Колокольный мертвец

– Нет конечно. Хочешь супу? – Тимофей попытался задобрить хлевного.

– Нет спасибо, сам питайся. Тебе расти надо, – успокоил его Драгомир. – Я себе еду найду, всю жизнь жил без подачек, и дальше проживу.

– Но это не подачка! Я делюсь с тобой от чистого сердца, – обиделся Тимофей.

– Не цепляйтесь друг к другу. – В дверь прошмыгнул Домослав. – Я лишь чуть-чуть послушал вас, а вы уже ругаетесь.

– И ничего мы не ругаемся, – ответил Драгомир. – Но неправильно же говорить «я остаюсь один», когда всем известно, что здесь еще полно народу!

– Полно не полно – главное, что кто-то есть, – поддержал Драгомира Домослав. – Но и кричать об этом тоже не стоит. Дал бы мальчишке поесть спокойно. Сам-то небось не забыл себе брюхо набить?

– Ну набил, ну и чего.

Тимофея эта фраза удивила – когда это Драгомир успел поесть? Разве что пока Тимофей выбегал наружу.

Домовой также сел на пол напротив Тимофея, а Драгомир развалился от него по левую руку.

– Вот, теперь придется на жестком полу корячиться, – обиженно пробубнил Драгомир.

– Ой, что ты! – воскликнул Тимофей и выбежал наружу.

– Чего ты гоняешь парня? Дал бы доесть спокойно, – пожурил своего друга Домослав.

Драгомир не успел ничего ответить, Тимофей уже затаскивал внутрь свежую солому. Теперь мальчик и сам удивлялся, как он сумел донести всю эту кучу за один раз. Чтобы собрать солому со двора, на котором ее уже немного потрепал ветер, пришлось ходить трижды. Тимофей собирался раскидать солому по полу, но домовой остановил его.

– Отложи-ка ты это дело на завтра. Вон, уже темнеет, а завтра я помогу тебе с этими деревяшками. – Домослав постучал ногой по полу.

– А как же спать? – обиженно спросил Драгомир.

– Собери себе небольшую кучку и спи на здоровье! – воскликнул домовой.

Темнота спускалась довольно быстро. Мама зашла, забрала посуду, которую Тимофей за разговорами даже не успел помыть, пожелала спокойной ночи и ушла, оставив Тимофея, как она считала, одного. Мальчик уютно устроился рядом с Драгомиром, который уже лежал на боку, сладко подложив ладошку под голову. Драгомир не протестовал. Домослав, пообещав зайти пораньше, испарился (Тимофей так и не заметил, как домовой исчез).

Сон никак не шёл, но Тимофей очень боялся потревожить Драгомира и поэтому не шевелился, хотя очень хотелось немного повертеться на месте. Зато думать ни о чем не думалось, так что мальчик просто глядел в потолок, разглядывая темные обтесанные бревна. Может быть именно свободная рассредоточенность помогла Тимофею заметить краем глаза какое-то движение.

Сумерки уже практически перешли в темноту, но мелькнувшая тень все же выделялась на фоне надвигающейся темноты. Обострившиеся чувства Тимофея помогли разглядеть маленькую согбенную старушку, медленно и плавно передвигающуюся от двери прямо к нему. Тимофей замер, не зная, что предпринять.

Драгомир так же спокойно сопел рядом, так что совета спросить было не у кого, решать надо было самому. А что тут решишь? Ничего агрессивного старушка не предпринимала, но может, это только пока? А старушка все приближалась и приближалась к Тимофею. Остановившись рядом с мальчиком, она внимательно посмотрела ему в глаза. Тимофей сдержался, продолжая смотреть в потолок, наблюдая за старушкой только краем глаза.

– Бедный мой мальчик, – прошептала она. – Столько всего натерпелся. Предыдущую ночь не спал, сейчас снова глаза не закрываются. Так не годится.

Ее мягкая, теплая, ласковая рука легла Тимофею на глаза. Невероятно приятное чувство охватило Тимофея. Тело расслабилось, привычное напряжение ушло, оставляя только приятное чувство покоя. Волны сна унесли сознание мальчика в мир сна, оставляя все беды, проблемы и заботы где-то далеко-далеко позади.

5

– Встаём ребята, хватит спать,

бока так можно отлежать!

Громкий голос домового вырвал Тимофея из сладкого сна. Домовому явно не терпелось приступить к работе. Тимофей резко сел, а Драгомир перевернулся на спину и мутными сонными глазами посмотрел на Домослава.

– К чему всё это? – Драгомир закрыл лицо руками. – Чтобы я жил как Станимир, в чистом и ухоженном хлеву, но совершенно один? К чему такая жизнь?

– Сначала надо привести всё в порядок, а там и видно будет, – резонно ответил Домослав. – А ты, – обратился он к Тимофею, – быстро иди умывайся, мамка скоро завтрак принесёт.

Уже возвращаясь, Тимофей увидел выходящую из дома маму с большой дымящейся деревянной плошкой в руках.

– Тимофей! Держи скорее, мне еще надо собрать отца.

Мальчик быстро подбежал, с благодарностью взял теплую плошку и уже намного медленнее пошел в хлев. Но он ещё не успел дойти до дверей, как мама позвала его вновь. Тимофей быстро поставил плошку на порог хлева, и вернулся. Она передала ему небольшой кувшин с молоком, ломоть хлеба и деревянную ложку. Когда Тимофей принес всё это богатство в хлев, то сразу увидел Драгомира, внимательно разглядывающего содержимое плошки.

– С тобой поделиться? – вежливо спросил Тимофей и, не дожидаясь ответа, сунул в руку Драгомира большую деревянную ложку.

– Спасибо, конечно. – Хлевный с сомнением повертел столовый прибор. – Уже лет, – он задумался, – семь или восемь мне никто не оставлял никаких подношений. А тут дают целую бадью, – он принюхался, – овсяной каши!

– Ты на всё, пожалуйста, не рассчитывай, – немного охладил его Домослав.

– Чего? Тебе оставить? – хитро сощурившись, спросил Драгомир и спрятал ложку за спиной.

– Нет, – отмахнулся домовой. – Я себе всегда пропитание найду, а вот мальчишку не мешало бы подкормить. Вон, одна кожа да кости.

– Да понимаю я всё, – отмахнулся Драгомир. – Но от угощения никогда не отказываюсь, тем более когда предлагают раз в десять лет.

– Ты же говорил семь-восемь? – рассмеялся домовой.

– Ну семь-восемь, разница-то всего на пару лет, – ответил Драгомир и погрузил ложку в плошку. Затем довольно вдохнул запах всё ещё горячей каши. – Ах! – Хлевный закрыл глаза. – Какая красота!

Съел он совсем немного, но поблагодарил за угощение и, блаженно улыбаясь, завалился на солому.

– Глядишь, так и жить захочется, – проговорил он, подкладывая руки под голову.

Тимофей присел на пол и принялся уплетать остатки каши за обе щеки, изредка закусывая её хлебом и запивая свежим молоком. Пока мальчик ел, домовой раскрывал план дальнейших действий.

– Кое-где я тут подсоблю, заменим бревна на полу, нечего нам тут гниль разводить. Затем прорубим еще пару окон, тем более что теперь тут будет жить Тимофей. Подправим вот этот загончик. – Он пальцем показал в правый дальний угол, в котором ничего не говорило о возможном наличии какого-либо загона.

– Слушай, ты чего тут раскомандовался? – Драгомир резким движением принял сидячую позу. – Тут загона уже сто лет как не держали! Я уж не говорю о животине.

– Не пререкайся! Не понравится, вернем всё на место. Не стоит замыкаться на себе, надо смотреть в будущее, – урезонил хлевного Домослав.

– А если будущего нет? – Драгомир огрызался, но без большого рвения.

– Как нет? – удивился Тимофей, вылизывая тарелку. – Будущее всегда есть, другое дело, что оно всегда где-то впереди.

Драгомир хмуро глядел на Тимофея исподлобья. Затем отвернулся и сел лицом к стене прямо на пол, игнорируя свою любимую солому. Тимофей и домовой некоторое время смотрели на хлевного, но тот не шевелился. Тогда Домослав махнул рукой, а Тимофей быстро допил остатки молока и побежал относить посуду матери, предварительно убедившись в отсутствии отца, который снова ушёл в поле.

Мать оставалась дома, но у мальчика было слишком много дел, чтобы отвлекаться на какие-нибудь разговоры. Он чмокнул маму в щёку, поблагодарил и тут же убежал обратно.

Вернувшись в хлев, Тимофей увидел, как Домослав вытаскивал аккуратно вырезанные куски бревен, создавая новые окошки. Домовой уже добавил два окна – небольших, шириной всего в два бревна, но вполне функциональных.