Маленькое Небесное Приключение

Маленькое Небесное Приключение
Артём Яковлев

Год 2075-й. На орбиту отправляется грузовой корабль с двумя пассажирами, курсантами космической академии. В полёте происходит авария и парень с девушкой остаются без связи с внешним миром на обречённом корабле. Земля им помочь не может и долгое время считает беспилотный корабль безжизненным телом, не вернувшимся после аварии из-за ошибки программы.

Артём Яковлев

Маленькое Небесное Приключение

Канал МосКИТ

– официальная структура Национального Космического Центра, Московская Космическая Информационная Точка:

Авария! Всё произошло, когда в НКЦ прошла вечерняя пересмена дежурного персонала, а носитель под их контролем, выводивший крылатый челночный грузовик к перевалочной орбитальнной станции LuvCorner-blitz-4 ни с того, ни с сего замолк. Не было перед этим никаких подозрительных изменений, зато плавучая служба контроля неба по трассе вывода прислала сообщение, что на большой высоте растекается белое облако, совпадавшее на тот момент с положением грузовика над Тихоокеанским транзитным районом. А телеметрия с выводимого челнока засвидетельствовала встряску и невесомость. Что-то произошло с носителем. И был выпущен в свет давно забытый стандартный пресс-релиз с новыми подробностями:

«В 20.18 мск. 26.05 2075 г. на 23-ей минуте вывода на орбиту челнока «Аватар-1365» на высоте 119 км. произошёл отказ носителя. Причина отказа не установлена.

До разделения и отхода грузового челнока «Аватар-1365» на высшей точке подъёма оставалось 77 секунд. Челнок, недополучивший значительную долю стартового импульса от носителя, должен был вернуться в точку, где его ожидала платформа мобильного плавучего космодрома в стандартном районе посадок носителей и область захоронения отработавших одноразовых бустеров. Но возвращения в плотную атмосферу не произошло, на беспилотном челноке был совершён непредусмотренный маневр, запуск ходового двигателя, проработавшего до полного израсходования топлива на борту, 227 секунд. Поднимаясь по инерции, корабль достиг высоты 124 км. и, следуя тем же курсом, набрал первую космическую скорость, около 8-ми километров в секунду.

С момента отключения двигателя телеметрическая информация с челнока поступать перестала.

Всем службам спасения по трассе прохождения передан оранжевый уровень опасности. Создана комиссия, которой предстоит рассмотреть причины и возможные последствия отказа».

Это официальное заявление. Когда центр управления полётом оценил происходящее, специалисты вынуждены были признать, что объект, не достигнув низкой опорной орбиты, задержится в промежуточном состоянии в верхних слоях атмосферы некоторое время, сделав при этом несколько витков вокруг планеты.

Поскольку рейс беспилотный, а в программе запуска были предусмотренны в такой ситуации только возврат и посадка на плавучий космодром в Тихом океане, произошедшее с челноком было оценено как опасная авария. Все маневры челнока совершились без команды.

Такого не было больше 25-ти лет, когда такой же беспилотный «Аватар-19», один из первых универсальных космических грузовиков, после отделения носителя запустил двигатель и, израсходовав всё топливо, достиг высоты 700 километров. После, войдя в плотные слои атмосферы со скоростью выше первой космической, сгорел. Подвело программное обеспечение.

Оценить происходящее с челноком «Аватар-1365», связь не помогла. Телеметрия грузовика, после отработки двигателем импульса разгона, тоже отказала. Неопределённое состояние и непредсказуемый полёт беспилотного челнока, не достигшего промежуточной орбиты и не вернувшегося на космодром, внушали тревогу. Единственное, что поддерживало уверенность в безопасном исходе, топливные баки пусты и сойти с трассы аппарат не сможет: и трасса полёта пролегает в контролируемом службами околокосмическом пространстве, и глобальные маневры аномального челнока землянам уже не грозят.

Игорь:

Ярко-жёлтый тяжёлый лунный скафандр, здесь и сейчас упираясь бронестеклом шлема в угол ячейки зарядки, казался ещё более громоздким и страшным, чем был на самом деле. Космонавт, ну, хотя бы я, в нём приобретал вид ломового робота-монстра. Как в этих условиях меня терпит эта девчонка?..

Запас системы жизнеобеспечения скафандра на десять часов автономного существования ещё не израсходован и на треть, я просто оставил его постоять на своём месте, чтобы не плавал где попало.

Передо мной на плече правого рукава скафандра синяя тканная полоска с вышитыми моими академической синекурой и именем без буквы отчества: «Курсант АКФ Игорь Емельянов», а ниже небольшой, размером с музейный пятак, тёмно-синий сенсор сканера отпечатка, закреплённый у заглавной буквы имени. Прижал один из пальцев к площадке и створка заднего люка, зашипев, приоткрылась.

Вот он, мой собственный, настроенный на мою неповторимость с динамическими особенностями физики, защитный спецкостюм, изготовленный по заказу старыми мастерами. Планировал доставить его на Луну и поработать на урановом проекте в кратере Архимеда, чтобы было о чём в старости вспоминать и чем по возвращении хвалиться друзьям-курсантам.

Только теперь уже это не планируется. Скафандр до самого конца придётся употреблять только здесь, на летящем грузовике. Несмотря на сказочную стоимость скафандра, даже однократное использование в чрезвычайных обстоятельствах ставит крест на дальнейшей эксплуатации. Лучшее, что будет с ним теперь – музей. И сейчас у скафандра последняя возможность проявить себя и потрудиться. А потом друзья будут хохотать над моей нерациональной наивностью, подвёл и себя и мастеров, надеявшихся на рекламу, если бы я поработал в их скафандре на Луне.

Старые мастера, давно безработные просили обеспечить им приток наших курсантов и я обещал. Сыграть свою роль предстояло рекламе, для которой и должна была послужить Луна. А с полётом туда не успело всё как следует сложиться, как прервалось безо всякого звонка от всевышнего.

Был полёт, мы оторвались от ВПП космодрома и поднимались всё выше. Скорость грузового судна не успела достичь рабочего максимума, высота только-только перевалила за сто, когда что-то в нас влетело. Был отчётливый звенящий удар, тяга сдохла, значит движок на носителе скис. Что делать, тут же включился в голове автомат, требующий реализации.

Причин не подчиняться программе полёта было много. И первое, что толкнуло – это чувство собственного достоинства. Какой же я пилот, если не сумею довести эту тяжёлую клячу до станции! Станция на орбите нас догоняла, но разрыв позволял подойти к ней даже с меньшей тягой. И я взялся за дело!

Добрался до свободного пульта первого пилота, переключил на ручное управление, активировал расстыковку с повреждённым носителем, выправил положение в согласии с навигационными метками и запустил, оказавшийся в рабочем состоянии движок. Пошло продолжение вывода. И лишь тогда пришло запоздалое понимание бесполезности такого способа спасения. Топлива на тяжело загруженном челноке не хватит для сближения с принимающей нас на опорной орбите транзитной станцией. Мы останемся на слишком низкой орбите с большим сопротивлением атмосферы. Которое, конечно, не позволит остаться в небе надолго. Мы обречены вернуться к Земле.

Да, конечно летим. Нам набрать достаточную скорость, чтобы сразу не шлёпнуться обратно в плотную атмосферу над океаном, удалось. Работы по пилотированию растратили почти весь заряд аварийного аккумулятора. А штатная энергетика отказала от слова совсем.

Поэтому повторного запуска двигателей больше не случится, он невозможен, движки своё отработали по-полной, баки теперь сухие. Единственное, что ещё доступно – маневровое топливо. Его можно использовать для сближения, отхода или всяческих коррекций. Надежд, что это как-то поможет загруженному челноку вскарабкаться к опорной орбите, нет. Но это топливо ещё останется полезным при входе в атмосферу, когда необходима точная ориентация челнока относительно воздушного потока.

Для возвращения на поверхность нам необходим целый, исправный и хорошо летающий во всём диапазоне скоростей аппарат. Для этого придётся осмотреть челнок. Датчики, работающие в разных частях судна, сказать ничего не смогут о поверхности, которой предстояло входить в гиперпоток. Челнок войдёт в поток в любом случае, выйдет ли из него там внизу, неизвестно. Кроме обшивки следовало определить что с энергетикой. Грузовик обесточен, лишь некоторые системы, обладающие аварийным питанием, продолжали функционировать.

И мы пошли наружу для осмотра космического судна, для этого ко времени пригодился мой, созданный мастерами, тяжёлый скафандр, он более всего отвечал требованиям ситуации.

Длился первый выход больше часа. Осмотр всего корпуса: крыльев и термозащитной керамики от носа до хвоста.

Поверхность челнока поручнями обеспечена едва-едва, лишь для возможности кое-каких работ на орбите. И для прохождения остальной, необорудованной поручнями поверхности пришлось использовать слабые и ненадёжные магнитные липучки, которые в основном предназначались для удержания инструмента на перчатках. Также магнитами для работ и перемещений внутри экипажа обеспечены подошвы и колени. Но там, внутри, это только для удобства, снаружи никакими удобствами не опишешь, если тебя неловкое движение оторвёт от поверхности и опять придётся возвращаться в кислородный шлюз.

Поэтому на поверхности в любой момент времени старался обеспечивать контакт как минимум трёх точек. Отрывать их от магнитной поверхности челнока даже поодиночке трудно, и я, как засыпающий таракан медленно пробирался по корпусу, щёлкая по металлу магнитами, пока не нашёл что искал – место ранения судна от попадания какого-то метеорного тела. Входного отверстия не видел, но скорость встречи большая и, прошив плитки термоизоляции и соты обшивки, тело попало в то, что рвануло и мощностью взрыва выворотило лист обшивки, который загнулся наружу.

Этот лист с керамикой надо прижать до входа в атмосферу, чтобы укрыть от огня внутренности корабля. Пламя гиперпотока, прорвавшись под оболочку, станет гулять по всем внутренностям, не пощадит и обитаемые отсеки.

Загнуть, цепляясь руками и ногами за слабо магнитную обшивку не удалось. Нужны были другие методы. А у напарницы в скафандре кончался кислород, пришлось воленс-ноленс вернуться обратно в обитаемые отсеки, временно оставив проблему нерешённой.

Пока Юля заряжала свой скафандр, я взялся восстановить автоматику открытия шлюза. Наше время уходило безвозвратно, а длительные кручения руками задерживали, тратили бесценное время. И для тонкой работы мне пришлось снять скафандр, работы со шлюзовой электроникой требовали живых рук, перчатки с гидроусилителями пальцев для этого не годились.

Пятнадцать минут работы и всё восстановил. Пригодились практические занятия на первом курсе. В автоматике шлюза сработал предохранитель по питанию от бортовой сети. По-видимому, перед отключением прошёл всплеск напряжения. Так как бортовая сеть теперь не работала, перевёл автоматику для работы от собственного аварийного источника. На десяток открытий-закрытий его должно хватить. Сделал и снова к скафандру. Пора наружу.

Невесомость очень неудобная штучка. И когда скафандр закреплён как сейчас на заправочном месте, войти внутрь – пара минут. Взялся обеими руками за верх рамы люка, перенёс ноги через низ, заправил в брючины скафандра. Притопнул подошвами в нижнюю опору и головой пронырнул в шлем. Две руки сразу попали в свои перчатки, никаких неудобств, правой рукой дотянулся до рычажка у основания люка и активировал закрытие.

Когда люк за спиной наглухо затянулся, пошёл запуск автоматики жизнеобеспечения, поднялось давление в промежуточных пазухах, ноги и руки у мест сгибания плотно охвачены манжетами, пояс и спина подтянулись и встали как предусмотрено мастерами, защитные шишки в шлеме подтолкнули голову в правильное положение ближе к стеклу. Дыхательная шторка с микрофоном нежно охватила переносицу. Теперь всё в костюмчике стало действительно удобным. На холодное стекло не дышу, отвод отработанного влажного воздуха обеспечен и ещё пахнет ландышами свежей дыхательной смеси.

Отцепился от зарядки, зашторил контактную площадку на груди, проверил герметичность, подвижность суставов, проверил электронику и зарядку. То есть сделал всё положенное перед выходом в свободное прстранство. Зарядка кислородом хоть и неполная, но на оставшееся время избыточна.

Запустил гидравлику экзоскелета и, цепляясь за поручни прохода, поплыл в сторону выходного шлюза.

Юлька, в своём нежно-голубом прогулочном скафандре с тремя волнами полосок красных катафотов у локтей и жёлтых отражающих на каблуках, уже зарядилась и ждала.

– Ну что, готов? – без улыбки встретила меня.

– Ато ты сомневалась!

Ответил таким же тоном, чтобы не создавать ложное ощущение подчинённости. Это у нас такая игра. Всё в шутку конечно!

– Я только в себе не сомневаюсь! – с гордым видом заявила Юлька и махнула рукой в сторону ручного механизма открытия атмосферного шлюза. Мол, давай, крути снова вертушку, отворяй ворота.

Я провокационно отпасовал Юльке этот её молчаливый вопрос:

– А сама никак? – и пока она искала слова для оценки моего наглого заявления, произнёс для бортового модератора. – Два-тридцать семь. Немедленно, открыть внутренний люк шлюза.

Два-тридцать семь – это имя здешнего модератора. И любое обращение к нему должно начинаться именно так. Модератор, восприняв смысл моих слов, мгновенно оценил ситуацию и атмосферный шлюз зашипел и открылся полностью.

– Оу! – Юля по-английски оценила произошедшее изменение. И тут же подколола: – Всё у нас заработало само!

– Ага, дождёшься, само…