Нежные создания, или В фэнтези только девушки

Рассудив, что раз уж он все равно здесь, надо открыть люк, Балимор протянул руку.

Пирамида содрогнулась. Чародей потянулся еще, чувствуя, что от напряжения во всем теле может в любой миг случиться катастрофа, и коснулся защелки. Небольшое нажатие – и она повернулась. Люк со скрипом отвалился, качаясь на петлях.

В этот самый миг резинка на штанах Балимора лопнула. Он покачнулся, разинул рот и стал хватать воздух кривыми пальцами. А потом сообразил, что летит и пирамида проносится мимо него с невероятной скоростью. А еще потом чародей встретился с полом. От удара пыль, засевшая в щелях между досками, поднялась тучей.

Наступила тишина.

Какое-то время ничего не было видно, но потом лежащий на полу Балимор начал различать квадратный вырез на потолке. Когда пылевая завеса исчезла окончательно, старик понял, что света недостаточно. Он совсем забыл, что уже вечер и дело приближается к одиннадцати часам!

Ярость придала немощам стариковским сил, и Балимор, чудом избежавший переломов, вскочил. Брызгая слюной, чародей замахнулся на Могучий Визор своей палкой, ударил и промазал на полметра. Магический девайс не пострадал, но Балимор снова очутился на полу.

– Свечи! Будь они трижды прокляты! Свечи! Надо взять свечи!

Охая и стеная, старик отправился в кладовую. Можно было, разумеется, подождать утра и получить хорошую порцию дневного света, потребного для отражателей Визора, но Балимор не мог. Любопытство раздирало его. Как там Шэни и Ансива? Добрались до границ Долерозии? И что случилось дальше?..

Вся надежда на Могучий Визор.

Свечей было много, – запасы их Балимор пополнял постоянно, – и чтобы перенести их в достаточном количестве на стол, потребовалось две ходки.

– Вот так, – пробормотал, победоносно улыбаясь, чародей. Свечи он ставил на специальные штуковины, так, чтобы свет их шел прямо на отражатели. – Еще немножко, еще чуть-чуть… Готово!

Балимор отошел от стола, чтобы полюбоваться на эту красоту, и всплеснул руками. Со свечами Могучий Визор стал и вовсе походить на какое-то экзотическое чудовище. Разобраться, что здесь к чему, не смог бы даже ректор Высшей Магической Школы в Харсалисе, где когда-то учился Балимор. Да и не надо было. Достаточно знать, как эта хреновина работает.

Минут десять старик потратил на то, чтобы зажечь свечи, общее число которых равнялось двум сотням. Под конец у Балимор дрожали руки и по лицу пот струился как вода с горных ледников.

Последняя свеча обзавелась язычком огня. Чародей крякнул, поворачивая отражатели так, чтобы свет концентрировался на линзе, занимающей центральную часть Могучего Визора. Линза засветилась. Завращалось какое-то непонятного предназначения колесико.

– Открой мне врата в мир иной! Покажи по желанию моему! И будь искусен и терпелив! – откашлявшись, произнес Балимор, делая торжественные взмахи руками. – Хочу я видеть все, что скрыто!

Ответом ему были гром и молния. Пока совершалось таинство, грозовые тучи подкрались к тому участку леса, где находился дом чародея, и решили опустошить свои закрома. Терпеть, что называется, больше не могли.

В открытый в крыше люк хлынула дождевая вода. Она в один миг потушила все свечи, окатила агрегат и сделала Балимора похожим на мокрую половую тряпку, после чего весело зажурчала, затопляя комнату.

* * *

– Ты веришь им, Тофаст? – спросил Элетуэл, дергая командира заставы за рукав.

Эльф стоял возле дерева, внутри которого принцессы предавались отдыху, и, честно говоря, не очень хорошо представлял себе, что делать.

В этот момент к нему и подошел заместитель.

– Не знаю, – ответил Тофаст, оглядываясь по сторонам.

Уже зажглись особые травяные лампы, освещающие навесные платформы, мостики и тросы подъемников.

Любопытные глаза смотрели из каждого угла и жалили Тофаста, словно осы.

– Они похожи на Феталу, – сказал Элетуэл, – я видел ее портрет во дворце, и в спальне моей матушки висит такой же. Одно лицо. – Эльф посмотрел на задернутый полог. – Что они сказали?

– Ехали из Аладии, пересекли со своим обозом полконтинента, – пробормотал Тофаст. – А неподалеку отсюда на них напали разбойники. Охрана сопротивлялась, но была убита, однако в суматохе принцессам удалось сбежать.

– А что-нибудь у них с собой есть? Бумаги?

– Кое-что. Говорят, еле выбрались.

– Чудо. Истинное чудо.

Тофаст посмотрел на заместителя, не вполне разделяя его оптимизм. Он всегда считал себя опытным следопытом, а следопыт просто обязан иметь цепкий взгляд и подмечать каждую мелочь.

И таких мелочей, несуразностей, было много.

Например, оружие. В Долерозии девушек не обучали владению им, но, вероятно, в Аладии была другая традиция. Допустим. Но почему тогда мечи принцесс выглядят так странно? Они для мужской руки, к тому же явно не эльфийской и не гномской работы.

Тофаст мог бы представить, что такие носят рядовые пехотинцы какого-нибудь человеческого владыки, но не дочери аладийской королевы.

Блондинки объяснили, что это, в некотором роде, трофей, но не стали уточнять, как попали к ним железяки.

– И лошади, – пробурчал вслух Тофаст.

– Что? – отозвался Элетуэл, ковыряя прыщик на лбу.

– Лошади. Сомневаюсь, что они из Аладии.

– Ты слишком подозрительный, – улыбнулся Элетуэл.

– Седла старые, грязные, сплошная кустарщина, латаные-перелатанные. Им что, их разбойники любезно подарили?

Пограничники помолчали, вслушиваясь в голоса заступивших на вахту ночных пернатых.

– Так ты считаешь, они…

– Нет, нет, – замахал руками Тофаст, – конечно, не считаю! Они – самые натуральные. Ты бы видел, как обе смотрели на меня! Я вспотел, я весь мокрый.

Элетуэл покровительственно похлопал его по плечу.

– Что мы знаем об Аладии, брат? Я вот лично – ни бельмеса. На всем континенте только два эльфийских королевства и осталось. Не виноваты девушки, что их родина у дракона на рогах находится. И разве они не имеют права навестить дядюшку хотя бы раз в жизни? Имеют. Верно?

– Верно, – кивнул Тофаст, чувствуя, как червяк сомнения продолжает точить его изнутри. Червяк рос словно на дрожжах.

Картина, нарисованная принцессами, была слишком правдоподобной, и поэтому вызывала, лично у него, многочисленные вопросы. С другой стороны, вроде и не прикопаешься.

– Они – наша элита, самая голубая из кровей, – сказал Элетуэл, уже задумав визит – «засвидетельствовать почтение». – Вообрази себе, какой подвиг бедняжкам пришлось совершить! Уже то, что проехали они невесть какое расстояние до нас, делает их героинями. А тут еще разбойники!..

– Да.

– Ты послал письмо в Фалвиндер?

– Сразу, как только мы сюда приехали.