Столичное. До безобразия неприличное…

Посыпались версии слева и справа,
Кто – за войну, кто – за отраву.
– Да будьте ж, людьми, хоть вы и не люди,
– Мы звери, давайте зверями и будем.

А зверь, как мы знаем, дикий народ
Решили Царя утром на эшафот.
Долго судачили: как приведут?
Смогут ли? Смогут. Найдут ли? Найдут.

Утро. Над лесом проснулось светило.
Лесного Царя шумом вдруг разбудило:
– Выходи же, ворюга! Глаза покажи,
Перед народом слово держи!

Чего это вдруг коттедж нужен стал?
Ты, что, заболел? Или просто устал?
– Так от конторы ниче ж не осталось, —
Царь начал давить на народную жалость.

– А ничего, что скоро зима?
И нам бы самим пополнять закрома,
А не в казну деньжата нести!
– Хорошо! Понижаю до десяти!

Часть толпы от счастья чуть обомлела

Но для приличия уйти не посмело.
– Хоть десять, хоть пять! Хоть пару монет!
Ни того, ни другого давно уже нет.

– Обещаю: что после окончания стройки
В округе лесной проведу «перестройку».
Устроим «хрущёвскую оттепель», люди
И демократию чествовать будем.

На Рождество, чтоб жилось веселей
Я каждому выдам по пять тыщ рублей.
Будем строить в кредит новые норы,
В судАх разрешать все сложные споры.

А вообще, создадим-ка один документ,
Чтоб не Царь теперь был, а Президент.
И выберем вместе Президента зверей
(Но помните все про пять тыщ рублей).

Толпа осчастливилась! Надо же, диво!
Все так идеально и, вроде, красиво!
– Ладно. Живи. Проверим попозже!
Не получится? Что ж, храни тебя, Боже!

Все звери отныне (а точней, с сентября)
Каждый месяц сдают по четыре рубля,
Царь жив, его свита тоже здорова.
Что значит сила лестного слова.

Аккорды

Мои последние в твой адрес сыграны аккорды,
И в твою честь написаны последние стихи,
Нет, ты не думай, я совсем не гордый,
Да и твои духи не так плохи.

Мне не забыть твоих нечастых писем,
Запавших в душу еще в самый первый раз,
Элементарно всё – я безнадежно стал зависим
От нежных рук твоих, бездонных синих глаз.

И не могу понять, когда вдруг надломилось?
Казалось бы, как есть – любовь до гроба.
Исчезло так же резко, как родилось,
Кто виноват: я, ты, а может, оба?

Мне нравились прогулки до рассвета,
Игривый смех, когда в твоей руке бокал вина,
Ты для меня была, как муза для поэта,
Без штампа, но уже почти жена.

Мне нравилось с тобою чувство «несвободы»…

Но нанести пора финальные штрихи —
Мои последние в твой адрес сыграны аккорды,
Написаны последние стихи.

Драже

Оставь меня здесь.
Просто. Одну.
Оставь хотя б на чуть-чуть.
Ни к чему твоя лесть —
Скребется по дну,
И просто давит на грудь.
Оставь меня здесь.
Я решила уже
Всё забыть и начать с нуля.
У тебя еще есть
Пару сладких драже,
Но тебя уже нет у меня.