Не избитый

Не избитый
Артемий Эдуардович Леонов

Одиннадцатый класс, время выбора, когда ты решаешь, чему же посвятить всю жизнь. Но если оказывается, что тебя этого выбора лишили, если его сделали уже давно, а твоя единственная возможность – это согласиться. Что делать тогда? Как смириться с этим? А если при всем при этом из числа носителей силы ты вдруг оказываешься самым слабым. Где найти опору? Как не подвести товарищей, а главное, самого себя?

Артемий Леонов

Не избитый

пролог

В голове у меня, слишком много информации. Я помню буквально все, что происходило со мной в последние десять месяцев. Если вы спросите, я смогу перечислить все, что ел в любой из дней на завтрак, обед или ужин. Могу сказать все правильные ответы на тест, по истории, который был в ноябре Я могу расписать поминутно кто, где стоял на физкультуре или кто вообще не пришел на нее. Но я не буду утомлять такими подробностями, ведь постараюсь вписать только действительно важное. То, что поможет понять не только меня, но и всех, кто был рядом в тяжелейшие моменты жизни.

Мне нужно торопиться, через три недели я все забуду. Все мои воспоминания заменятся на другие, и, взглянув на эти слова мне будет казаться, что все тут написанное ложь и плод моего воспаленного воображения. Звучит странно, не правда ли? Но с чего же начать? Пожалуй, правильней будет начать с дня, который я сам считаю отправной точкой, а именно двадцать третье сентября.

P.S Имена всех людей в произведении были заменены на другие. Даже мое собственное.

осень

глава 1

На мне кофта с капюшоном, под ней гладко выглаженная рубашка, которая заправлена в черные классические штаны. На плечах полупустой портфель с одним учебником и парой тетрадей. Я опаздывал к первому уроку на десять минут. Но ни на йоту не ускорился. Решив, что позиция одиннадцатиклассника, дает право на некоторые послабления со стороны учителей.

К тому же первой шла химия, которой нет в моем перечне предметов для сдачи экзамена. В голове уже звучала давно набившая оскомину фраза Елены Борисовны: «Александр, учеба только началась, а ты уже опаздываешь, как тебе не стыдно». В ответ она бы получила угрюмое молчание, и слегка опущенную, для вида, голову.

Мои мысли еще немного блуждали вокруг химии, пока музыку в наушниках не прервал звонок на телефон. На экране было написано: «Вика ШК». Я слегка удивился, но все же ответил.

– Ало. – сказал я.

– Ты, может, снимешь наушники и посмотришь направо? – сказала она раздраженным голосом.

Повернувшись, я увидел ее, стоящую под тенью большего дерева. Она скривила лицо в натянутой улыбке и лениво помахала мне рукой. Я же снял наушники и направился к ней.

– Привет. – сказал я, оказавшись под тенью того же дерева.

– Ага. – сказала она, шаря в своем портфеле.

– Что с настроением? – поинтересовался я. В таком состоянии ее было невозможно терпеть. – Опять ретроградный Меркурий портит тебе жизнь?

– Заткнись.

Сказала Вика и продолжила лазить в своей сумочке. Это длилось с полминуты, и ничего оттуда не достав, она обратилась ко мне.

– Ты готов?

– К чему?

– Контрольной по химии. – сказала Вика, одарив меня мимолетным взглядом.

– Мы даже месяц не отучились, а эта рыжая любительница алхимии уже готова весь класс завалить двойками? – вспыхнув, произнес я.

– Я того же мнения… то есть ты не готов?

– Нет. У тебя про это спрашивать бессмысленно?

– Не раздражай. – сказала Вика. – Я не пойду. Ты со мной?

– Получается так, лишняя двойка мне ни к чему.

Она ничего не ответила и, повернувшись ко мне спиной, пошла вглубь дворов. Я ругнулся про себя, но все равно пошел следом.

Во время прогулки я не хотел ни о чем говорить, лишь медленно разглядывал улочки, по которым мы вышагивали. Вокруг падали желтые листья, а перелетные птицы пели свои последние песни. Рядом с нами прошли несколько родителей ведущие детей в садик. Но мое лицезрение природы прервала Вика, которая толкнула меня в плечо.

– Там сядем.

Сказав это, она указала пальцем на лавочку, которая отвечала всем требованиям, как молодежи, так и любого пенсионера. У нее была спинка, она находилась под деревом, листья и ветки которого защищали от еще палящего в это время года солнца.

Мы сели и Вика, достав телефон, начала листать ленту социальных сетей. Я же, в свою очередь, старался вспомнить какие уроки у нас идут дальше: «Физра, два русских, география и английский».

– А ты не знаешь, Марина Анатольевна вышла с больничного? – спросил я.

– Не знаю.

– У нас сегодня два урока русского, а перед ней физра. Мне просто интересно есть ли вообще смысл идти на физру, если дальше у нас будет два окна. Спроси у Наташи, она должна знать

– На физру никогда нет смысла ходить. – язвительно ответила она. – Щас спрошу.

Она написала несколько сообщений, потом подняла голову и к чему-то пристально пригляделась. Я повернулся в ту же сторону и увидел, что ее так заинтересовало. Над подъездом, на небольшом козырьке, сидели рядом, ворона и голубь. Крыльями они практически дотрагивались друг до друга, но совершенно не обращали на это внимание. Вдруг ворона повернула голову, и словно удивленная такому соседству вспорхнула крыльями, каркнула и улетела. Вика же успела достать свой телефон и сделала несколько нечетких, мыльных фотографий.

– Неудачные фотки – сказал я, заглянув в экран ее телефона.

– Из неудачных тут только ты. – проговорила она. – Наташа сказала, что русского сегодня не будет. Пошли тогда до меня, мне нужно кое-что взять.

И вновь не дожидаясь моего ответа, она встала и пошла. Быстро привыкнув к этому, я медленно поднялся и побрел за ней.

С Викой мы жили в соседних подъездах. И раньше, когда мы были в садике и в начальной школе, очень хорошо общались. Гуляли практически каждый день, ходили в одну группу садика. Постоянно были друг у друга в гостях, потому что наши родители тоже дружили. Общение родителей до сих пор сохранилось, а наше свелось на нет. Я даже был слегка удивлен, когда она мне позвонила.

В классе седьмом-восьмом у нее появилась другая компания. А у меня в то же самое время появился Кирилл, с которым мы и проводили практически все свободное время. Наше общение с Викой теперь сводилось лишь к тому, что она спрашивала домашнее задание и просила списать.

– Подожди меня здесь. – бросила она, когда мы оказались около ее подъезда.

Введя какую-то комбинацию, она зашла внутрь. Я окинул взглядом свой подъезд, и вспомнил, что примерно в это время мой отец и уходит на работу. Конечно, увидев меня он ничего бы не сделал. Но мысль об этой встречи меня не сильно радовала. Поэтому я встал за куст и с нетерпением ждал возвращения Вики.

– Ты пришла сумку поменять? – говорил я, стараясь поскорее увести ее за угол дома.

– Даже если и так, что с того?

Я ничего не ответил и после этого мы решили прогуляться до площади Ленина. По ее словам, там продавали неплохой кофе.

Во время прогулки мы что-то разговорились о нашем детстве. Вспоминали смешные моменты. Как бегали от сумасшедшей соседки, как случайно спалили футбольное поле, или как любили бегать наперегонки до угла дома и то, как она меня постоянно обгоняла. Эти воспоминания были действительно приятны. Но еще приятней видеть в ее глазах то же самое наслаждение во время разговора, как и у меня.