Смерть предпочитает убивать изнутри: Крах невежества

– Погоди, дай ему немного прогреться, – раздалось из моего шлемофона.

Не прошло и пяти минут, как на экранах стали мелькать силуэты. Их было порядка пяти – десяти человекоподобных существ и появлялись они из подъездов домов, магазинчиков и разных закоулков. Их явно интересовала наша машина, и они целенаправленно двигались к ней, однако глубокий снег не давал им это делать быстро.

– Я полагаю, это и есть зараженные? – спросил я Митрохина через шлемофон

– Именно. Услышали гул мотора. Поехали, пока их не набежала целая туча.

Джойстик медленно наклонился вперед. Увеличилось количество оборотов, двигатель стал работать громче, и машина медленно двинулась вперед. Набравшись больше энтузиазма, я наклонил рычаг сильнее, от чего машина неожиданно разогналась сразу до тридцати километров в час, выехав на середину бульвара. Глубокий снег такому зверю был не помехой, стоило только опасаться крупного мусора под снегом, который мог причинить ущерб гусеницам машины.

Парочке зараженных удалось приблизиться к танку и несколько раз укусить и ударить стального зверя, не понимая, что это вовсе не живое существо. Мы нисколько не обратили на них внимание, и продолжили разгон, пока все зараженные не остались далеко позади.

Через некоторое время мы выехали на улицу Типанова, а затем и на безлюдный и полупустой Московский проспект – прямая дорога к центру и Сенной площади.

Недалеко от центра нам начали встречаться «пробки» из машин, занесенные снегом, объехать которые не представлялось возможным. Наш танк беспроблемно переезжал их и двигался дальше.

Все то время, что мы ехали, я рассматривал город и приходил в ужас от того, что с ним стало. Разбитые витрины, брошенные машины, сгоревшие дома – все это было лишь каплей в море по сравнению с тем, что мы увидели на Сенной площади, когда туда наконец приехали.

Все пространство площади было занято мутировавшими людьми. Непроглядные тучи зараженных смотрели куда-то в одну сторону, противоположную от нас, и услышав шум приближающегося железного монстра разом обернулись. Какое-то время они стояли неподвижно, словно увидели чудо техники первый раз в жизни, но затем сорвались с места и бросились на танк.

– Лейтенант, что делать? – спросил я командира, попутно останавливая машину. – Назад, по другому маршруту?

– Нельзя, – сказал он с одышкой. – Во-первых, мать его, там везде капитальные бетонные баррикады… Во-вторых… они нас уже окружили, – небольшой монитор с задней камерой показал ещё одну толпу, выползающую уже из торговых центров и ресторанов центра города, замыкая кольцо вокруг нас. – Хоть мы и в танке, но большой и шумной толпой они могут накликать Жнеца, а от него точно спасения нет. Езжай напролом, – закончил танкист и несколько раз прокашлялся.

Танк рывком полетел в гущу толпы, снося зараженных как пушинки со своего пути. Несмотря на большую мощь двадцатитонной машины, преграда в виде зомби сильно тормозила нас. Повернув руль, я развернул машину и направил её на соседний проспект, который должен был вывести нас к мосту.

Впереди стояла маленькая полуразрушенная баррикада, размером чуть больше нашего танка. Одним махом, стальная машина на большой скорости наскочила на эту преграду, разнося и продавливая её, но что-то пошло не так – танк резко повело влево, и чтобы не угробить машину, я остановил её.

– Лейтенант, что делать? – спросил я в шлемофон, но в ответ тишина. Я обернулся назад и увидел, что мой компаньон уже лежал без сознания на полу машины, и тут я понял, что остался один на один со всеми навалившимися проблемами. Пытаясь самостоятельно разобраться, что произошло с танком, я решил немного сдать назад и вперед. Машина продолжила крутиться и я понял, что левый трак танка заклинило, поэтому мы наматывали круги вокруг левой стороны прямо на баррикадной куче, не имея возможности ехать прямо. Я включил пониженную передачу и попытался направить танк в правую сторону, но со стороны двигателя послышались неприятные рычащие звуки, а потом он и вовсе запыхтел, рискуя заглохнуть. Слева же от меня стали доноситься звуки скрежета и скрипа металла, отчего мне стало ещё более боязно. Заклинившая гусеница танка натянулась и могла в любой момент разорваться, следовало что-то делать, но на этом наши беды не заканчивались.

Пока я разбирался с танком мутанты постепенно взбирались на потерявшую ход машину и готовились атаковать нас более эффективным способом. В отличии от прошлых зараженных, эти вели себя более осмысленно и спокойно: они двигались к объективам видеокамер и предпринимали попытки сломать их, словно знали, откуда за ними наблюдают. Потеря обзора могла бы навсегда решить нашу судьбу здесь, а надеяться на обзор из маленькой щели особо не приходилось, учитывая что сегодня я первый раз в жизни сел за руль танка.

Произошло чудо: что-то звякнуло слева, танк чуть дернулся и поехал прямо. Я снова включил авто передачу, нацелился на нужный мне переулок и двинул вперед. Зараженные повалились с танка, все-таки разбив одну из камер. Экран этой камеры я переключил на заднюю, и заметил один странный объект, похожий на огромный не то червь, не то стебель, возвышающийся над площадью и наблюдавший за нами. Его рот напоминал бутон большого цветка, а его тело было похоже на толстую змеиную кожу. «Видимо, это и есть Жнец. Тот самый, о котором предостерегал меня Митрохин», – подумал я с холодным ужасом. Жнец не проявлял признаков агрессии, а просто смотрел. Он скрылся, когда потерял нас из виду, в этот момент мы уже спешно покинули площадь, а все зараженные остались далеко позади.

«Ну и мутантище», – пронеслось у меня в голове. – «Как такая махина могла вырасти всего за пять суток»? Однако мысль осталась без ответа. Улицы снова опустели, стоило нам покинуть площадь, и я вздохнул от облегчения.

Жнец явно влиял на зараженных на площади. Они вели себя более осознанно и скоординировано, чем другие, что я наблюдал ранее. Мутанты знали куда надо бить и что делать, чтобы обездвижить врага или нанести ему максимальный урон. Из-за своих мыслей, я полностью забыл про своего компаньона, процессы которого начали переходить на новый этап. Но пока он лежал на полу танка без сознания, тихо и незаметно.

Наконец, мелькнул Летний сад, и мы оказались на Дворцовой набережной, которая соединялась с Троицким мостом. Танк остановился, и я немного расслабился, судорожно выдыхая воздух. Камеры показывали, что противники вокруг не наблюдались.

– Все, лейтенант, мы приехали. Звоните… – сказал я, обернувшись, и кровь моя застыла в жилах.

Митрохин, полностью выпрямившись, стоял на ногах, немного пошатываясь. Он смотрел четко на меня, из его рта капала слюна. Глаза лейтенанта переливались кровавыми оттенками, лицо его стало красным как помидор, а руки тянулись прямо ко мне, в предвкушении возможности отведать моей плоти.

Медленно, не сводя глаз с Митрохина, я расстегнул кобуру и вытащил пистолет. Лейтенант зарычал и кинулся на меня, к этому моменту пистолет уже смотрел ему в голову, и я выстрелил, прекратив мучения существа, бывшего когда-то человеком. С непривычки от грохота в замкнутом пространстве, я немного оглох, в ушах все зазвенело. Я свалился на пол и ощутил резкое бессилие, сравнимое с тем, что было у меня в больнице. Я попытался встать снова, однако организм меня не слушался, и я понял, что мне следовало немного отлежаться. Спустя несколько минут звон в ушах прошел, а организм снова стал возвращаться под мой контроль, лишь тогда я смог встать на ноги. «Бедный танкист», – взгрустнулось мне. – «Надеюсь, ты теперь в лучшем мире». Обойдя мертвого танкиста, взгляд которого был направлен в никуда, я открыл входной люк и вылез наружу, чтобы оглядеться и подышать свежим воздухом.

Уже совсем рассвело, на часах было одиннадцать. Тучи ушли, выглянуло солнце и на душе стало немного легче. Из-за домов виднелись частые клубы черного дыма, в некоторых домах были выбиты окна, двери. Редкие постройки уже успели полностью сгореть, а на некоторых дорогах были расставлены большие бетонные заградительные блоки, полностью преграждающие путь по ней, но некоторые из них были поломаны.

Река, примечательно, не была полностью замерзшей, словно кто-то постоянно ломал новый нарастающий лед, чтобы по ней могли ходить корабли.

Центральная часть города, где я находился, через систему мостов соединялась с Васильевским островом и Петроградской стороной, куда мы и держали свой курс. Все мосты были подняты, кроме тех, что соединяли нашу сторону и Васильевский остров: они были просто взорваны. Однако Биржевой мост, соединявший Петроградский с Васильевским островом, был все же опущен, на нем стояли двуногие существа, и не было понятно, являлись ли они мутантами или людьми. То же самое происходило и на другой стороне реки, где располагалась Петропавловская крепость.

Двуногие существа также размещались и на стенах этой самой крепости, и возле дорог, стояли возле моста. Я никак не мог понять, являются они мутантами или нет, пока не увидел, как по дороге преспокойно проехала танковая колонна, возле которой эти двуногие существа не шелохнулись, один из них даже закурил, а двое других достали бинокли и стали рассматривать что-то на моей стороне Невы. В этот самый момент я точно понял, что на той стороне реки заражённых не было, и что надо бы связаться с людьми, чтобы понять, что делать дальше.

Я вернулся в кабину, задраив за собой люк, запустил рацию на последней использовавшейся частоте, надел наушники и начал диалог:

– Ало, как слышно! Прием!

– Да, мы вас слышим. Назовитесь, – мгновенно ответил женский голос.

– Я не знаю номер машины, знаю, что со мной был лейтенант Митрохин.

– Десятка, понятно. Подождите одну минуту.

Рация затихла, а затем раздался серьезный мужской голос:

– Митрохин, как слышно, это полковник Зорин.

– Нет, это его попутчик. Митрохин обратился, пришлось его убить, – сказал я.

– Жалко, что это уже не Митрохин – сказал полковник с досадой. – Хороший был танкист, мастер своего дела. Ладно, мы видим твой танк. Готовься, сейчас опустим Троицкий мост. Ты должен без задержек пересечь реку, остановиться у набережной и выйти из машины.

– Сделаю, – закончил я.

Связь оборвалась, я уселся в кресло управления и стал выезжать на указанную часть моста.

Раздался громкий скрип, и крыло моста спешно опустилось. На мост выбежало около пяти солдат и остановилось, проверяя обстановку, затем один из них подал знак рукой, что можно проезжать. Я надавил на рычаг, и танк медленно тронулся. Боевая машина проехала между сопровождающих солдат, пересекла мост и остановилась. Мост вернулся в прежнее состояние, солдаты возвратились назад и окружили танк. Я выбрался из машины и ступил на асфальт, слегка покрытым снегом, а военные стали внимательно осматривать машину изнутри и снаружи. Девушка в военной форме, стоявшая неподалеку, обратилась ко мне:

– Полковник ждет вас. Идемте.

Мы пошли в сторону Петропавловской крепости, у её внешних стен нас ждал высокий человек в военной форме, на плечах которого красовались погоны с тремя звездами полковника. По пути к нему я обращал внимание на встретившихся мне людей и приметил, что у всех них был суровый и холодный взгляд, что могло свидетельствовать о крайне печальной ситуации

– Полковник, гражданский доставлен, – доложила девушка и отдала честь.

– Хорошо, рядовой. Вы свободны, – проговорил серьезный, но спокойный голос полковника.

– Есть! – ответила она и спешно направилась обратно.

Зорин долго и внимательно смотрел на меня – вероятно, о чем-то думал. От нетерпения пришлось прервать тишину молчания:

– Полковник, Митрохин говорил, что вы меня знаете.

– Как и всю твою семью, – начал он, поправив свой солдатский китель, а затем протянул мне руку для рукопожатия и мягко улыбнулся. – Иван Митрофанович Зорин. Рад видеть тебя.

– Я вас тоже, – добавил я. – Раз вы говорите, что знаете мою семью, почему я о вас ничего не знаю?

– Идем, прогуляемся по округе. У нас есть много тем для разговора.

Наш путь завел нас внутрь крепости. Мы зашли в какую-то дверь, прошли через некоторое количество узких коридоров. Последний поворот привел нас в небольшую темную комнатушку. Стены комнаты были очень старыми, делали их ещё в петровские времена, а реставрировали явно не в этом тысячелетии. В центре комнаты стоял стол, на нем располагался компьютер с небольшой стопкой бумаг возле него, к столу было приставлено несколько стульев. Слева, около стены располагался старинный стеклянный шкаф, внутри которого висела форма офицера семнадцатого века. Сразу за шкафом стоял ещё один, более современный, на передней панели которого горели лампы и монитор с разноцветными символами.