Исправители судеб

– Я скоро вернусь, – тихо ответил он, уже взявшись за ручку двери. – Просто я обязан посмотреть, что это там, – он кивнул в сторону лежавшего на тротуаре.

– Но… – не унималась Кейт, – это может быть опасно.

Эон улыбнулся.

– Скажу честно, в моей работе слово «опасность» – это как часть должностных инструкций. Плюс, любопытно же, что это такое, разве нет? – он посмотрел на испуганных женщин.

– Я прошу прощения за настырность, – Кейт смущённо опустила глаза. – А кем вы работаете?

– Не люблю болтать об этом, но как вернусь, что-нибудь расскажу. Историй, если честно, хватает, – ответил Эон. – А сейчас, запритесь на все замки и никому не открывайте. Кроме меня, само собой, – он вышел в темноту внешнего мира и захлопнул дверь.

Эон осмотрелся. Судя по зареву, освещающему часть домов в конце улицы, там продолжал бушевать пожар, или, как вариант, испуганные люди жгли огромные костры. Темнота – ужасная штука для боящихся её, а в такой момент, хочешь не хочешь, но страшновато.

«Огонь – это не чудо. По крайней мере, в нынешнее время. То ли дело, в древние времена», – эти мысли отвлекали Эона от той жути, которая так и норовила залезть в голову.

Резко наступившая ночь оказалась очень зябкой. Эон поднял ворот пиджака, жалея, что не накинул шарф и не взял перчатки. Быстро зашагав, он обогнул дом и вышел на тот самый тротуар. Свечение над телом, как и само тело, находились на месте. Мягкий бледно-лимонный свет озарял труп и немного пространства вокруг него. Пристально разглядывая сущность, Эон медленно приближался к нему. Когда оставалось около пяти шагов, он остановился, поставил сумку на тротуар и, опустившись на одно колено, начал в ней что-то искать. Он взял с собой лишь предметы диагностики, или, как их некоторые называют, инструменты для получения информации из иного пространства. Длинное и чересчур пафосное название для этих безделушек – так считал Эон. Он всегда мечтал иметь третий глаз, о котором в узких кругах ходило множество легенд. С таким элементом собственного тела все эти мелочёвки, наука и магические фразочки были бы попросту не нужны. Но таковой могли иметь лишь маги да колдуны, канувшие в историю, или, того хуже, выдуманные и никогда на самом деле не существовавшие жрецы.

– Так… что же нам с тобой делать? – рассуждал вслух Эон. – Проверка места, исследование тела или же самой сущности. С чего б начать?

Он достал из сумки небольшой мешочек, сшитый из грубой мешковины и, потянув за верёвочку, раскрыл его. Высыпав на ладонь несколько маленьких камней, Эон ещё немного приблизился к свечению. Нужно было лично попасть в информационное поле объекта, а уж потом… Он протянул руку и аккуратно бросил камушки к самому телу. Светящаяся сущность еле заметно отодвинулась в сторону и по ней пробежала переливистая рябь белого цвета. Эон вернулся к сумке и извлёк из неё странный прибор прямоугольной формы. Выполнен он был из чёрного ударопрочного пластика, на котором по центру размещалась матовая металлическая пластина, полукруглый счётчик, спрятанный за прочным стеклом, три вертушки, лампочки-индикаторы и уже торчащая выдвижная антенна. Самодельное устройство отдалённо напоминало старый радиоприёмник.

– Глазам не верю, – протянул Эон, глядя на прибор.

Индикаторы сияли так ярко, что казалось вот-вот перегорят, стрелка счётчика метнулась вправо и упёрлась в ограничитель.

– Ого, – удивлённо прошептал он.

Камни, брошенные им, начали светиться и вибрировать, еле заметно подпрыгивая на месте. Часть свечения, очертаниями напоминающего покойного, смазанным шлейфом света потянулась к камням. От изумления Эон замер и, кажется, даже забыл дышать. В какой-то миг ему показалось, что печальный лик, образовавшийся внутри свечения, почтительно кивнул и грустно улыбнулся ему.

– Надо же, работают, – не отводя взгляда от светящихся камней, прошептал Эон.

Давным-давно эти камушки ему отдал один очень богатый и очень странный человек. Отдал в счёт оплаты долга: Эон помог доказать состоятельному коллекционеру, что тот не сходит с ума, а действительно видит то, что далеко не каждому дано. Жаль бедолагу – умер от сердечного приступа. Проживи он дольше, они б с Эоном исследовали эти видения и наверняка предоставили бы миру науки весомые доказательства существования других миров или той же самой магии, в которую теперь мало кто верил.

Эон осторожно приблизился к телу и собрал камни. Сжав их в кулаке, он попятился к сумке. В это мгновение прямоугольный прибор с антенной ярко моргнул и, испустив тонкую струйку дыма, погас. В нос ударил запах горелого пластика. Эон аккуратно поместил камни в мешочек и вместе со сгоревшим прибором-анализатором уложил обратно в сумку. Он доказал самому себе: это была мощная энергия, вышедшая из человеческого тела, душа, если кому-то угодно её так называть.

По спине пробежали мурашки, холод сковал грудь. На подсознательном уровне Эон понимал: это не только осенняя зябкость. Плечо заныло так, словно через него только что насквозь прошла пуля. Он прижал к ноющему месту ладонь, стараясь не позволить боли притупить бдительность. Казалось, потусторонний мир коснулся его души.

Он обернулся и замер. Из темноты улицы выступила фигура. Отчётливо видимая на фоне чёрного неба, она медленно и неотвратимо приближалась. Фигура эта не шла, а плыла, оставляя за собой шлейф непроглядной дымки. Клубы рассеивались за спиной существа и появлялись вновь, словно его тело состояло не из мяса и костей, а тлеющих головёшек.

Эон сделал шаг назад, другой… потерял равновесие и упал. Несколько мгновений ещё он сидел неподвижно на тротуаре, смотрел на странное видение, потом, не поднимаясь, начал отодвигаться, отползать задом.

Неведомое существо не обращало на него никакого внимания. В абсолютной тишине оно приблизилось к мёртвому телу и, протянув руку, собрало в свою ладонь извивающуюся и пульсирующую светом энергию. Длинные полусогнутые пальцы словно играли на невидимых струнах в тот миг, когда центр ладони впитывал мерцающие блики. Безликая голова, склонившаяся над телом, поднялась и посмотрела на смельчака-агностика своей зияющей пустотой. Лица не было, одно лишь чёрное пятно, бесконечная пропасть, тьма…

Перед глазами Эона всё поплыло. Он отвернулся, с трудом поднялся на ноги и со всех сил побежал к дому.

Он не боялся за свою жизнь, но точно знал, что никогда не забудет того, что ему довелось сейчас увидеть: душу умершего и посланника смерти – жнеца.

И ему никогда прежде не было так жутко. Разве что тогда, в детстве…

***

Громкий крик рвался откуда-то снизу, пробивался сквозь пол, сочился из прочных стен дома. Казалось, крик этот вот-вот проломит бетонный пол и уложенный поверх него паркет.

Голос был мальчику знаком и одновременно с этим искажён, деформирован до неузнаваемости.

Страх сковывал тело, но мальчик продолжал идти по длинному коридору, в конце которого мерцала лампа, освещая узорчатые обои вокруг абажура, слегка вытертый узкий ковёр на полу, приоткрытую дверь, ведущую в подвал. Страх сдавливал горло, мешая дышать.

Мальчик начал медленно спускаться вниз. Шмыгая носом и робко шаркая расстёгнутыми сандалиями, он преодолел ступени и замер у основания лестницы. Воздух подвала неприятно холодил тело.

Уши снова резанул крик: на этот раз женский. Мальчик закрыл глаза и помотал головой, прогоняя мысли прочь. Но те неотвязно стучали в висках: «Подвал… Неужели их подвал… лаборатория отца стала местом для пыток?».

И снова крик. Мальчику показалось, он узнал голос. «Мама?..» Он заледенел от ужаса. Словно деревянная марионетка, наблюдатель, а не хозяин своего тела, он приближался к лаборатории отца. Из помещения, из-за двустворчатых дверей лился яркий свет. Мальчик распахнул их, остановился на пороге и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Не сразу, но ему удалось рассмотреть сквозь растопыренные пальцы, что происходит внутри…

– Эон, Э-он, – позвал его женский голос.

– Мама, – прошептал он.

– Мистер Лэнхри, мис-тер Лэнх-ри-и, – стало понятно: его зовёт Ясмина.

Перед ним появилась цыганка – красивая улыбающаяся женщина с алой розой в волосах.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал мальчик Эон.

– Проснитесь же! – выкрикнула Ясмина, хмуря свои красивые чёрные брови.

Эон дёрнулся, открыл глаза, часто заморгал. Разглядел её, наконец, наяву. Цыганка, опустившись на одно колено, вцепилась в ворот его пиджака обеими руками и трясла, что есть сил.

– Что? Что вы… – Эон привстал, опёрся на локти.

Голова немного кружилась.

– Ну, наконец-то, – она отпустила его и выпрямилась. – Вы стали кричать. Мне показалось, что ваше тело свело судорогой: так начали дёргаться… – цыганка помотала головой, громко выдыхая.

– Всё хорошо, – Эон провёл ладонью от волос и до щетины на щеке. – Кошмар приснился – вот и всё.

– Вы звали мать, – Ясмина склонила голову, вопросительно глядя на постояльца.

Эон промолчал. Он и сам-то до конца не понимал этих повторяющихся видений, не мог нащупать, осознать границу между назойливыми снами и воспоминаниями.

Тот самый страшный момент всегда ускользал от него. Как он ни старался, как ни боролся со своим детским страхом, но увидеть произошедшее в лаборатории отца не мог.

Зачесав непослушную чёлку растопыренными пальцами, Эон осмотрелся. Небольшой уютный холл Теавеса освещался огнём, полыхавшим в камине, выложенном из камня. Над камином висела картина в богатой золотистой раме с вензелями. На ней была изображена пара: мужчина в классическом костюме, из-под пиджака которого выглядывал поднятый ворот пёстрой рубахи и красивая женщина с алой розой в чёрных волнистых волосах и столь же ярком разноцветном платье.

«Наверняка родители или бабушка с дедушкой Ясмины», – подумал Эон.

Он опёрся о стену спиной и затылком. Смотрел на тёмный потолок, на котором дёргалась в такт танцующим в камине языкам пламени тень от старинной кованой люстры. Напротив него, разместившись в антикварном кресле и укрывшись пледом, дремала Кейт. По-видимому, выкрики Эона не разбудили утомлённую событиями женщину.

– Она недавно уснула, – сказала Ясмина, глядя на черноту за окном. – С этой бесконечной ночью у всех нас режим сбился напрочь.