-инструктора. Позже, спустя два десятка годичных циклов, бурлящий и кипящий КСП Аламаха был так же заменен «тихой гаванью» КСП «Минтака-Гватория». Все, что оставалось Беккету теперь, это выпустить свой 5-ый курс в «свободное плаванье» и закрыть этот последний гештальт в карьере. Теперь же с предписанием внезапно, как подарок, нарисовалось новое дело, которое Беккет посчитал не менее важным, чем выпуск. Ему нужно было завершить разговор с Бродом, начатый еще тогда почти 3 месяца тому назад после общего инструктажа на КСП в системе Дельта Ориона. У Беккета было время подумать хорошенько и все вспомнить, пока шаттл нес его в сторону космопорта. Монотонная обстановка и мерный едва слышный шелест магнито-шаттла действовали успокаивающе. Беккет сам не заметил, как погрузился в воспоминания.

В ново-построенной станции был специфический запах. Аромат свежего искусственного полимера вперемешку с металлом и пластиком. И хоть КСП «Минтака-Гватория» еще не была полностью сдана в эксплуатацию, доки и ангары уже хранили в себе новенькие космолеты «Ласточки». Мощные и опасные файтеры поблескивали отражениями от освещения своими начищенными и отполированными фюзеляжами. Тех-дроны завершали доводку и наладку борт-систем, когда Беккет и его первый в этом сезоне курсант-напарник Брод зашли в ангар. Спешки не было. Беккет привел сюда своего любимого курсанта, чтоб научить его чему-то очень важному, чему-то вне обычной программы пилотов-штурмовиков.

– Брод, подойди ближе к своей «Ласточке» … Проведи ладонью по ее борту – последнюю фразу он произнес медленно и с придыханием.

Брод смотрел на него с нескрываемым удивлением. Курсанта можно было понять. Беккет был строгим инструктором, и любил прилежность в учебе и на практике. Вот только Брода он полюбил не за это, не именно за это. Пожилого седого не по годам инструктора привлекала в нем неудержимое стремление к справедливости и порядку. Несмотря на казалось бы такие вроде как незыблемые основания, для Звездного Патруля были немного не свойственны. Во всяком случае не в том прямолинейном виде. Броду частенько попадало за это.

– А в чем смысл? – спросил курсант прямо.

Он всегда все делал прямо. Когда харизматичный и эксцентричный Тассен еще тогда на 2-м курсе сколотил свою «банду» среди наиболее борзых и ретивых курсантов, Беккет, как и остальные преподаватели, смотрел на это сквозь пальцы. С каждой новой группой прибывающих в учебку происходило разделение на слабых и сильных, смелых и трусливых, умных и глупых. Лидеры собирали вокруг себя лояльных и начинали паразитировать за счет остальных. Явных нарушений они как правило избегали, но преподаватели и кураторы видели, что одни откровенно унижают других. На этот счет были свои инструкции, которые запрещали влезать во внутренние взаимоотношения, если не нарушен закон и устав. Когда сразу на 3-м курсе появился новичок, сдавший экзамены экспромтом за 2 предыдущих года, жизнь группы резко изменилась. Тассену и его «головорезам» наседать и унижать остальных стало опасно. Брод влезал почти в любую потасовку. Он защищал всех без разбора даже откровенно «трусливых овец», кои в общем «стаде» тоже водились. Беккета тогда поразило, как грамотно Брод все это делал. Он никогда не начинал первым, но всегда мастерски провоцировал кого-то из дружков Тассена. Если же ему прилетали наказания до кучи, как и остальным, то он всегда соглашался и никогда не перечил. Беккет, как и другие инструкторы, интересовался делом Брода, но оно почему-то было засекречено. Это все порождало различные догадки и домыслы вплоть до того, что Брод был якобы специально подослан в группу в качестве некоего эксперимента. Подобная таинственность вокруг фигуры новенького и подвигла «дедулю Бэка» обратить более пристальное внимание. Отличная успеваемость курсанта еще более утвердила многих инструкторов, включая и самого Беккета, в обоснованности и убедительности некоторых догадок.

– Смысл в том, Брод, что ты готовишься передать свою жизнь этой боевой машине… Для того, чтоб она распорядилась ей должным образом, тебе нужно подружиться с ней и полюбить ее, как самого драгоценного и близкого друга.

Всегда послушный и исполнительный Брод в тот раз почему-то заартачился. Беккет строго посмотрел на курсанта. Тот пояснил.

– Не в обиду вам, сэр, но для меня «Ласточка» – это лишь этап в жизни. Я не хочу привязываться к временному.

Беккета возмутил этот ответ до глубины души.

– Привязываться к временному, говоришь? … А разве твои встревание в конфликты – это стремление к вечному!?

Курсант замялся и какое-то время просто ничего не отвечал. Беккет же счел это слабостью и продолжил:

– А ты не думал, что нарушаешь существующий порядок, а!? … А я тебе, как опытный инструктор, скажу. Те, кто смогли объединиться сейчас во время учебы, потом сохранят свое единство и будут горой стоять друг за друга! А те трусы и слабаки, что все 5 лет отхватывали от Тассена и его ребят, так и останутся слабаками! Их карьера закончится, не начавшись, на какой-нибудь далекой КСП, одной из многочисленных тех-служб связи или инженерных бригад!

Брод все так же молчал и не спорил с Беккетом. Зато сам дедуля Бэк, уже остыв немного, сменил тон:

– Ты не подумай. Я искренне восхищаюсь твоими навыками находить трещины в стане Тассена и бить по ним… Но, Брод, посмотри на себя со стороны. Ты ж одиночка… Почему не привлёк никого из тех, кого защищал? Почему не проявил свои организаторские способности? … Они ж у тебя точно есть.

На этот раз курсант ответил быстро:

– Потому что мне с ними не по пути… А все эти тайные группы по интересам в ущерб остальных курсантам мне противны до глубины души, сэр… Если хотите знать, у меня тоже есть опыт. Я знаю, к чему они приведут… Или могут привести.

– Ну, и к чему же? – поинтересовался Беккет, желая сначала вывести курсанта на откровенность, а потом показать, где он ошибается.

Брод слегка занервничал. Беккет заметил в нем внутреннюю брань. Пришло ему на память и закрытое личное дело курсанта.

– Мне трудно с вами спорить, сэр… Там, откуда я пришел подобное попустительство закончилось гибелью 2 курсантов из спец-группы.

– Попустительство!? – возмутился Беккет. – Ваша группа далеко не первая, которую я курирую… Поверь мне, если Тассен или кто-то из его дружков нарушит правила, то сразу же поплатится за это!

Брод лишь покачал головой. На его лице читалась какая-то глубокая скорбь, будто он совершенно точно знал о каком-то плохом исходе и сознательно молчал или ходил вокруг да около.

– Сэр, вы заблуждаетесь. Коллективный разум всегда на шаг впереди одиночки – снова обтекаемо пояснил Брод. – Вот только и одиночки могут долго таить злобу в себе и потом выплеснуть ее так, что мало никому не покажется.

Беккету уже совершенно не нравилось развитие этого разговора. Он внезапно осознал наличие некоего двойного дна в проблеме, о котором раньше и не догадывался. Да, и среди преподавательского состава никто и не задумывался об одиночках и их проблемах, каково им переносить из года в год унижения от сокурсников. Беккет даже перебрал в голове несколько последних выпусков, но так и не вспомнил, чтоб кто-то из них как-то негативно проявил себя.

– Брод, ты заблуждаешься, и я сейчас тебе это обосную… За последние 3 моих выпуска не было ни одной проблемы ни с драчунами, ни с их жертвами. Все худо бедно трудоустроились и служат. Если бы был какой вопиющий случай, я б его запомнил – снизив накал эмоций и похлопав по плечу курсанта произнес Беккет.

– Скажите, сэр, откуда тогда «артефакты»? Есть ли по ним хоть какая статистика у вас?

Тема беглых из Патруля была скользкая, потому запретная для обсуждения, тем более с курсантами. Беккет вздохнул, убрал свою руку с плеча Брода и ничего не сказал. Сам он не считал, что о предателях стоит вообще поднимать тему, потому что был уверен, что драки и стычки во время учебы тут совершенно не причем. Беккет не стал дальше развивать этот ставший ему внезапно отчего-то ненужным спор. Брод провел рукой по фюзеляжу своей новой «Ласточки», посмотрел на блики и улыбнулся инструктору. Тот сразу понял, что он повторил все за ним, но сделал это без искренности, для галочки, скорее, чтобы просто поддержать командира.

Беккет на время оторвался от воспоминаний. Шаттл проехал тоннель, ведущий к космопорту. Он через смотровое окно заметил огни ангаров и взлеток. Космопорт на КСП Аламаха хоть и был крупнейшим в Патруле, но все равно проигрывал по размеру и масштабам оному на самой станции-столице Сектора. Нужный док, в кафе которого ждал его сын, был уже близко. Вот только впереди была пробка из более сотни подобных шаттлов. Начинались долгожданные каникулы у младших курсов. Все стремились побыстрее вылететь домой. Космопорт на КСП позволял сделать это бесплатно и без задержки. Хотя второе с учетом образовавшегося затора было под сомнением. Беккет снова погрузился в воспоминания.